Познакомься с дочкой, дракон! (СИ)

Глава 18

Торжественный зал был полон. Знать в своих лучших нарядах негромко переговаривалась, сдержанно улыбаясь друг другу и бросая любопытные взгляды в сторону трона, возле которого были выстроены три стула, предназначенные для финалисток. Место принца пока пустовало, и я невольно оглядывала просторный зал, понимая, что сегодня всё закончится.

Внезапно мой взгляд скользнул по огромному зеркалу в золочёной раме, висевшему на стене. Я замерла, поражённая тем, какой незнакомкой была женщина, отражающаяся там. Платье глубокого изумрудного оттенка струилось по фигуре, подчёркивая мою осанку, волосы были аккуратно уложены, открывая шею и плечи, а серебряный амулет матери на шее блестел мягко и сдержанно. За последние дни я исхудала, и теперь мои черты казались тоньше, острее, приобретая что-то чужое и почти благородное.

Непривычно. Странно.

Я глубоко вздохнула, ещё раз глядя на своё отражение и спрашивая себя: зачем я здесь?

Затем, чтобы увидеть всё своими глазами и понять, что всё кончено. Чтобы навсегда убить в себе последние, самые нелепые надежды, оборвать тонкие нити, которые связывали меня с Аароном. Чтобы потом вдохнуть полной грудью, хоть и через боль, и уехать далеко, подальше от дворцовых интриг.

Я мысленно перебрала свои планы. Благодаря графу Скорну и внезапно всплывшей родословной, в далёкой провинции меня ожидало наследство — большой, уютный дом, поместье с широкими полями и тенистым садом. Там наверняка найдётся место для любимого пони Лии и даже лошадей. Олейна с радостью согласилась поехать с нами, а Лукас, если не сможет вернуться в строй, возможно, однажды переберётся к нам и найдёт у меня покой и отдых, которого он заслужил.

Король обещал навещать свою внучку так часто, как сможет. Он был рад этой возможности, и я была ему бесконечно благодарна за его доброту и понимание. Всё сложилось лучше, чем я могла представить, когда впервые ступила на порог дворца.

Почему же тогда сейчас так больно? Почему в груди свербит тоска и глухо пульсирует рана?

Потому что надежда всё ещё теплилась. А надежду нужно убивать сразу, не давая ей мучительно и долго угасать.

Я ещё раз подняла глаза, поймав свой взгляд в зеркале.

Воск нужно отрывать от кожи одним рывком, а не по волоску.

Большие двустворчатые двери в дальнем конце зала плавно распахнулись, и взоры всех собравшихся обратились туда. В наступившей тишине раздался звучный голос герольда:

— Леди и господа, встречайте финалисток отбора невест Его Высочества принца Аарона!

Первой в зал шагнула светловолосая девушка в нежно-голубом платье, украшенном жемчужной вышивкой. Её шаги были лёгкими, грациозными, а лицо озаряла мягкая, слегка застенчивая улыбка. Её имя прозвучало ясно и чётко:

— Леди Амелия Вестерхольм, дочь маркиза Вестерхольма!

Амелия чуть заметно присела в изящном реверансе, улыбаясь присутствующим и легко покачивая головой. Она казалась воплощением доброты и нежности.

Вторая девушка появилась в зале в ярко-алом платье, подчёркивающем её страстную красоту. Тёмные волосы были собраны в высокую прическу, а тонкие линии лица выражали уверенность и решительность. Её имя прозвучало громко и уверенно:

— Леди Рианна Левингстон, дочь герцога Левингстона!

Рианна с достоинством прошлась к своему месту, одарив публику взглядом, полным гордости и едва заметного вызова. Казалось, она нисколько не сомневается в своей победе.

Наконец в зал ступила третья финалистка. Зал мгновенно замер, и я почувствовала, как напряглись все вокруг, глядя на эту стройную, высокую девушку, облачённую в глубокое, почти чёрное платье, словно сотканное из ночи. На платье мерцали крошечные серебристые звёзды, подчёркивая бледность её кожи и загадочную красоту. Волосы цвета воронова крыла свободно струились по плечам, а холодный взгляд безупречных серых глаз медленно обводил присутствующих.

Голос герольда, казалось, на миг дрогнул, когда он произнёс её имя:

— Леди Кира Дешвил!

Кира медленно улыбнулась, её улыбка была красивой, идеальной и совершенно лишённой тепла. Она прошла по залу так, словно уже считала себя королевой, и, заняв своё место рядом с другими девушками, устремила холодный взгляд прямо перед собой, демонстрируя абсолютное спокойствие и уверенность в своей победе.

Я почувствовала, как у меня сжались пальцы, а внутри снова заворочалась беспокойная тревога. Но я заставила себя дышать ровно и спокойно смотреть вперёд.

Я невольно стиснула кулаки, чувствуя, как внутри закипает негодование. Почему Кира всё ещё здесь? Я же лично передала графу Скорну доказательства её злодеяний! Почему он ничего не предпринял?

В голову закралась пугающая мысль: неужели граф заодно с Рейнаром? Сердце тревожно забилось. Нет, это невозможно, Скорн не такой… Но как иначе объяснить его бездействие?

Я украдкой взглянула на холодную, уверенную улыбку Киры. Она стояла так спокойно, словно победа уже была у неё в руках. Меня охватила ярость. Что бы ни случилось, Кира Дешвил не станет королевой! Я этого не допущу. Даже если для этого придётся пойти против всех традиций и правил.

Пусть я не смогу быть рядом с Аароном, но позволить этой змее занять место рядом с ним — никогда!

Но что мне сделать? Не броситься же на нее душить лентами?

Граф Скорн вышел на середину зала, медленно и величественно расправив плечи. Он окинул строгим взглядом притихших гостей, чуть поправил очки и заговорил:

— Дамы и господа, обычно на этом этапе отбора Его Высочество лично выходит к невестам и объявляет имя той, что станет его избранницей. Однако сегодня мы решили обратиться к традиции куда более древней и мудрой.

Он сделал паузу, позволяя присутствующим их осознать. Я сжала веер в руках так сильно, что костяки побелели. Аарон отказался выбирать, вот что произошло на самом деле.

Откашлявшись, граф продолжил:

— Каждой невесте будет задано три вопроса. Та из них, что покажет себя достойнее других, станет королевой! Уважаемым членам жюри из совета розданы листы для голосования, но чтобы все было честно и прозрачно, мы проведем испытание публично.

Зал окончательно стих, в ожидании. Люди ловили каждое его слово хранителя традиций. Граф медленно развернул свиток и торжественно зачитал:

— Первый вопрос: должна ли королева вмешиваться в дела политики, или её задача лишь поддерживать короля?

Граф Скорн внимательно осмотрел финалисток и с легким наклоном головы торжественно произнёс:

— Право первой ответить на вопрос предоставляется леди Эвелине Реймар.

Эвелина шагнула вперёд, её лицо оставалось спокойным и уверенным. Она слегка улыбнулась и негромко, но отчётливо ответила:

— Королева, прежде всего, опора короля и пример для подданных. Вмешиваться в дела политики она может лишь тогда, когда её голос несёт мир и благо королевству.

По залу прокатилась тихая волна шепотков и кивков. Я невольно отметила, что этот ответ похоже понравился публике. Однако были и те, кто счел слова девушки простой и бессмысленной банальностью. Как бы я ответила на этот вопрос? Не знаю…

— Благодарю, леди Эвелина, — кивнул граф Скорн и обратился к следующей девушке. — Леди Амалия Грант?

Амалия чуть заметно вздрогнула, но быстро собралась, выступив вперёд:

— Я считаю, королева должна в первую очередь… вдохновлять короля, быть его верной спутницей. Вмешательство в политику не женское дело… — по залу прошел недовольный женский ропот, — но мудрый совет и поддержка королю могут быть очень ценны… — попыталась исправить положение Амалия.

В этот раз аплодисменты прозвучали чуть тише. Ответ похоже совсе мне понравился женской половине аристократии, но бросив взгляд на советников, я увидела лишь одобрительные улыбки. Возможно Амалия была умнее, чем казалось. Главное понравиться судьям.

— Благодарю вас, леди Амалия, — сухо сказал граф и наконец обратился к последней финалистке. — Леди Кира Дешвилл, ваш ответ?

При её имени по залу пронёсся тихий ропот, люди начали осторожно перешёптываться, а я напряжённо застыла, прислушиваясь. Похоже не только меня возмутило, что племянницу предателя допустили до финала. Наверняка среди гостей были и родственники девушек, пострадавших от ее козней.

Кира шагнула вперёд, будто не слышала возмущенного ропота. Ее прическа, платье, осанка — все было безупречно, и заговорила она твёрдо и уверенно, словно обращаясь не к залу, а к каждому в отдельности:

— Королева — не просто супруга короля. Она — политическая фигура. Исключить её, значит ослабить позиции государства. Задача королевы — быть максимально полезной королю во всех его делах и решениях.

По залу снова прокатилась волна разговоров, но на этот раз в них звучало и удивление, и даже лёгкое восхищение чёткостью ответа.

Я сжала кулаки от бессилия. Кира была опасной соперницей. Почему её не дисквалифицировали, почему граф не предоставил доказательства? Неужели он заодно с Рейнаром?

Граф Скорн выдержал паузу и продолжил ровным голосом:

— Следующий вопрос: кто должен заниматься воспитанием наследников престола: королева или наставники? Первой ответит леди Амалия.

Амалия снова вышла вперед, обвела всех взглядом, улыбнулась и произнесла:

— Королева обязана лично принимать участие в воспитании детей, ведь только мать сможет привить любовь и доброту. Учителя и няни могут дать знания, но душевное тепло может дать только мать.

Женская часть публики явно была тронута ответом. Граф спокойно продолжил:

— Леди Кира?

Кира ответила без тени сомнений:

— В воспитании наследников нужно жёстко следовать традициям. Традиции — проводники нашего благополучия через века. Король и советники выбирают учителей и наставников, королева лишь оказывает поддержку в выбранном курсе.

Мужчины-аристократы одобрительно закивали. Я почувствовала, как внутри нарастает тревога. Что это за игра? Кто-то заранее сказал ей вопросы? Или она правда так считает.

Я так глубоко ушла в свои мысли, что не услышала толком ответ Эвелины. Она попыталась занять позицию где-то по середине, не угодив в итоге никому.

Граф торжественно произнес:

— Последний вопрос на милосердие. Должна ли королева прощать предателей ради милосердия? Первой отвечает леди Кира Дешвилл.

Кира вздрогнула, как от удара хлыстом. Я закусила губу. Конечно, это был не просто вопрос. Всем было известно, что на кону стояла жизнь ее дяди. Пожизненное заключение? Ссылка? Или казнь? И вот, теперь ее спрашивают об этом в лицо. Как она поступит, что скажет.

Кира взяла себя в руки, гордо подняла подбородок. Её голос прозвучал ледяной сталью:

— Предательство нельзя прощать. Милосердие по отношению к предателю — это слабость, которая ведёт к новым бедам.

На этот раз по в зале стало так шумно, что графу Скорн пришлось трижды стукнуть тростью об пол, призывая гостей к порядку. Кто-то явно восхищался её силой, кто-то считал ответ слишком жестоким.

Я прикусила губу, чувствуя, как кровь стучит в висках. Эта девушка не должна стать королевой!

Эта девушка не должна стать королевой!

— Леди Эвелина? — продолжил граф.

Эвелина печально улыбнулась и мягко ответила:

— Милосердие — это величайшая добродетель королевы. Предателей следует судить, но прощение возможно, если оно принесёт мир.

Амалия ответила уверенно и с достоинством:

— Предателей нельзя отпускать безнаказанными, но каждому следует дать возможность искупить свою вину.

Этот ответ был встречен с одобрением и пониманием.

Я стояла, глядя на всё это, чувствуя, как сердце сжимается от несправедливости и тревоги.

Советники перешептывались, сдавали листы голосования, вот-вот начнется подсчет.

Неужели победит Кира? И почему граф Скорн молчит о её преступлениях?

Я развернулась, намереваясь немедленно найти графа Скорна. Он обязан объяснить, почему доказательства против Киры так и не были представлены.

Слуги Вынесли на столы напитки и еду, заиграла музыка и зал пришел в движение. Перед глазами мелькали платья, шляпки, веера.

С трудом пробираясь через гостей и слуг, я спешила к дверям бокового выхода, но неожиданно путь мне преградила сама Кира Дешвилл.

Она стояла прямо передо мной, спокойная, безупречная, холодно-красивая, как статуя, и чуть приподняв подбородок, смотрела прямо мне в глаза.

— Как тебе совесть позволяет быть здесь? — резко спросила я, с трудом сдерживая гнев.

Кира коротко усмехнулась, в её глазах мелькнула горечь, но голос прозвучал стальным и уверенным:

— Всё ещё веришь в сказки про добро и справедливость? Миром правит сила, а не идеалы.

— Ты не станешь королевой, — твердо сказала я, глядя прямо ей в глаза. — Я не позволю.

— Каждый день своей жизни я готовилась к тому, чтобы стать королевой, — сказала Кира, чуть прищурившись. — История, политика, этикет, риторика, литература, математика. Я не играла в куклы, не лазала по деревьям, не ловила бабочек. Я работала. Ты спрашиваешь почему я здесь? Потому, что во всем королевстве не найдется кандидатуры лучше меня.

— Аарон никогда тебя не полюбит, не будет доверять, ты не сможешь стать ему поддержкой.

— Он будет уважать меня.

— После стольких интриг, ловушек — неужели ты считаешь, что на таком фундаменте можно построить хоть что-то?

Кира усмехнулась:

— Не прикидывайся святой, Даря. Ты тоже боролась за своё счастье. Только я не боялась использовать любые средства, а ты так и осталась… слабой. Ты готова пожертвовать собой, но не готова идти до конца за тем, чего хочешь на самом деле.

— Любое счастье, построенное на крови и обмане, обернётся пеплом!

— А ты, значит, будешь счастлива? — Кира наклонила голову набок, словно изучая меня. — Ты ведь мучаешься сейчас, страдаешь. Не можешь дышать, зная, что он не просто с другой, а со мной.

Я вздрогнула, почувствовав, как её слова бьют точно в сердце. Но упрямо подняла подбородок:

— Он никогда не будет с тобой, он мне это пообещал.

Кира вздрогнула, кажется я смогла пробить ее непроницаемую эмоциональную броню.

— Пока я отвлекала тебя разговорами, время ушло, — улыбнулась она и указала на жюри.

Вельможи уже сдали листы, имя победительницы уже вложили в конверт, а в дверях появился Аарон. Я сжала зубы от обиды. Я потеряла драгоценное время, а могла бы…

Мои мысли прервали слуги, которые усаживали гостей на места, мягко оттесняя всех от сцены. Аарон вошел в зал и я с трудом узнала его.

Дракон был бледен, лицо его застыло в непроницаемой маске, глаза сверкали холодной решимостью.

Мое сердце мгновенно ухнуло вниз, я непроизвольно шагнула навстречу, но двое стражников тут же перегородили мне дорогу.

— Простите, леди, — коротко произнёс один из них, избегая моего взгляда.

— Я… должна поговорить с ним! — растерянно пробормотала я, чувствуя, как по коже проходит ледяная волна тревоги.

— Простите, приказ Его Высочества.

Я замерла на месте, растерянно глядя, как Аарон проходит мимо, ни разу не взглянув в мою сторону. Что это значит? Он правда приказал не подпускать меня? Или это приказ Грегори? Я закусила губу, пытаясь не дать нахлынувшим эмоциям взять верх над рассудком.

Граф Скорн поднялся на трибуну. Зал снова затих. В воздухе висело напряжение, и я ясно ощущала, как стучит собственное сердце.

— Дамы и господа, — начал граф спокойным, почти бесстрастным голосом, — Советники Его Величества и уважаемые представители знати единогласно признали победительницей отбора…

Он сделал короткую, едва заметную паузу, но для меня она показалась вечностью.

— Леди Киру Дешвилл.

Зал взорвался шумом. Восклицания удивления, восторженные аплодисменты и негодующий ропот слились в единый оглушительный гул.

Я зажмурилась, пытаясь переварить услышанное. В груди похолодело. Не может быть, что Аарон примет это решение. Он откажется, прямо сейчас он скажет, что не согласен.

Я подняла взгляд на Аарон, стоящего рядом с троном. Он был совершенно неподвижен, словно высечен изо льда, глядя куда-то поверх голов.

Его лицо было бледным, напряжённым, губы сжаты до белизны. Но он не произнёс ни слова протеста.

Кира медленно выступила вперёд, на её губах сияла едва заметная победная улыбка, глаза сверкали торжеством и вызовом. Она с достоинством поклонилась сначала королю, затем Аарону, а после обернулась к залу, принимая овации тех, кто считал её достойной победительницей.

Я почувствовала, как из меня словно уходит жизнь, а тело вдруг кажется чужим и онемевшим. В горле стоял горький комок, мешая дышать.

Неужели он принял это? Или это способ отомстить мне? Сделать больно?

Где-то позади звучали возмущённые голоса:

— Как это возможно? Племянница предателя?

— Не может быть! Они ошиблись!

— Граф Скорн сошёл с ума!

Другие, напротив, радостно приветствовали Киру:

— Великолепный выбор! Сильная королева!

— Она единственная достойна трона!

Я покачнулась, ухватилась за спинку стула, чувствуя, как мир вокруг расплывается в бессмысленное пятно. Но взгляд всё ещё был прикован к Аарону.

Он медленно повернулся к Кире. Взгляды их встретились, и я ждала, что сейчас он заговорит. Что сейчас он разрушит это безумие, но Аарон молчал.

Когда шум в зале чуть стих, граф Скорн торжественно поднял руку, призывая к тишине.

— Уважаемые дамы и господа! — голос его прозвучал строго и громко, мгновенно привлекая внимание всех присутствующих. — Отбор завершён. Его победительница — леди Кира Дешвил.

Он выдержал паузу, давая гостям возможность осознать и принять услышанное. Кира чуть приподняла подбородок, в её глазах читалась уверенность в собственной победе.

— Однако… — произнёс граф и вновь замолчал.

По залу прошелся тревожный шепоток. Кира медленно повернулась к Скорну, на её лице отразилось недоумение.

— Только что вскрылись обстоятельства, — продолжил граф, — которые ставят под сомнение главное условие, обозначенное в отборе — невинность победительницы.

Зал тут же взорвался возмущением и удивлением. Люди повскакивали с мест, возгласы звучали отовсюду, и графу вновь пришлось трижды стукнуть тростью о пол, требуя порядка.

— Это бред! — воскликнула пораженная Кира, — Клевета! Я требую…

— Тишина! — резко крикнул граф, заставив всех разом умолкнуть.

Уже в гробовой тишине он открыл тяжёлую книгу правил и традиций, и отчётливо зачитал:

— Согласно древнейшим правилам, невеста на отборе дракона, должна быть невинна. Но что же подразумевается под этим словом? Давайте обратимся к тексту.

Он снова замолчал, оглядывая зал и не давая никому вставить ни слова. Затем чётко и громко продолжил:

— «Невинность в глазах древнего закона — это не только девственность тела, но чистота помыслов, открытость сердца, отсутствие коварства и злых намерений. Невинной считается та, чьи поступки прозрачны и честны, чья совесть невинна перед народом и троном».

В наступившей тишине голос графа звучал непререкаемым приговором. Он медленно поднял взгляд от книги и посмотрел прямо на Киру:

— К меня в руках доказательства, что леди Дешвил, нарушила эти условия. Ее поступки были полны коварства, жестокости и обмана. Она использовала запрещённую магию и угрозы, устраняла соперниц. Согласно правилам и традициям отбор завершен, но помолвка невесты и жениха расторгается. В дальнейшем принц Аарон волен самостоятельно выбирать супругу или же назначать еще один отбор…

Кира пошатнулась, её лицо побледнело, губы дрогнули. В зале снова вспыхнул шум, но на этот раз это были возгласы поддержки слов графа. На меня вдруг нахлынула волна облегчения, смешанная с растерянностью.

Неужели Скорн всё же решился предъявить обвинения?

— Таким образом, — продолжал граф…

— Я предупреждала тебя! — резкий голос Киры оборвал речь Скорн.

Кира стояла, сжимая кулаки, её лицо исказила жгучая ярость. Она резко повернулась ко мне, и наши взгляды столкнулись. В её глазах я увидела дикую, безумную ненависть. Впервые за все это время, я заметила ее сходство с Рейнаром. Кира сорвала с руки кольцо и вскинула руку, направляя в мою сторону.

— Ты за всё заплатишь! — выкрикнула она хрипло, и воздух перед её ладонью полыхнул тёмным огнём.

В зале раздались испуганные крики. Я замерла, не в силах пошевелиться. Наверное это конец.

Яркая вспышка на миг ослепила меня, заставив закрыть глаза. Я не сразу поняла, что произошло. Боли не было, только странное ощущение тепла и какого-то необъяснимого покоя.

Так чувствуется смерть?

Меня словно кто-то укутал в надёжное одеяло, спрятав от всех бед мира.

Я медленно открыла глаза и обнаружила, что нахожусь в кольце сильных, знакомых рук. Это был Аарон — он закрыл меня собой от смертельного удара, полностью заслонив собой от бушующего вокруг хаоса.

Я подняла голову, заглянула в его глаза и испугалась — в них читалась боль. Моё сердце пропустило удар.

— Аарон… — шёпотом выдохнула я, сжимая его рубашку. — Ты ранен?

Он мягко улыбнулся, хотя взгляд его был напряжённым, и чуть покачал головой, крепче прижимая меня к себе:

— Дракона не так просто убить.

От его голоса меня охватило облегчение, и я позволила себе расслабиться, уткнувшись лицом ему в грудь. Мир вокруг исчез, словно растворился в его тепле.

Из-за спины Аарона доносился гневное рычание короля, злобное шипение Киры, крики охраны. Аарон не дал мне выглянуть, прошептал, что Грегори разберется и без нас.

Нас…

Мы…