Познакомься с дочкой, дракон! (СИ)

Глава 5

В памяти сразу всплыл самый ужасный день моей жизни.

Отец снова пьяный. Толстый и краснолицый, он яростно ворчит, кидая грязные глиняные плошки в раковину. Каждый удар посуды о керамику отдаётся эхом по кухне. Он зол — от него ушёл очередной помощник, и теперь ему приходится самому убирать со столов. Я стою рядом, засучив рукава, мыльной тряпкой тру посуду без остановки. Горы грязных тарелок растут быстрее, чем я успеваю их перемывать, а пьяное ворчание отца кажется бесконечным.

— Я бы выпустил тебя в зал, — бурчит он, не оборачиваясь, — мордашка у тебя что надо, поди и монетку отсыпали бы, но эта пьянь к тебе сразу приставать начнет. Животные!

Я молчу, не отвечаю. Отец мало чем отличается от тех, кого он так презирает. С этими людьми он всегда на одной волне, оттого таверна и процветает.

— Здоровяк Джим не одобрит, что его невесту лапают перед свадьбой, да?

Я замираю. Вот оно — момент истины. Вдох-выдох, и сейчас я скажу, что не выйду за мясника, что не буду работать в этой проклятой таверне, что у меня есть любимый человек, и как бы не повернулась жизнь, я буду его женой или ничьей.

— Нет, — слово срывается с моих губ раньше, чем я успеваю что-то обдумать. И вот оно — начало конца.

— Что ты сказала? — отец резко оборачивается, его взгляд острый, злой.

Я знаю, говорить с отцом, когда он пьян — худшая идея, но пути назад уже нет. Когда ещё я смогу решиться?

— Нет! — повторяю громче, снимая полотенце с плеча. — Я не пойду за мясника!

Его лицо заливает гнев. В глазах вспыхивает та же ярость, которую я видела много раз. Он подступает ко мне.

— Пойдёшь! — рявкает он. — Я всё решил! Я уже взял за тебя аванс. На него мы уплатили налог и не лишились крыши над головой!

Голова кружится, к горлу подступает тошнота. Он продал меня… Меня. Внутри что-то ломается.

— Я отработаю, но замуж не пойду! — слышу свой голос, будто издалека.

Колени подгибаются, мир вокруг становится размытым, и я падаю, гулко ударяясь о пол. Слышу его крики, но они словно затухают, превращаясь в бессмысленный шум…

Я просыпаюсь на чём-то мягком. В голове гул, но здесь тепло, и на мгновение кажется, что всё это был просто дурной сон.

— Аарон… — шепчу я, но в ответ слышу скрипучий голос.

— Проснулась? — старческий голос пробивается сквозь сон. — Ну, поспала и ладно.

Я резко открываю глаза и вижу её — старуху-знахарку, живущую неподалёку. Ведьма, как её называют в нашем городе. Она берётся за любую работу, недорого. Одному она рассказывает, что лекарь, другому — что травница, третьему — гадалка. Если бы отец не был таким жадным и позвал настоящего лекаря, может быть, моя мать была бы жива.

На губах остаётся горький привкус, противный и вязкий. Я поджимаю губы, чувствуя омерзение. За дверью слышатся шаги отца и его брань, пробивающаяся сквозь стены.

— Потаскуха! — кричит он. — Вся в мать пошла… дрянь! Ублюдков мне ещё не хватало…

— Тише! — шикнула на него ведьма, — Всё уже поправили, не волнуйся.

— Не понимаю… — мой голос едва слышен, я с трудом говорю.

— Обратили тебя, дурында, — пробурчала старуха, — Вовремя привёл тебя батька, уберёг от проблем.

Я смотрю на неё, ничего не понимая. Кладу руку на живот, пытаясь что-то осознать.

— Я беременна? Разве так бывает?

— Да уж не волнуйся ты так, — старуха покачала головой, будто убаюкивая меня. — Жених не заметит. Снадобье-то моё от приплода избавит тебя быстро.

— Что? — моё сердце колотится, перед глазами плывёт всё сильнее.

— Я тебе отвар дала. Ядовитый. Немного поболит, а потом как не бывало.

Она продолжает говорить, но я больше не слушаю. Я только чувствую, что внутри меня есть маленькая жизнь. Я должна её спасти. Я не позволю им убить моего ребёнка.

Паника охватывает меня. Я бросаюсь к цветку в кадке, засовываю два пальца в рот, пытаясь вызвать рвоту. Всё, о чём я могу думать, — избавиться от яда, вырвать его из себя.

Старуха начинает кричать:

— Что ты делаешь, дура? Остановись!

Но я выставляю руку, не подпуская её к себе.

— Оставь меня!

Она орёт, оскорбляя меня, называет глупой и упрямой, но мне все равно. Только когда карга хватает меня за руку, я понимаю, что впервые в жизни готова дать настоящий отпор. Хватаю старуху за шиворот и вышвыриваю в прихожую, к отцу. Захлопываю дверь и запираю на засов, пока отец еще не сообразил. Соображал он медленно. Нахожу графин с водой, выпиваю его залпом и снова к кадке!

— Ты что творишь? — отец орет и колотит в дверь. — Если оставишь ребёнка, ты для меня умерла! Нет, я даже сам тебя убью! Слышишь⁈

Он стучит всё громче, дверь едва не срывается с петель. Я слышу угрозы, ярость, но страха больше нет. Я точно знаю что мне нужно делать. Очистила желудок. Я избавиться от яда.

Только когда всё, что могло выйти, ушло, я бросаюсь к окну. Открываю его, и в лицо ударяет свежий вечерний ветер. Совсем не тот спертый воздух, что в таверне или в проклятой лачуге старухи. Это ветер свободы.

Выбираюсь через окно, падаю на землю и со всех ног мчусь к тому единственному человеку, который может помочь мне.

Я бегу по знакомым улицам, спотыкаясь на каждом шагу. Ноги едва слушаются. Меня шатает от слабости. Люди оборачиваются, перешёптываются, принимают за пьяную. Лица в толпе проносятся мимо. Некоторые с презрением отворачиваются. Я подбегаю к первому попавшемуся извозчику, моля о помощи:

— Пожалуйста, подвезите до дворца, — отчаянно ищу в кармане передника монеты, — мне нужно туда!

Но он только хмуро отмахивается от меня.

— Я не вожу таких, как ты. Тем более бесплатно, — бросает он в ответ.

Дышать становится трудно. Кажется, никто не собирается мне помочь. Следующий извозчик просто едет мимо, даже не смотрит в мою сторону. В груди нарастает отчаяние, но я продолжаю идти сама. Ноги тяжелеют, слабость снова настигает, но я должна добраться.

Кладу руку на живот, шепчу:

— Мы справимся. Всё будет хорошо.

Каждый шаг отдается болью в голове, но в душе растёт решимость.

Добредаю до моста, ведущего к массивным воротам дворца. Передо мной суровые стражники в сверкающих латах, с копьями наготове. Я бросаюсь к ним:

— Пустите меня, прошу. Меня ждет Аарон.

Стражники хмуро переглядываются, и один из них произносит:

— Доступ во дворец закрыт. Отойди.

— Хорошо, тогда позовите его. Скажите, что его ждет Даря. Он поймет, — отчаянно пытаюсь объяснить я, но стражники стоят неподвижно, будто вылитые из камня.

— Уходите.

Я пытаюсь приблизиться, объяснить, но один из стражников преграждает мне путь своим копьём.

— Пожалуйста, я прошу вас. Просто позовите его, — умоляю я, чувствуя, как голос начинает дрожать.

Они стоят, будто мраморные статуи, невозмутимые и неподвижные.

— Мне нужно увидеть Аарона! Это важно! — в отчаянии кричу я, но мои слова гулко тонут в прохладном вечернем воздухе.

— Мадам, мы не имеем права звать королевских особ, уходите, — холодно отвечает один из стражников, явно не собираясь вступать в разговор.

Из глаз текут слезы бессилия. Я должна увидеть Аарона, обязана. Делаю последний рывок к ним, но копьё снова перекрывает мне путь. Охваченная отчаянием, я поворачиваюсь и медленно ухожу, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.

Но вдруг проблеск надежды, я вспоминаю слова Аарона. Он рассказывал, как они с братом в детстве сбегали из дворца через сад. Садовники куда сговорчивее охраны. Надо попробовать! Это мой единственный шанс.

Я быстро разворачиваюсь и направляюсь в сторону парка, надеюсь, что смогу найти тот самый проход, о котором говорил Аарон. Сад раскинулся за дворцом, и чем ближе я подхожу, тем сильнее бьется сердце.

Огромные деревья возвышаются над стенами, словно стражи.

Я ускоряюсь, почти бегу через парк, а дыхание становится всё более прерывистым. Ноги не слушаются, но я заставляю себя двигаться дальше, отыскивая среди густых кустов и высоких дубов те самые ворота. Ветра нет, только лёгкий шелест листвы или это шум в ушах.

Наконец, в конце небольшой тропинки я вижу ворота. Когда-то они были глухими, но теперь заменены красивой кованной решёткой, украшенной металлическими листьями винограда. Солнце освещает её, играя на сверкающих завитках. Но, конечно, ворота заперты. На них висит замок, крепкий и новый.

Как же теперь?

И вдруг за шепотом листвы, я слышу приглушённые шаги и мягкий свист. Ищу глазами источник звука, и вот, из-за угла появляется садовник — пожилой мужчина, сгорбленный, но всё ещё крепкий. Его короткие седые волосы слегка растрёпаны, а за плечом висит мешок с инструментами. На нём простая, но чистая рабочая одежда, а лицо излучает спокойствие и доброжелательность.

Я цепляюсь за решетку, словно это последний спасательный круг, моя единственная надежда. Металл холодит ладони.

— Помогите, — голос вырывается из груди, хриплый, отчаянный. — Умоляю, позовите Аарона. Он… он меня ждет, я знаю…

Мои слова звучат слишком путано, сбивчиво, как у человека на грани. Но старый садовник смотрит мне в глаза, и я вижу, что он верит мне. Верит несмотря на мои объяснения, которые могли бы вызвать только смех у кого-то другого.

— Я видел его где-то в саду, — говорит он, тихо кивая. — Подождите здесь, я позову.

Он не задает лишних вопросов. Скидывает мешок и идет, не торопясь, в направлении увитой виноградом беседки.

Я не верю своему счастью. Слёзы облегчения прорываются через сдерживаемые всхлипы. Сердце колотится так быстро, что я едва слышу себя. Неужели мне удалось? Я кладу руку на живот. Скоро мы будем в безопасности.

Садовник уже почти дошел до беседки, когда из нее появляется Аарон. А следом возникает она. Она выходит из тени и нежно обнимает за плечи. Аарон оборачивается, смотрит на нее с такой теплотой и нежностью, что мне становится дурно.

Руки дракона обхватывают ее тонкую талию. Она обвивает его шею руками и утыкается в плечо. Аарон гладит ее по спине и бережно покачивает.

Сквозь слёзы я вижу её ухоженные каштановые локоны, плавно стекающие по плечам, стройную фигуру, подчеркнутую изысканным, струящимся платьем.

Она похожа на нимфу, а он на рыцаря, оберегающего её.

Разворачиваюсь и ухожу прочь. В конце концов Аарон ничего мне не обещал. Вспоминая наши разговоры на крыше, он даже не говорил, что вернется. Это я ждала его каждый день. Сама. А он все не прилетал. Вот и ответ почему. Я просто одна из.

Куда иду, не знаю. В голове шум, перед глазами круги. Возвращаться домой нельзя. Там отец. К тетке нельзя, заставит отрабатывать хлеб на фабрике, а там ядовитые пары. Вижу обоз знакомого фермера. Возит нам продукты с дальних провинций. Падаю в пустую телегу, накрываюсь тряпкой и закрываю глаза.

Потом будет утро, бескрайние поля, мягкая зима, шевеление в животе, теплые сухие корочки хлеба, уютная комната, первый крик, первый смех, первое слово. Бесконечная радость в голубых глазах.

Мне казалось, что я забыла все плохое.

Оставила в прошлом, как и любовь к Аарону, но глядя на вошедшую швею, меня накрыла волна боли.

Потому что именно эту женщину дракон обнимал тогда.

Воспоминания о том дне накрыли меня с головой. Глядя на королевскую портниху, я почувствовала, как в груди снова нарастает горечь.

Она была почти такой же, как в тот вечер. В её ухоженных каштановых локонах все тот же блеск, как и много лет назад. Тонкая фигура в аккуратно сшитом платье — изысканность, которой я никогда не обладала. Она была прекрасна, еще прекраснее, чем я помнила. А теперь я еще знала ее имя — Мелисса.

Мелисса, не замечая меня, поклонилась королю.

— Мелисса, а что ты здесь делаешь? — удивленно спросил он. — Ты ведь собиралась покинуть дворец с началом отбора, не так ли?

Женщина поджала губы и, вздохнув, ответила:

— Ваше Величество, мне пока не подобрали достойную замену.

Король пожал плечами, затем улыбнулся.

— Ну и славно! Значит, моя внучка будет в руках самой лучшей мастерицы.

Швея на мгновение замерла, её взгляд резко устремился на Лию, как будто слова короля ударили её молнией.

— Внучка⁈ — Мелисса не могла скрыть своего изумления, её глаза распахнулись в шоке.

В комнате повисла тишина, нарушаемая только приглушённым стоном графа Скорна, стоявшего неподалёку. Впервые я чувствовала солидарность с этим строгим хранителем традиций. Как король может быть настолько беспечным? Он явно был не в курсе личной жизни сына. Мне стало ясно: от всех женщин этого дворца лучше держаться подальше.

Пока весь швейный цех переваривал слова короля, я воспользовалась заминкой. Подхватив Лию на руки и натянув на лицо самую ослепительную улыбку, я сказала:

— Раз уж с мерками закончили, мы, пожалуй, пойдём?

Король хотел было возразить, но я быстро добавила:

— Кажется, какой-то маленькой девочке пора перекусить.

— Ой, проголодалась, солнышко? — Грегори тут же переключился на Лию, его взгляд стал тёплым и заботливым. — Ах, я совсем забыл попросить поваров приготовить что-нибудь особенное для детей.

— Я уже позаботился об этом, Ваше Величество, — граф Скорн шагнул вперёд и, с лёгким поклоном добавил: — Пожалуйста, идите полдничать, а я завершу все дела здесь сам.

В его взгляде было ясно: в наше отсутствие он сделает всё возможное, чтобы предотвратить лишние слухи и уладить ситуацию. Я обхватила Лию покрепче, в голове пронеслась мысль: а сможет ли король защитить нас?

В коридоре я повернулась к нему и с надеждой спросила:

— От Аарона нет вестей?

Король лишь грустно покачал головой, его взгляд потемнел на мгновение, и моё сердце замерло.

Мы с королём прошли в столовую. С порога нас обволокло тепло, исходящее от камина. Низкие кирпичные своды, запах выпечки, уют. Кажется это единственное место во дворце, где мне нравится.

На длинном дубовом столе лежала белоснежная скатерть, а в центре стояла ваза с фруктами. Всё было приготовлено к трапезе, и аромат свежеприготовленных блюд витал в воздухе.

Король любезно пригласил меня сесть рядом с ним. Лия села напротив и не спускала глаз с пирога, стоявшего на столе, будто хотела загипнотизировать. К счастью, несмотря на все события, дочка помнила правила приличия и ждала разрешения взять что-то со стола.

— Пожалуйста, не стесняйся, — сказал Грегори, — чувствуй себя как дома. Бери что хочешь!

Король махнул рукой, и слуги начали подавать блюда. Грегори какое-то время молчал, но затем, как будто приняв решение, заговорил:

— Даря, я уже заметил, что ты не из тех, кто любит сидеть без дела. И у меня есть одно предложение. — Он сделал небольшую паузу, внимательно оглядывая меня, словно оценивая мою реакцию. — Как бы ты отнеслась к тому, чтобы поработать королевской цветочницей, пока ты здесь? Это ведь временно, разумеется. У тебя будет возможность заниматься экзотическими цветами в нашей оранжерее, как ты мечтала.

Я посмотрела на него, и в этот момент мне стало ясно — это не просто предложение. Король придумал план, как оставить нас во дворце. Он явно хотел удержать Лию под своим покровительством. Что ж, раз так, надо подыграть.

— Это большая честь для меня! — с лёгким поклоном ответила я. — Спасибо, Ваше Величество.

Король просиял, его глаза загорелись энтузиазмом, словно моя реакция превзошла его ожидания.

— Прекрасно! — оживлённо продолжил он. — Ты сможешь работать с нашими редкими цветами, у нас в оранжерее есть такие виды, что даже во дворцах других королевств не встретишь. Я уверен, тебе понравится. К тому же с твоими талантами наша оранжерея засияет новыми красками!

Мы продолжали ужинать, и король увлечённо рассказывал о своих идеях по поводу цветов, экзотических растений и будущих проектов. Я поддакивала, кивая и поддерживая разговор. Дворцовая цветочница с дочкой — отличное прикрытие. Мое присутствие не будет вызывать лишних вопросов. Буду с радостью носить рабочее платье и терпеливо ждать Аарона. Лие понадобится его защита.

Когда ужин подходил к концу, в комнату вошла Олейна и почтительно присела перед королём.

— Ваше Величество, Мелисса ожидает Дарю и Лию в зале для примерки.

Моя улыбка тут же померкла. Мелисса… Я почувствовала, как в груди что-то тяжело сжалось. Меньше всего на свете мне хотелось снова видеть эту женщину, тем более подпускать её к моей дочери.

— Ах да, примерка! — радостно воскликнул король, но тут же заметил, что я напряглась. — Даря, всё в порядке?

Я старалась держать лицо, хотя внутри всё сжалось. Быстро собрав себя, я натянуто улыбнулась:

— Конечно, Ваше Величество, всё в порядке. Просто удивлена, что всё так быстро.

Но в душе я понимала: эта встреча с Мелиссой будет не просто трудной, она будет почти невыносимой.

Пока я поднималась, Лия уже успела проползти под столом и оказаться у двери. Она радостно махала мне рукой, показывая, что уже готова отправиться на примерку, и призывала меня идти быстрее. Я с трудом сохраняла на лице улыбку, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство.

Олейна шла рядом с нами, ворча себе под нос, но достаточно громко, чтобы я услышала каждое её слово.

— Комнату-то зачем запирать? — недовольно бормотала она. — Здесь так не принято. А если понадобилось бы что-то, пришлось бы слесарей звать…

Её ворчание висело в воздухе, как неприятный гул, но я едва слушала. Мы шли по длинным, широким коридорам дворца, и моё внимание привлек портрет, висящий на стене. Я невольно остановилась перед ним.

На картине были изображены маленькие Эван и Аарон, сидящие на руках у матери. Позади них стоял счастливый король, с нежной улыбкой на лице, обнимая свою семью. Бабушка Лии выглядела совсем не так, как я себе её представляла. Её чёткий профиль, длинный выразительный нос и проницательные синие глаза придавали ей образ гордой и сильной женщины. Она напоминала мне орлицу, оберегающую своё гнездо.

Я мало что знала об умершей королеве. Вроде она была принцессой из далёкой страны, намного моложе короля. И, судя по портрету, значительно строже. В её глазах, тщательно изображенных на холсте, было что-то неумолимое, властное.

— Стальной корсет, — прошептала Олейна за моей спиной.

— Что? — я обернулась, не сразу поняв её.

— Мы так её звали. Её Высочество — стальной корсет, — тихо пояснила Олейна. — Королева наша была низкорослая, худющая, словно ветер подуй — унесёт, а всех за горло держала. Ух! При ней ни один вельможа и пикнуть не смел. И в государстве был порядок, и во дворце. Я ещё ребёнком при ней прислуживала.

Олейна грустно вздохнула, и в её глазах на мгновение мелькнули слёзы. Или мне так показалось. Похоже, она сильно скучала по своей королеве, и потому отчаянно придерживалась заведённых ею порядков. Моё сердце немного смягчилось. Я вдруг увидела в ней не просто ворчливую служанку, а человека, который посвятил свою жизнь строгой, но справедливой госпоже.

— Бабушка была о-го-го! — спросила Лия, потрясая в воздухе кулачком.

— Ого-го, — рассмеялась Олейна, украдкой смазав слезу с уголка глаза, — о-го-го! И ты расти большой и смелой.

Я снова взглянула на портрет. Уж королева бы своих детей в обиду не дала. Никакая Мелисса ее б не испугала. И меня не испугает.

Расправив плечи, я сделала лёгкий реверанс перед изображением королевы. Как знак уважения и немое обещание. Мне показалось, что Олейна заметила этот жест. По крайней мере, я почувствовала на себе её задумчивый взгляд.

Мы вернулись в примерочную, где нас уже ждала Мелисса. К сожалению, первое впечатление о ней оказалось верным — редкая красавица с аристократическим профилем. Помощниц в комнате уже не было, видно моя догадка оказалась верной — портниха планирует остаться с нами наедине. Мелисса улыбнулась Лие, указывая на пушистое облако оборок, — а затем обратилась к Олейне:

— Спасибо, мы закончим через час.

Моё сердце болезненно сжалось; совершенно не хотелось оставаться наедине с этой женщиной. К моему удивлению и облегчению Олейна не сдвинулась с места. Она прислонилась спиной к стене и сделала вид, что вовсе не слышит Мелиссу.

Мелисса на мгновение помрачнела, но быстро вернула на лицо вежливое выражение. Подойдя к Лие, она начала примерять на неё маскарадный костюм. Лия светилась от восторга, её глаза сияли, когда она крутилась перед зеркалом в новом наряде.

— Я всегда о таком мечтала! — воскликнула она. — Ни у кого в нашей деревне такого нет!

— Значит, ты из деревни? — спросила Мелисса, как бы между прочим.

— Из города, но мама называет его деревней, потому что там всё такое маленькое, — рассмеялась Лия. — У нас есть рынок, но он совсем крошечный, и все друг друга знают.

Мелисса продолжала работать над платьем, поправляя детали и делая вид, что разговор её не особо интересует. Однако я замечала, как она время от времени бросает на меня быстрые взгляды.

— А твой папа тоже из вашего города? — невзначай поинтересовалась она.

Вот это уже подло. Во мне поднялась волна ярости, но неожиданно в разговор вступила Олейна:

— Лия, ты просто чудо как хороша! С такой красотой весь дворец удивится. Но, госпожа Мелисса, наряды-то всего на один вечер, а ведь ещё и бал впереди, и девушкам надобно причесаться.

Мелисса всплеснула руками.

— А как же наряд для мамочки? Его ведь тоже нужно подогнать!

Олейна с улыбкой протянула руки:

— Дайте-ка его сюда, мы уж разберёмся. На такую хорошую фигуру, как у леди, всё само сядет.

— Да, моя мамочка самая красивая!

Добавила Лия, поджигая ко мне и крепко обнимая. Я подхватила дочку на руки и сказала:

— Такой фее, как ты, срочно нужна достойная прическа.

Олейна вытолкала нас за дверь, а через пару минут появилась уже с платьем на руках. Честно говоря, я была до слез благодарна служанки. Никак не ожидала такой прямой поддержки.

Я чувствовала, как груз с души постепенно спадает, у меня, кажется, появился настоящий союзник:

— Спасибо. Я даже не знаю, что бы делала без вас…

— Нечего этой стервятнице когти точить, — Олейна фыркнула. — Натворила она уже тут делов. Я вам все расскажу, только идемте, идемте…

— Мам, а кто такая стервятница? — сморщила Лия, сжимая мою руку.

Мы с Олейной переглянулись. Вот уж при ком говорить не стоит, так это при Лие. Я прижала дочку сильней, умиляясь, какая же она все таки маленькая.

— Горная птица, с большим клювом и когтями, — кратко пояснила я улыбнувшись.

— Сама не охотится, за другими подбирает, — фыркнула Олейна, — а еще нападает на слабых и маленьких.

— Ух, я этой птице, — потрясла кулаком Лия.

Мы поднялись по лестнице и остановились. Коридор был буквально забит прислугой: девушки с бельем, дамы с шампунями и маслами, мальчишки с ведрами воды. Все разом обернулись на нас.

— Ну, и что здесь происходит? — строго спросила Олейна.

Одна из девушек виновато пояснила:

— Дверь заело! Мы не можем её открыть.

Олейна перевела на меня многозначительный взгляд. Я лишь молча кивнула и, перехватив Лию, протиснулась сквозь толпу к двери. Вставив ключ, я с лёгким щелчком повернула замок. Комната открылась, и девушки с облегчением вздохнули, тут же заполнив её, словно это было само собой разумеющееся.

А я-то надеялась на тишину и отдых.

Слуги втащили медную ванну и поставили её на середину комнаты. Затем с ведрами горячей воды подошли юноши, они осторожно налили ванну. Одна из дам, выставила на столик флаконы и без раздумий вылила содержимое в воду. В воздухе запахло лавандой.

В комнату внесли новые букеты. Настолько яркие и несочетаемые, что мы с Лией уставились на них и долго не могли отвести взгляд.

— Мам, это хороший букет или плохой?

— Настолько плохой, что уже почти хороший, — вздохнула я.

Олейна продолжала всех подгонять, стараясь ускорить процесс:

— Быстрее, быстрее! У нас мало времени! Принеси ещё полотенца. Так, хватит болтать, работы полно! Где расчески? Где щипцы?

Шуршание тканей, звон металлических сосудов и шаги слуг заполнили пространство. Лия с любопытством наблюдала за происходящим, а я, стоя в стороне, осознала, что в этой суете чувствую себя совершенно лишней.

Олейна всё контролировала, не давая никому остановиться ни на секунду.

Ко мне подошла молодая служанка и попыталась помочь мне с платьем, я вежливо убрала от себя ее руки.

— Спасибо, я сама, — а затем повторила, но уже громче, — Большое вам спасибо, дальше я справлюсь.

Прислуга в недоумении сначала посмотрела на меня, затем на Олейну. Та вздохнула и хлопнула в ладоши.

— Все, расходитесь!

Олейна закрыла за последним слугой дверь и поставила перед ванной ширму, создавая для нас хоть какое-то подобие уединения. Я вздохнула с облегчением, наконец-то наступила тишина. Подойдя к ванне, осторожно погрузила локоть в воду, проверяя её температуру. Не слишком горячая — как раз то, что нужно для Лии.

— Ну что, давай-ка, малышка, — мягко сказала я, оборачиваясь к дочке. Но Лия стояла, прижимая к себе платье, и с неохотой смотрела на ванну.

— Не хочу раздеваться, — пробормотала она, надув губы. — Наряд феи такой красивый!

Я усмехнулась, прекрасно понимая, что расставаться с новым нарядом ей было жалко.

— Платье подождёт, а вот ты — нет, — сказала я, нежно погладив её по голове. — Ты же не хочешь идти на бал с грязной шеей?

Лия закусила губу, огляделась вокруг, и, наконец, с неохотой начала снимать платье. Я помогла ей развязать ленты на спине, а затем аккуратно сложила наряд в сторону, где Олейна уже подготовила чистые полотенца. Как только Лия опустилась в воду, все её недовольства испарились.

— Ах! — выдохнула она, — Как же прия-я-я-тно!

Её маленькое личико просветлело, и она тут же начала плескаться, играя с лепестками роз, которые плавали на поверхности воды. Лия смеялась, гоняя их туда-сюда, словно это были лодочки.

Олейна подошла к платью Лии с вешалкой. Расправила складки и вздохнула.

— Мда, шить эта девица умеет. Не было б у нее проблем, если б место свое знала.

Лия была увлечена ванной, и я обернулась к Олейне, в надежде, что она расскажет побольше. Служанка поймала мой взгляд и всплеснула руками.

— Безродная девка, но талантливая, Тата, царствие ей небесное, взяла ее с улицы, всему обучила да притащила во дворец помощницей. А Мелисса как старшего наследника увидела, так и вцепилась. Вот с того дня, как их в саду застукали и началась черная полоса, все никак не кончится.

Олейна повесила платье Лии рядом с моим костюмом, Я уж думала она закончила рассказ, похоже, она честно пыталась на этом остановиться и не выдавать тайн, но увидев мой взгляд, полный надежды, махнула рукой и сказала:

— Ладно, так уж и быть, расскажу все.

Олейна вздохнула и, расправляя покрывало на постели Лии, начала рассказывать, негромко, но с едва сдерживаемым волнением:

— Эван всегда был рассудительным мальчиком, — проговорила она, касаясь аккуратно сложенных простыней и подоткнув их по углам. — Совсем не такой, как Аарон, который вечно влипал в неприятности и баловался, где только мог. А вот Эван… ох, — на лице её промелькнула грусть, и она отвела взгляд, ненадолго замолчав.

Я заметила, как Олейна поправила букет на прикроватной тумбочке и чуть встряхнула его.

— Он был всем на радость, — продолжила она с улыбкой, но тут же сердито нахмурилась. — А потом эта… змея его соблазнила. Мелисса. Они тайно встречались, и я уверена — так бы и разошлись, как начинали, тайком, да только их застукали в саду. О, если бы ты знала, что за бурю королева тогда подняла!

Олейна выпрямилась, и в её глазах блестела злость.

— Мелисса хорошо, что жива осталась, скажу тебе честно. Наша королева была из тех, кто видит людей насквозь, как сквозь чистое стекло. Она гниль в ней сразу разглядела. А вот Эван совсем голову потерял. Ради неё — всё. Как будто забыл про род, семью, про свою судьбу, — Олейна покачала головой, погружённая в свои воспоминания.

Я внимательно слушала, чувствуя, как её слова наполняются искренней горечью.

— Для старшего сына и наследника, ведь какое правило? Отбор невест, — продолжила Олейна, глядя куда-то вдаль. — Это не просто традиция, это связь между простым народом и драконом-наследником. Никаких договорных браков — только честная победа одной из девиц. Что аристократка, что простолюдинка — все равны. Народ ждёт этого, как праздника. Это же символ надежды, что даже самый простой человек может однажды оказаться на вершине!

Олейна подошла к окну и выглянула в сад, внимательно наблюдая за кем-то.

— Королева — голос народа, покровительница. Никакой интрижке быть не может! Наследник не имеет права гулять с девицами и тем более тащить их под венец!

Я опустила глаза, чувствуя укол боли в душе. Олейна почувствовала это, вздрогнула и тут же рассыпалась в извинениях:

— Ой, деточка, я не о тебе. Нет-нет, не о тебе, прости!

— Все хорошо, — тихо сказала я, взбивая на ладонях мыльную пену для Лии, — Я знала об этой традиции. Все знают.

Служанка тяжело вздохнула, кажется, хотела меня о чем-то спросить, но не стала. И ладно.

— В общем, — продолжила она уже тише, явно выбирая слова, — Эван впервые против матери пошел. Сказал, что собирается жениться, поссорились они крепко, мать грозилась лишить его трона. Эван в сердцах много чего наговорил, напился с досады и улетел в горы. В ту ночь была страшная гроза…

Олейна тяжело вздохнула, видно было, как у нее на глаза наворачиваются слезы. Подняв лицо вверх, она несколько раз шумно выдохнула, а затем оправила складки юбки.

— Не стало нашего мальчика, а королева наша от этой вести следом ушла. Не вынесло материнское сердце.

Я посмотрела на Лию, на секунду представив, что бы почувствовала я. Даже мысль об этом была невыносимо. Наплевав на все, я крепко прижала свою мокрую пенную девочку к груди. Рубашка и платье сразу намокли, Лия со смехом вырывалась.

— Ну мам, ну не тискай!

Я медленно отпустила ее и поцеловала в лобик. Я не знала Эвана и королеву, но помнила взгляд Аарона, когда он рассказывал мне об этом. Как его темно-зеленые глаза потемнели, становясь черными, как сама тоска. Только не было в его рассказе Мелиссы, зато был другой страшный секрет. То, что единственной во всем мире доверил мне Аарон.

— А следом, это бесстыжая вцепилась в Аарона, будто мало нам от нее горя. И ему она счастья не принесла, проклятая, он с каждым днем все мрачнее и мрачнее. А уж перед отбором и вовсе нелюдимый стал. Одно хорошо, Мелиссу он вроде бы выгнал…

Новость о том, что Мелисса не смогла сделать Аарона счастливым, почему-то грела сердце. Хотя бы его улыбки, смех по-настоящему принадлежали мне.

— Почему же она все еще здесь?

Олейна досадливо прищурилась, подбирая слова:

— После смерти королевы и не узнать стало дворец, — тихо, словно самой себе сказала она. — Король наш совсем размяк, а на Аарона столько всего свалилось, что его и во дворце-то не видят. Всё где-то пропадает — то границы проверяет, то на совете. И вот торчит эта Мелисса тут, как кость в горле, не уймётся никак. Словно её это место прочно к полу приросло.

Олейна тяжело вздохнула и покачала головой, поправляя подушки на постели Лии.

— У порядочной девушки и мысли не было б остаться после всего, а эта ни за что не уйдёт — видать, ждёт чего-то.

— Интересно чего, — прошептала я, смывая пену со светлых кудрей Лии. Малышка вся была в мыле и радостно ловила пузырьки. Тщательно помыв дочку, я взяла полотенце, закутала ее с ног до головы и передала в руки Олейне. Служанка конечно была той еще ворчуньей, но преданной семье. Лие она точно не навредит.

Пока Олейна помогала Лие вытереться и нарядиться в платье, я наскоро помылась, глубоко погрузившись в свои мысли. Возможно Мелисса влюблена в Аарона и потому не хочет уходить. Надеется, что расклеившийся после смерти жены король позволит изменить традиции? Или хочет остаться в роли любовницы?

От этой мысли меня передернуло. И какой пример все это подает Лие? Хотя, что уж говорить, наша с Аароном история тоже не образец нравственности. Только тогда мы об этом не думали, были счастливы. Или мне так казалось?

— Мама, смотри!

Лия отодвинула ширму и повертелась передо мной в платье. В этом лёгком и воздушном наряде феи она смотрелась просто очаровательно — золотистые кудри будто бы сами высохли и легли мягкими прядями вокруг лица, придавая её личику сказочную беззаботность. Дочка сияла, бегала от зеркала к зеркалу, а Олейна, стоя рядом, невольно улыбалась, полная гордости за малышку.

Теперь настала моя очередь. Я надела голубое платье — слишком яркое на мой вкус, но ничего, видимо, не поделать. Белый передник поверх платья немного смягчил насыщенный цвет, но всё равно наряд выглядел слишком уж вызывающе. И, к тому же, я поняла, что платье не слишком хорошо сидело по фигуре. Оглядела себя и тихо вздохнула. Надо что-то делать.

В голову пришла идея. Я подошла к подоконнику, взяла несколько ярких букетов и разобрала их на маленькие пучки. Собрав цветы в корзинку, я решила, что в образ цветочницы они впишутся отлично. И добавила к образу последний штрих — небольшой венок из оставшихся цветов, аккуратно сплетённый для завершения образа. Простая чёрная маска скроет лицо и позволит оставаться незамеченной в толпе.

Олейна уже собиралась позвать парикмахерш, чтобы те помогли с причёской, но я отмахнулась, быстро заплетя волосы в хвост и украсив его несколькими яркими цветами.

— Всё время пытаешься избавиться от букетов, — пробурчала Олейна, качая головой, но было видно, что она довольна.

В это время Лия, взволнованная и взвиваясь от нетерпения, уже прыгала на кровати.

— Мам, мы готовы? Можно идти? — её глаза блестели, и было видно, что она едва сдерживается от восторга.

С улицы доносились звуки музыки, смех и шум гостей, и вечернее небо постепенно затягивалось лёгкими облаками, мягко освещёнными огнями. Я взяла Лию за руку, сделала глубокий вдох и, улыбнувшись, кивнула:

— Идём.

Олейна охала, провожая нас до двери, и тихо произнесла:

— Будте осторожны.

Я поблагодарила её с тёплой улыбкой и, стараясь не замечать её недовольный взгляд, заперла комнату ключом. Если я чему-то и научилась, так это быть осторожной.

Лия неумолимо тянула меня в сторону сада:

— Мам, пойдём быстрее! Уже началось!

На улице звуки музыки и гул голосов становились всё громче, светящиеся гирлянды раскачивались на ветру, наполняя вечерний сад сказочным светом. Мы шли по каменным дорожкам, и в воздухе чувствовался аромат роз. Я прижимала руку Лии к себе, чувствуя, как её маленькая ладошка сжимает мою.

Среди садовых тропинок и площадок мелькали силуэты в нарядных, хотя и явно спешно собранных, костюмах: невесты в цветочных венках, в масках животных и сказочных существ шли толпами, толкаясь и переговариваясь между собой. Небольшие группы девушек стекались со всех сторон, то и дело сбиваясь и разглядывая друг друга, словно оценивая костюмы своих соперниц.

Лия радостно указывала на девушек в ярких масках и кричала:

— Мам, посмотри, какая красивая фея! А вот — кошка!

Я пыталась сдержать ее восторг, шепча на ухо о правилах приличия. Хотя поглазеть на наряды очень хотелось.

— Мам, а папа будет на балу?

Вопрос дочки пронзил мое сердце. Маленькая моя крошка все это время ждет встречи с отцом, может быть и наряжается так тщательно специально для него? А что будет, если он не примет ее? Оттолкнет. Мне захотелось схватить мою Лию и убежать прочь.

Я глубоко вздохнула, поцеловала дочку в висок, заставляя себя верить, что все будет хорошо. Тот Аарон которого я любила, тот мужчина, от которого родилась моя замечательная девочка, никогда так не поступит.

Тем временем мы приблизились к главной садовой площади, на которой разворачивалось праздничное представление. За несколько часов работникам удалось возвести небольшую сцену, на которой выступали артисты. В воздухе плавали светящиеся шары, а цирковые маги проецировали на них разные образы.

В столице часто так делали на крупные празднества, но Лия видела такое впервые. Она пискнула от восторга.

Из воздуха появлялись парящие бабочки из огня и дыма, а рядом в воздухе распускались волшебные цветы, светящиеся мягким, призрачным светом. Я видела, как Лия буквально затаила дыхание, наблюдая за этим зрелищем.

В пестром всеобщем веселье никто не обращал на нас внимания, так что я даже была рада, что мы все же пошли на бал.

Невесты в ярких костюмах сбивались в стайки, переговаривались и обсуждали наряды конкуренток и до нас с Лией никому не было дела.

Когда из толпы раздались радостные возгласы — на сцену шагнула молодая женщина в ослепительно-белом платье, и свет от светящихся шаров вокруг словно подчёркивал её каждое движение. Маги вокруг неё возвели огненную арку, сквозь которую она прошла, раскланиваясь перед зрителями. Я ощутила, как Лия плотнее прижалась ко мне, взволнованно шепча:

— Мам, это волшебно!

Я погладила её по голове и поцеловала в макушку. А через высокие прозрачные окна бального зала были видны акробаты, выступающие прямо среди гостей. Под потолком крепились тросы и, кажется, готовились воздушные акробаты.

Лия, раскрыв рот от восторга, тянула меня за руку:

— Мам, пойдём скорее! Они такие яркие!

Когда мы приблизились к входу, там раздавали угощения — маленькие яблочки в карамели, блестящие и сладкие, и аккуратные пирожные с кремом. Глаза Лии сияли, и мне с трудом удавалось её хоть как-то сдерживать. Каждое угощение её манило, и, казалось, она готова была попробовать всё сразу.

— Мам, можно? И это… и ещё вот то!

Пусть в Лие и кровь драконов, но попа от сладкого наутро будет чесаться как у человеческого ребенка.

— Слипнется, — шепнула я ей на ушко.

Набрав на небольшую тарелку карамельных яблок, пирожных и других лакомств, мы с Лией отошли в уголок, где можно было спокойно наслаждаться угощениями и не попадаться на глаза многочисленным разряженным гостям. Дочка с интересом рассматривала пестрые наряды невест. Можно сказать еще одно представление.

Некоторые костюмы поражали воображение своей экстравагантностью. Одна девушка была целиком закутана в шёлковые ленты, каждая из которых переливалась, словно водная рябь.

Рядом с ней шла девушка в наряде, похожем на гигантскую розу: широкая красная юбка, длинные зелёные перчатки и украшения, имитирующими росу на «лепестках». Даже её волосы были украшены крошечными кристаллами, которые отражали свет как капли.

Близняшки, которых я мельком уже видела, выбрали парные костюмы ночи и дня. Одна вся в чёрном, усыпанная маленькими блестками, словно звёздами, другая в белом с золотыми узорами, широкие рукава ее платья напоминали облака.

Меня покорила девушка, одетая как виноградная лоза. Её платье было покрыто зелёными листьями и гроздьями фиолетовых шариков, имитирующих ягоды. Лоза, кажется, обвивалась вокруг её тела, а тонкий головной убор в форме виноградного листа придавал ей почти мифический вид. Только присмотревшись, я поняла, что виноград был настоящим.

Как и многие фруктовые наряды. Видимо не все были готовы к тому, что король объявит маскарад. На подготовку у них было всего пол дня, так что кто во что горазд.

Когда на сцену бального зала вышел хранитель традиций, все разом смолкли. Под куполом повисла торжественная тишина. В парадном камзоле граф Скорн выглядел еще строже, чем обычно. Несколько откровенно одетых барышень даже решили отступить подальше и спрятаться от его взора за конкурентками. Но скрыться от строгого взгляда им не удалось.

— Добро пожаловать, уважаемые гости, — начал граф, глядя по сторонам с непроницаемым лицом. — Сегодня начинается особый этап в жизни нашего королевства — отбор, где каждая девушка будет иметь шанс стать супругой наследника. Не скрою, в этом тайном действе есть элемент удачи, но немаловажны и ваши достоинства. Не забывайте: традиции для нас — не просто слова.

Невесты замерев слушали хранителя, даже я затаила дыхание. Граф умел создать атмосферу важности и торжественности.

— С давних пор отбор невест для нашего наследника базируется на трёх незыблемых правилах, — продолжил хранитель традиций, и голос его стал тише, заставляя невест податься вперед и прислушаться. — Первая — непорочность. Девушка должна олицетворять чистоту мыслей и поступков. Вторая — грамотность и учтивость. Невеста должна уметь не только говорить, но и достойно представить себя и свою семью. И третья — поведение, достойное будущей королевы. Те, кто осмелится нарушить эти правила, будут незамедлительно исключены из отбора.

Волнение пронеслось среди девушек; некоторые смущённо переглянулись, другие же выпрямились, словно подчеркивая свою уверенность. Зал напряженно замер, и я ощутила, как что-то затрепетало внутри — странное чувство ожидания и беспокойства. Сейчас должен появиться Аарон.

— Итак, девушки, — произнес граф, оглядев присутствующих с пронзительным взглядом. — Отбор невест для будущего короля объявляется открытым.

Он наконец отошёл в сторону, взгляды невольно устремились на кулисы. Сквозь приоткрытую штору мелькнул силуэт высокой фигуры в бархатном чёрном костюме.

Я едва поборола желание вскочить на ноги, сердце замерло на мгновение и тут же забилось чаще.

Я крепче сжала руку Лии. Она посмотрела на меня с недоумением:

— Что такое, мам?

По залу прокатился шепоток, словно лёгкий ветерок среди деревьев. А затем все дружно ахнули. Маг, все это время незаметно стоящий у кулис, хлопнул в ладоши. На глазах толпы невест фигура принца раздвоилась раз, другой, и вот уже со сцены сходит двенадцать одинаковых высоких мужчин в капюшоне. Лицо скрыто маской.

Невесты удивленно перешептывались, а я, выдохнув, села на подоконник, изучая тарелку. Что бы еще попробовать.

— Мам, это что, папа? Его размножили? — спросила Лия, а я тем временем нашла отличный несладкий пирожок с капустой.

Разломила его и дала половинку Лие.

— Нет, папы среди них нет, — ответила я, расслабляясь.

— Откуда ты знаешь? — не унималась Лия.

— Пирожок съешь — расскажу.

Я прищурилась. Расчет оказался верным. Любопытство дочки было сильнее тяги к сладкому. А ей было очень интересно. Жаль, под рукой нет свекольного супа, она бы и его съела, лишь бы узнать ответ.

Я бросила еще один взгляд на толпу невест и неожиданно увидела среди них ту, что также как и я, не обращала внимания на происходящее на сцене. Девушка отличалась не только поведением, но и нарядом.

Её спокойствие выделяло её на фоне остальных, и в этом было нечто притягательное. Девушка была одета в лёгкое, почти неземное платье глубокого сапфирового цвета, переливающееся при каждом движении, как ночное небо. Длинные рукава, украшенные тонкой вышивкой в виде серебристых звёзд, казались сотканными из лунного света, а у горловины легкой дымкой струилась полупрозрачная накидка, прикрывающая её плечи. На голове поблескивал венок из перьев, он был похож на корону. Принцесса из сказки про ночного лебедя. Красивый образ. Вместо маски она использовала темно-синюю краску, спускающуюся ото лба к носу, вокруг глаз и дальше растушеванную так, чтобы подчеркнуть ее утонченные черты лица.

Я наблюдала, как она грациозно двинулась к окну, не спеша, но с особым, почти королевским достоинством. Её шаги были лёгкими и уверенными, как у той, кто привык командовать. Она остановилась у окна, приоткрыла створку и, оглянувшись на зал, осторожно высыпала на подоконник горсть чего-то блестящего.

Вот это уже интересно, что она задумала?

Обзор мне закрыла шумная стайка невест. Они захватили в плен таинственного мужчину в черном и всячески пытались его заинтриговать. В ход шли искусственный смех, заниженное декольте, томные взгляды, загадочные улыбки. Каждая старалась привлечь внимание потенциального жениха.

Я посмотрела на Лию. Дочка не обращала внимания на невест, ее целиком заворожили акробаты и фокусники, представление которых развернулось рядом с нами.

Мужчина в черном бархате, окруженный стайкой хихикающих дам, направился к выходу, ведущему в парк. Я проводила его взглядом, чувствуя что-то неуловимо чуждое в его движениях. Фигура, уверенность в шаге — всё будто бы соответствовало Аарону, но сердце подсказывало обратное.

Как только первый мужчина исчез в саду, в другом конце зала я заметила ещё одну фигуру в том же самом наряде. Точно такие же капюшон и маска, те же широкие плечи и высокая осанка.

Затем, как будто по сигналу, ещё один мужчина в черной бархатной мантии появился у главного входа.

Невесты метались по залу, стараясь на всякий случай добраться до каждого и всех очаровать. А вот девушка в костюме ночного лебедя исчезла.

А вдруг она подсыпала на подоконник яд? Глупости, конечно, но лучше на всякий случай выйти на улицу. К счастью, там как раз начали готовить сахарную вату.

Мы вышли на прохладный вечерний воздух, я посадила Лию на лавочку, смотреть выступление танцоров, а сама встала в очередь.

— Что ты здесь делаешь? — услышала я голос Аарона над ухом.