Правила эксплуатации, или Как не выйти замуж

Глава 12. Дарина

То ли богатырь не ожидал такой радикальной реакции, то ли просто очень впечатлительный, что странно на фоне его профессиональной деятельности, но Ждан разжал руки, слегка подкинув в воздух, а вот поймать обратно не смог… или не захотел. А я с громким ухом ушла вниз, прямо на землю, на которую так просилась.

Присказка «бойся своих желаний» приобрела новый сакральный смысл.

Богатырь попался высокий, впрочем, как и водится у богатырей, потому падать было страшно. Я уже заранее распрощалась со своим копчиком, но боли, к своему удивлению, не обнаружила. Вместо этого, внутренности страдальчески ухнули, скукожились, а после замерли в ожидании очередного подвоха. Странности моей анатомии объяснялись тем, что в последний момент меня поймали и крепко прижали к чему-то теплому.

И, отчего-то, еще не разжимая век, уже знала, кто это будет. Может опыт сказывался, но обнаружив себя вновь на руках у демона, облегченно вздохнула и слегка расслабилась. Хотя бы потому, что рогатому точно не придет в голову глупой идеи раскручивать меня волчком. Ну а еще тепло и как-то надежно, так как прежде он меня не ронял, хотя точно знаю — хотел.

— Полегчало? — коротко спросил демон без особых эмоций. К чему это относилось, к облегчению желудка, или тому, что копчик в целости и все еще со мной — не знаю, но на всякий случай кивнула. Потому что полегчало, с какой стороны ни посмотри.

— Есть немного, — ответила тихо, бросив виноватый и пристыженный взгляд на богатыря, который, стараясь скрыть брезгливость, стряхивал с себя мой скудный завтрак.

— Мне тоже, — хмыкнул Володя, но комментировать дальше не стал и просто поставил меня на ноги рядом с собой.

— Я такой неловкий, — устав бороться с испорченной рубахой, богатырь банально стянул ее и откинул от себя прямо в компостную кучу и вспомнил про меня. Затем подошел ближе, но, не видя должного энтузиазма с моей стороны, замер рядом. Может, опасался очередных каверз моего желудка, а может взгляд у меня был ничего хорошего не обещающий — черт его знает, но решение мужика держаться от меня подальше порадовало.

— Теперь еще и это отстирывать, — тоскливо прокомментировала я полет вещицы, которую, вообще-то, надеялась сберечь на следующий год, к новому призыву. Быть может, в следующий раз мне выделят демона поменьше в размерах, а то с Володькой уж больно накладно: ни прокормишь, ни оденешь.

Так, стоп, о чем я вообще думаю? Какой вызов? Какой год? Какая рубаха, когда меня буквально извести пытается тварь какая-то?

И зачем я им вообще? Я же такая лапочка…

Но главное, что совершенно бестолковая для магов! Кому я мешаю?

— Ты за это не переживай, — заметив мою тоску, проникновенно заглянул Ждан в мои глаза с таким чувством и обещанием, что я вновь на мгновение забылась и едва сдержала мечтательный вздох. Казалось, вот сейчас он, как настоящий мужчина, скажет, что мне ничего не угрожает, он берет на себя все опасности и защитит от всего! А еще на диете, потому в еде неприхотлив и в благодарность примет лишь мою улыбку, а не чан борща. — Постираешь, как только тебе полегчает. Негоже в таком состоянии заниматься бабьими делами. А вот передохнешь… тогда и примешься, — великодушно улыбнулся тот, кто в одно мгновение растерял все очарование превратившись из благородного героя в козла обыкновенного.

— С… спасибо, — выдавила я из себя, почувствовав, как веко опять дернулось.

Да что же за напасть такая?

— Подожди, Ждан, это о какой женитьбе-то речь? — переступив с лапы на лапу, заговорил Велес, которого тут в присутствии охотника вообще быть не должно! Так нет, еще и светские беседы ведет!

— Да ты не переживай, я помню, что ей еще три года нельзя. Чай, перетерплю! — легкомысленно махнул богатырь рукой.

— Ты ему рассказал? — не дав мне рта раскрыть, вдруг взбунтовался демон, смотря укоризненно и негодующе на слегка смутившегося волка, словно тот лужу на полу оставил — не иначе.

— Пришлось! Он и сам все понял! — попытался отбрехаться волк. Пока я в недоумении то открывала, то закрывала рот, теряясь в догадках, которые копились, точно снежный ком. И одна другой казалась важнее.

— Да тут же все очевидно! — с гордым и важным видом упер Ждан руки в мощные бока, отчего спина того раздалась вширь вдвое, а я порадовалась, что, таки, он снял рубаху, потому что иначе бы оставил от нее лишь обрывки. — Вот как очнулся, оттого, что на меня с потолка капает, так все и понял: от смертушки белая ведьма уберегла, судя по запустенью дома — одинокая, а по воспоминаниям — молодая и красивая, — покосился он на меня со значением.

— Понял, что Дарина — ведьма? — навострил уши Велес, пока я с бешенным видом смотрела то на одного, то на второго.

— Нет, что мужика этот дом никогда не видел, — самодовольно усмехнулся Ждан, с превосходством поглядывая на Володьку, чьи черты стали размываться от негодования и издевок охотника. — Вот и решил исправить, пока хозяйка не вернулась. Очевидно же, что девице и помочь по хозяйству-то некому. Одни нахлебники и приживалки.

— Забавно это слышать от того, кого дважды от смерти спасли… женщины, — прищурил Володька янтарные глаза, а Ждан сурово нахмурился. — Кто-то хорош в сражениях, а кто-то удачливее управляется в безопасности дома и крыши латает. Каждому свое…

— А ты вообще у бабы живешь! — не остался в долгу «жених», который быстро переквалифицировал меня из «душеньки» в «бабу». И обидно так стало, что я даже не стала напоминать Володьке о происшествии с русалкой и о том, кто его спас в тот раз. Я, конечно, не одна участвовала в спасении демона от участи утопленника, но едва ли упоминание у волке и кошке сильно помогут.

Но это я, а вот Велес был менее избирательным в словах, и обиду на богатыря не держал, потому:

— А как же… — пытался вклиниться Велес, но злобный рык демона заставил того замолкнуть на полуслове.

— Ты бы уже помалкивал! Ты даже для Магического Зверя слишком болтлив.

— А ты меня не затыкай!– обиделся Велес. — Я не виноват, что ты — криворукий и бедовый! — возмутился он, но вид имел-таки виноватый, как ни храбрился.

— Вот-вот, — поддакнул Ждан. — Велес хоть и походит на базарную бабу, но, по крайней мере, может нормального мужика отличить от обычного нахлебника!

Веки зверя и демона дернулись почти синхронно, как у меня недавно, а волк, кажется, так же остался под впечатлением, где от Магического Зверя стался «бабой». Еще и базарной.

— Да вы… — прошипел волк обижено, но тут не стерпела уже я:

— Закрыли рты все! — рявкнула я и по очереди посмотрела на трио «мужиков». — В данный момент единственная присутствующая баба не может и слова сказать, пока вы тут меряетесь… меряетесь, короче! — вспылила я, всплеснув руками. — Мне не до ваших петушиных боев! Я сегодня впервые столкнулась с чернокнижной магией, на меня кто-то открыл охоту, мне сломали забор, а тут еще вы! Какая «свадьба»? Какая «ведьма»? Вы, вообще, о чем? Если мне сейчас же не объяснят, что происходит, вы все отправитесь с моего участка! Уж лучше к Водяному податься, чем слушать ваши склоки! Там, по крайней мере, русалки немые! — шипела я злобно, ощущая, как раскалывается голова, а мне бы того… прилечь. Тем более, что крыша теперь не течет. — А ты, — указала я на богатыря пальцем. — Оденься! Только соплей богатырей я еще не видела! — содрогнулась я от перспектив, вспоминая одну из жертв режима, из-за которых пришлось изучать демонские колыбельные. А они, между прочим, по содержанию, не для слабонервных!

— Так это… нечего надеть. Едва рубаху нашел, да и она теперь… негодная, — чихнул и шмыгнул щепетильный Ждан носом, отчего глаз у меня дернулся трижды. То ли застыдила, то ли сглазила — поди разберись, но уж лучше довести один раз до слез и икоты, чем допустить простуду. И тратить свою малину и мед на лечение соплей этого громилы я не собиралась. На его выздоровление по бочонку того и другого потребуется — не меньше!

— И чего стоим? Где рубаха — знаешь. Взял в руки, бери корыто, воду и вперед, и с песней. Отстираешь, где повесить сушиться — Велес покажет.

— Так это… не мужское ж дело… — замялся он, что взбесило вконец.

— А нечего было меня трясти, точно игрушку! Сам виноват, сам и исправляй! Я вам тут не нанималась обслуживать и одевать всех и каждого, кто мне торс покажет! Уже имеющихся — в избытке, — скосила я взгляд на волка и демона в обличье человека. — И чтобы к вечеру мне забор возвели! Сообща, мальчики! — сладенько улыбнулась я всей тройке «молодцов».

— А я-то тут причем? — возмутился Володя.

— В счет компенсации крыши, которую ты не удосужился починить, — елейно оповестила я. — А теперь за мной, обсудим все дома.

— Ведьма, — услышала я слаженное, обиженное и тихое за спиной и медленно обернулась.

— Кто у нас тут решил вызваться на сбор дикой брусники? Болотник с кикиморой уж, поди, ждут не дождутся смельчаков…

Уж не знаю, что в данный момент я собой представляла, но на это мне не ответили, только перекрестили пальцы, указывая друг на друга. Особенно забавно было в вариации Велеса, которому как-то удалось растопырить пальцы на вытянутой лапе, чтобы указать сразу на две цели.

— Значит, все вызвались. Молодцы, — елейно улыбнулась я, с чувством садистского удовольствия. — Но прежде обсудим насущные проблемы, — мрачно пообещала я, отчего загрустили все. Я — в том числе, потому что запал стал спадать, а до меня доходить новая информация. И, честно говоря, я знатно трусила перед новыми открытиями, которые мне, определенно, не понравятся.

***

Насупившись, сидела на скамье и сурово взирала на молчаливое трио. Сама разговор не начинала: боялась сорваться, из-за чего старалась успокоиться и бестолково, но остервенело наглаживала Липу, так опрометчиво запрыгнувшую мне на колени. И вот удивительно, ощущала, что физические силы восстанавливаются, с каждым сдавленным мявком стремительно лысеющей кошки, которая уже даже не сопротивлялась и безвольно распласталась под моей ладонью. Но подобной жертвы любимицы оказалось недостаточно, и моральное здоровье сейчас даже для меня было под сомнением, которое исправить могло только легкое убийство одного из раздражителей, сидевших передо мной с постными физиономиями.

Мужчины тоже не спешили откровенничать и ерзали под моим взглядом. Даже Володька, который казался самым спокойным, несколько раз нарочито безразлично отводил взгляд и, то складывал руки на груди, то раздражено вздыхал, то закидывал ногу на ногу. Но чем дольше я за этим наблюдала, тем больше уверенности было в том, что он знал. Все, паршивец, знал и молчал.

Велес же своего знания даже не скрывал и это было… больно. Уж от кого, а от настолько близкого существа, подобных тайн я не ожидала.

— Начнем? — глухо и вкрадчиво предложила я, наблюдая за троицей исподлобья.

— Душечка… — важно и несколько снисходительно улыбнулся Ждан, отчего я невольно сжала кулак, забыв, что пальцы у меня зарыты в черной шерсти кошки. — Да забудь ты обо всем. Теперь у тебя есть настоящий мужчина, который защитит от всего, — со значением произнес он.

Тем временем Липа не оценила попыток лишить ее оставшейся шерсти. Особенно в преддверье зимы. Кошка выпучила глаза, отчего они почти на лоб полезли, а после, потеряв всякое терпение, слетела с моих коленей, оставляя в моем кулаке смачный клок шерсти, пока я осознавала, что глаза кошка могла пучить не по своей воле, так сказать…

— Ой… — неловко выдала я, скривив сконфуженную моську, пока отслеживала взглядом отступление Липы за печку. Но после сосредоточилась на разговоре, стараясь незаметно тряхнуть с пальцев черный пучок. — Ась? — изобразила я полное внимание. — Что там по поводу настоящего мужчины? Кто-то с ним знаком? Тот уже обещал, что приедет? Когда?

Ждан несколько растерялся, а после указал на себя пальцем:

— Я о себе! Я тебя защищу… А когда с супостатом разберусь, тут же и свадебку сыграем…

— Ага, обязательно, — вежливо кивнула я. Мама еще с детства учила, что когда сильно хочется ругаться и кричать, лучше вспомнить про вежливость. Мамочка всегда повторяла, что оскорбить руганью и злыми словами — каждый может. А вот вежливо унизить, да так, чтобы это еще и не поняли — тут опыт и умение нужно. — Ты, голубчик, тщательней стирай, не отвлекайся. А то пятно пропустишь, цветочек на рубашке будет грязным и некрасивым. Мы же не хотим, чтобы ты вернулся в деревню в некрасивой рубашке? — подняла я брови и сладко-сладко улыбнулась. Тот после секундного недоумения отрицательно покачал головой. — Вот и умница, — умилилась я. — Вон еще пятнышко, а то еще деревенские скажут, что я о тебе тут не заботилась, — указала я пальцем в место на рубашке, где богатырь неловкими пальцами тщетно пытался отстирать что-то давно въевшееся и сроднившееся с тканью.

За неимением другой одежки, Володька был вынужден поделиться своим скудным гардеробом и выделить целую рубаху скомороха. Ждан хотел было оскорбиться, но я напомнила, что непотребства у себя в доме не люблю, и выбора у того нет. Потому охотник нехотя был вынужден облачиться в аляповатую рубаху, которая завалялась у меня с незапамятных времен. Откровенно говоря, я и сама не представляла, откуда и для каких целей она могла появиться в моем доме!

И все бы ничего, учитывая, что до этого охотник вообще с кружевами и цветочной вышивкой разгуливал, но скупые насмешки демона того откровенно бесили.

— Со стиркой разобрались. А что по поводу ведьмы? — задала я вопрос, игнорируя Велеса и Володю. Те отмалчивались и долго, потому я была и не уверена, что сейчас примутся откровенничать. А вот охотник, хоть и бесил, но скрывать, похоже, ничего не собирался.

— Дык, ясное дело, что ты — ведьма. Урожденная, хотя и ведешь себя, как ведунья. Сейчас-то уже вижу, что пока ты только нейтральная…

— Какая? — не поняла я, грубо перебив охотника, пока тот сквозь чавкающий звук стирки пытался поведать мне ответ на вопрос.

— Это та, которая еще не пробудила в полной степени свои силы и не выбрала сторону, — пожал он плечами, не отрываясь от дела. О, смотрите-ка, кажется, увлекся.

— «Сторону»? — совсем жалко переспросила я. Ждан удивленно поднял голову, а затем укоризненно посмотрел на Велеса.

— А я смотрю, тебя тут не шибко информацией о твоем происхождении баловали, — заметил он с ухмылкой.

— Не шибко, — согласилась я и огорченно отвела взгляд. Охотник вздохнул, улыбнулся понимающей, вполне доброжелательной и сочувствующей улыбкой, отчего симпатия к мужчине слегка колыхнулась у меня в груди. — Разве ведунья и ведьма — это не одно и то же? — пытаясь скрыть неловкость, задала я первый вопрос, который пришел в голову.

— Нет. Ведуньи берут силы от земли и растений, с чем ты вполне справляешься. Но ведуном может стать любой смертный, у кого есть предрасположенность. Достаточно только видеть чуть больше, чем человек: духов, жизненные потоки, подмечать приметы, понимать язык растений и чувствовать землю. А с ведьмами все иначе и ими исключительно рождаются и не абы от кого, а от ведьмы. Ты — потомственная. То есть, вся твоя родня по женской линии — были ведьмами.

— Все? — переспросила я так тихо, что, кажется, лишь губами пошевелила, судорожно вспоминая все обвинения деревенских, все шепотки, недосказанности, мамины книжки и дневники, которых я не понимала… и то, как она… ушла.

Чувствуя, как горло сжал спазм, подняла лицо и наткнулась на внимательный взгляд Володи. Он вглядывался в мое лицо несколько секунд, а после покачал головой, словно точно знал, о чем я думаю.

А думала я о том, что… вдруг, просто вдруг, все обвинения и обиды были… справедливыми?

Но… почему-то от этого жеста демона стало чуть-чуть легче. Понимала, что он мог обманывать, и сама я так хотела быть обманутой, но все равно так было легче.

— Все, — коротко подтвердил Ждан. — И Силы они берут из стихий. Иногда духов подключают. Это — что касается белых. С черными все сложнее и легче — одновременно.

— А подробнее? — заинтересованно затаила я дыхание.

— Черными ведьмы становятся тогда, когда переходят черту дозволенного. Тогда, когда белая магия перестает удовлетворять их потребности в полной мере, так как белая магия — ограничена природными законами. Черная же — лишь моральными принципами ведьмы. Так как силы она получает искусственным методом — не из стихий, а забирая у других.

— Это..? — ощущая подступающую панику, вспомнила я про сегодняшнюю «дымку» над Дарьей.

— Да, свои силы чернокнижники подпитывают жизненной энергией живых существ, — подал голос демон, чем вызвал недовольство Ждана, словно тот украл его славу.

— Для обычной приживалки ты много знаешь, — подозрительно прищурился Ждан и медленно обернулся на невозмутимого Володьку. И все выглядело бы грозно и внушительно, вот только картину портил тазик с мыльной водой и мокрая рубашка в кокетливый цветочек в больших ладонях «настоящего мужика».

— А я — необычная, — многообещающе улыбнулся демон и напрягся. — Хочешь проверить, хозяюшка?

Напряглись вообще все. Я, так как не желала видеть, во что могут превратить мое жилище два бугая в запале. Велес же понимал, что разнимать этих двоих я пошлю его, а тому не хотелось, так как опасность быть банально задавленным также осознавал. А уж коли охотник поймет, что перед ним демон — все, пиши пропало.

— Полукровка он, — выдал Велес с таким видом, словно того вновь гавкать заставили. — Смертный с зачатками богатырскими. Вот в охотники и не идет — не возьмут, а свое хозяйство завести среди простых смертных — не может. Побаиваются те его. Оттого и не хочет об этом говорить. Скитается от деревни к деревне, пытаясь себя реализовать: чудище какое неопасное сразить или вон — по хозяйству, как нашей Дарине, которая пожалела бедового.

Все замерли, в том числе и «полукровка», который осознавал свою новую биографию. Проникался так сказать, и все тяготы сказывались на невозмутимой прежде моське: гнев, унижение, гордость и смирение. Потому что затем уважительно хмыкнул, признавая, что это — не самый плохой вариант «прошлого».

Что ж, должна признать, волк быстро сориентировался. Даже охотник удовлетворительно кивнул, принимая версию Велеса.

— Это многое объясняет, — пренебрежительно фыркнул Ждан. — Сразу бы сказал. Глядишь — подсоблю: замолвлю словечко. Нам, настоящим богатырям и охотникам, всякое подмастерье важно. Могу взять тебя к себе в конюхи, — щедро предложил богатырь, пока веко дергалось уже у демона.

— Ты…. — прошипел он, но Велес встал тому на ногу и предостерегающе посмотрел, что слегка поубавило гнев чистоплюя из Мрака. Пусть даже этот чистоплюй в ускоренном режиме последние две недели осваивал сельское хозяйство. — Я подумаю, — сухо ответил демон и отвернулся с видом, словно хочет если не выпить, то помыть рот. Судя по косому взгляду на таз с водой — даже с участием мыла.

Но то ли благодарность на широкий жест и «доброту» Ждан посчитал скупой, то ли еще что, но спор был готов разгореться с новой силой, чего мне не хотелось.

Пришлось импровизировать уже мне:

— И все они были светлыми ведьмами? — шмыгнула я носом, что, кажется, щепетильного охотника смутило. Нет, я помню, что тот благородных кровей и прочее, но с такими нежными чувствами он выбрал явно не ту профессию, которая подразумевает кровь, грязь и лишения. А тут и сморкнуться при нем нельзя! Неженка…

— Необязательно. Все ведьмы рождаются нейтральными. Затем обязанность опекуна или наставницы раскрыть потенциал силы у юной ведьмы. Уж потом та должна выбрать путь, которым пойдет. Обычно большое влияние на решение имеет именно преемственность и воспитание, но ты — неактивная. Сила в тебе есть, но она не раскрыта. Твоя наставница…

— Мама, — поправила я, задумчиво пожевав губу.

— Мама, — кивнул Ждан, с увлечением оттирая на ткани то, что и до него не отстирывалось. Но я предпочла об этом умолчать. Ну, а вдруг у него получится отчистить? С таким-то усердием! — Она намеренно не стала раскрывать твой потенциал и не развивала резерв, не обучала. Я впервые с таким сталкиваюсь и не знаю, как это объяснить, — признался он, устало вздохнув.

Я тоже не знала, ведь мама даже намеком не давала понять, что она, я и бабушка… прабабушка были причастны к ведьмам. При мне мама занималась только травами и настойками, и никак, кроме «ведуньи», я ее не могла обозначить. Но это только при мне, однако, жила я с ней не всегда…

Я всю жизнь считала, что «ведьма» — уничижительный вариант «ведуньи». А тут…

Что же еще она от меня скрывала? Кажется — все. Вся моя жизнь и знания о моей семье — фальшь.

— Велес? — глухо позвала я того, кто точно должен был знать хоть что-то. Жил Велес с мамой значительно больше моего и очевидно по ее наказу врал мне все время.

— Она боялась за тебя, — негромко произнес волк с явной неохотой. — Хотела уберечь свою дочь от участи, что преследует вашу семью. За женщинами твоего рода, Дарина, ведется охота. Зачем — она толком никогда не рассказывала. Подозреваю, и сама не знала наверняка.

— Хочешь сказать, тот, кто сейчас охотится на меня… забрал и маму? — трагическим шепотом уточнила я, судорожно сглотнув.

— Очень на то похоже, но необязательно, — подал голос Володя, от которого я сегодня вообще откровений не ожидала. — Сначала казалось, что это нечто обитает здесь и просыпается по мере того, как «проголодается», чтобы после вновь уйти в спячку. К сожалению, не сохранился рисунок, который был начерчен при пропаже твоей матери. Тогда было бы понятнее.

— Ты знал?

— Велес рассказал, после того, как выяснилось, что на Лешего напали и ранили.

— На Лешего напали? — переспросил Ждан, заинтересовавшись. Даже стирку забросил, которой, кажется, увлекся. — Он жив?

— Жив, но в тяжелом состоянии.

— Что-нибудь рассказать успел? Кто напал, как выглядел, сколько их было? Или где это случилось? — засыпал Ждан волка вопросами, а после пояснил: — Леший — один из сильнейших духов леса. Чтобы с таким сладить, необходима значительная мощь.

— Нет, его нашли уже едва ли не бездыханным. Пока лесные поддерживают, как могут. Но даже сейчас Леший в тяжелом состоянии, хотя и прошло два дня, — с тяжелым вздохом отозвался мой друг, пока я прикидывала, когда это случилось. Выходило, что в ночь перед тем, как Василина решила, что одиночество ей конкретно опостылело, а махать граблями и ждать, когда она станет «красивей» — неинтересно. Другими словами — когда мне подкинули Ждана.

— Мне жаль. Я знаю, что вы дружили, — попыталась я все же поддержать Магического Зверя. Обида обидами, но я верю, что Велес — мой друг и чтобы ни сделал, всегда только из лучших побуждений. Даже если это больно. Но признать это оказалось… еще сложнее, чем просто допускать в мыслях и простить.

— Ничего. Даст Всевышний — выживет. Сейчас важно тебя уберечь. Лишиться тебя — не все равно, что Лешего. Если что случится с тобой, сестренка — я себе никогда не прощу… — признался друг, подняв на меня желтый взгляд и преданно посмотрев в лицо. — Ты и Липа — моя настоящая семья…

Договорить он не успел, так как я подскочила с места и со слезами бросилась на шею к другу, уткнувшись носом в густую шерсть.

— Ну-ну, — положил он тяжелую лапу мне на плечо, отчего я присела. — Дарина, прекращай, иначе… — шмыгнул он носом. — Иначе и я… — задрожал голос друга. — А, да ну все к черту, — заявил он, а после стал всхлипывать со мной на пару и жалобно подвывать.

— Вона оно как! — ухмыльнулся Ждан. — Впервые вижу такую преданность Магического Зверя к ведьме, да еще и к домовым духам.

— Кому? — шмыгнула я, заинтересовавшись, и удивленно моргнула. — Каким домовым духам?

— Дык, — пожал он плечами, а после выразительно посмотрел на мою кошку, что следила за нашей компанией уже не из-за печи, а сидя рядом с демоном. — Вот. Лишь у белых и нейтральных ведьм домовые живут. Это — еще одна причина, почему я сразу понял, что ты не можешь быть черной.

— Кажется, ты еще не оправился… — покачала я головой, нервно улыбнувшись. — Это — моя кошка. Она не может быть домовихой…

В ответ охотник ничего не ответил, лишь посмотрел на кошку… которая по-человечьи вздохнула, а после недовольно заговорила:

— Сообщать обо мне было необязательно… По крайней мере, не таким образом, — закончила кошка нравоучительно. Затем подернулась дымкой, из которой появилась маленькая женщина в цветастом платке и с доброй улыбкой. — Даринушка… — произнесла она, пока я сидела с открытым ртом в оцепенении, переосмысливая свою жизнь и проживание с существом, которое, мало того, что оказалось разумным, так еще и магическим. Которое понимало каждое мое слово, все, что мне казалось тайным, все секреты, переживания, чувства, даже проказы…

Но замерла я ненадолго, так как дико завизжала, закатила глаза и второй раз за день повалилась назад, напоследок услышав женское обращение явно к богатырю:

— Деликатнее надо быть, болван!