Правила эксплуатации, или Как не выйти замуж

Глава 23. Волозар

Сказать, что я был удивлен — ничего не сказать. Даже не так: выходка девчонки едва не вынудила меня снять магический щит.

И следовало бы отстраниться, но поймал себя на том, что вместо этого обнимаю девчонку в ответ, углубляя неловкий поцелуй с юной и незадачливой ведьмой, пока по щиту то и дело прилетали удары в попытке пробиться через защиту.

На какое-то время, казалось, будто время остановилось, что меня, в целом, устраивало.

— Мы, кажется, увлеклись, — смущенно заметила Дарина, слегка отстранившись. Но ненадолго. Я не позволил, наклоняясь к ее лицу самостоятельно.

— Не-а, — не согласился я, срывая с припухших губ еще один быстрый поцелуй.

— Нас колдунья убить пытается, — прокомментировала ведьма нападки темной магини.

— Просто завидует, — попытался я отмахнуться, а после коснулся губами уголка рта девчонки. — Ее вон, как жизнь побила. Без слез не взглянешь. Вот и бесится от злости.

— Я вам тут не мешаю? — послышалось из-за спины оскорблено-бешеное. — Прекратите миловаться, немедленно!

— Вообще-то, мешаешь, — подтвердил я ворчливо, а затем ощутил, как смущенная ведьма упирается ладошками в мою грудь, давая понять, что момент упущен и придется разбираться с тем, что она тут успела заварить. — Значит, тянем время иначе, — подмигнул я удивленной Дарине.

Проклятье!

— Наконец-то! — прокомментировала «побитая жизнью» колдунья то, как я обернулся к ней, а после зажгла на ладонях черные сферы. Но я, сидя под щитом, как под зонтиком, только пренебрежительно фыркнул.

— Не пробьешь, — заметил я, прислушиваясь к тому, как Дарина выглядывает из-за моей спины.

— Рано или поздно защита — спадет, — покивала баба. Я безразлично пожал плечами: мол, если хочешь, жди, не жалко. — Демон? Серьезно? — перевела она полубезумный, покрасневший взгляд на Дарину. — А я тебя недооценивала, внученька. Завела себе личного демона. И как только еще нейтральной осталась? — окинула она Дарину пренебрежительным и пакостным взглядом.

— «Внучка»? — переспросил я, обернувшись к Дарине.

— Это — Любава. Моя до недавнего времени покойная бабка. Короче, долгая история, — торопливо и нехотя подтвердила Дарина.

— Что-то в этом роде я предполагал, но думал, что колдуньей твоя мать окажется. Я, кстати, считал, что у тебя в семье все женщины красивыми были — почесал я нос. — Это что, пиявка у нее на лбу и лягушка в кармане?

— Я, вообще-то, все еще здесь! — визгливо и возмущенно напомнила о себе Любава, но пиявку стряхнула. Ну как стряхнула, пришлось повозиться, но она ее все же оторвала, матерясь сквозь зубы. А вот лягушку оставила.

Мощно!

— Ага, — пренебрежительно кивнул и вновь посмотрел на слишком бледную девчонку за моим плечом. Вот и думай теперь, это на нее выброс энергии так подействовал, или известие о новых-старых родственниках. — А охотник где?

— Вон лежит, — указала она подбородком на каменистый берег, где возлежал бессознательный Ждан, тоже, мягко говоря, походящий на труп не первой свежести. Над которым еще и поглумились. Серьезно, нам его когда Василина приперла, он выглядел более живым! Что ж тут происходило, пока я был в пентаграмме? — Предателем оказался и практически моим дядей, — брезгливо добавила Дарина. — Хорошо еще, что некровным. Пасынок этой лохудры, — перевела она взгляд на колдунью.

— Я все еще здесь! — рявкнула «лохудра». — Как смеешь ты со мной так разговаривать, маленькая дрянь?

— А чего у него вид такой… обмусоленный? — проигнорировали мы выпадки колдуньи.

— Качерга, горчица, окно, ужи, пиявки, ворота, Василина и здоровенный сом… Это если коротко, — немного путано ответила Дарина.

— Кикиморы не было? — приподнял я бровь, помня, что «обмусоленный» — это по ее части.

— Она сказала, что не придет. С Болотником сошлась, — поджала Дарина губки с досадой. — Пришлось импровизировать, — развела она руками, вынуждая меня страдальчески закатить глаза.

— И это вместо того, чтобы просто довериться мне? — укоризненно уточнил я.

— «Довериться»? Мне этот Ждан обсосанный сказал, что упек тебя в ловушку, подправив пентаграмму, и ты больше не очнешься, а печать из тебя все силы вычерпает! Я не могла просто сидеть и ждать, пока ты погибнешь! — обиженно надулась она, сложив руки на груди.

— Я его подлость предусмотрел, — раздраженно выдохнул я. — Подозревал охотника в двойной игре уже давно, но не мог доказать и раскрыть своего знания, чтобы он не стал действовать грубее и жестче. Потому подстраховался и на случай каверзы. Вот и просил просто довериться!

— Ага, — еще более обиженно фыркнула девица. — Легко тебе говорить! Пока ты там «медитировал», тут столько всего произошло! Одной Василины с желанием жениться здесь и сейчас — за глаза.

— Заткнитесь! — не выдержала Любава, топнув ногой, отчего в почве пошли трещины. — Я поняла, чего ты добиваешься, демон. Но ничего не выйдет, сколько ни тяни время! Я чую, что твое время в этом мире на исходе! — высокомерно задрала колдунья перепачканный сажей и илом нос. Какие мы умные! — И убить меня у тебя не выйдет! — прошипела она.

— Сил не хватит? — уточнила Дарина тихо, но темная колдунья услышала и издевательски засмеялась.

— Нет, глупышка. Если демон убьет во время службы хозяину, это будет считаться, как грех. Даже в целях защиты! И тогда ты станешь темной с залогом души Мраку. Но я сработаю на опережение и иссушу тебя прежде, чем твоя душа и источник иссякнут! — загоготала женщина. — Выхода у вас нет, а защита не продержится долго!

— А долго и не надо, — хмыкнул я, взглянув ей за спину, где все ярче проявлялось иллюзорное гигантское полузвериное тело. — Я уже дождался. Ты права: убить тебя я не могу, но мне и не требуется.

— Что? — не поняла черная ведьма, а затем с недоумением посмотрела себе за спину, где уже полностью материализовался лесной высший дух, что смотрел на колдунью холодным, леденящим душу взглядом звериных глаз на полузвериной голове, которая походила одновременно на медведя, волка и быка.

— Это..? — пораженно шепнула Дарина.

— Лесовик, — подтвердил я, отметив тот момент, как колдунья замахнулась на духа, собираясь ударить того смертельным заклинанием, но проклятье развеялось о невидимую стену, которая защитила даже не шелохнувшегося Лесовика.

— Но как? Он даже на зов Лесных не всегда отзывается! Лешего ранили, а он даже не почесался!– зашептала Дарина, вцепившись мне в плечо, когда колдунья попыталась ударить Лесовика вновь, но потерпела очередную неудачу: ее магия растворялась в его ауре, пока сам дух просто укоризненно нависал над колдуньей осуждающей горой.

— Пришлось постараться и придумать достойную причину, которая задела бы его в достаточной степени, чтобы он отозвался.

— Когда ты успел? И что за причина? — любопытствовала Дарина, засыпав меня вопросами. — И почему он не реагирует на атаки Любавы?

— Пришлось пробудить его выбросом энергии из твоего источника, — пожал плечами, а затем тут же ответил на невысказанный, но отчетливо читающийся вопрос, написанный на бледной мордашке ведуньи. — Да, я предполагал, что понадобится подмога, и не собирался растрачивать источник на призыв только одной колдуньи, которая все равно бы явилась. Потому решил совместить приятное с полезным.

— Какой зов ты отправил? — настаивала ведьма.

— Прислал весточку, что местная темная колдунья утверждает, будто он — собака сутулая, трусло и, вообще, скорее всего су… в смысле точно не кабель, — прокашлялся я. Ведунья слегка растерянно и заторможено поморгала, очевидно, не зная, что на это ответить. И пауза бы затянулась, но я решил перевести тему: — Почему не реагирует — не знаю. Вероятно, ему это просто не надо. Впрочем, все равно. Мне нужно другое.

— Что? — не поняла девушка, пока я пристально вглядывался в колдунью и ее одежду.

— Сосуд ее источника. Ну, и души, разумеется. Это должно быть при ней. Она должна откуда-то черпать магию, но не могу понять, откуда…

— Это может быть здоровенной, старой и жутковатой книгой? — уточнила Дарина ненавязчиво.

— Да, вполне, — согласился я. — А почему ты спросила? — оглянулся я на нее, и девушка молча указала пальцем на заметно потрепанного и хромающего Велеса, что стоял неподалеку с описанной Дариной книгой в пасти. При каждой атаке чернокнижницы, как это ни банально, книга с черными заклинаниями откликалась тусклым сиянием.

— Вижу, с воображением у твоей чернокнижной родственницы туго, раз не придумала ничего лучше, чем поместить источник в свою же книгу заклинаний, — проворчал я.

— Похоже, при схватке с Велесом она ее потеряла, — выдохнула Дарина и посмотрела на друга: — Как ты?

— Терпимо, — выплюнув книгу перед нашим куполом, прохрипел Магический Зверь, но здоровым не выглядел.

— Я сейчас быстро сниму защиту, а ты передай мне книгу, поняла?

— Поняла, — ответила мне Дарина и приготовилась.

— Нет! — Все же обратила внимание колдунья на то, что происходит за ее спиной. На нас, то есть. Как и обнаружила пропажу книги. Она стала собирать магию меж ладоней, чтобы атаковать уже взявшую в руки фолиант Дарину, но Велес что-то прорычал, смотря на Лесовика, и тот… отреагировал. Потянулся и схватил колдунью за руки, сжав их ей за спиной. Любава взвизгнула от ярости, злости и боли, но Лесовик не отпустил, дав нам время завладеть фолиантом, который я, смотря на черную ведьму, демонстративно отправил прямиком во Мрак во вспышке демонического пламени. — Нет! — завизжала Любава, а после моментально поникла и более не сопротивляясь, словно потеряла всякий смысл к существованию. На деле же — лишилась души. Пусть и полностью почерневшей.

Сейчас перед нами сидела обычная оболочка: безразличная, безликая и блеклая…

И, смотря на эту картину, что-то шелохнулось в моей груди такое тревожное, как чудовищная догадка. Перевел взгляд на Дарину, что смотрела на родственницу с опаской и любопытством.

Как же Людмила ошибалась… Катастрофически.

— Что? Что с ней? — потребовала Дарина.

— Ее больше нет. Как и ее сил. Источник и душа — во Мраке, — сухо произнес я, смотря в тревожные, но живые и яркие глаза пока нейтральной, но все же ведьмы с источником и… душой.

Пока мы разговаривали, Лесовик поднял тело колдуньи на руки.

— Что теперь с ней будет? — занервничала Дарина, выходя вперед уже более смело, чтобы обратиться к другу. — Куда он ее? И что ты ему сказал?

— Я сказал ему, что мы хотим освободить ее душу от Тьмы. Мы выполнили обещание. А теперь он о ней позаботится. Не переживай и не думай об этом, — глухо произнес Велес, и кивнул на прощание Лесовику, который стал испаряться в воздухе вместе с колдуньей.

— Что это значит? — не поняла Дарина, нахмурившись.

— В ней больше не осталось сил, Дарина, — произнес я. — Ее тело отреагирует и станет меняться. Стремительно. Она состарится в считанные часы, соответствуя своим прожитым годам.

— Значит… она умрет?

— Мы не можем знать сколько ей было выделено в человеческом эквиваленте. Но там, куда ее заберет дух, ей будет лучше, чем среди людей, — осторожно заметил Велес и посмотрел на меня. В его взгляде проскользнуло понимание и догадка, которая недавно посетила и меня: Дарине нельзя отказываться от сил. Даже если выживет тело… души не будет. Она иссякнет вместе с источником.

— Наверное… вы правы, — шумно выдохнула Дарина, не подозревающая о наших с Велесом мыслях. — А с охотником что делать бу..? — не договорила ведьмочка, осмотревшись и замерев. Мы с волком посмотрели в ту же сторону и увидели…

Это кто? Точнее, что такое?

Нечто зеленое, высокое, с длинным носом и бородавками по всему лицу… морде, скалилось на нас клыкастой улыбкой.

— О, здравствуй. Какими судьбами здесь с болот? — сориентировался Велес, словно и не видел ничего странного в присутствии здесь этого страшилища, предположительно женского пола.

Чудище что-то прошелестело в ответ, пока до меня стало доходить, что перед нами, судя по всему — небезызвестная Кикимора.

— Чего она хочет? — попросила Дарина перевода.

— Спрашивает, актуально ли еще предложение забрать Ждана, — ответил Велес.

— Так, она же, вроде, с Болотником. Зачем ей Ждан? Жрать нечего?

Велес перевел ее вопрос и в ответ Кикимора вновь зашелестела.

— Говорит, что у нее подруга одинокая. Хочет ей предложить, чтобы на болотах на парные свидания ходить, — тихонько фыркнув, сообщил нам Велес, пока я силился понять, что тут происходит. — Мы же не откажем? — посмотрел волк на свою хозяйку просительно. — Глядишь, новая ячейка общества образуется. Ждан — та еще тварь. С кем, как не с нечистью, его сводить?

— Пусть берет, — подумав, отозвалась Дарина. — Только у него это… с зубами проблема. Точнее, в их оставшемся количестве. Питаться сможет только чем-то мягким и… жидким. И… а для них это не опасно? Беззубый, но, все-таки, охотник же, — негромко и осторожно уточнила ведунья. — Не хотелось бы, чтобы он однажды вернулся мстить нам.

Велес перевел, а Кикимора захрюкала и махнула когтистой лапой, прежде чем обойти нас и подойти к бессознательному Ждану. Схватив того за лодыжку, чудище потащить мужика в лес, волоча по земле, как сломанную игрушку.

— Сказала, что хлопот не будет. Подруга довольно сильная и от нее еще ни один охотник не уходил… живым. Слизняков на болоте и комаров — навалом. Прокормят. А уж до красоты, то ее подруга это… слеповата. Ты должна ее знать: Лихо Одноглазое. Так что, если не захочет жить по-хорошему — сожрут.

Дарина сглотнула и проводила уже скрывающуюся за кустами Кикимору взглядом. Но, в конечном итоге, решила не рисковать и не ввязываться.

— Ну… совет, да любовь… наверное, — неуверенно протянула Дарина, почесав макушку, а затем посмотрела на меня. В темном взгляде мелькнула неловкость и смущение. Видимо, вспомнила про недавний поцелуй, который сейчас я также был не готов комментировать и обсуждать.

Но от общей неловкости спас Велес:

— Что-то происходит, — тревожным голосом предупредил Зверь и посмотрел на нас. — Что-то с Липой и девочкой, — заглянул он Дарине в ее резко побледневшее лицо. — Они умирают, Дарина, — выдохнул он страшным шепотом.

Лучше бы не спасал.

Не помню, чтобы кто-то бежал так быстро, как девчонка. Мне всегда казалась присказка людей о том, что «бежит, будто за ним смерть гонится» — просто блажью. Но сейчас убедился в обратном, с некоторыми поправками: Дарина бежала не от смерти. А к ней навстречу.

Бежала, спотыкалась, падала и вновь поднималась, чтобы как можно скорее добраться до участка. И это в то время, как сама была вымотана выбросом источника и едва держалась на ногах.

Вздохнув, переместился к девушке, которая не слушала Велеса с предложением помочь ей. Схватил девчонку за плечи, а затем перенес на участок. Дарина пошатнулась, но устояла, забыв про тошноту и недомогания. Тут же стала озабоченно озираться и замерла, увидев Велеса, который точно знал, где искать. Он тут же направился к дому, что повторила и Дарина.

— Дарин, — попытался я ее предупредить и убедиться, что она готова к тому, что может случиться. Меж тем я почувствовал зов, как первый «звонок» о скором окончании договора. Всего несколько минут осталось…

Девушка посмотрела мне в лицо слезящимися глазами, а я с прискорбием понял, что она не готова… И вряд ли будет.

Отпускать девушку к тому, что ее ждет не хотелось, потому позволил себе секунду промедления, после которой девчонка вырвала ладонь и поспешила к крыльцу, замерев у которого стоял и не шевелился Велес. Если не брать в расчет того, как он сотрясался мелкой дрожью сдерживаемых рыданий.

Девушка подошла к другу, а после закрыла рот руками, чтобы сдержать крик боли и страха.

— Нет, пожалуйста, нет… — упавшим голосом попросила Дарина и опустилась на колени перед домовихой, которая лежала в образе кошки на первой ступеньке крыльца. — Липа, пожалуйста, — обратилась девушка надломлено и коротко зарыдала, поднимая тяжело дышащую кошку на руки и прижимая черное тельце к груди.

На Велеса также было страшно смотреть: не каждый день увидишь убитого горем, плачущего волка. Если вспомнить, что Липа его практически вырастила наравне с Людмилой… то лишь об одной дружбе и речи не шло. Липа была для Велеса почти что матерью.

Дарина только сутки как узнала, что Липа — не просто кошка, но даже этого хватило, чтобы она горько плакала, неловко и отчаянно гладя умирающую кошку.

— Даринушка… Велес… — тяжело выдохнула Липа и приоткрыла глаза, что далось ей с трудом.

— Липа, как тебе помочь? — быстро и суматошно, прерываясь на рыдания, спросила Дарина. — Скажи, я все сделаю, только не уходи… пожалуйста… — надломленным голосом взмолилась девушка. — Пожалуйста.

— Девочка моя… не плачь… не плачьте, родимые… — попыталась успокоить Липа своих родных. — Я — дух. Меня нельзя убить… — заверила домовиха, а после, противореча своим же словам, закашлялась.

— Значит, ты поправишься и не уйдешь? — встрепенулась девчонка, посмотрев на кошку с мелькнувшей, почти остервенелой надеждой.

— Увы… но шкурку не спасти. Что не помешает мне быть с вами незримой тенью… — нервно отшутилась Липа. — Не печалься, Даринушка, — вновь попросила Липа. Заметил, как ее тело развоплощается, начиная с хвоста. Это же заметила и девушка, отчего плотнее прижала кошку к груди, не желая, категорически отказываясь расставаться. — Мы встретимся. Обязательно еще встретимся. Ты у меня очень умная девочка и найдешь способ, — заверила домовиха.

— Не оставляй меня…

— Ты не одна, девочка моя. Мне не страшно уходить, — слабо отозвалась кошка, растворившись уже наполовину. — Вы с Велесом — самая крепкая семья. Но теперь она стала чуть больше. — Она перевела на меня взгляд и слабо усмехнулась. — Правда, непутевый? — задали мне вопрос, на который я не знал ответа. Впрочем, его и не ждали. — Даринушка, — зачастила Липа. — Мое время пришло, — вызывая новый взрыв рыданий, проронила Липа и добавила: — Но в доме есть та, кому ты нужнее. Помоги девочке. Ее еще можно сберечь. Поторопись…

— Липа… — всхлипнула Дарина в последний раз.

— Прощайте, родненькие. Даст случай, непременно встретимся вновь… — услышали мы последние слова, которые унес ветер, вместе с исчезнувшим тельцем черной кошки.

Велес зарыдал, уже не таясь, я девушка пораженно замерла, в шоке разглядывая пустые руки, на которые падали крупные слезы.

На этом фоне я даже не знал, как ей сообщить о том, что и мое время выходит. Отчего-то подумалось, что ее эта новость сейчас не обрадует и сделает только хуже. Мелькнула мысль, что лучше бы уйти… не прощаясь. Быть может, это принесет ведьме меньше боли.

И мне тоже…

Не зная, что сделать… я подошел и положил руку ей на плечо…

Которое она скинула, словно очнувшись ото сна, и бросилась в дом, пробормотав себе под нос:

— Из-за меня больше никто не умрет!

— Ох, не нравится мне это… — пробормотал я, переглянувшись с подавленным, но все же вменяемым Велесом.

— Иди, — мотнул он головой в сторону двери в сени. — Ты там нужнее. А мне там сейчас не место.

— Боишься испугать людей?

— Просто места нет, — буркнул он и нетерпеливо посмотрел на меня. — Иди уже. И помоги ей. Страшно подумать, что она может выкинуть в таком состоянии.

Тут я согласился и уже не медлил, взбегая по ступеням в дом и принимая человеческое обличье, которое, неожиданно, уже не вызывало такое раздражение, как прежде. Привык. Так и знал, что все закончится плохо...

Проклятье!

В горнице действительно все было забито деревенскими, которые так же причитали и плакали, а в центре этой общей скорби расположился Василий с девочкой на руках, которая не подавала признаков жизни.

Мужчина плакал, что-то шепча в светлые волосы дочери, укачивая ее на руках, но девочка была безучастна. На первый взгляд она была цела, но я видел, что жизни в ней осталось совсем немного. Колдунья успела вычерпать слишком много, для такой крохи, как Настя.

Перед ними, стоя на коленях, суетилась Дарина, осматривая девочку, насколько позволял безутешный отец. И судя по трясущемуся подбородку и затравленному взгляду — юная ведьма не знала что делать. Впрочем, она ничего и не могла.

— Я не понимаю… — бормотала Дарина. — Я… Я не знаю… — шептала та себе под нос сбивчиво, что привлекло внимание Василия, который все понял и скорбно прикрыл глаза, уже прощаясь с дочерью.

— Волозар! — прекратив суетиться, вдруг выпрямилась ведьма и стала судорожно осматривать толпу, в надежде найти меня. Я вышел вперед и встретился с ней взглядом, уже готовясь разрушить наивные надежды. — Ты должен знать, что с ней и как ей помочь.

— Ты не сможешь, — коротко произнес я, отчего она дернулась, словно получила пощечину, но нахмурилась и сдаваться точно не собиралась.

— Это не так! Я охотника буквально с того света вытащила. Неужели я не смогу помочь ребенку?

— Зарастить физическую рану, не все равно, что вдохнуть жизнь, Дарина, — также спокойно произнес я то, за что она меня, вероятно, возненавидела в тот же момент, судя по тому, как потемнели карие глаза и сошлись темные брови. Но и обнадеживать я не мог. — Прости, но даже того, что сейчас осталось в твоем источнике — недостаточно. Даже если бы я знал, как перенаправить силы от источника к тебе… это ничего не дало бы.

— Я не сдамся, — упрямо покачала Дарина головой. — Должен быть выход… — бормотала она, нервно бегая взглядом перед собой. — Должен… — упрямо поджала она губы, сжав руками виски, словно это могло помочь… — Постой! — неожиданно выпрямилась девушка и раскрыла глаза, полные мрачной решительности.

— Что бы ты ни задумала, это — плохая идея, — предупредил я.

— Моего источника недостаточно, — повторила Дарина мои слова, даже не вслушиваясь в тот здравый смысл, который пытался до нее донести. — Но не твоего.

— Дарина, — предостерегающе и тревожно позвал Василий, также заподозрив неладное.

— Ты знаешь последствия и цену. Я не могу применять свою магию вне защиты, чтобы это не засчиталось за оказание услуги, — напомнил я.

Дарина сглотнула, и на секунду мне почудилось, что здравый смысл побеждает. Но уже в следующее мгновение, юная ведьма бросила взгляд на бледное лицо девочки, и вся осознанность исчезла, оставляя лишь самоубийственную решительность. Девушка сжала кулаки, а затем поднялась на ноги и твердым голосом произнесла:

— Я желаю, чтобы ты спас ей жизнь, Волозар. Это — мое желание и ты не можешь мне в этом отказать! — почти прокричала она в порыве эмоций. И только слезы, катящиеся по лицу, давали понять, что она осознает последствия. Осознает, но не страшится.

— Ты согласна заплатить за это своей душой? — процедил я слова сквозь зубы, так как магия все еще действующего контракта причиняла боль, заставляя подчиниться. Но я тянул время, превозмогая почти удушающую потребность выполнить условие.

— Да, — била она меня словами, причиняя уже просто невыносимые страдания. — Да, я готова и хочу, чтобы ты сделал это немедленно.

— Дарина, одумайся… — вступился Василий, чего, честно говоря, я от него не ожидал. — Ответственность за произошедшее лежиттолько на моей совести, — выдавил он не без труда. — Ты просила уйти и позаботиться о Насте, но я не послушался. Если кому и платить, то только мне.

Мужчина посмотрел на меня и твердо произнес:

— Забери мою душу, демон. Девушку не тронь. Но, молю, верни мне дочь.

— И мою душу забирай! — вступился Тихон, делая шаг вперед.

— И наши, — кивнула Василина, обнимая единодушно настроенного Ивана.

— И мы готовы!

— И я!

— И я! — вторили родители Василины и Ивана, но, что меня больше поразило, это вздох отца Кирилла, который поднялся со скамьи, посмотрел на меня, словно собирался крестом огреть, а затем снял с себя нательный крестик.

— Браги нет, видать, такова воля божья. Бери, нечистый, и меня. Тебя накажет Господь, но, хоть бабы целы будут. Бери! Моя душа, поди, троих стоить будет!

— Хватит! — рявкнула Дарина, посмотрев на всех полубезумным взглядом. — Больше по моей вине никто не пострадает. Черная ведьма пришла по мою душу. Вы пострадали из-за меня. И это я заключала договор с демоном. Только мое желание он и исполнит. Правда, Волозар? — негромко спросила Дарина, смотря упрямо, а магия договора едва не сбила с ног. Устоять-то устоял, а вот морок спал, и предстал я перед всей толпой в своем истинном обличие. Людишки шарахнулись, но не сбежали.

Похвально.

— Это кто ж тебя так не долюбил-то, бедолага? — разглядывая мои рога, вопросила Василина. Это что, шутка? Причем тут рога???

— Волозар! — позвала Дарина требовательно, и никогда бы я не подумал, что правильное произношение ведьмой моего имени будет так бесить! — Время уходит! — торопила она.

— З… знаю, — рычал я, отсчитывая секунды, которые казались почти что агонией…

Но у меня была идея. Безумная, наверняка, самоубийственная. И во Мраке по головке меня не погладят, только если после того, как ту снесут с плеч. Но я был готов рискнуть.

Глупец!

А, плевать. Скажу, что окончательно на этом задании сдвинулся и свихнулся. Учитывая прошлый опыт моих предшественников, может, и сумею отбрехаться: сочтут мою выходку — лишь проявлением легкого помешательства.

Но с последней секундой… вся боль прошла.

Я был свободен от контракта.

И начался новый отсчет, так как меня вскоре перекинет во Мрак.

Отдышался, а после почувствовал, как рябь в глазах пропадает и сознание возвращается. Надо же, не демал, что магия контракта так сильна и резка на расправу даже для демонов!

— Значит так. Времени мало, — хлопнул я в ладоши, а после из огненного всполоха поймал новый контракт. Пробежался по нему взглядом, поймал из Мрака и нового всполоха перо, зачеркнул несколько пунктов в стандартной форме, дописал то, что посчитал нужным. Перечитал вновь, а после сунул бумагу в руки ведьме. — Подписывай, — потребовал я нетерпеливо. Девчонка изумленно моргнула, и даже попыталась вчитаться в новый текст, но меня торкнул первый призыв, который я с трудом, но сдержал и остался на месте. — Живо! — рявкнул я, тяжело дыша.

— Стой! Дарина, не смей! — заорал появившийся в дыре дома Велес.

Девушка помедлила лишь мгновение, бросив на волка прощальный взгляд, а затем ударила ладонью по столу, на котором обнаружились осколки стекла. Морщась, девушка капнула своей кровью из образовавшейся ранки, а я довольно кивнул и забрал контракт.

Щелкнул пальцами, направляя часть своих сил в девочку, которая тут же судорожно вздохнула, закашлялась и испуганно закашлялась.

— Настенька! — зарыдал счастливый отец, обнимая дочь, которая стала стремительно приходить в себя.

Дарина слабо улыбнулась, с огромным облегчением во взгляде, а после посмотрела на меня.

Я протянул ей руку и она, позволив себе еще одну слезу, окинула свой дом прощальным взглядом… и шагнула ко мне, покорно вложив пальцы в мою ладонь.

Затем нас поглотил огонь, заглушив рев Велеса, который не успел пробиться и остановить ни меня, ни Дарину.