Правила эксплуатации, или Как не выйти замуж

Глава 13. Дарина

Меня всегда успокаивала работа. Почти всегда, если не брать в расчет несколько исключений.

Наверное, поэтому, я сейчас сижу на берегу реки и судорожно штопаю рубаху, которую старательный богатырь все же затер до дыр. На что еще распространяется его старательность, прямо страшно представить. Если он так же ответственно нечисть рубит, то на месте сражения от несчастной тваринки один фарш остается, не иначе.

Почему сижу на берегу? Да потому что в одиночестве побыть захотелось, а еще… вне стен места, которое я всю жизнь считала домом: родным и безопасным, к которому тянулась всей своей душой, несмотря на брюзжание и «желание» жить в городе. На самом деле я лукавила и всегда чувствовала, что именно здесь, рядом с мамой, Велесом и Липой, средь леса — мое место.

Но все оказалось фальшью. Обманкой. И чувства не мои. Только зависимость, которую этот дом выработал у меня и… поработил?

Все дело в том, что в отключке я была недолго, но оповещать об этом сразу же не стала, заинтересовавшись разговором других действующих лиц: сожителей и гостей. Они как раз обсуждали причины и следствия желания моей мамы утаить мое происхождение. То, что все женщины моего рода были ведьмами, что со смертными нам быть под запретом. Это, кстати, многое объясняло, как, например, матушкино неодобрение моих отношений с Василием и непринятие планов дяди на мое сватовство.

Услышала, что подобная чертовщина уже была и, вероятно, забрала мою бабку с дедом, оставив маму сиротой.

Что же, в этом случае, понятно, почему мама так хотела разорвать этот порочный круг и держала меня… на расстоянии. К сожалению — безуспешно.

Признаться, после этого известия, слезы сдерживать было почти невозможно, как и притворяться спящей, но я каким-то чудом стерпела. Благодаря чему узнала еще много нового: дом едва ли ни живой и владеет моей душой, потому ни уехать, ни избавиться от него без последствий — не выйдет. Липа и Велес, по задумке матери, должны были приглядывать за мной, до свершения заветного двадцать пятого дня рождения. До наступления которого я не должна пробуждать свои силы, ради чего весь обман и затевался.

Глупый, жестокий эксперимент, направленный, как вначале может показаться, на благое дело. Но помогло ли это?

Нет.

Не только не уберегло меня от охотников, но и лишило матери, которая предпочла унести свои секреты в могилу, оставив меня в неведение и совершенно неподготовленной к опасности, что оказалась слишком реальной.

Вспомнила ощущение ужаса, безысходности и холода, словно что-то высасывало жизнь в те несколько секунд, в которые соприкоснулась с одним из проклятий чернокнижников. Меня передернуло, а еще заставило с сочувствием подумать о том, что должны были ощущать жертвы этой «черной заразы»? Дети, женщины, мужчины…

И помочь я им не могу. Как сказал Ждан: единственный способ снять проклятье с этих людей и при этом не иссушиться самому — уничтожить первоисточник. То есть, того, кто проклятье навлек: чернокнижника.

Сказать, что вся моя жизнь перевернулась с ног на голову — ничего не сказать. И это за неполный день!

Еще сегодня утром я думала, что являюсь обычной шарлатанкой, которая изображает знахарку, но… ведьма? Еще и какая-то нейтральная?

Эти мысли роились точно мошки в знойный день. В конечном итоге, я просто встала с лавки, устав притворяться спящей, выхватила из рук удивленного богатыря уже затертую и жалобно трещащую рубаху, и вышла на улицу. Они, было, бросились за мной, но я рявкнула:

— Брусника все еще актуальна! Еще один шаг вперед, и отправитесь к болотнику! — злобно зыркнула на разношерстную компанию, которая после предупреждения сделала синхронный шаг назад и замялись. Демон, богатырь, Магический Зверь и ко… домовиха. Похоже на дрянной каламбур. Ах, чуть про ведьму не забыла!

Осознание отдавало горечью, из-за чего захотелось сплюнуть. Полагаю, это только добавило моему виду пущей жути.

— Мы это… неподалеку будем, — услышала я очень осторожное замечание от Велеса, который был непосредственным свидетелем итога прошлой попытки демона разжиться на болотах ягодкой.

В который раз уколола пальцы из-за трясущихся рук, поморщилась, тяжело вздохнула, а после уронила голову на влажную рубаху и постаралась перевести дыхание, но реветь все равно сильно хотелось.

Что же теперь делать? Почему ты не предупредила меня, матушка? Как я теперь справлюсь без знаний и сил? Я ведь совершенно беспомощна!

Позорное рыдание было прервано ощущением чьего-то присутствия. Подняла голову в желании послать решившегося нарушить мое одиночество смельчака напрямую к кикиморе. Так сказать, без посредников.

Но замерла и напряглась.

Показавшись над водой, за мной пристально наблюдала уже знакомая мне русалка, которая не так давно пыталась утопить новоприбывшую из Мрака «жертву режима» под номером семь. Поняв, что я ее обнаружила, она, уже не таясь, стала стремительно подплывать к берегу с неясными, но вполне возможно, гастрономическими интересами в мой адрес.

— Тебя мне еще не хватало, — пробормотала я, а после стала озираться в поисках, чем бы можно было отвлечь внимание и… это нашлось. Я не только штопала рубаху, но и наращивала по бокам, для чего опять пришлось жертвовать очередной личной вещью — старой наволочкой.

И большой кусок уже ополовиненной мною ткани сейчас лежал у моих ног, который я, скрепя сердце, все же бросила в выбирающуюся на мелководье речную хищницу.

Русалка налету схватила ткань, развернула ее, а после вопросительно посмотрела на меня. Что меня больше удивило — уходить она, впрочем, как и наступать, уже не собиралась, застыв на месте, словно чего-то ждала.

Речная жительница смотрела на меня. Я на нее. И некоторое время ничего не происходило. Зато мне удалось ее рассмотреть, чем я прежде не занималась. Да и не сильно-то хотелось. Берегинь и Водяного с супругой — за глаза. И все же мелькали русалки у моего берега довольно часто и… примелькались что ли, потому отличить их могла..

Но не эта. Эту я видела лишь однажды. Совсем молоденькая, что могло объяснить, почему прежде та не показывалась: русалки не любят пускать молодняк на поверхность, предпочитая кормить их на дне тем, что сами успели поймать. Лишь после тринадцатого года русалкам разрешают подняться, охотиться и проказничать самостоятельно.

Видимо, она — именно такой случай. И этого ребенка Водян оставил сторожить мой берег и подсобить мне в случае чего? Серьезно? Вот уж «заботушка», ничего не скажешь!

Впрочем, чего я ожидала от тех, кто искренне считает решением всех проблем — утопиться?

Поняла, что такое пристальное внимание русалки объяснено тем, что та, судя по всему — и сама, может, лишь несколько раз видела человека. Поправка: живого, а не утопленника.

Это осознание позволило слегка расслабиться и иначе посмотреть на тонкую, слегка костлявую и угловатую фигурку с непропорционально длинными руками и ногами, которые скрывала жалкая разодранная и короткая тряпка на узких бедрах. И если сейчас девушка казалась скорее неловкой и неуклюжей, то через пару лет она округлится, сформируется, как и другие русалки с более чем соблазнительными фигурами. И единственная короткая набедренная повязка станет серьезной проблемой. В основном для доверчивых и любвеобильных рыбаков и зевак. Кажется, повязка была единственной одеждой, потому что верх прикрывали лишь темно-зеленые, длинные и густые волосы, с которых капала вода. И очень бледную русалку с внимательными, слишком большими и темными глазами, из-за крупного зрачка, это не сильно волновало.

Как мне казалось…

— Чего тебе еще? — буркнула я, все еще пребывая в дурном расположении духа. — Я уже заплатила.

Но русалка была немой, и… ну, русалкой, у кого интеллект никогда не блистал. Потому ответа я особо и не ждала, но к моему удивлению, она опустила взгляд на рубашку в моих руках, а после опять очень внимательно на мое лицо.

— Э… нет. Рубаху не отдам. Я на нее потратила слишком много собственного гардероба, сил и нервов, — покачала я головой. — Я отдала тебе ткань. Дальше сама.

Но русалка не уходила. Затем посмотрела на иголку с нитками в моих руках, и на остаток моей старой наволочки, что держала в цепких, перепончатых кулаках.

— И шить я тоже не буду! Совсем обнаглели. Я вам тут не нанималась задарма всех обслуживать! — насупилась я, возмущенная тем, что уже и русалки на шею решили сесть.

Очень странная русалка обиженно поджала губы, как-то странно оглянулась, а после одним долгим прыжком нырнула сразу в глубину.

— Фух… — покачав головой, перевела я дух и опустила взгляд на свои старания, признавая, что руки меня сегодня слушались донельзя плохо, и швы были еще более кривыми, чем обычно. Но, откровенно говоря, плевать. Главное — охотника спровадить в деревню и желательно не голым. А дальше пусть хоть во что одевается. Не моя забо...

Додумать я не успела, так как что-то увесистое, мокрое, скользкое и пахнущее тиной с хлестким звуком врезалось мне в лицо, а после шлепнулось на колени.

Отойдя от первого шока, легкой боли и привкуса тины, я опустила взгляд и обнаружила на подоле судорожно дергающегося… леща. Увесистого такого… мясистого и пучеглазого, который точно не мог выпрыгнуть из воды на такое расстояние, для сомнительной радости заехать мне по ро… лицу.

— Какого… леща? — вопросила я, подняв голову и обнаружив в воде на мелководье все ту же русалку, что смотрела на меня с очередным немым вопросом. — Это что сейчас было? — взвилась я.

Та показала взглядом на криво сшитую рубаху, а после на леща.

— Думаешь, я тебе рубаху за то, что ты мне «леща» прописала, отдам? — не поверила я. В первую очередь тому, что она… додумалась до того, чтобы торговаться. А во вторую — потому что мне дали лещом по лицу!

Всякое на моем веку бывало, но не такое! Чтоб «леща» лещом…

Русалка нахмурилась, а после вновь нырнула, скрывшись уже холоднющей воде. Кстати, мне уже тоже зябко. А тут еще лещ… в лицо.

Сплюнув с губ привкус рыбы, я брезгливо сбросила с подола на траву рыбину и собиралась уйти, как в лоб мне прилетел карась, едва не сбив меня с ног.

— Да что б вас! — взвыла я, подскочив на месте. А напротив уже стояла русалка и пристально смотрела на рубаху. — Чего ты такая меткая? — возмутилась я. — Не отдам рубаху! И, вообще, я щуку люблю! — из вредности выдала, стирая многострадальной рубахой слизь с лица. Меня пережила, демона пережила, богатыря, мое несварение, стирку и мое рукоделие. И запах рыбы стерпит тряпица! Не мне носить, и ладно!

А что-то не понравится, пусть Ждан перестирывает!

Русалка обиделась, зашипела, а после вернулась в реку, заставив меня раздраженно вздохнуть и вновь сплюнуть.

— Ты чего тут делаешь? — подкрался ко мне со спины демон, пока я отплевывалась и бранилась сквозь зубы, проклиная все водное население. — Не думал, что ты на рыбалку отправилась. Отличный улов, кстати! На что ловила?

— На рубаху!

— Странный выбор наживки, но не мне судить… — серьезно посмотрел он на «улов». — А удочка где?

— А я на натуру. Подручными средствами! — боясь, скатиться в истерику, оповестила демона.

— Подручными?

— Лицом, — ворчливо добавила я, поминая русалку едким словцом.

Володька в недоумении приподнял бровь, а после уточнил:

— Мне стоит об этом спрашивать?

— Думаю, нет, — вздохнула я и устало посмотрела на мужчину. — Признаться, я ожидала, что кто-то не усидит и выйдет из «засады», но думала, что это будет Велес. Ну, теперь, видимо, и Липа… — судорожно выдохнула я, все еще переосмысливая новую реальность. — Или Ждан с очередной просветительской миссией о бабьей доле…

— Я понял: меня ты ждала в последнюю очередь, — несколько ворчливо отозвался демон и коротко перевел взгляд на водную гладь.

— В целом, да, — не стала я отнекиваться. — Тебя что, заставили? — заподозрила я.

— Заставить что-то сделать в этом мире меня можешь только ты, — так же недовольно сообщил Володя, все же встретившись со мной взглядом, от которого мне стало почти неловко. — И то, лишь до тех пор, пока срок договора не истечет. Просто… — внезапно замялся он и резко нахмурился, заканчивая предложение: — Просто решил, что тебе нужен кто-то, с кем ты могла бы поговорить. — А затем уже другим тоном добавил: — Ну, кому-то незаинтересованному. Велес трусит, Липа чувствует вину, а Ждан… впрочем, вернешься, сама поймешь.

От последней реплики я только поджала губы и моргнула, ни на секунду не усомнившись, что мне это не понравится: либо опять будет распевать себе дифирамбы, либо еще в чем-нибудь просветит таком, что тошно станет. И так обидно стало, что захотелось и истерично смеяться, и громко реветь. А может все и сразу.

Но решила взять себя в руки и… отыграться на демоне. Я со скепсисом осмотрела демона и ехидно уточнила:

— Считаешь, что говорить с тобой, лучшее, что я сейчас могу сделать? С тем, кому нужна моя душа? Ну да, совсем незаинтересованная сторона, — ехидно покивала я, сложив руки на груди, а после вновь уселась на покрывало, отвернув голову и смотря куда угодно, но не на демона, чтобы скрыть заслезившиеся глаза. Услышала тяжелый вздох, а после мужчина опустился рядом со мной:

— Я уже говорил, что я не стану забирать твою душу.

— Точно, — покивала я, ощутив очередную порцию печали. — Ты же не можешь ее забрать. Души ведьм привязаны к их обиталищу, и они ими не могут распоряжаться. Как подарить или… продать.

Демон молчал, не став ни подтверждать, ни опровергать, что было громче слов, а я сглотнула и все же решилась задать мучащий меня вопрос:

— Скажи, только честно: ты знал? С первого мгновения знал, что я — ведьма?

— Нет, — помедлив, покачал он головой. — Ты — неактивная и нейтральная. Такое почувствовать сложно, а отследить практически невозможно. Я сразу заподозрил неладное, учитывая твой послужной список из неоплаченных призывов. Но окончательно убедился лишь несколько дней назад, когда поговорил с Велесом и Липой.

— Поэтому все прошлые вызовы… закончились для вас — ничем? — заинтересовалась я, стараясь не думать, что демоны были более осведомлены моей жизнью и творящимся у меня в доме, чем я! — Потому что моя душа для вас недоступна?

— Вообще-то, нет. Есть очень действенный способ заполучить душу светлой ведьмы, — сообщил демон, а после красноречиво посмотрел мне в лицо, выдержав театральную паузу, прежде чем продолжить: — Сделать ведьму — черной. Черные ведьмы не привязаны к одному месту, потому что земля — как главный элемент и источник светлой магии, начинает отторгать чужеродную энергию. Черным ведьмам ничего не остается, как переносить свой источник на другой носитель, который их сопровождает. Это что-то компактное и небольшое, как оберег, книга, украшение или что-то в этом духе. Связь между носителем и источником не такая крепкая, как в случае с твоим домом, и уже не привязана к земле, потому заполучить такой — довольно просто.

— Что это значит?

— Забрать после смерти ведьмы. У всего есть свой логичный конец. Просто кто-то желает ускорить этот ход времени, — с легкостью пожал он плечами. — Что? — хмыкнул он жестко.

— Вы… вы их убиваете? — очень тихо переспросила я, дрогнувшим голосом. В первую очередь потому, что… потому что тут же возникла подлая мысль, что Володя мог быть причастным к этому, так как являлся на вызовы. А это… отчего-то эта мысль меня пугала и верить в нее не хотелось.

— Очень лестное предположение, но нет, — после до-о-олгой паузы, не без яда произнес демон. — Демоны лишь дают возможности для исполнения желаний, а после мы воздаем по заслугам. Но все, что происходит с клиентами после окончания договора — нас не касается, и мы не вмешиваемся. Однако, в твоем… во всех мирах, вообще-то, все держится на балансе.

— Нельзя, чтобы где-то прибыло и при этом не убыло… — вспомнила я наш с демоном недавний разговор.

— Точно. Высшие силы, которые сделали вас — людей, и нас — демонов, не терпят несправедливости. Может показаться иначе, но лишь до тех пор, пока смертные не попадают на одну из сторон: во Мрак или, обретая вечный покой, на противоположную Мраку сторону.

— Подожди. Как это понимать? — побоялась я запутаться.

— Буквально. Во Мраке действительно живут демоны, и смертным туда вход строго запрещен. В живом виде. К нам могут попасть двумя путями: просто ведя грешную жизнь, ну, или… — выразительно поднял он брови.

— Либо призывом?

— Точно. И получив то, чего ему принадлежать не должно. Однако, как ты уже знаешь, черная магия требует не только жертв других жизней. Но и души. Сколько нее бегай от своей судьбы, но смерть настигнет все равно и темной душе вход во Мрак уже заказан. Так уж вышло, что демоны предоставляют подобные услуги и дают возможность получить желаемое быстро и действенно. Но и цена соответствующая.

— Но почему?

— Так заведено, — пожал Володька плечами. — Откровенно говоря, никогда особо не интересовался. Видимо, кто-то сильно предприимчивый придумал данный способ, как вызывать демона ради личной выгоды, а демоны… Демоны не могут жить в этом мире. Так и был заключен первый договор: демоны живут в этом мире, пока исполняют желания того, кто их вызвал, а после воздают им по заслугам, уже вернувшись во Мрак, как того требуют высшие силы. Так и повелось…

Я глупо моргала, пытаясь осознать услышанное, а демон ехидно улыбался, разглядывая мою глупую физиономию.

— То есть, рано или поздно я все равно окажусь во Мраке?

— Смотря, как будешь вести свою жизнь. Пока что ты не воспользовалась моими услугами… Ну, помимо физического труда.

— Отработки! — нервно хохотнула я. — Считай, что я вытащила тебя в отпуск из твоего Мрака.

— Сомнительный отпуск, учитывая, как ты эксплуатируешь меня на своем огороде, — прищурился демон.

— Брось, у тебя, что, дачи никогда не было? Многие смертные только и грезят так проводить свой отдых!– фыркнула я.

— Больше похоже на мазохизм или персональный ад.

— У всех свои вкусы и предпочтения, — не стала я спорить.

— То есть, ты мечтаешь так отдыхать?

— Нет, конечно! Я не настолько дурная, чтобы спину надрывать. Потому и пользуюсь услугами демонов, — невинно улыбнулась я оскалом матерого, но очень милого рабовладельца с шестилетним стажем. Видя, как дернулся глаз демона, я решила быстро перевести разговор с темы его эксплуатации. Пока безвозмездной, что он сам же и подметил.– Но, если верить тебе… то ты мог бы попытаться сделать меня черной и, в конечном итоге, заполучить мою душу. Но не стал. Ты говорил, что не хочешь возиться со мной во Мраке. Но в этом ли настоящая причина? — прищурилась я, когда заметила, как напрягается демон от моего вопроса. — Что еще ты скрываешь от меня, грозный демон — Володенька?

***

— Я — Волозар, один из сильнейших демонов Мрака, и я не обязан делать это, смертная, — пробасил тот самый демон, который сильнейший, но все равно «жертва». Режима.

— Ага-ага, конечно не обязан! Мы все просто в ужасе и трепещем перед тобой… — кивнула я, заглядывая тому под руку. — Володь, ну ты у жабр пропустил. Чисть тщательнее, — возмутилась я, ткнув пальцем в недоработку демона. Халтура, как есть халтура. — На чем я остановилась? А, ну да! Трепещем, восторгаемся и преклоняемся… — нудела я, особо не стараясь выглядеть убедительной.

— Это унизительно! — обиженно засопел демон, чистя когтем рыбу в том месте, в котором я указала. — И я — не Володька, а Волозар.

— Я так и сказала, — снова кивнула и терпеливо вздохнула. — А брюшко кто вскрывать будет? Володя, халтуришь! Как мы это есть будем?

Демон сурово нахмурился, с угрозой прищурился и даже оскалил появившиеся клыки.

— Обед не ждет, а уха сама себя не сварит, — нравоучительно напомнила я. — Готовить сам будешь?

— Ты просто мстишь мне, — буркнул он, убрав демонские черты с лица.

Я оскорблено насупилась.

— А вот и нет. Нет ничего странного в том, чтобы помочь мне с обедом. Или, как и Ждан, будешь утверждать, что это — не мужское дело? — уперла я руки в бока.

— Ну, не демонское — уж точно, — хмыкнул он, а сурово хмуриться стала уже я.

— Значит, можешь идти к охотнику, почините забор и обсудите, что там богатырское, а что — демоническое. Думаю, будет увлекательно и познавательно.

— Хорошо, не мстишь. Просто мучишь за то, что от тебя утаивают информацию. Но чистка рыбы — это слишком изощренная пытка, — заметил Володя и призадумался. — Надо бы во Мраке такую же воспроизвести.

— Какой догадливый демон, — не без иронии растянула я губы в мстительном оскале. — Тебе следовало бы радоваться, что это только лещ и карась, а не окунь, — проворчала я, сложив руки на груди, а после напряглась, представ, как окунь прилетает мне в лицо. Тьфу-тьфу, от греха подальше! — И, вообще, ты сам пришел. Хотел помочь — помогай и не ной.

— Слушай, я понимаю, что ты имеешь право злиться, — негромко начал Володя. — Но Велес и Липа не виноваты. Они действительно верили, что молчанием — защищают тебя. Ты дорога для них. И сама это знаешь, — закончил он, с брезгливым выражением потроша рыбину.

— Знаю, — устало вздохнула я, а после присела на корточки и сложила в замок пальцы перед собой. — Я злюсь не на них.

— А на кого тогда? На Ждана? Понимаю, ужасно раздражающий… — заговорил он с еще более брезгливым видом, чем от потрохов карася.

— Я о маме, — перебила я демона, у которого нормальная и вполне закономерная непереносимость охотников. Эти двое — как кошка с собакой, по понятным причинам. Для ведающих о настоящей личности и происхождении Володьки, разумеется. — Мне со многим придется смириться, учитывая услышанное сегодня, но… Знаешь, — после паузы, посмотрела я на мужчину, не без грусти осознавая, что демон — единственный, с кем я сейчас действительно была готова разговаривать. Он — не знал ни меня, ни маму, и… постороннему открыться действительно выходило легче. Ждан — другая история, о которой задумываться также не хотелось. — Я любила и люблю маму. Очень. Но я ее почти не знала. И не только потому, что она оказалась ведьмой…

— Ты тосковала по ней, когда вы были в разлуке? — подсказал Володя, когда слова застряли у меня в горле. Я грустно улыбнулась и кивнула.

— Верно, — судорожно вздохнула я, все же усевшись на траву. Поправила юбки и обхватила колени руками. — Я думала, что мама хочет для меня лучшей жизни, чем участь деревенской знахарки. И по этой причине отсылала меня в город. Но… она никогда не спрашивала моего мнения. Чего хочу я.

— Ты не хотела городской жизни? — догадался он, отойдя к воде, чтобы сполоснуть руки от потрохов.

— Я хотела быть с ней. Мне было все равно где, лишь бы с ней и с Велесом. Они — мой дом и моя семья. А в городе, несмотря на то, что жила у родственников, я была чужой. И почти всегда одна, — добавила я, перебирая пальцами складки на подоле, чтобы сосредоточиться. — Я тосковала по ним, но выполняла все, что она попросит, потому что мама просила меня верить, что это — для моего же блага.

— Ты верила? — вернувшись на место рядом со мной, задал Володя короткий вопрос, на который оказалось не так-то просто ответить.

— Я… пыталась. Иногда мне казалось, что получается, — невесело усмехнулась я и отвернулась, чтобы скрыть предательскую слезинку, скатившуюся с щеки. — Но правда в том, что я пыталась убедить себя в этом, когда глубоко внутри всегда жила предательская мысль, что я… что я ей просто не нужна. Что я… помеха. А после мамы не стало, и выяснить, как было на самом деле, у меня уже не было возможности. Понимаешь? Я думала, что она меня просто не любит, что я напоминаю о ее незавидной участи матери-одиночки, или, вообще, отца, о котором она предпочитала даже не говорить. Потому и не хочет, чтобы я была рядом, — прошептала я, смачно шмыгнув носом. Ждана нет рядом, потому сдерживать себя и соблюдать приличия я не стала. — Я жила с этими мыслями и страхами долгие годы и лишь сегодня… узнала правду. Узнала, что все это было лишь для того, чтобы спасти меня. И стоит только догадываться, как сама мама выносила эти разлуки, чего они стоили ей. И… и какого было нести такой груз ответственности в одиночку?

— Теперь ты знаешь, что она тебя любила, — заметил демон, но не успокоил, а сделал только хуже. Из груди вырвалось первое рыдание, а я покачала головой. — Что?

— Теперь меня мучит другой вопрос: что было бы, расскажи она мне все сразу? Быть может… быть может, вместе мы бы справились? Придумали что-нибудь, и мама осталась бы жива. И мы были вместе… Но она предпочла молчать, и, несмотря на то, что все было во благо… сейчас я такая же одинокая, как и при ее жизни. Все те годы, мы могли бы быть вместе, но она все решила сама. А сейчас… сейчас все эти жертвы — бессмысленны. Мамы нет, за мной ведется охота, а я совершенно беспомощна и в отчаянии.

— Против такой силы, что охотится на твою семью, мало что может противостоять… Вы бы не смогли справиться даже вдвоем. Ты просто погибла бы с ней вместе. Тебе трудно принять это, но план Людмилы оградить тебя от всего этого и спрятать — действительно мог сработать.

— Мы могли бы попытаться! — закричала я, сорвавшись, и зло посмотрела на демона, который просто хотел успокоить. — По крайней мере… у нас были бы годы, которые мы провели вместе, а не в одиночестве и в разлуке, — убитым голосом добавила я и отвернулась, чтобы попытаться успокоиться. — Быть может, сейчас я бы не была так раздавлена, в растерянности, ужасе и в отчаянии! — прикрыла я лицо руками. — Я не знаю, что мне делать. Я совершенно не готова к тому, что меня ждет, — призналась я, а после вздрогнула, когда ощутила, как меня обнимают за плечи и притягивают к груди.

— Ты не одна, Дарина. У тебя есть семья: Велес, Липа… и я…

— Ты скоро уйдешь, Волозар, — судорожно сказала я, ощутив, как вздрогнул уже демон. — И что делать с чернокнижником — ни один из нас не знает.

— Пока я никуда не ушел и помогу всем, чем смогу.

— Спасибо, — печально вздохнула я, прикрыв глаза. — Но, боюсь, этого будет недостаточно. Радует, что, по крайней мере, есть охотник. Из нас троих — он знает больше всех. И его отправили сюда как раз для того, чтобы разобраться с этой черной заразой. Если мне повезет — он расправится с ним до того момента, когда избавятся от меня.

— Есть и другой способ… — как бы невзначай протянул демон.

— Ты о чем? — нахмурилась я, запрокинув голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Ты можешь бороться. У тебя есть силы…

— Есть, наверное… — не стала я отрицать. — Но что от них толку? Я не знаю, как их активировать и управлять ими после того, как войду в Силу. Или как там это делается? Даже с ними я буду беспомощной. Ко всему прочему, маме это не помогло, а она была активной и уж точно опытной ведьмой… надеюсь, белой.

— В этом можешь не сомневаться. Если она смогла призвать Липу — все однозначно. Домовые не живут в домах черных ведьм.

— Да… — неуверенно протянула я. — Но… Липа сказала, что мама призвала ее после того, как узнала, что беременна мной… Почему не раньше?

— И что? Не все желают видеть в своем доме лишних поселенцев, — пожал демон плечами.

— Да, верно, — вынуждена я была согласиться и взждохнула. — Нужно возвращаться: приготовить обед и придумать план действий. Пока буду готовить, вы со Жданом займетесь забором, демон — Волозар, — ядовито улыбнулась я.

— Надо же. Пришлось довести тебя до истерики, чтобы ты, наконец, произнесла мое имя правильно… — услышала я смех в его голосе и сама улыбнулась, отстранившись.

— Не обольщайся, — фыркнула я. — Володькой ты мне нравишься больше, — засмеялась я и лишь после заметила, как близко сижу с демоном и… вообще в его объятьях до сих пор.

— Мне он тоже начинает нравиться, как это ни парадоксально, — усмехнулся он, встретившись со мной взглядами.

Мы замерли, а после воздух словно заискрился, завибрировал и размылся до одного лица демона, такого красивого, притягательного и уже почти родного…

Демон подался вперед, а я, затаив дыхание, двинулась навстречу, не сводя взгляда с его необычных глаз…

А после, резко повалилась на землю, мимо демона, и через мгновение лежала моськой в траве, громко взвыв от неожиданности. Подняла лицо и поняла, что получила очередного очень меткого «леща»… на этот раз щукой. Два локтя в длину, из-за чего удар рыбиной и повалил меня на землю.

— Да хватит уже! — заорала я благим матом, потирая затылок и стараясь не морщиться от слизи на волосах. — Сколько можно?! — обернулась я к русалке, которая проворно утаскивала неосторожно оставленную мной на берегу рубаху обратно в реку, откуда девчонка и пришла. — Что б тебе пусто было! — взвилась я от унижения, обиды и смущения, после недавнего момента, когда едва не совершила ошибку…

— Ну, теперь многое становится понятно. Вот, значит, как нужно ловить «на рубаху»? — очень неосмотрительно подал голос демон и вздрогнул от моего взгляда и садисткой улыбки.

— Верно. А тебе, судя по всему, прибавили работенку. Процедуру уже знаешь: как выпотрошишь щуку, тащи в дом, — сообщила я ему очередной план его эксплуатации и с гордым и независимым видом собрала я уже освежеванные рыбьи туши, чтобы затем засеменить в сторону дома. И очень надеялась, что волосы удастся отмыть от рыбьей вони.