Право на выбор

ГЛАВА 22. Начало пути. Райтарский лес

— Если ты настаиваешь… — тихо начал Верен и тут же замолчал, увидев, с какой печалью смотрит на него Полина.

— Я не тот герой, каким ты меня представляла, — горько усмехнулся он.

— Нет, — Поля покачала головой. — Ты тот. Ты просто… сам себе запрещаешь им быть. Ты ведь правду сказал — кинулся защищать их просто… на рефлексах, не задумываясь. Это для тебя естественно, а не то, что ты сказал после. Ты боишься не за себя, я же понимаю. За меня. Но я не хочу превращать тебя в эгоиста — такого, как Сай. Он ведь тоже думал о родных, когда выполнял приказы Леяны, причем там даже вариантов не было — она точно отыгралась бы на них, если бы он ослушался. И даже его послушание не помогло. Вот так и учатся думать только о себе — закрывая сердце, запрещая себе думать о других… А у нас — есть варианты. Я верю, что мы справимся… Ты сможешь нас защитить. Верю. Мне ведь тоже страшно, очень страшно толкать тебя на этот рискованный путь — еще более рискованный, чем тот, по которому мы шли. Но я верю, что именно этот путь верный. Нельзя достичь блага, жертвуя детьми… Нельзя. И мы сами не сможем потом… Мы в глаза друг другу смотреть не сможем, зная, что мы оставили позади, что перешагнули через жизнь и судьбу беременной женщины и пошли дальше…

— Ты права, — выдохнул Верен. — Конечно, ты права… Я просто… — он покачал головой.

— Я знаю, — Полина подошла и обняла его со всем жаром своей любви, со всем теплом нежности. — Знаю… — прошептала она, заглядывая ему в глаза.

Верен обнял ее, прижимая к сердцу, впитывая ее любовь, нежность, тепло и — веру в него.

— Ради тебя я стану таким, каким ты меня видишь, — и долгий поцелуй скрепил эти слова, превращая их в священную клятву.

— Ты и есть такой, — Полина улыбнулась, тяжело дыша, глядя на любимого затуманенными глазами.

— Ну ладно… Допустим, — Верен усмехнулся, быстро собрал вещи и, выйдя в коридор, толкнул дверь комнаты Сая.

Енот сидел на кровати, опустив голову на руки и выглядел потерянным и несчастным.

— Готов, что ли? — грубовато спросил Верен.

— К чему?

— К опасному путешествию. Берем всех. Если хочешь — присоединяйся.

Сай ухмыльнулся.

— А тетушка Мелиса с самого начала знала, чем все кончится.

— Конечно… — Верен вздохнул. — Она же трактирщица, она всех насквозь видит.

Повозкой, щедро предложенной тетушкой Мелисой, они все же воспользовались, но лишь затем, чтобы выехать из города и добраться до того места, где дорога, ведущая к Райтару, делала крюк, огибая Райтарский лес — его название и дало имя городу, а значило оно примерно — суть или душа чащобы, как объявила путникам Фая, снова увеличившаяся в размерах и сидевшая на плече Полины.

— До Райтара намного быстрее будет добраться напрямик, — негромко говорил Верен. — Это, пожалуй, единственный шанс уйти от погони. — Молодая пара напряженно ловила каждое слово, хотя юноша смотрел не слишком доверчиво — он боялся полностью довериться кому бы то ни было. — Если, как ты говоришь, сможешь понести жену на себе…

— Смогу, — сосредоточенный взгляд чуть прищуренных голубых глаз, краткий и решительный кивок.

— Так как вас зовут все-таки? — спросил Сай, когда они простились со своим возницей — старшим сыном тетушки Мелисы, молчаливым парнем богатырского телосложения.

— Мирна, — тихо ответила девушка, опуская голову, так что длинные темные волосы почти закрыли лицо.

— Где же я слышал это имя… — пробормотал Верен.

— А меня Сигирд, — представился юноша.

Он наоборот откинул светлые волосы и посмотрел прямо, почти с вызовом, будто хотел спросить: что теперь собираетесь со мной делать?

— А это имя я прежде не слышал, — усмехнулся Верен. — Хотя ты, кажется, предполагаешь, что оно должно что-то говорить всем встречным и поперечным… Может быть, в Светании это так и есть… Значит, это тебя преследует Леяна?

Сигирд вздохнул.

— Меня, — признался он. — Но она и Мирну велела схватить. Кажется, только потому что мы… вместе.

— Так кто же ты такой, Сигирд? — Верен, обернулся и пристально посмотрел на юношу.

— Сын Леяны, — ответил тот глухо. — Княгини Леяны.

Тут уж замерли все.

— Вот ведь, — хлопнул себя рукой по бедру Сай. — Ну и попали мы.

— Серьезно? У Леяны есть взрослый сын? — задумчиво спросил Верен.

— Есть, в этом можешь не сомневаться, — ухмыльнулся енот. — Я про него слышал — кое-кто шепчется тайком. Но имени я не знал. Княгинюшка наша, видно, испугалась, что у наследника силы многовато, вдруг сместить ее решит. Отправила его к людям, запретила ему говорить, что он сын княгини, вообще — все сделала так, что его будто и не было. Наверное, догадывается, как подданные ее "любят". Так любят, что могут очень постараться, чтобы сын занял ее место. Вот и скрывала его. Говорят, даже память ему "почистила" с помощью Отступника, чтобы не помнил, как жил в замке. Хотя она даже тогда его сыном не называла. Его Лума растила, когда совсем маленьким был. Она мне кое-что говорила, но имени не называла.

— Так откуда же ты узнал, кто твоя мать? — приподнял бровь Верен. — Память вернулась?

— Нет. Мне рассказал кое-кто из тех, кого Леяна приставила за мной следить. Они хорошие… И многие из них действительно хотели бы, чтобы я занял место… княгини. Но я не хочу. Я хочу, чтобы нас просто оставили в покое. Меня и Мирну.

— К сожалению… — Верен помолчал, глядя в сторону. — Править должны как раз те, кто этого не хочет. Из тех, кто хочет, обычно получаются ужасные правители. Ну а теперь — вперед.

Сигирд кивнул и обернулся оленем. Крупный красавец с гордо посаженной головой подогнул передние ноги, склоняясь перед Мирной. Та провела рукой по его бархатистой шее и улыбнулась с такой ясной нежностью, что Полина ощутила, как эта улыбка отражается и на ее лице, а потом с удивлением и радостью заметила, что она отразилась даже на мрачном лице Верена. Мирна забралась на спину оленя, он поднялся и легко двинулся вперед.

— И вот что делать с енотом? — хмыкнул Верен. — Если ты кому-нибудь об этом расскажешь, убью, так и знай.

Он обернулся медведем и кивнул себе на спину. Полина в виде суслика и Сай-енот забрались на него и вцепились в густую темно-шоколадную, почти черную шерсть.

"Ну и компания", — мысленно хихикнула Полина, и Фая, соглашаясь с ней, взмахнула крылышками, для разнообразия пристраиваясь между ушами медведя.

"Ну-ка хватит мне спину драть. Я тебе не дерево" — мысленно рявкнул Верен, обращаясь к еноту, так что Сай едва с него не свалился.

Медведь оказался не самым удобным транспортом — на нем изрядно укачивало, тем более что он, обогнав оленя, перешел в галоп. Сигирд с готовностью уступил, ведь именно Верен из всей их компании лучше всех представлял, как добраться до Райтара. Вернее — он один имел об этом хоть какое-то представление. Как и о таинственном Райтарском лесе. Хотя о последнем кое-что могла бы рассказать Фая, однако эти предания вряд ли воодушевили бы путников. Не зря дорогу к Райтару прокладывали в обход. Этот лес не любил, когда тревожили его покой.

Постепенно вокруг становилось все темнее, все более угрюмо смотрелись мощные гиганты-деревья, все гуще становился воздух, пропитанный запахами прели, все тише — птичьи голоса. Они вступали в ту часть леса, в которую, казалось, даже ветер не решался залетать.

— Говорят, что в сердце Райтарского леса обитают древние лесные жители — тарны, — негромко сообщила Фая, которую начала угнетать тишина и нарастающая мрачность окружающей обстановки.

— Это, вроде бы, легенды… — неуверенно отозвался Верен, не снижая скорости.

— И мы, вроде бы, не в сердце леса, а так — сбочку, — добавил Сай, борясь с головокружением.

Полина, уже не раз возблагодарившая высшие силы за то, что у сусликов такой устойчивый вестибулярный аппарат, промолчала. Если бы ее так прокатили в человечьем теле, морская болезнь во всей красе была бы обеспечена.

— Тарны живут в сердце леса, — уточнила Фая. — А гуляют по всему лесу.

— Ну и чего от них можно ждать? — мрачно поинтересовалась Полина. — Плохого…

— Тарны — древние создания, живущие многие сотни лет. Они смотрят за грань и видят суть…

— Суть чего? — спросил Сай.

— Ну… всего. Событий, разумных существ… Много чего… По преданию, первым тарном стал человек, заблудившийся в этом лесу. В нем нередко терялись люди, вроде бы они погибали в топях, которых в Райтарском лесу немало, особенно в его центральной части. Но тот человек не погиб, он долго блуждал и не мог найти дорогу домой и вообще — выбраться из леса. За время своих скитаний он сроднился с лесом, понял его суть и принял ее. Лес наделил его особыми способностями и изменил его так, что он уже больше не был человеком, он стал тарном — осознающим лес.

— Этот первый тарн жил очень долго, но в конце концов ему захотелось обрести друга и передать кому-нибудь свое понимание и свою новую суть. Тогда он начал следить за людьми, приходящими в лес и когда нашел подходящего человека, похитил его и заставил остаться в лесу. Прошли годы и этот человек тоже стал тарном. С тех пор так и пошло… Тарны не злые, если не вредить лесу, они ничего плохого не сделают, но они не выпускают из леса тех, кто им подходит.

— И кто же им подходит? — с опаской спросила Полина, подозревая, что раз она подходила Ярону для размножения, Отступнику для экспериментов, а Ворону Лориша для любви, то… наверное, и тарнам для компании может подойти.

Говорят… — Фая замолчала.

— Ну не томи уже, — фыркнул енот. — Ясно же, что ничего хорошего не скажешь, так не тяни.

— Говорят, что они не выпустят из леса тех, кого считают… неважными.

— Неважными? — изумилась Полина. — Это как?

— Это… вроде как без них мир обойдется. Тарны оставляют их у себя. Потому что им скучно.

— Миленько… — Полина вздохнула. — Для мира, мне кажется, все важны. И не этим… тарнам решать…

— У них на этот счет может быть другое мнение, — проворчал Верен, останавливаясь. — Никому не кажется, что эти деревья движутся? — он мотнул мордой вперед и вправо.

Енот отчетливо икнул.

— Мне не кажется, — мрачно отозвался Сигирд, до сих пор молчавший. — Они действительно движутся.