Право на выбор

ГЛАВА 51. Ярон и предательство

Присутствие шаманки настолько нервировало Грона, что он был почти готов отказаться от задуманного. Все давно привыкли, что Муфра живет отшельницей, лишь изредка показываясь на людях, и ни во что не вмешивается. И он сам, и его отец, и Тамила — никто не учитывал шаманку в своих планах. А между тем она мелькает то там, то тут, кружит будто… ворон. Грон сплюнул. Вот только воронов им и недоставало… Впрочем, хорошо, что они заявились. Пусть Отступник и их сотрет в порошок.

Медведь в очередной раз подобрался поближе к князю, сжимая в кулаке маленький одноразовый перемещающий кристалл. Тот был настроен на перемещение в условленное место — неподалеку от замка, но в то же время в стороне от этого дурацкого сражения, в котором никто ни с кем толком не сражается, а лишь пытается истощить магические силы противника.

Кристалл имел важное дополнение, даже два: во-первых, он должен был приклеиться одежде Ярона. С этим было больше всего проблем, потому что липкий кристалл в первую очередь приклеился бы к самому Грону. Но Тамила, хитрющая лиса, даром что полярная, все же что-то там придумала. Ну а во-вторых, он должен был сработать не сразу, а через несколько минут после приклеивания к будущей жертве. Чтобы Грон успел убраться подальше, чтобы никто не связал его с внезапным исчезновением князя, даже если оно привлечет чье-то внимание. А может, им повезет, и никто не придаст этому значения, решив, что Ярон по собственной воле использовал один из кристаллов, которые у него были, и куда-то переместился. Так оно и случилось.

Грон все же решился и, как бы невзначай коснувшись плаща Ярона, приклеил уплощенный бесцветный кристалл размером с ноготь. Никто не заметил. Медведь поспешил прочь, но, отойдя на десяток метров, все же не выдержал — обернулся. Ярон сосредоточенно высматривал что-то, наблюдая за противником, притихшим после появления воронов и других хищных птиц. Когда он исчез с характерным легким хлопком, немногие оборотни, находившиеся рядом, не придали этому значения. Подумали, что князь решил срочно куда-то отправиться и использовал перемещающий кристалл. Очень удачно. Медведь удовлетворенно кивнул, воровато осмотрелся — никому не было до него дела. Тогда он достал другой кристалл и тоже переместился.

Перемещение застало Ярона врасплох. Он бы не удивился даже удару в спину, но насильственного перемещения никак не ожидал. "Кто и как это сделал?" — метнулась мысль, когда его подхватило и закрутило знакомое ощущение. "Куда его вынесет?" — мысль вторая, куда более важная.

Несмотря на легкую оглушенность и дезориентацию, которые всегда сопровождают перемещение, будь то при помощи кристаллов или даже статичных порталов, Ярон был готов дать отпор, когда его выбросило на небольшую прогалину, залитую лунным светом — тучи разошлись, Таана смотрела на происходящее своим огромным внимательным оком, не желая ничего пропустить из судьбоносных для Лоаниры событий этой ночи.

Да, он был готов, но та, что ждала его в месте прибытия, была готова лучше. Она боялась его, знала, что он опасен, поэтому не оставила ни малейшего шанса. Двойная петля тут же захлестнулась, перехватывая его за горло и поперек груди. Тамила была довольна, что настояла на этой совершенно особой модификации ошейника Рука Смерти, так любимого Отступником. Он не хотел лишней работы, упирался, но она умела быть упрямой.

Еще меньше бывший шаман хотел разбираться с Яроном сам, поэтому все же пошел навстречу. Отступник отлично знал, что Ярон очень популярен в народе. Будет проще прибрать к рукам Теновию, если на его руках не будет крови князя. Да и вообще — чем меньше очевидной и заметной для всех крови будет на его руках, тем лучше.

Это не он, а Леяна развязала войну, это не он, а какой-то неведомый мрак убил князя. И даже не какой-то, а мрак, которого князь пытался подчинить при помощи темного амулета. Ах, не сам ли Ярон виноват в нашествии мраков? Пустить и раздуть эти слухи будет несложно. А потом явится он — уже не Отступник, а сын прежнего князя Светании, любимого в народе. Миротворец. И никто никогда не узнает, как и кем было организовано нашествие мраков на земли Теновии. Подручных — в расход. Черные одежды он сменит на белые, и лица больше прятать не станет.

Тамила об этих планах, конечно, не знала, но догадывалась. Догадывалась она и о том, что в новом мире, который намеревается построить Отступник, для нее не будет места. А медведи… Отступника им не победить… Она отчетливо осознала это в последнее время. Все, что она говорила и обещала Харту, — все пустые мечты. Значит, бежать и скрываться. Не уйти от судьбы… не уйти… Быть изгнанницей — вот ее судьба. Горькая судьба…

Мелькала мысль о том, что стоило попытаться поддержать Ярона — не сейчас, раньше. Посвятить его в планы Леяны и Отступника, играть на его стороне. Ярон вознаградил бы ее, она бы жила, как княгиня до конца своих дней. Не княгиня… но — как княгиня. Почти, но все-таки — не совсем.

Сейчас она понимала, что это был самый лучший вариант, самая лучшая возможность. Жизнь в богатстве и почете, всеобщее уважение, возможность выбрать мужа среди самых достойных и завидных женихов. Не Ярона. Но… в конце концов — свет ведь не сошелся на нем клином. И чего ради она все потеряла… упустила, проиграла.

Она была достаточно умна, чтобы понять это, и злость сжигала ее изнутри, разъедала кислотой, леденила, душила. Она понимала, что это ее собственная ошибка, фатальный просчет, когда проиграна целая жизнь. Но ненавидела за эту ошибку Ярона. И многих других. Но больше всех — его. И пусть она сейчас играет на руку Отступнику, от которого совсем скоро придется бежать, скрываться и молиться всем богам, чтобы не нашел, пусть. Но она позволит себе хотя бы эту малость, подарок, последнее удовольствие перед одинокой жизнью беглянки-изгнанницы, которая ее ждет. Последняя радость. Она уничтожит Ярона. И посмотрит ему в глаза, когда он будет умирать… Пусть она жалеет о многом, но и он должен пожалеть…

И вот минуты ее торжества наконец настали. Она боялась, что не успеет и не сумеет надеть на Ярона ошейник, поэтому Рука Смерти была по ее настоятельной просьбе переработана Отступником в две кожаных петли, которые можно было захлестнуть практически мгновенно, обездвижив жертву. Тамила заранее потренировалась и когда наступил нужный момент сделала все одним молниеносным и отточенным движением.

Ярон еще успел дернуться, и в руке у него уже был кинжал. "Неужели достал прямо во время перемещения?" — с невольным восхищением подумала Тамила. И это восхищение еще больше усилило ее злость, хотя куда уж сильнее… Великолепный мужчина. И не ее. Никогда не принадлежал ей, даже тогда, когда делил с ней постель. Даже на ложе страсти она не сумела его завоевать, покорить… Мерзавец.

Потрясение на его лице, когда он понял, что не может пошевелиться, когда увидел ее и осознал, что попал в смертельную ловушку, устроенную той, кого уже списали со счетов, доставило ей острое наслаждение. Ярон еще держался на ногах, он успел принять устойчивое положение, прежде чем Рука Смерти обездвижила его, и его ладонь продолжала сжимать бесполезный теперь кинжал.

— Не ожидал? — сладко улыбнулась Тамила.

Она потянулась всем телом и даже прижмурилась от удовольствия. Как приятно сознавать, что он полностью в ее власти. Жаль, что так ненадолго… Тамила плавно повела рукой, и из тени выступил сын Мрака. Ей было интересно, узнает ли Ярон в нем того самого мрака, что якобы был ему подчинен при помощи амулета.

Узнал, поняла она через секунду. Странно… Они же все так похожи. Но он узнал — выражение глаз у него изменилось. Выразительный взгляд… Она невольно вздохнула. На миг ей даже стало жаль… Но она тут же напомнила себе о том, что он отверг ее. Унижение тянуло за собой злость и ненависть. Он отверг ее и поэтому он должен умереть. Возможно, после этого ей станет легче.

Она обречена на бегство и скитания, но мысль о том, что он преспокойно живет, правит, а может и любит — кого-то другого, не ее, может, эту гадюку Райяну, — эта мысль не будет отравлять ей остаток жизни. Сейчас Тамила забыла о том, что считала — Ярон и его княжество и так обречены. Ни ему, ни Райяне не уцелеть. Отступник будет единственным победителем. Но сейчас ей казалось: если она не убьет Ярона, никто не убьет. Так пусть в последние мгновения жизни он почувствует ее власть, осознает, насколько она умна и хитра, как глуп он был, что отказался от нее.

— Да, это тот самый мрак, мой дорогой князь, — пропела она. — Напрасно стараешься. Да, если бы у тебя действительно был управляющий им амулет, ты, без сомнения, смог бы приказывать ему мысленно, и Рука Смерти не помешала бы. Но… видишь ли… настоящий амулет у меня, — Она жадно вглядывалась в его лицо, готовясь впитать и на всю оставшуюся жизнь запомнить каждую, самую крохотную частичку его удивления, потрясения, а может быть — и страха.

Как знать. Конечно, Ярон силен и отважен, но все же умирать ему прежде не приходилось. А смерть порой пугает и отважных. Но он уже разгадал ее жажду, и лицо его стало непроницаемым. Похоже, она забыла о том, чтобы скрыть свои эмоции, и сама себе испортила такое пиршество… Теперь он так и сдохнет с лицом, похожим на каменную маску. Что ж… ни к чему медлить. А то мало ли что может случиться.

— Он подчинялся тебе, потому что я ему приказала, — все же сказала она, не в силах отказать себе в удовольствии. — Твой амулет содержал просто кровь мрака, он должен был влиять на тебя так, как того хотел Отступник. Подтачивать самообладание, ослаблять и волю, и разум. Но ты оказался крепче, чем он рассчитывал, следует это признать. Однако… Пора это заканчивать.

— Убей, — она взмахнула рукой, сын Мрака медленно двинулся вперед.

Ярон молча и неотрывно смотрел на него, смотрел в его глаза, пылающие красным огнем. И снова ему показалось, что он видит в них отчаяние и боль.

— Ну же, — Тамила топнула ногой. — Убей. Скорее, — чутье подсказало ей, что что-то идет не совсем так, как нужно, и она занервничала. Все рассчитано и продумано, надо довести дело до конца немедленно.

Сын мрака сделал еще шаг, секунду помедлил. Ярон смотрел ему в глаза. Он понимал, что сейчас умрет. Болью обожгла мысль: дочь. Он так и не нашел ее. Где она и что с ней? Что будет с ней в мире, где победит Отступник… Муфра обещала убить его. Но сделает ли она это? Если шаманка убьет кого бы то ни было — это само по себе станет катастрофой.

Мирна… Он так и не сумел позаботиться о ней. И Райяна… Как жаль… Глаза снова жгло от непролитых слез, от горечи, вины, отчаяния, и Ярон прикрыл их. Он не справился. Не сумел защитить тех, кому нужна защита. Не справился…

Мрак уже в одном шаге. Стоит посмотреть в лицо своей смерти. Ярон взглянул на него. Нет, не показалось. В его глазах боль. Он не хочет его убивать. Почему? Может быть потому, что он первый и единственный увидел в нем эту боль, увидел, что он не до конца умер душой, что он страдает.

Сын мрака взревел, вложив в этот рев неистовую ярость, бездонное отчаяние, тоску, отказ быть тем, кем он стал, ненависть к тем, кто сделал это с ним и… обрушил страшный удар на Тамилу. Она даже закричать не успела, лишь глубокое потрясение отразилось в ее глазах. Одним ударом мрак свернул ей шею.