Право на выбор

ГЛАВА 45. На грани

— Шеришш… — девушка спрятала кинжалы и коснулась руки нага. — Что с тобой? Почему ты такой холодный… Почему… — Она посмотрела на Сферу, которая была на треть заполнена чем-то зеленовато-желтым, мутно и опасно светящимся. Девушка не знала, что это, но догадалась, что оно убивает нага. — Не надо, прошу… Не оставляй меня сейчас.

Шеришш оставался все так же неподвижен и безучастен к ее мольбе, наверное, он не слышал или уже не мог откликнуться. Девушка разрыдалась, обнимая холодное тело, становившееся все холоднее с каждой секундой, — в то время как содержимое сферы медленно убывало.

— Не справиться ему. Не совладать. Вернулся Хранитель неужели для того, чтобы сгинуть? Помогите, — мысленный призыв Тайры достиг Хранителя Теновии, и могучий дракон, поймав широкими крыльями восходящий поток воздуха, почти неподвижно завис в небе над морем.

Ядовитая сила, накопленная Отступником, убивает молодого Хранителя. Дракон потянулся к оскверненному святилищу Душ, к нагу, пытающемуся в одиночку справиться с бедой.

— Отдай мне часть этой силы, брат. Прими помощь.

Наг не отозвался. Он уже не мог откликнуться, почти обратившийся в камень, почти ушедший за грань.

— Эх, молодежь… — вздохнул дракон и сам установил связь, потянул ядовитую силу к себе. — Ну и гадость… — мысленно прошептал он через минуту, чувствуя, как отяжелели крылья.

Он не хотел обращаться за помощью к единорогу. Тем более — к даме. Но что поделать. Ему, возможно, еще придется помогать людям этой неспокойной ночью. Ночью перелома.

— Хранительница, отзовись. Где ты там пропадаешь… Помощь нужна.

— Я слышу тебя, Хранитель, — единорог отозвалась мгновенно, хотя явно пребывала даже вне этого мира — как обычно в последнее время, когда Светания, отступив от веры, почти лишила ее возможности действовать и даже оставаться здесь. Дракон перебросил ей нить связи.

— Ох… — только и донеслось от единорога.

— Да. Точнее не скажешь… — проворчал дракон. — Давай-ка поднажмем. Молодой хранитель там уже почти что хвост отбросил. Ящерица глупая… Надо было сразу нас звать.

Холодное тело, ставшее уже почти ледяным и твердым, как камень в самом глубоком подземелье, вдруг потеплело под ее руками. Айрин всхлипнула и подняла голову, почти ничего не видя из-за слез, заливших лицо.

Показалось? Или все-таки нет? Неужели Боги все же услышали ее молитвы? Шере-Лоа-Ри отозвался и спас своего жреца? Да, не показалось, кожа стала теплее… Он жив. Он будет жить.

Айрин заглянула в лицо нага. Тяжелые веки дрогнули, приоткрывая золотые глаза с вертикальными зрачками. Глаза, казавшиеся ей прежде пугающими, чуждыми, а теперь… самые родные. И она ведь ни разу не сказала ему, что любит… А он ждал.

— Я… Шеришш… Я люблю тебя, слышишь?

— Слышшшу… — прошуршал слабый голос, золотом полыхнули необыкновенные глаза. — Я… тебя… тоже…

Жаркой волной облегчения, любви, счастья окатило сердце Айрин. Жив.

— Вперед, — рявкнула шаманка, так что ее спутники, старательно пытавшиеся молиться, дружно подскочили от неожиданности. — Отступник ушел, но он может вернуться в любой момент, — пояснила Тайра на бегу. — Оставайся и жди нас здесь, Лума, — гиена мотнула головой в сторону узкого темного туннеля, ответвлявшегося от того, по которому они бежали.

Зайчиха покорно юркнула туда.

— Ты можешь не ходить с нами ТашНорШера. Это опасно, — продолжила Тайра.

— Я пойду, — отозвалась норенга мрачно. — Теперь это и наша война.

Шаманка ничего не возразила, и уже через несколько минут их весьма странная группа влетела в большой зал, освещенный несколькими магическими кристаллами и служивший преддверием зловещего логова Отступника. Здесь же находилась охрана — целый отряд крыс в человеческом обличье, как и трое лосей, двое медведей и столько же росомах в звериных телах. При виде последних Тьер взрыкнул от возмущения.

Их всего двое против этой своры, волчица и росомаха, но Райяна ощутила не страх, а дикий опьяняющий восторг, и точно знала, что Тьер чувствует то же. Наконец-то можно ринуться в бой, дать выход накопившейся ярости. Прикрывая друг друга они врезались в нестройный ряд растерянных врагов, никак не ожидавших нападения.

Норенга, на которую Райяна и Тьер не рассчитывали, тяжело ввалилась внутрь зала и обвела происходящее беспомощным взглядом маленьких глазок. Магия земли — мощная сила. Но как ей воспользоваться, когда свои и чужие почти сплелись в один клубок?

Проще всего было бы завалить землей весь зал. Но тогда и проход к логову окажется завален, а открыть его ей уже вряд ли хватит сил. Да и не готова она была похоронить заживо стольких условно разумных существ. Ни одного не готова была похоронить… Она все-таки еще надеется стать матерью. А тем, кто убил кого-то, материнство заказано… Ну и просто — не могла.

ТашНорШера потрясла головой и усмотрела таки троих врагов, находящихся достаточно далеко от общей свалки. Она вытянула вперед лапы, делая медведя, росомаху и одного лося тяжелыми, увеличивая силу, с которой земля притягивает их. Это была тонкая магия, требующая немалых сил и умения. Если бы она могла поступить так со всеми, находившимися в зале, как все легко разрешилось бы.

Крысы, успешно ускользнувшие и от когтей и зубов Райяны и Тьера, и от "утяжеления" норенги, пришли в себя, отступили назад и, объединившись, заполнили зал густым дымом. Райяна и Тьер знали, что это иллюзия, но знание не помогало. Они не видели врагов, а враги продолжали их видеть. Те, кто воюет вместе с крысами, носят амулеты, защищающие от их магии иллюзий.

Волчица и росомаха не отступили — они просто бросились вперед, нанося удары, каждый из которых находил цель, ведь промахнуться здесь было почти невозможно. Их тоже успели зацепить несколько раз, но через минуту дым рассеялся.

У входа в зал стояла уже не гиена, стояла шаманка в ритуальном плаще, на котором тысячи перьев и клочков шерсти образовали неповторимый узор. Тайра — самая сильная шаманка Светании — сжала свой посох и ударила им в пол.

— Вы хотите войны, — сказала она низким пугающим голосом. — Хорошо… Но вам придется обойтись без иллюзий. Кто вы без них? Кто вы на самом деле? — безумный хохот начал прорываться сквозь слова. — Кто. Вы…

— Горстка трусов, — внезапно вступил другой голос.

Из-за плеча Тайры показалась Лума. Шаманка медленно повернула голову и посмотрела на зайчиху.

— Ты права, — сказала она серьезно. — Права. Страх — их господин. Но не единственный. Еще алчность. И стремление к превозношению.

— Уходите, — сбросив оцепенение, вызванное вмешательством шаманки, вперед выступил один из медведей. — Мы не хотим… вашей крови. Уходите. Мы всего лишь выполняем приказ. Леяна — наша княгиня.

— Ваш князь — Отступник, а бог — Шешхат. И каждый из вас знает это, — тяжело уронила Тайра.

— Разве шаманка не должна… не вмешиваться? — послышался голос кого-то из крыс, скрывавшихся за спинами своих более сильных товарищей. — Если бы ты правила нами, мы бы…

— Ну конечно, — вскрикнула Тайра. — Конечно. Рабам нужен господин. Иначе они не могут… не могут жить, не могут думать своими головами и решать за себя сами не желают. Но не смейте мне говорить о долге. Что я должна и не должна — вас не касается. Мои долги — только перед Богами. И я отвечу. И вы… — она помолчала, обведя охранников суровым взглядом, — вы тоже… ответите… Все ответят за свои дела. Все.

Несколько секунд все молчали, только тяжелое дыхание нарушало тишину. Личная охрана Отступника смотрела на подраненных волчицу и росомаху, на Луму, которую знали все, на шаманку во всем великолепии ее ритуального облачения и наконец на норенгу, которую уж точно никто не ожидал здесь увидеть.

Из-за спин товарищей вышел один из крыс, посматривая то на шаманку, то на норенгу.

— Мудрейшая, — он низко поклонился Тайре. — Отступник и княгиня… они… будут повержены? — и он замер, не слишком рассчитывая на ответ, но все же надеясь на него.

Остальные переглянулись. Впервые им пришла в голову мысль, что они могут оказаться не на стороне победителей. Но если здесь не только бежавшие пленники, но и норенга… и няня княгини… и сама Тайра, которая сейчас совершенно не казалась безумной…

Губы шаманки скривились в презрительной усмешке.

— Будущее темно и неопределенно, — пропела она, поднимая взгляд к потолку. — Будущее… творится сейчас, — она опустила голову и ударила посохом в пол.

Пронзительный взгляд ее вонзался то в одно лицо, то в другое, совершая обход, перетряхивая мысли, страхи и чаяния, и под этим взглядом стражи Отступника один за другим опускали глаза. Кто-то из них служил лишь из страха, но к этому времени уже успел понять, что Отступник не даст им будущее, в котором можно будет жить, не страшась завтрашнего дня и даже каждой следующей минуты; кто-то мечтал о высоком положении при своем господине, но давно уже понял, что положение, хоть и высокое относительно прочих, мало чего стоит, если твой хозяин постоянно попирает тебя ногами, втаптывая в грязь и заставляя трепетать ежедневно и ежеминутно.

Это ли то будущее, которого они хотели? А сейчас… еще не поздно изменить его. Сейчас, именно сейчас не поздно сменить сторону… Может ли шаманка быть на стороне проигравших? Может? Или… Как не прогадать? Сейчас решается судьба. Прямо сейчас.

— Времени не осталось, — тихо и властно сказала Тайра. — Продолжайте бой или отступите.

— Я ухожу, — решительно сказал тот крыс, что спрашивал Тайру о будущем. — Прости, Говорящая с духами, — он снова поклонился шаманке. — Мы здесь не по своей воле.

Тайра с явным усилием кивнула. Она могла бы сказать, что крысы были вполне в состоянии остаться в стороне. Их сплоченный и многочисленный клан хотел возвеличиться под крылом Леяны и Отступника, многие из них были рады, что их умениям найдется применение.

Крысы зачастую были изгоями среди других кланов — слишком слабые для темных, слишком опасные для светлых. Вот и решили сделать ставку на Отступника. Однако они же всегда славились своим благоразумием и осторожностью. Однажды начав сотрудничать с Леяной, их клан оказался опутан узами страха, как и другие. Так что теперь это вряд ли можно было считать осознанным выбором. В любом случае, лучше не злить их сейчас. Пусть уходят. Глаза Тайры сверкнули. Не зря, ох не зря моряки говорят, что крысы первыми бегут с тонущего корабля. Вот и пусть бегут.

— Уходите, — Тайра посмотрела в сторону, хотела смолчать, но не удержалась: — Этот корабль уже дал течь.

Крыс на миг враждебно прищурился, но тут же снова усмехнулся и махнул рукой остальным.

— Куда? — вздумал было их останавливать один из медведей.

— Прочь с тонущего корабля, — был ему ответ. — И тебе советую.

Юркие крысы моментально скрылись в полумраке туннеля. Оставшиеся на ногах оборотни — два лося, медведь и росомаха, неуверенно топтались на месте, бросая настороженные взгляды на Райяну и Тьера. Те были подранены — несильно, но заметно, однако ярости и решимости у них явно не уменьшилось. Волчица оскалилась и пошла вперед, Тьер косолапо поспешил следом, обходя ее и загораживая своим мощным телом.

Лоси, успевшие перекинуться в животную ипостась во время короткой схватки и чувствительно лягнуть Райяну, а Тьеру — наподдать рогами, обратились людьми и отошли в сторону.

— Мы служили из страха. Мы уходим, — сказал старший из них. — Прошу, отпустите моего племянника, — он кивнул на одного из тех, кого придавила к земле своей магией ТашНорШера.

Норенга повернула голову на толстой шее и вопросительно посмотрела на шаманку. Она не могла отпустить кого-то одного — только всех троих. Но медведь и росомаха могут быть весьма опасны. Два медведя и две росомахи против уже раненых Тьера и Райяны… Нет, это слишком рискованно.

— Она не отпустит вашего родича, пока все не решат уйти, — угрюмо произнесла Тайра. — Мы заходим внутрь, а вы можете оставаться здесь и ждать Отступника, — шаманка пошла вперед.

Лоси возмущенно и возбужденно говорили что-то своим более упрямым и теперь уже бывшим сотоварищам.

— Хорошо, мы уйдем, — сказал один из росомах.

— Отпусти их, — небрежно качнула посохом Тайра, направляясь ко входу в мастерскую. — И, прошу тебя, спрячься где-нибудь и возьми с собой Луму. Когда все уляжется… Я отыщу вас.

Норенга, не скрывая облегчения, сняла чары с лежащих и, подставив спину Луме, обернувшейся зайчихой, поспешила прочь.

— Там чары… — начал было один из лосей, желая предупредить шаманку. — Опасные чары…

Тайра ничего не ответила, только качнула посохом. Вспыхнуло смертной мутью на каменной плите, закрывающей вход, шипя, истаяло, и плита поехала в сторону.

Шаманка вошла внутрь, Райяна и Тьер — следом. Плита за их спинами встала на место.