Право на выбор

ГЛАВА 36. Хранитель и шаманка

Хранитель простер руки в стороны раскрытыми ладонями вверх, а глаза напротив — закрыл. Полная неподвижность, абсолютная тишина. Все ощущали, что происходит что-то важное, так что даже дышать надо очень тихо и осторожно, чтобы не спугнуть Чудо. И оно случилось.

Пальцы Хранителя шевельнулись, сверкнули золотые когти, а на ладони оказался камень — такой же невзрачный, как и тот, что был у Полины, но вот он увеличился, стал полупрозрачным, налился переливчатым сиянием… Похищенное чудо вернулось домой. И стало таким, каким должно быть. Но это было еще не все.

Над пустым постаментом, где сиротливо лежала маленькая фигурка змея, возникло туманно-хрустально сияние и из него проступили огромные песочные часы. Невероятные и волшебные. Фигура дракона, распахнувшего крылья, была изображена сверху. Единорога с развевающейся гривой, бегущего так, что это больше напоминало полет по травяному небу, — снизу. А маленькая фигурка змея заняла свое законное место на перемычке, где две колбы переходили одна в другую.

— Камни ещще не всссе… — задумчиво проговорил Хранитель. — Но мне ххватит, чтобы отправитьссся в сссвятищще Душш.

— Ты покидаешь нас, великий? — осмелилась обратиться к нагу мать рода.

— Я вернусссь, — пообещал Хранитель. — Нужно очиссстить сссвятилище Душш. — Он, казалось, заколебался, осматривая восхищенно взиравших на него норенг и взволнованных людей.

— Вам нужно к другому Хранителю, — сообщил наг, задумчиво созерцая потолок и слегка покачиваясь на хвосте. — Он может знать, как очиссстить зараженныхх мраком. Вам нужно в сссвятилище Лоришшша.

Наг плавно взмахнул рукой, и все камни, что лежали кругом на полу, поднялись в воздух. Наг направился к Часам, камни плыли за ним по воздуху. Рука с золотыми когтями коснулась фигурки змея на часах, и камни, мгновенно уменьшившись до размеров песчинок, влетели в приоткрытый рот змея и упали в верхнюю колбу часов.

Хранитель несколько секунд покачался на хвосте, глядя на Часы, отвернулся и подошел к одной из колонн. Приложил к ней руку, из прозрачного тела колонны ему на ладонь выпал темно-фиолетовый камень неправильной формы, изумительно гладкий, мерцающий шелковым блеском.

— Этот камень перенесссет вассс куда нужно. Но сссначала отдоххните. Ещще есссть время. Немного. Когда будет пора, камень засссветитссся.

Верен осторожно принял камень из рук Хранителя и молча поклонился в знак благодарности.

— О великий, — снова возгласила мать рода. — Не оставляй нас. Мы так ждали твоего возвращения. Мы не понимаем, почему ты оставил нас… Ведь мы не виноваты в том, что люди похитили Часы. Мы бессчетное число раз приносили новую жизнь в этот мир пред ликом Шере-Лоа-Ри. И ни разу ты не откликнулся. Прости мою дерзость, но мы хотим знать…

— Да, ты дерзка, мать рода, — сурово ответил Хранитель. — Но дерзосссть твоя не в том, что ты ссспрашиваешшь, а в том, что ты уверена: лишшь люди виноваты. Но вашша вина была первой. Норенги чинили препоны, мешшали людям прихходить к лику Великого Змея. Не принимали рожжениц из людей, ххотя Великий Змей радуется любому рождению.

— Тогда люди и решшили поххитить Часссы. Они виновны. И вы виновны. Потом некоторые из вассс решшили мссстить. И всссе стало ещще ххуже. Даже теперь вы не поняли… Сссвятилище начало возрожждаться, когда здесь родилисссь человечессские дети. И когда мать рода оссстановила сссвоих порабощенныхх злом детей. Вы наконец-то поссступили правильно. Теперь вы должны позаботитьссся о нихх. Они бессспомощны теперь. Исссправьте, что сссможете и… Покайтесссь.

Норенги дружно бухнулись на животы, простирая к Хранителю лапы-ласты.

— Не передо мной, — хвост его нервно задергался, и он отступил подальше. — Перед Всссетворцом. И Сссыном Его — Шшере-Лоа-Ри.

— Позаботьтесссь о детяхх и ихх родителяхх. Мне надо ссспешшить. Сссвятилище Душш ждет, души ссстрадают, — отдав приказ почтительно внимающим норенгам, наг стремительно приблизился к Полине.

Он был намного выше нее, и девушка замерла перед ним буквально, как суслик перед удавом. Близость Хранителя ощущалась всем телом, от него исходил сухой жар, тугая, плотная сила, наэлектризовавшая пространство, и невозможно было отвести взгляд от его немигающих глаз, затягивающих куда-то, так что все мысли улетучивались, тело становилось легким и словно прозрачным, как и сознание.

— Покажи, — Хранитель коснулся своим золотым когтем левой руки девушки, где снова был виден серебряный браслет, переплетенный восьмеркой, с красным камнем в центре.

Чары невидимости, наложенные Вереном во время пребывания у Леяны, спали. Полина даже не заметила, когда это случилось. Наверное, после пробуждения святилища и появления Хранителя. Полина нерешительно подняла руку. Все же этот Хранитель немного пугал ее, его жаркая сила и притягивала, и беспокоила.

— Иссскра Жизни… Дар Шшере-Лоа-Ри, — Хранитель закрыл глаза и несколько секунд раскачивался на хвосте.

Полина за это время едва не впала в транс и с трудом очнулась, когда Хранитель заговорил снова.

— Ты сссможешшь подарить ее тому, кто разомкнет круг сссудьбы. Запомни. Иссскра Жизни — бесссценный дар… Есссли… она разомкнет круг судьбы… Есссли решшится…

— Кто? — осмелилась спросить Полина, так как видела, что наг сейчас завершит разговор и вряд ли удастся узнать что-то еще.

— Не ссскажу. Не могу сссказать. Узнаешшь, есссли… это ссслучитссся. Ххрани вассс Всссетворец. Прощайте.

Наг приложил ладони к ближайшей колонне и исчез.

Тайра снова обратилась гиеной и бежала впереди, ТашНорШера шла за ней, но двигалась она тяжело, словно преодолевая сопротивление, и казалось, что гиена тащит норенгу, влечет ее вперед своей силой, не позволяя останавливаться, прислушиваться к песне несчастной матери порабощенного рода, впадать в оцепенение.

— У логова Отступника наверняка охрана, — прищурилась Райяна, первой пришедшая в себя после легкой "контузии" от начальных звуков песни норенги.

— Конечно, охрана, как же иначе, — знакомо хихикнула шаманка. — И сам Отступник сидит там, как паук на паутине. Но если все получится… если пойдет все нужным путем… скоро паутина задрожит… Затрясется. Если Хранитель вернется, паутина затрясется, да, — желтые глаза гиены вспыхнули огнем "священного безумия", как это нередко случалось с шаманками. — Паук тогда побежит… побежит смотреть, кто трясет паутину… Тут-то нам и надо успеть да суметь…

— А разве шаманка, не лишившаяся своего дара, не сильнее, чем Отступник? — спросила Райяна. — Разве ты… — она помедлила, вспоминая, как Тайра себя назвала, — Дальнозрящая, не можешь его…

— Убить? — вскрикнула Тайра. — Сил-то хватило бы, да… — проговорила она тихо и глухо. — И силы есть, и желание… Много бед натворил… Убила бы и не вздрогнула, и не вспотела. Да нельзя. Нельзя-нельзя-нельзя… — забормотала она. — Никак нельзя. Того ты не понимаешь, что истинной шаманке никого убивать нельзя, никогда. Знаешь, что будет, если настоящая шаманка, долга не предавшая, добра желая, убьет хоть кого-нибудь? Знаешь?

Рысившая за гиеной волчица только молча помотала головой. Тайре не нужно было ее видеть, чтобы знать ответ.

— Тогда не будет больше шаманок на Лоанире. Дар отнимется у всех и не вернется больше. Никогда. Так на многих мирах уж бывало… Может, слабенький дар у кого-то и будет… Но настоящим шаманкам после этого не бывать. Закон такой, да. А если шаманку убьют… тоже плохо будет… очень плохо… Но что будет — того и я не вижу. Так что забудь. Каждому свой дар и свое служение…

— Если б я могла… если б могла… — это прозвучало настолько угрюмо и зловеще, так что у Райяны даже шерсть на загривке поднялась. — Не стала бы вас здесь водить… Но не могу я. Все, что могу — привести вас, да подсказать… может, еще чем помогу, чтоб пройти… Но и это не все… ох не все… — вдруг закручинилась Тайра. — Еще бы средство нужное получить… Нам бы средство получить, чтобы мраков излечить.

— А их можно излечить? — обрадовалась Райяна.

— Если средство нужное будет, — отрезала шаманка и замолчала так глухо, что стало ясно: сейчас от нее ничего больше не добьешься.