Право первой ночи. Право сильнейшего (СИ)

Глава 25

…Вернувшись к себе, я узнала, что всё время моего отсутствия зверёк проспал. Горгона, что добровольно охраняла сон малыша сдала пост и ушла, оставив растерянную меня с зевающим лисёнком наедине.

Разглядывал меня выспавшийся фенек не сказать, чтоб благожелательно. Скорее, настороженно.

— Как ты, малыш? — я осторожно погладила рыжую шубку. Пальцы так и утонули в пуху.

— Урр-р, — ответили мне и вздохнули.

Прежде у меня не было питомцев, но вроде бы любому живому существу жизненно необходимы две вещи: поесть и погулять.

На кухне меня встретили напряжённо.

Суровые повара в белых колпаках с маленькой Лучезарной Дланью на них и старательно изображающие суровость поварята разглядывали лилаю из Лицея Владыки с подозрением.

— Что-то не так с завтраком? — спросил главный повар, едва заметно скривившись.

А потом заметил жмущегося к моим ногам малыша.

Ещё ни разу мне не доводилось видеть, чтобы люди так улыбались.

Шеф в высоком белом колпаке, казалось, всю жизнь этой встречи ждал. И мечта его, наконец, осуществилась. Я заподозрила, что не только мы, люди обладаем каким-то конкретным магическим талантом. Вот у Тенька налицо дар очаровывать.

Перед нами с лисёнком, как по волшебству, оказался ломящийся от разнообразия стол. То есть это передо мной — стол. Перед Теньком выстроилась вереница мисок. Или, учитывая размеры крохи, блюдечек.

— Сердца ягнёнка? Мраморной говядины? Гусиной печёночки? — кудахтали над зверьком из Запределья брутальные дядьки в белых колпаках.

Лис поднял на меня морду и задумчиво поинтересовался:

— Тяф?

— Выбирай, что нравится, — ответила я и больше мы с малышом не рассуждали.

Набросились на угощение, чуть ли не рыча.

Повара переглядывались с довольным видом.

— Ну вот! Это я понимаю, лилая! — делились они впечатлениями обо мне же, ничуть меня самой при этом не стесняясь. — Аппетит, как у Владыки! — на этом сравнении, признаюсь, поперхнулась, но постукивание пудовым кулачищем по спине мужественно вынесла. И даже поблагодарила.

— А то ведь взяли моду с этой дохлотой, тьфу, худобой!

— Верчесо! Плавник тебе в пасть! Здесь же лилая!

— Так я и говорю — тьфу и растереть, лилаи пошли, ей-Прядильщицам! Ну ведь соплёй перешибёшь. А тут девочка крепкая! И не скажешь, что лилая!

— В Хвосте это, кстати, комплимент! — подняла я голову над тарелкой.

— Так и здесь — тоже, — заверили меня с самым довольным видом и с готовностью прочитали целую лекцию на тему, чем сытый всадник отличается от всадника голодного и как в старину первым делом при найме на работу кормили, чтобы убедиться, что аппетит у наёмника исправный и всё в подобном духе…

При этом повар отчаянно жестикулировал, то и дело тыкал пальцем в окно — там как раз виднелась вереница грифонов Небесного Патруля. Я только вздохнула. Вот мне бы куда! На жесткую, покрытую смесью из перьев и шерсти, спину. И в Небесный Патруль, — почему бы и нет! — вдоль всего Великого Хребта. И пусть ветер бьёт в глаза и свистит в ушах, и грифчик подо мной проваливается в воздушные ямы, так, чтобы каждый раз сердце останавливалось! Чтобы каждый вдох, каждое мгновение — взаправду! А не как на арене… безопасная бутафория для перворуких лилай…

Опять же, на грифоне свалить от Владыки можно!

Странно только что я об этом в первую очередь не подумала…

…— Вечером придёте? — прерывая нить моих мечтаний, спросил главный повар.

Справедливости ради, спрашивал он у Тенька, не у меня.

— Ой, какая прелесть! Кивнул! Видели⁈ Кивнул, кивнул! Как будто понял, надо же! — восторженно заахали новоявленные поклонники моего зверя. Я же почему-то не сомневалась: лисёнок не «как будто понял», он и правда, понял. И пообещал прийти!

— Обязательно придём! — ответила я за нас обоих, невольно радуясь подарку Аразона всё больше.

Просто от этих душных принятий пищи под перекрёстными взглядами перворуких кусок в горло не лезет. Не приведи Прядильщицы отощаю, как столичные дамы. Гениальной Хашури такое положение вещей будет только в радость, чего я только не наслушалась за это время по поводу «мужицких лап» и «грации лотосного буйвола»… Но на кривляку-фею вместе с перворукими плевать с высоты полёта грифчика, а вот ещё одного дружеского постукивания по спине можно и не пережить…

Подхватив Тенька на руки, я покинула кухню и направилась во дворцовый сад. Горгоны в один голос заверяли, что малыш не убежит — привязка не позволит.

Хорошо бы ещё они объяснили это не только мне, но и самому малышу.

Потому как, оказавшись на травке, «привязанный фенек» рванул в кусты — только хвост мелькнул! Не размышляя, я ринулась следом.

— Тенёк! Тенёк! Да стой же, малыш! Стой, говорят тебе!

Фенек упорно игнорировал не только команды и слёзные просьбы, но и свои же естественные потребности: «присаживаться» он явно не спешил. Впрочем, и удирал неубедительно. Время от времени останавливался, лукаво оглядывался. Позволял подобраться на расстояние пары шагов, весело сообщал: «Тяф!», припадая на передние лапы и… вновь уносился вперёд рыжим ушастым мячиком.

— Тенёк! Тенёк! Ну я тебя поймаю, пушистик!

Отчаиваться и раздражаться на столь явно демонстрируемое непослушание мне не позволяли приступы смеха: всё-таки подарок демона оказался очень забавным.

Правда, когда мой лопоушка проскочил между внезапно соткавшимися из воздуха прутьями ограды и мне пришлось протискиваться вслед за ним, стало не до веселья. Кажется, пришлось втянуть не только живот, но и грудь, и коленки, и даже нос. Вообще — всё! Но одна мысль о том, что решётка разделит нас с малышом, вызвала такую панику, что резко стало совсем не до размышлений.

— Тяф! — сообщил важное фенек, который и не думал больше убегать. Наигрался или устал. А может, сад в котором мы оказались, понравился зверю из Запределья больше прогулочного.

Я заозиралась. Прежде я здесь не бывала. Исчезли мощёные цветным камнем дорожки и столбики фонарей. Вместо них в воздухе висели зеркальные шары с экранными чарами. Над деревьями высились отделанные жемчугом крыши, оттуда доносились мужские голоса. Должно быть, здесь разместили гостей из Магистрата…

А на территорию Магистрата посторонним доступ запрещён.

— Пошли обратно, малыш, пока нас не застукали… — позвала я, но стоило мне нагнуться к зверьку, как снова вместо чьих-то пушистых, но не в меру вёртких боков пальцы мои ухватили воздух. Еще и равновесие не удержала, брякнулась на пятую точку.

— Ну, знаешь, это уже никуда не годится, — проворчала, я поднимаясь.

Только вот Теньку было решительно всё равно — что там и на что конкретно годится, а что нет. Под раскидистым кустом обнаружилась причина внезапной резвости и очередного праздника непослушания.

— Пи-пи-пи. — Пропищал, глядя на меня, подозрительно знакомый цыплёнок и по-куриному склонил голову на бок.

— Да ведь это тот самый цыплёнок Жар-Птицы! — сообщила я Теньку. — С Большой Земли, с нашего представления… Он ещё о мою руку тёрся!

Цыплёнок успел подрасти и распушиться, даже обзавёлся крохотным золотым хохолком. И я буду не я, если он меня не узнал. Обойдя Тенька по кругу, жарптенчик принялся ощупывать клювиком мои пальцы.

— Потерялся, кроха?

— Тяф! Тяф! — заявил с важным видом Тенек.

С места лисёнок не двигался — должно быть понял что пугает жар-птенчика. Но смотрел при этом умильно, как щенок, только что хвостом не вилял.

«Ну пожа-аалуйста, ма-ам!» — читалось в этих широко распахнутых и самых честных в мире глазах.

— Хочешь взять его с собой? — хмыкнула я. — Так нам и позволили. К тому же мне пока, честно, тебя одного — много. Что будем делать, если вам вздумается разбежаться в разные стороны?

— Тяф! Тяф! Тяф! — принялся потешно отвечать на своём лисёнок.

— Тоже разбегаться в разные стороны? Благодарю покорно: Дар мой не предусматривает телепатических способностей. Так что… Пойдём каяться, что забрались на запрещённую территорию и заодно сдавать пропажу. Магистрат, должно быть, на ушах стоит. Виданное ли дело — Жар-Птиц пропал!

Вот только «покаяться» мы не успели.

Совсем рядом раздались голоса и один из них был таким знакомым и таким неожиданным, что сперва я опешила, а затем… плюнув на манеры, поползла на брюхе прямо под корни ближайшего дерева, уповая лишь на Прядильщиц да на сознательность Тенька с жар-птенчиком.