Право первой ночи. Право сильнейшего (СИ)

Глава 37

…Когда Владыка говорил о Длани как о каком-то ненасытном монстре, я всё думала — приукрашивает. Для лучезарного словца. Оказалось — ничуть. Даже, пожалуй, Риардон преуменьшал.

Длань ни в какую не хотела подпускать меня к себе!

Владыку с Дайширчиком, и, подозреваю, даже с Теньком и ДанЖи — пожалуйста, сколько угодно. А что касалось моего скромного приближения — Длань решительно протестовала: молниями, грохотом, клубами кровавого дыма…

Зато сходящее с ума Лучезарное пространство позволило увидеть, каким образом Риардон Хатар-Небесный Всадник делится с подданной защитой от Длани.

Зрелище оказалось не для слабонервных, и уж точно не для изнеженных столичных лилай… От сердца Владыки тянулись две кровавые верёвки — одна ко мне, вторая… Вторая, более мощная и тяжёлая была присоединена к Длани. Обычным зрением этого было не рассмотреть, а вот истинным… я видела. Видела отчётливо! И всей коже ловила мурашки-отголоски глубинной связи Лучезарной Длани и Владыки Света.

— Риардон! — Крикнула я, подзывая их с Дайширу в очередной раз. — Это невозможно. И ДанЖи сильно устал… Я же чувствую, вот-вот грохнемся мы с ним!

— Ты должна коснуться Длани!!! — страшным голосом прогрохотал в ответ Владыка. — И это не обсуждается, Милу!!!

То есть никак правитель не реагировал на моё нытьё. Впрочем, справедливости ради нужно сказать — ною я в исключительных случаях. Вот как этот, например.

— Ты должна получить защиту Длани, шрявь тебя за ногу! — Уже спокойнее пояснил Владыка. — Коснёшься её — и получишь защиту Древних. Защиту Драконьей Крови! Связь Всадницы ещё не окрепла, её недостаточно для твоей безопасности! Так что или ты касаешься Длани — или не пущу ни тебя, ни ДанЖи дальше тренировочного купола, так и знай!

— Я стараюсь, чтоб тебе икрой по глаза зарасти!!! — крикнула я, чувствуя, как глаза начинает предательски щипать.

Я просто адски устала, было больно и тяжело.

— Милу! — Риардон описал дугу вокруг нас. — Сейчас у тебя получится!!!

Он вдруг вскочил на Дайширу с ногами, и, раскинув руки в стороны, произнёс несколько фраз на Древнем. Я разобрала только одно из них: « льё» , вода. Нет, не вода… не совсем вода. « Аушеной льё … Аушеной Нун» повторил Риардон и я поняла, что в ход пошли главные козыри.

— Я сказал Длани, что ты посвящена самим Нуном. — Перевёл мне Риардон, прочитав, должно быть, вопрос на лице. — И связана с двумя Владыками.

Какое-то время ничего не происходило — Длань лишь полыхнула гневно и Владыка посерел ещё больше — кровь в буквальном смысле покидала его, вместе с магией и силами. И всё же каким-то чудом он держался.

Будто в подтверждение его слов снизу поднялся гигантский фонтан. Он истово бился о воздух, окрашивая мир в сотни радуг и орошая нас мириадами солёных брызг. И Длань позади нас тоже.

Небесные Персты дрогнули, вдруг подзывая меня к себе.

«У тебя получится». — Говорил взгляд Владыки.

…Прежде, чем коснуться Средоточия, следовало почтительно облететь каждый Лучезарный Перст.

Длань заговорила со мной стоило облететь вокруг мизинца.

Диалог с мощнейшим магическим Явлением нашего мира был странен. Вслух не было произнесено ни слова… Персты не говорят на человеческом языке, но… в какой-то момент мне показалось, что слышу голоса. Каждое слово — как вспышка цвета и укол под кожу сразу несколькими иглами… и звук, ощущаемый каким-то особым слухом… И, поскольку мне ещё привыкнуть нужно разговаривать со всякими магическими сущностями за стопроцентную точность диалога не поручусь. Но всё же воспроизвести попробую…

— Прочь!

— Прочь, презренная!

— Прочь!

— Ты делаешь его слабым!

— Что⁈

Волна ослепительного света отбрасывает назад.

Кувыркаемся с ДанЖиком. Чудом удерживаем равновесие.

И… пальцы мои так и не касаются Длани…

— Шарх! Кого? Кого я делаю слабым?

Произношу зачем-то вслух, ведь понимаю прекрасно: Персты говорят о Риардоне.

— Прочь!

— Прочь!

— Вся Кровь Дракона — моя!

— Моя!

— Да не претендую я на его кровь, вот же наказание!

— Врёшь!

— Врёшь себе!

— Прочь!

— Прочь…

Длань гневно шипит.

Персты готовы вот-вот сжаться в кулак и раздавить меня, как букашку.

— Ты — недостойна!

— Врёшь!

— Пусти!

— Убирайся!!!

— Пустиии!!!

Моя ладонь, наконец, касается Длани! Небеса разверзаются грохотом. Тело прошивает невыносимой болью.

— А-а-ааа!!!

Но в следующую секунду боли уже нет — и её отсутствие воспринимается уже, как эйфория.

Стоило мне коснуться Длани, как ни её, ни меня больше не стало. В чём-то вязком, сбивчивом, пульсирующем плавали отблески некоего понимания. Я вдруг осознала, что весь этот спектакль, что Длань устроила — не более чем ухищрение, чтобы получить больше Крови.

Крови Риардона.

Как же он всё-таки одинок — пришло следующее осознание… Всем что-то нужно от него, чуть ли не с самого рождения… И о том, что Длань взбесится от одного моего приближения, Риардон, конечно же, прекрасно знал. Но всё равно прилетел сюда со мной, чтобы защитить… Он привык отдавать… А что он получает взамен? Ответственность, о которой многие забывают в своих грёзах о власти… Воспользовавшись тем, что нить вопросов и ответов перестала резко рваться, я спросила, что значит — я делаю его слабым? И тут же пришло осознание, что грифоны не подпускают к себе существ Запределья, и метка Аразона могла в прямом смысле убить меня, если бы не магическая поддержка Владыки! Риардон и там не просто страховал меня физически, он отдавал все свои силы! Вот почему я так чувствовала его… Проклятье шёрпов, чем же он расплачивается сейчас⁈

— Зачем ему это? — внезапно вырвалось у меня вслух. — Не слишком ли велика плата за первую ночь с демоном?

— А как ты думала? — ответ прозвучал тоже вслух! чравда, в каком-то совершенно невообразимом и дрожащем пространстве. — Я тоже считаю, что чересчур. Великовата плата за то, что спас тебе тогда, презренной, твою жалкую жизнь!!!

— Мне… и всем остальным жителям нашего королевства… — прошептала я.

— Убирайся! Одно твоё присутствие убивает Дракона!

Больше Длань не произнесла ни слова.

Бесновалась, шипела, плевалась светом и огнём…

Наконец, она отпустила мою руку. С победным воплем ДанЖик понёсся вниз, распластав все шесть крыльев, будто скользил по воздушной горке.

Возвращение во дворец было быстрым и молчаливым.

Правителю мало оказалось собственных подвигов: он и Дайширу вынудил выплеснуть практически весь магический резерв — для прокладывания магического коридора для всех нас. И возразить на это было нечего — мы с ДанЖиком и Теньком совершенно выдохлись.

Я оглянулась и на несколько мгновений ослепла от лучезарной вспышки. Напоследок Длань любезно напомнила ещё раз, что дикие грифоны не переносят ничего, связанного с Запредельем, в том числе зверей. Это был явный намёк на Тенька. Правитель мог приказать оставить лисёнка дома. Но не стал. Просто заплатил за это кровью. Вот ведь странный тип!

…Когда грифоны были вычищены после полёта, а кормушки и поилки наполнены, Риардон проводил нас с Теньком до лестницы в покои лилай.

— Тебе было больно, Риардон. — Сказала я. — Не стоило этого делать.

Клянусь, Владыка даже не понял, о чём я! Посмотрел с недоумением и дёрнул уголком рта.

— Если ты чувствуешь себя обязанным за то, что спас нас от нашествия тварей Запределья, завязывай с этим уже, я серьёзно. — попросила я. — Потому что…

Голос Риардона был глухим. И заговорил он неожиданно. Я аж поперхнулась.

— Эта была лёгкая щекотка по сравнению с тем, что со мной было, когда ты была с Аразоном.

С этими словами их светлейшество развернулись, вознамерившись было удалиться красиво и с ровной спиной, как у них тут в столичных высокопоставленных кругах принято. Хотя сам же с трудом на ногах стоит!.. И… не тут-то было!

Моя внутренняя хвостовая девчонка с отрывом опередила мою внутреннюю благородную лилаю.

Отпустить мужчину после такого? Ну уж нет. Что это было вообще, если не признание? А раз признание, то в чём? У нас с ним какая-то связь особенная, что ли? Неужели то, что мой Дар Нао совпадает с Даром Владыки — не случайность? Да что, шарх подери, происходит⁈

Весь этот жужжащий рой мыслей вспыхнул единой вспышкой — я даже не все их отследить успела, так быстро это странное озарение прошло.

А когда Риардон резко застыл, будто не в силах был поверить, что я схватила его за руку и ещё и дёрнула, после чего развернулся, глядя на меня с какой-то непонятной надеждой, вслух же вырвалось куцее и глупое:

— Но… как?

Правитель долго не отвечал. Просто смотрел. Но как смотрел! У меня почему-то всё внутри дрожало от этого взгляда.

Затем Владыка пожал плечами.

— Вот так, Милу. — Подумал и добавил: — Мне жаль, что тебе пришлось это ощутить.

На этот раз я подалась вперёд сама. Кажется, он хотел ещё что-то сказать, но я, презрев всякое представление о субординации, самым беспардонным образом накрыла рот правителя своими пальцами.

Правитель, впрочем, не возражал. Остолбенел, выпучился… И всё же остался стоять, будто вкопанный.

— А мне нет, — сказала я и, отняв руку от губ Владыки Света, поцеловала его. Сама.

Поцелуй оказался слишком волшебным, слишком потрясающим. Губы Риардона были твёрдыми и горячими, нежными и вместе с тем настойчивыми. Я поняла вдруг, что обвиваю руками его шею, прижимаюсь к широкой груди, целую и не могу остановить это совершенно невозможное безумие, просто не могу оторваться! Риардон же целовал меня так жадно, будто не верил в происходящее. Словно я вот-вот исчезну, растворюсь, окажусь иллюзией. Он пил меня, как живую воду. Пил и не мог напиться.

Время замедлилось, замерло, мы оба оказались в каком-то волшебном пространстве. Не было больше сомнений. И стыда тоже не было. Было понимание на каком-то глубинном уровне, что то, что происходит — самое правильное и гармоничное из всего, что могло со мной случиться.

Остановилось это безумие когда кто-то из нас покачнулся. «Один задохлик на ногах не удержался, другой подхватил» — сказала бы Еська-Сан, увидев нас сейчас. Примерно это с нами и случилось. Что в принципе логично после моего убойного во всех смыслах зачёта, которой, впрочем, правитель засчитал. В траву мы не рухнули, но колонну чуть не снесли. Мной. Риардон в последний момент руку успел подставить.

И поцелуй повторился снова…

К тому времени, как волшебство опять грубо оборвалось, остатки моего наряда были в таком беспорядке, что проще было, кажется, всё это с меня сорвать, скатать и срезать, чем размотать…

Я сперва не сообразила, почему это Риардон вдруг целовать перестал и принялся помогать мне «хоть с большего срам прикрыть», как у нас в Хвосте говорят.

И только затем увидела Всадника, который, кружа над нами, снижался.

— Что-то случилось?

Ответа правителя я почти не расслышала, всё пыталась собрать мозги в кучку. Поняла одно — Риардону срочно надо было отбыть по срочному делу. Чему он, мягко говоря, не рад. Я же если честно, почти обрадовалась — хоть дух перевести.

Это новое чувство, возникшее к правителю… или не новое? — в общем, мне банально надо побыть с этим. Одной побыть.

Знала бы я как нескоро в тот день моя мечта осуществится!

Впрочем, что-то нехорошее я сразу заподозрила.

Вот как только нос к носу столкнулась с Нинель, которая каким-то образом ухитрилась выбраться из своих покоев, прямиком из-под домашнего ареста, сразу что-то такое очень и очень стрёмное и заподозрила.

Жаль только, недооценила гадину.