Предсказание

Глава 15

Дежавю. Какие секретные комнаты он покажет мне сегодня? Мы прошли по коридору до конца и свернули направо от лестницы в другой коридор. Он открыл дверь и пропустил меня внутрь. И вот тут-то я поняла, что попала в самую настоящую западню. Хамдан закрыл дверь и прошёл мимо меня. В мозгу у меня что-то перещёлкнуло, когда я резко развернулась и кинулась обратно. Дверь была не заперта, я дёрнула её что было сил и выбежала в коридор.

Убежала я, конечно, недалеко, когда сильные руки обхватили меня за талию и крепко прижали к мужскому телу, оторвав от пола. Я пыталась вырываться и сопротивляться, но это было бесполезно, всё равно что бороться со стеной. Постепенно я обмякла, но он продолжал меня удерживать.

Теперь я чувствовала его горячее дыхание на затылке. Он наконец поставил меня на ноги и переместил руки чуть выше, приподнимая грудь, поцеловал меня в ухо, лизнув мочку. Соски мгновенно превратились в упругие горошины. На спине я чувствовала его возбуждённый член. Он прижал меня лицом к стене, так что руками я оперлась на дорогую тиснённую отделку. Грудь через тонкую ткань тёрлась о шёлковую текстуру. Я слышала позвякивание расстёгиваемой пряжки ремня, потом молнии на брюках. Теперь я знала эти звуки, потому что проделывала всё это своими руками не далее, как вчера. Он присобрал подол моего платья, рывком спустил трусики и вторгся сзади. Я инстинктивно чуть оттопырила попку, удобнее пропуская его член внутрь в этой новой для меня позе, пока он придерживал меня за бёдра. Удивительно, как моё тело адаптировалось и реагировало на такое сексуальное разнообразие, ведь я была совсем не искушённой в любовных делах. Он двигался сначала размеренно, как всегда, потом резче, входя на всю длину, заставляя горячие волны удовольствия разливаться по моему телу. Я сама не понимала, как мне раз за разом удаётся впадать в экстаз. Я опять испытала оргазм, ослабев в его сильных руках. Он тоже кончил, прижав меня всей тяжестью своего тела к стене. Потом резко развернул лицом к себе:

— Ну что? Достаточно набегалась?

Я моргнула, покачав головой. Это, безусловно, был очень глупый поступок, но мои реакции перестали быть хоть сколько-нибудь адекватными.

— Я не собираюсь терпеть ночную беготню по дому, поэтому в следующий раз я сначала тебя как следует выпорю.

По его лицу, словно в маске, я не могла понять, шутит он или говорит серьёзно. В моей прежней жизни я не восприняла бы такую угрозу всерьёз, но теперь я сомневалась и боялась его провоцировать.

— Проходи уже.

Я вернулась в комнату. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это его спальня. Не так я, конечно, представляла личную комнату восточного мужчины. Она была в современном европейском стиле. В этой комнате не было никакого женского вмешательства, лишь строгий мужской деловой стиль. Интерьер в отличие от женского не так сильно перегружен лишними элементами декора и прочими деталями. Здесь был только стандартный ассортимент вещей, лишь тех, которые действительно используются.

Цвет интерьера был холодным — чёрным, серым, синим и коричневым. Где-то я читала, что каждый из цветов, используемых в дизайне интерьера, обладает своей символикой. Коричневый означает твёрдую позицию по жизни, выбор человека, который крепко стоит на ногах. Синий цвет придаёт спокойствие и основательность. Серый был знаком благородного происхождения и власти. Чёрный тесно связан с чем-то негативным, злым, а с другой стороны — таинственным и притягательным.

Стиль комнаты я окрестила классическим, ни минималистическим, не хай-тек и даже не арт-деко. Хамдан, определённо, работал интеллектуально и потому ему нужно было обеспечить хорошее место отдыха, чтобы пополнить потраченные силы для достижения новых целей. На первый взгляд помещение показалось холодным и неуютным, но, на самом деле, это была ошибочная точка зрения. Дозированный декор, ткани, смешанные фактуры, цветовые акценты отлично располагали для отдыха. Комната не была перегружена чем-то лишним, в ней чувствовался лаконичный, рациональный и чёткий подход, что в целом идеально подходило для такого уверенного в себе мужчины, как Хамдан, который не бросает обещаний на ветер, в том числе, и угрозу выпороть меня.

Несмотря на холодность дизайна, комната была роскошной, подчёркивающей финансовый статус хозяина, его собственные вкусы и творческое мышление за счёт красивых элементов декора, дорогой фактуры и геометрических форм. Пол был деревянным, частично застланный мягким однотонным ковром, как и мебель была в одном цвете.

Но самое удивительное, что ванная комната, если это можно так назвать, была отделена от остального пространства лишь затемненной стеклянной перегородкой, за которой явно просматривалась огромная ванная, облицованная плиткой, и тумбочка со сложенной на ней полотенцами.

— Тебе нужно в ванную.

Мне, безусловно, было туда нужно, но это ведь просто пространство за стеклом, почти прозрачным! Я часто заморгала, судорожно ища варианты не мыться вообще, начиная прямо с сегодняшнего вечера.

— Я смотрю, ты из серии «некоторые любят по горячее».

Он демонстративно вытянул ремень из брюк и сложил пополам, пробуя, насколько удобно вещь лежит в руке.

— Снимай платье.

Сколько ещё унижений мне придётся вынести? Я начала жалеть сама себя. Глаза наполнились слезами. Я потянула платье и сняла через голову, только теперь заметив, что я совсем голая, потому что мои трусики валялись где-то в коридоре. Я опустила голову, пытаясь прикрыть руками грудь и низ живота. Хамдан шагнул ко мне и, остановившись совсем рядом, наклонился к моему уху:

— Мы с тобой столько формальностей перешагнули, а ты пытаешься прикрыть грудь, Марина?

Его дыхание обжигало, а глаза сами собой высохли от того, что я опять начала чувствовать запретные для себя эмоции, но, по крайней мере, не жалость к себе.

— Это мило и наивно, но иногда раздражает. Ты красива, поэтому ты здесь. В моем присутствии не смей стесняться своего тела. Ты меня этим оскорбляешь.

Я покраснела. Он вроде бы сделал мне комплимент, но с акцентом на свой правильный выбор, так, будто моя красота была чем-то безусловным. Я была красивой вещью в его доме. Я — объект его страсти, вожделения, греха. И я в этом не виновата, я этого не хотела, я его не провоцировала. Сплошная объективизация.

— Иди в ванную.

— И ты меня не выпорешь? — Я сама не знаю, почему я это прошептала.

Он опять наклонился к моему уху, так что дыхание опалило лицо и тепло волной растеклось по телу:

— А ты бы этого хотела?

Сейчас я хотела провалиться сквозь землю, и опять забыла, как дышать.

— Я, пожалуй, пойду в ванную.

Он усмехнулся, а я в смущении зашла за стеклянную перегородку. Залезла в огромную ванную и пустила воду. Я сидела в поднимающейся воде, крепко прижав колени к груди, когда услышала настойчивый приказ:

— Марина, слева от тебя есть мыло, шампуни и другие принадлежности для мытья. Хочешь, чтобы я тебе помог ими воспользоваться?

Я как маленький ребёнок, за которым внимательно следит строгая воспитательница, нехотя оглядела полку с удивлением обнаружив, что косметики тут было в избытке. Я взяла мыло и начала намыливать тело, мгновенно утопая в мягкой ароматной пене. Потом вымыла голову. Но когда настало время вылезти из ванной, я опять замешкалась, бросив осторожный взгляд сквозь стекло в комнату. Хамдан был чем-то занят, глядя в ноутбук. Тогда я медленно встала, чтобы он не услышал всплеска воды, осторожно переступила через бортик и быстро завернулась в полотенце, благо, оно было огромным. На голове тоже завязала полотенце. Так мне было спокойнее.

Выйдя из-за перегородки, я с ужасом обнаружила, что Хамдан полностью обнажён, он снял всю одежду и бельё. Я остановилась как вкопанная посреди комнаты, покраснела и опустила глаза, не зная, куда смотреть. А Хамдан, наоборот, смотрел прямо на меня, и лукавая улыбка начала расползаться на его красивом лице:

— Что такое, Марина?

Не было нужды задавать этот вопрос, он и так понял мои скромные мысли. Поэтому я решила отвлечь его разговором:

— Почему я сегодня буду спать здесь?

Этот вопрос тоже можно было отнести к разряду риторических.

— Потому что, Марина, тебя мучают кошмары, а я не могу каждую ночь бегать и успокаивать тебя, поэтому будешь спать здесь.

— В моей комнате есть камеры наблюдения?

— А ты как думаешь?

— Думаю, да.

— Ну вот и умница.

Сейчас я осмелела настолько, что тоже готова была его подколоть:

— А кто за мной наблюдает: мужчина или женщина?

— А ты бы как хотела?

— Никак. Я не привыкла раздеваться на камеру.

— Ты ко многому не привыкла, Марина. Полагаю, партнёр у тебя был всего один, но твой потенциал он не раскрыл, ты не получала раньше совместного удовольствия. Проблема современной сексуальной раскрепощённости в том, что все занимаются сексом, но так посредственно, что не испытывают истинного удовлетворения. А ты так и вообще стесняешься своего тела и смущаешься естественных реакций. Почему ты разошлась со своим женихом?

Я сомневалась, что мне стоило с ним делиться такой личной информацией, но мне уже было почти не больно об этом вспоминать, особенно сейчас.

— Он мне изменил. Я его застала с другой.

— Думаешь, в этом есть твоя вина?

— Да, отношения ведь строят двое.

— Не в этом случае. Он просто не смог тебя раскрыть, не добрался до твоих чувств. И сам не любил.

Он встал и подошёл вплотную ко мне, провёл пальцем по щеке, скользнул вдоль шеи и ключицы, опустившись к кромке полотенца на груди.

— Ты ведь далеко не холодная, а часто очень горячая. И тебе нравится, что мы делаем, хоть ты и не хочешь этого признавать. Ведь я тебя не заставляю. Если я сейчас сниму это полотенце и начну гладить, целовать и ласкать твоё тело, особенно между ног, где ты уже влажная, то ты будешь биться в экстазе снова и снова, потому что ты создана для любви, для удовольствия. Со мной ты вольна чувствовать, думать и говорить всё, что считаешь нужным. Это и есть истинная свобода здесь, а не то, что ты называла свободой раньше.

— Здесь у меня нет свободы передвижения.

— Марина, когда ты последний раз свободно передвигалась, тебя без труда похитили. Любой легко может лишить тебя этой свободы. Но даст ли он тебе что-то взамен? Я же даю тебе всё, что могу. Здесь ты можешь ничего не бояться. Никто не причинит тебе боли или зла.

— Кроме тебя и кроме того, что я чувствую.

— Твоя большая проблема в том, что ты слишком много думаешь. Горе от ума.

Мне стало обидно настолько, что я до боли закусила губу. Хамдан это понял. Меня вообще пугало, насколько хорошо он меня понимает по одному только невербальному общению.

— Я не хочу тебя обидеть, Марина. Ты и правда очень умная даже по мужским стандартам. Но съедаешь себя мыслями, терзаешь до страданий. И это ещё полбеды. Твоё расстройство заставляет тебя из множества возможных вариантов действий выбирать худший для себя. Ты себя наказываешь, не знаю даже за что, но намеренно заставляешь чувствовать боль, когда вполне можешь получать удовольствие. Вот и сейчас ты себя грызёшь, вместо того чтобы успокоиться и лечь спать. Ведь сегодня ты не будешь одна, я разделю с тобой страхи. А моя нагота не должна тебя пугать так же, как и своя.

Вот и весь психоанализ.

— Ты можешь ложиться спать, не дожидаясь пока я приму ванну.

Приказ или возможность? И он прошёл за стеклянную перегородку, оставив меня стоять в размышлениях. Я ведь сейчас и правда была вольна лечь спать, он не ограничивал меня, я сама поставила блок, ожидая его разрешения. Он приказывал мне только, когда я сама не понимала, что лучше и правильно сделать.

Причина была в том, что я находилась на его территории, принимая его правила. Сейчас он почти прямо сказал мне, что здесь я свободна в выборе. Наверное, я могла даже пойти спать в свою комнату, но внезапно поняла, что не хочу. Когда я приняла наркотик, меня не заставляли, это был мой выбор. Так же, как когда я отказалась его принимать. И Хамдан действительно ни разу не взял меня силой. Я не сопротивлялась открыто. После того, как дверь перестала быть запертой, меня никто не остановил и не ограничил в передвижениях, за мной даже не наблюдали открыто.

Конечно, я была не готова к совместной жизни с мужчиной, которого совсем не знаю. Особенно с таким взрослым, состоявшимся и властным. Но и отношения с мужчиной, которого мне казалось, я знаю, и сама выбрала, тоже не привели ни к чему хорошему. Я не была готова к беременности и материнству, но разве кто-то может быть к этому готов на 100%?

Но что было самым важным. Я должна была научиться сосуществовать с кем-то ещё. У меня не было родной семьи. Я привыкла рассчитывать только на себя, закрываясь в своей раковине одиночества. Но здесь я и правда была не одна. Хамдан всегда жил рядом, в соседнем коридоре. И он в отличие от меня был готов прийти ко мне на помощь. Он знал, когда мне нужна поддержка и давал, что мог. И даже, когда я вела себя как капризный ребёнок, он подыгрывал мне и нянчился со мной. На взрослый лад, естественно.

Так я стала жертвой, принимающей правила игры.

Я легла в мужскую кровать, думая, что не засну сегодня совсем, но провалилась в сон ещё до того, как вода в ванной перестала журчать. А утром проснулась настолько поздно, что солнце уже давно было в зените. Да-да, в отсутствие часов я научилась определять время по солнцу, а ночью, когда не могла уснуть, по луне, благо, небо тут почти всегда было безоблачным. В комнате Хамдана тоже не было часов. Возможно, люди здесь не жили по строгому графику и не вставали по будильнику.

Ночью мне ничего не снилось, что несказанно порадовало утром. И Хамдан не приставал ко мне, что слегка опечалило. Я не до конца в себе разобралась, но решила об этом не думать и прожить ещё один день, наслаждаясь тем, что у меня есть. Тем более, что у меня была насущная проблема — что надеть. Платья, в котором я пришла вчера, нигде не было. Бельё осталось в коридоре. Идти до своей комнаты конечно было недалеко, всего лишь в соседний коридор, но я помнила слова Фатимы, которая даже платок на голову мне заботливо повязала, да и не могла я пойти голой в чужом доме.

Я открыла шкаф Хамдана, пытаясь найти хоть что-нибудь подходящее, чтобы выйти из комнаты. В итоге я остановила выбор на спортивном костюме, который и натянула. Он был мне безбожно велик, но это лучше, чем ничего. Так я добралась до своей комнаты, по достоинству оценив скромный ассортимент в моём гардеробе, который, по крайней мере, был мне впору.