Преследуя любовь

Пятнадцатая глава

Чарли

— Милая, когда я смогу сделать тебя своей женой?

Джулиан прерывает мои мысли, и, сама того не подозревая, я как никогда нуждаюсь в проверке реальности. Мы не говорили о планировании свадьбы, поскольку он сделал предложение всего несколько дней назад, но в глубине души я сомневаюсь, что он чувствует мои колебания и пытается направить меня в нужное русло.

— Это зависит от того, собираешься ли ты увезти меня в свою пещеру?

— Для тебя — все, что угодно, — он усмехается, притягивая меня ближе к своему телу.

Потерянная в этом моменте, наполненном обещаниями новой совместной жизни, я улыбаюсь, прижимаясь к нему. Больше всего на свете мне нужно чувствовать себя желанной, чувствовать, что меня любят. Мои глаза встречаются с глазами Лекса в другом конце комнаты. Он не отрывается от моего взгляда. Чувство вины проносится сквозь меня, разрывая так, что я и представить себе не могла, что это случится снова.

Но на этот раз все перевернулось, и у меня есть кто-то, кого я могу назвать своим. Я не тот человек, который смотрит со стороны, ломая голову над тем, что происходило за закрытыми дверями.

Наконец-то я счастлива, мой мир больше не разрушен. Глядя на Лекса, я понимаю, что не могу туда вернуться. Все мои счастливые воспоминания о нем омрачены трагическим концом. Я не могу смотреть на него, не вспоминая наше прошлое. То, что у нас было, — это не школьная влюбленность, как бы я ни пыталась продать себе эту историю.

— Чарли?

Я поворачиваюсь и вижу Адриану, стоящую рядом со мной. Единственный человек, который так много значил для меня, но она снова причинила мне боль, оставив меня приводить себя в порядок. Судила меня, когда знала только половину правды.

— Это ты… ты, — ее голос дрожит, эмоции нарастают, пока она пытается вымолвить слова, — Чарли… Мне очень, очень жаль, — слёзы стекают по ее красивому лицу, глаза затуманены слезами. В то время она была молода и поступила так, как поступают большинство девушек. И все же я не могу игнорировать боль от ее предательства, когда она бросила меня, не дав мне даже объясниться.

Но я была тем, кто играл с огнем, или, лучше сказать, с ее братом.

Я отпустила Джулиан и крепко обнял ее, желая простить ее, чтобы мы могли возродить нашу дружбу. Все в ней кажется знакомым, и на секунду я задумываюсь, не так ли это, как чувствовать себя в объятиях Лекса.

— Адриана, пожалуйста, перестань плакать. Ты испортишь свою и мою тушь, — я хихикаю, когда слеза скатывается по моей щеке.

Ее улыбка сияет. У Адрианы всегда были красивые классические черты лица с миндалевидными зелеными глазами, не такими яркими, как у Лекса, но похожими, поскольку они родственники. Когда я видела ее в последний раз, цвет ее волос был натуральным мокко. В соответствии со своим постоянно меняющимся стилем, она сменила его на медовый блонд с омбре.

— Я бы сказала, вытри его о платье, но, Чарли, что, черт возьми, с тобой произошло? — она лучится сквозь слезы, — Ты выглядишь потрясающе. Дольче и Габбана? Я влюблена в это платье.

Вот так просто вернулась прежняя Адриана, которую я знала и любила. Легко простить ее. Она была моей лучшей подругой с восьми лет, а некоторые вещи никогда не должны быть разрушены.

— Как только я увидела его, я поняла, что мы — родственные души.

Пока я говорю о платье, я замечаю, что Джулиан и остальные члены банды стоят там, явно ожидая представления.

— О, простите. Адриана, познакомься, пожалуйста, с Рокки и Никки. Мы знаем друг друга еще с колледжа. Мы с Никки — партнеры в нашей собственной фирме, — с гордостью говорю я.

— Фирма? В смысле адвокат?

Я киваю, ухмыляясь: — Это Эрик, мой помощник, а Эмма — помощник Никки. А этот красавчик — мой жених, Джулиан.

Адриана протягивает руку Джулиану и пожимает ее в очень профессиональной манере, но по тому, как она прикусила уголок губы, я могу сказать, что это что угодно, только не профессионализм.

— Ладно, кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты похожа на Кристиана Бейла? — Адриана не сдерживается и спрашивает своим кокетливым тоном, зациклившись на нем. О, как я помню этот голос.

— Кто, я? Никогда, — язвительно отвечает он.

Я шлепаю его по руке, когда он смеется вместе с остальной группой.

— Итак, как я слышала, вы с Элайджей все еще вместе. Женаты, верно?

— И да, и нет, — она понизила голос. Я знала, что что-то не так, но я не собираюсь лезть на рожон при всех, — Это довольно длинная история, у нас будет много времени, чтобы наверстать упущенное позже.

Я киваю головой, понимая, что нам нужно поговорить наедине: — Ребята, вы не возражаете, если мы с Адрианой возьмем что-нибудь выпить в баре?

— Валяйте, у меня здесь Эрик, чтобы составить мне компанию, — говорит Джулиан. Эрик рядом с ним, и он уже напился шампанского.

Когда мы идем к бару, Адриана переплетает свою руку с моей, как мы делали это тысячу раз в коридорах нашей школы.

— Он искал тебя, — говорит она, как только мы подходим к бару.

— Адриана, послушай… прошлое есть прошлое.

— Чарли, Лекс уже не тот. Не с тех пор, как ты… Ты должна понять, что тогда он был под большим давлением.

— Я знаю, что он не тот. Я сталкивалась с ним уже дважды, и все в нем изменилось, — говорю я ей, не забывая о незнакомце, который выдает себя за Алекса, или Лекса, или еще кого-нибудь, — Он не тот Алекс, которого я когда-то любила.

— Я знаю, что он кажется холодным, но в глубине души у него все еще есть что-то для тебя, Чарли. Ты была любовью всей его жизни.

— Но как же его ребенок, Адриана? Ты знаешь, каково мне было узнать от городской шлюхи, что его жена беременна? — обида задерживается в моем повышающемся тоне, мое выражение лица ожесточается от этого путешествия по дорожке воспоминаний, — Он обещал мне, что они перестали заниматься сексом, а потом я узнала, что его жена беременна… Адриана, ты просто не понимаешь.

— Это был не его ребенок, Чарли. У них никогда не было секса. Саманта обо всем врала. Когда он узнал, он впал в ярость и полетел ближайшим рейсом на Кубу, чтобы найти тебя, думая, что ты уехала жить к маме.

— Но меня там не было.

Подношу трясущуюся руку ко лбу, откровение шокирует меня. Значит, это был не его ребенок? Я склоняю голову, сомневаясь в своих решениях. Неужели я ошиблась? Но нет, я помню, что он все равно выбрал ее первой. Он верил, что это его ребенок, и предпочел чтить свой брак тому, что у нас было.

Я была на втором месте. Он убедился в этом.

— Я знаю, но твоя мама сказала нам, что ты переехала в другое место и счастлива с другим. Она умоляла нас оставить тебя в покое, сказала, что ты нашла отличного парня и съехалась с ним. Она сказала, что ты усердно учишься, и что если мы тебя найдем, то, по ее мнению, твоя жизнь пойдет вспять, — Адриана остановилась, чтобы перевести дыхание, отчаянно пытаясь высвободить то, что она, должно быть, держала в себе все это время, — Это была и моя вина. Я сказала Лексу, что ты заслуживаешь лучшего, и что он должен позволить тебе быть.

Все это слишком сложно переварить. Моя грудь сжимается, и, держась за перекладину, я использую ее, чтобы сохранить равновесие для того, чтобы мои дрожащие ноги не подкосились подо мной. Рядом со мной стоит поднос с шампанским. Я выпиваю бокал одним махом, не обращая внимания на пузырьки, щекочущие горло. Это не стирает всепоглощающего чувства этого момента, и, не задумываясь, я беру еще один, повторяя свои действия.

— Адриана, я не знаю, что сказать. Я уехала в Коннектикут, чтобы жить с бабушкой. После ее смерти я просто хотела жить дальше и гордиться ею, поэтому я поступила в Йель. Там не было другого парня. Как он мог появиться после него? — я задаю вопрос, но ни один ответ не удовлетворит меня и не сотрет прошлое, — Как он мог сомневаться в моей любви к нему? Неужели он думал, что я сразу уйду?

— Твоя мама была очень убедительна. Прости, ты права, но тебе действительно нужно поговорить с Лексом.

— Это просто слишком. Есть нечто большее, чем… — я остановилась на середине предложения. Сейчас не время вдаваться в болезненную семантику всего этого. Я достаю из сумочки визитную карточку и протягиваю ей, — Давай скоро встретимся за обедом и поговорим об этом, но сейчас мне нужно время. Мне многое нужно принять.

Она целует меня в щеку, понимая, что мне нужно пространство.

Джулиан подходит ко мне и спрашивает, не хочу ли я еще потанцевать. Я с радостью приветствую возвращение к реальности, напоминая Адриане, чтобы она позвонила мне.

Пока мы танцуем, Лекс делает то же самое в нескольких футах от меня со своей спутницей. Время от времени его глаза блуждают в мою сторону, наблюдая, как я смотрю на него. Он наклоняется к шее женщины и нежно целует ее, закрывая при этом глаза.

Мой взгляд прикован к ним, а внутри меня нарастает ярость. Почему он так прикасается к ней? Он медленно открывает глаза, снова устремляя их на меня. Я не могу больше смотреть, это слишком болезненно. Мне нужен момент ясности, поэтому я извиняюсь и иду в туалет, обвиняя во всем шампанское, которое я выпила ранее.

Я выхожу из бального зала, придерживая низ платья, чтобы не упасть в спешке. В длинном коридоре я осматриваю окрестности в поисках знака туалета. Дыши, еще несколько футов. В голове разбегаются мысли, в желудке бурлят волны тошноты.

Что, если бы он пришел за мной?

Все бы у нас получилось?

Мое сердце погружается все глубже, когда эта мысль приходит мне в голову: слишком много «что если» в мире, полном болезненных воспоминаний.

Меня дергают за руку в другом направлении, и, не дав мне ни секунды на размышления, Лекс втаскивает меня через двойные двери в пустой конференц-зал. Он отпускает мою руку и в расстройстве вышагивает между нами: — Ты любишь его?

Он не заслуживает ответа. Мы больше не вместе.

— Я вижу, как ты смотришь на него. Так же ты раньше смотрела на меня.

— Раньше Эл… Лекс. Ты ушел, а не я, — заикаюсь я.

— У меня не было выбора, — кричит он, буравя меня диким взглядом. — Я искал тебя. Я не отказался от нас!

— В тот момент, когда ты выбрал ее, ты отказался от нас.

Мое сердце колотится с такой силой, вспоминая ту боль, которая тосковала по нему с того дня, как он ушел. Когда-то сердце, такое полное и наполненное, пережило окончательный разрыв, разорванное на части, разорванное на миллион кусочков без остатка и не подлежащее восстановлению.

Его глаза горят, горят так ярко и мучают меня своим неистовым пламенем. С мучительным взглядом я не могу отвернуться, пока он не хватает меня за лицо, прижимаясь своими губами к моим.

Сила настолько сильна, что подавляет все эмоции, кроме той, которая заставляет меня сосредоточиться на том, насколько совершенны на вкус его губы. Его язык вплетается в мой, знакомый запах затмевает все рациональные мысли, которые хотят оттолкнуть его.

Мои руки двигаются к его груди, когда я издаю небольшой стон, оттягивая губы, чтобы освободиться, так как чувство вины поглощает меня целиком. Словно зная, через какие муки он заставляет меня пройти, он заключает меня в объятия, заманивая в ловушку, и крепко присасывается к моим губам.

Боль возбуждает меня, заставляя путешествовать по запретным местам, которые существовали только тогда, когда мы были вместе. С того момента, как он ушел, я думала о том, каково это — снова ощутить вкус его губ, и сколько бы я ни думала об этом, реальность была далека.

Я скучала по его вкусу.

Как он целовал меня страстно, каждый раз, как будто это был наш первый поцелуй.

Моя голова кричит, чтобы он отпустил меня, но я не могу остановиться. Мое тело начинает дрожать, когда он прижимается к моему животу. Я не могу позволить ему идти дальше, напуганная тем, как сильно я хочу его и как легко мое сердце забыло боль, которую он причинил.

Прижимая его ладонь к моей груди, я боюсь, что он почувствует, как быстро бьется мое сердце, но напоминаю себе, что оно больше не бьется для него.

Джулиан.

Я отстраняюсь, задыхаясь.

— Лекс, мы не можем. Пожалуйста, ты не понимаешь… Я не могу снова пойти по этому пути…

— Прости, что причинил тебе боль, — умоляет он, кладя руки мне на шею, чтобы попытаться притянуть меня к себе, но я отступаю, — Я бы отдал все, что у меня есть, чтобы стереть это. Я всегда буду сожалеть об этом, но сейчас я стою здесь, Шарлотта. Пожалуйста, позволь мне все объяснить.

— В том-то и дело, Лекс. Ты просто не знаешь…

— Что, Шарлотта? Поговори со мной, пожалуйста!

Я произнесла слова, которые хотела сказать с тех пор, как столкнулась с ним — я двигалась дальше.

Пришло время принять это.

Идя к выходу, я прикасаюсь к своим губам, прежде чем взяться за ручку двери. Закрытие, пришло время жить своей жизнью с человеком, который любит меня.

Теперь я должна вернуться в бальный зал и предстать перед Джулианом и моими друзьями, делая вид, что ничего не произошло. Я даю себе несколько минут, чтобы успокоиться, делая глубокие вдохи. Мимо проносится официант, и я останавливаю его, умоляя принести бокал шампанского. Приняв предложение, я выпиваю его одним махом, а пустой бокал бросаю на столик возле входа.

— Милая, вот ты где, — Джулиан находит меня, как только я вхожу, — Послушай, у меня возникли кое-какие дела, и мне нужно сделать репортаж в Чикаго первым делом утром. Мой рейс вылетает через час. Мне жаль… Я должен уйти.

— Что? Но ты не можешь уйти, — умоляю я, отчаянно желая провести с ним эту ночь, — У нас была запланирована целая ночь. Ты, я… твоя пещера, — мне нужно, чтобы он был здесь, чтобы сегодня не было других ошибок, и, что более важно, чтобы защитить меня от большого плохого волка.

— Чарли… я… ты в порядке? — спрашивает он, положив руки мне на плечи.

Я заставляю себя улыбнуться и обхватываю его за талию, прочищая горло: — Прости, я просто… позвони мне, как только вернешься, хорошо?

Он притягивает меня к себе и глубоко целует. Когда я целую его в ответ, я пытаюсь избавиться от чувства вины за последние двадцать минут. Стараюсь не показать, как мне неловко.

Я не могу отделаться от мысли, что это совсем не то же самое, что Лекс.

Не делай этого, Чарли. Игра в сравнения — не что иное, как больное сознание, которому суждено испортить тебя еще больше.

Мы возвращаемся к нашему столику, чтобы Джулиан мог попрощаться со всеми, и несколько мгновений спустя он поспешно выходит из здания.

Эрик садится рядом со мной и крепко обнимает меня: — Я знаю, что ты расстроена тем, что он должен уйти, но я знаю кое-что, что поднимет тебе настроение.

Я не говорю Эрику, что не расстроена из-за ухода Джулиана. Я все еще в шоке от того, что я поцеловала призрак своего прошлого, и как я позволила этому случиться — глупый поступок. Я виню шампанское.

— Пойдем сегодня вечером в After Dark. Грязные напитки, грязные мужчины и еще более грязные танцы. Нам нужно раскрепоститься после этой чопорной вечеринки, Чарли.

— Согласна. Но только если мы будем пить шоты, — поддразниваю я, зная, что Эрик не очень хорошо переносит шоты. Ну, это еще мягко сказано — три рюмки текилы заставят его танцевать на барной стойке полуголым, а пять рюмок заставят его лежать вниз головой, задницей вверх над унитазом, взывая к Богу.

— О… черт, Чарли, ты же знаешь, что происходит, когда я пью. Я становлюсь таким распущенным, — хнычет он.

— Чем это отличается от того, что было сейчас?

Он смеется и делает этот жест рукой, который он всегда делает. Эрик отправляется на поиски Эммы, оставляя меня стоять здесь в одиночестве.

Почему я позволил этому случиться?

Я касаюсь своего рта, проводя пальцами по припухшим губам. Этот поцелуй был интенсивным, но между нами так было всегда.

И все же есть так много вопросов, которые я хочу задать, но даже если он ответит на них, разве это что-то изменит? Я не могу отпустить тот факт, что он выбрал ее.

Не меня — ее.

Саманту Бенсон.

— Так, сучки, давайте возьмем такси и начнем вечеринку.

Эрик исполняет свой мини-танец — танец, который он всегда исполняет перед тем, как мы идем в клуб с музыкой. Он натягивает пиджак, а я хватаю свою сумочку. Не знаю, что заставляет меня сделать это, но я в последний раз оглядываюсь на Лекса. Он смотрит прямо на меня с самодовольным выражением лица. Я не могу попрощаться, не сейчас. Мои эмоции переполняют меня, и в его присутствии нет ничего хорошего.

Мне нужна текила-СТАТ.

— Первая порция за мой счет, — подбадриваю я, когда мы выходим из бального зала, готовые дать волю чувствам и заглушить сегодняшние печали.