Преследуя любовь

Семнадцатая глава

Чарли

Десятиминутная поездка на такси до «After Dark» тянется, кажется, целую жизнь.

Чувство вины, предательство и минутная слабость — все это давит на мои плечи, как свинцовый груз. Это был всего лишь поцелуй. Он ничего не значит, и он был инициатором. Я отстранилась. Поэтому я не должна чувствовать себя виноватой. Правда, Чарли?

Я изучал право в Йеле. Насколько глупой я могу быть? Проблема не в моем мозге. Проблема в моем сердце, которое тянет его за собой, направляя в неверном направлении. Я практически слышу, как GPS в моей голове говорит мне сделать разворот как можно скорее.

Эрику не требуется много времени, чтобы нарушить неловкое молчание. Он говорит тихо, в то время как Эмма сидит впереди и громко разговаривает по телефону.

— Ладно, Чарли, ты собираешься рассказать мне о Лексе? Это ожидание убивает меня.

Я слышу предвкушение в его голосе, но я просто хочу забыть о том, что сегодня произошло. Эти эмоциональные американские горки становятся утомительными, я истощена поворотами и отчаянно хочу сойти с них.

Каждый раз, когда я вижу Алекса, вспышка гнева поглощает меня целиком. Злость за то, что он оставил меня, за то, что выбрал ее, но в основном потому, что мое сердце жаждет его, забыв о гигантском шраме, который он оставил посередине.

Этот поцелуй ее даёт мне покоя. Отчаянье, которое он вложил в него до сих пор в моих мыслях. Потом меня захлестнуло чувство вины, и теперь я снова вернулась к началу.

— Нечего рассказывать. Мы встречались в средней школе.

— Так, когда ты говоришь «встречались», ты была влюблена в него? Почему вы расстались?

Это тот тип разговора, который должен проходить за бутылкой текилы, бесконечными упаковками Hershey's и коробкой салфеток, а не на заднем сиденье такси. Эрик не сдается, всегда упрямый и нетерпеливый, поэтому я даю ему лучший ответ, какой только могу, но, зная его, он продолжит задавать свои вопросы.

Стоя лицом к окну, я сглатываю твердый комок в горле, мои плечи опускаются, пока я вожусь со своим клатчем.

— Я думала, что влюблена в него, но я была еще ребенком. Я не знала, что такое любовь. Мы расстались, и я пошла в колледж.

— Хорошо, но, милая, он просто великолепен. Разве ты не хочешь снова потрогать его задницу?

Вот так. Эрик склонен становиться Королевой Латифой, когда выпьет слишком много шампанского. Это только начало.

— Рик, он, может, и великолепен, но послушай, он просто еще один крупный руководитель. Его эго настолько велико, что имеет свой собственный запас воздуха и должно сопровождаться правительственным «предупреждением», и, откровенно говоря, любая женщина — это всего лишь зарубка на его поясе. Такие парни не задерживаются. О, и не забываешь ли ты об очень важном факторе… привет! — напомнила я ему, сверкнув кольцом перед его лицом.

— О да… но ты уверена в этом?

— Что это значит?

— Я хочу сказать, что каждый раз, когда ты рядом с ним, твои таты прыгают от радости, а твой бобер поет «Celebration», и я клянусь, я почти слышу, как евангельский хор поет «Hallelujah».

— Честно говоря, Эрик, как тебе удается придумывать такие вещи? — я смеюсь, пытаясь разрядить обстановку.

Эрик отвлекается, делая селфи со своим телефоном. К счастью, тема официально закрыта.

After Dark — это новый клуб, который появился на сцене ночной жизни в районе Мясокомбината. Несколько человек стоят в очереди, и, по словам Эрика, это новое «то самое» место. Высокопоставленные знаменитости называют его своим новым местом для отдыха, и Эрик с этим согласен.

Беспокоясь, что нас не пустят, я предлагаю найти другое место, где можно выпить.

— Эрик Кеннеди, партия из трех человек.

Здоровенный охранник открывает веревку, пропуская нас внутрь. Как Эрик смог это провернуть? Я знаю, что люди неделями пытались попасть внутрь, так как список длинный и выдающийся.

Мы проходим мимо ограждения и входим в клуб.

Эрик находится в состоянии сильного возбуждения, он поднимает подбородок и уверенной походкой входит в клуб.

Клуб огромный по сравнению с другими, в которых я бывала. На нижнем уровне находится танцпол, освещенный акварельным цветом. Уровень бельэтажа, где мы стоим, огибает танцпол. По кругу стоят черные кожаные кабинки, каждая из которых занята посетителями. Прямо напротив входа находится длинный и переполненный бар, но, тем не менее, нам нужны напитки, чтобы помочь мне забыть о моей запутанной личной жизни.

Мы следуем за Эриком к бару. Я жестом подзываю бармена, что совсем не сложно, так как он уже смотрит на меня, или, лучше сказать, он смотрит на мою грудь. Это платье — настоящий магнит для мужчин, поэтому я немного стесняюсь этих молодых парней.

Перед глазами мелькает образ руки Лекса, лежащей на моей груди, точнее дюйме от изгиба моей груди. Мне нужно напиться. Текила не успевает подойти достаточно быстро, бармен расставляет рюмки и наливает в них ликер.

После того, как мы выпиваем первую порцию, я заказываю вторую, не обращая внимания на жжение в горле. Они должны продолжать поступать, если я хочу стереть из памяти всю эту ночь и каждый образ Лекса, прикасающегося к моему телу.

К третьей порции Эрик покидает нас. Как и было предсказано, какой-то горячий парень уводит его, и, насколько я знаю, он, вероятно, связан в задней комнате. Не жалуюсь, конечно, Эрик извращенец, когда он пьян, и он никогда не боится поделиться подробностями на следующее утро.

— Слушай, Чарли, я не хочу тебя расстраивать, но если тебе когда-нибудь понадобится поговорить, ты же знаешь, что я здесь, верно?

Предложение Эммы искренне. Я знаю, что могу довериться ей без предвзятого суждения. К тому же, она отличный слушатель.

— Спасибо, Эмма, но все, что я хочу сделать, это забыть о том, что сегодня произошло. Как я прошла путь от отсутствия мужчин в моей жизни до жениха и бывшего парня?

— Может быть, это судьба. Ты не думала об этом?

Эмма верит в судьбу, любовь и предназначение. Не удивлюсь, если она посещает семинары по поиску любви и пишет аффирмации на зеркале в ванной. Для кого-то это здорово, но точно не для меня. Любовь всегда обходила меня стороной, и у меня не было хороших отношений, пока не появился Джулиан.

— А может, это просто Вселенная хочет наебать меня по-крупному, — кричу я, опрокидывая в себя очередную рюмку.

Мы смеемся так сильно, и впервые за сегодняшний вечер мои напряженные мышцы начинают расслабляться, а мир кажется прохладным. Текила — это как раз то, что доктор прописал.

Молодой симпатичный парень подходит к Эмме и начинает с ней болтать. Вот и мой собутыльник. Я заказываю еще одну рюмку, но на этот раз обратного отсчета нет. Я выпиваю рюмку, жжение больше не ощущается.

— Привет, детка, могу я угостить тебя выпивкой?

Моя кожа покрывается мурашками, когда я слышу эти слова. О Боже, какой неудачник. Мужчина рядом со мной выглядит так, будто он вышел из одного из этих мускулистых журналов, на нем футболка с надписью «Я люблю задницу». Серьезно, неужели парни думают, что это поможет им переспать? Я как раз собиралась сказать ему, куда засунуть его напиток и футболку, когда другой голос остановил меня.

— Она со мной.

Мне не нужно поворачиваться и смотреть. Это знакомое притяжение, знакомый запах навсегда запечатлелись в моей памяти, как постоянное крепление, не способное сдвинуться с места.

Сдвинувшись влево, Лекс стоит рядом со мной, все еще в своем костюме, но без галстука. Его грудь слегка обнажена, обнажая загорелую кожу. Он выглядит точно так же, как описал его Эрик, — безумно великолепно. Мои стены ломаются, не в силах отрицать, как сильно я жажду его, но рациональная Чарли сейчас находится под контролем алкоголя и изо всех сил пытается размахивать своим флагом — тем самым, на котором спереди изображен символ яда и обозначена опасность.

Мистер Мускул выглядит забавным: — Я бы не оставлял ее бродить по бару одну. Такая сексуальная штучка, как она, действительно может причинить вред.

Губы Лекса оттягиваются назад, обнажая зубы с ледяным оскалом. Парень, трус, отступает, подняв руки вверх в знак поражения. Я хочу рассмеяться, учитывая размеры парня, но меня отвлекает присутствие Лекса. Внезапно я осознаю, что Лекс снова думает, что может контролировать меня. В моей груди громко стучит сердце, и я сжимаю кулаки в тугой комок.

— Тебе не нужно было этого делать. Я могу сама о себе позаботиться!

Как только он открывает рот, Эрик практически бросается между нами.

— Лекс, спасибо тебе большое, что распахнул для нас дверь.

Что? В каком смысле Лекс «распахнул для нас дверь», и когда Эрик это стал его лучшим другом? Я напоминаю себе, что допрошу его позже, сейчас я не в состоянии мыслить здраво. Мне нужно вырваться из этой пытки, и я в панике сканирую комнату, но мои мысли о том, чтобы выйти через заднюю дверь, пресекаются, когда Эрик хватает меня за руку, предсказывая мой побег.

— Чарли, ты знала, что Лекс владеет этим местом? Я имею в виду, серьезно, насколько горяч этот клуб.

На лице Лекса появляется широкая ухмылка, пока Эрик продолжает, как подлиза, рассказывать о каждой детали. Я готова убить Эрика голыми руками. Неужели родители не научили его не играть с огнем?

— Добрый вечер, мистер Эдвардс, — бармен быстро обслуживает Лекса, — Что будете?

— Раунд текилы, Дилан. Можешь отправить их в VIP-зону?

— Сейчас буду, сэр.

Бармен берет бутылку и начинает разливать рюмки, выставляя их на подносе.

Лекс хватает меня за руку, к моему большому неодобрению, и ведет меня в толпу. Возможно, выпитое ранее пошло мне во вред, комната кружится, когда мы проходим мимо танцующих людей. Эрик, Эмма и ее новый парень следуют за нами, пока мы поднимаемся по лестнице на другой уровень.

Администратор приветствует Лекса, практически бросаясь на него с выставленными напоказ сиськами. Тупая шлюха. Он все еще держит меня за руку, обжигая мою кожу огнем, но я не могу отстраниться.

Он просто друг, а друзья могут держаться за руки.

Но вы даже не друзья.

Ладно, заткнись уже.

В VIP-зоне царит спокойная атмосфера, не то что внизу. Там есть еще один бар, менее людный, с золотыми кожаными барными стульями, которые стоят в ряд. Лекс направляет нас к уединенной кабинке в форме круга, как внизу, но с золотистыми занавесками вокруг нее и полным видом на весь клуб.

Я сажусь в кабинку, желая, чтобы головокружение прекратилось. Лекс садится рядом со мной, сидя как можно ближе — тепло его тела прижимается к моему. Я отчаянно пытаюсь отвлечься, но бабочки работают сверхурочно, порхая в моем животе, работая в две смены.

— Ты владелец этого клуба? — я проболталась, пытаясь заставить свой разум сосредоточиться на чем-нибудь другом.

— Да, этим и еще одним. Возможно, если бы ты нашла время поговорить со мной, то ты бы узнала, чем я занимаюсь в свободное время, — отвечает он с сарказмом.

Придурок.

Эрик задает больше вопросов о клубе, в то время как мои мысли остаются безмолвными. На протяжении всего разговора Лекс умудряется закинуть руку мне на плечо, перебирая пальцами прядь моих волос, как он делал это много раз раньше.

Я делаю вид, что не замечаю, хотя каждое его движение подобно фейерверку, взрывающемуся внутри меня. Это все текила — крепкий алкоголь заставляет тебя желать запретных вещей. Это не ты, Чарли. Это текила.

— Давай потанцуем, Эм, — говорит Эрик, глядя на меня с озорной ухмылкой.

Эрик и Эмма, а также ее друг-мужчина исчезают, оставляя меня наедине с голодным волком. Я хочу крикнуть им, чтобы они вернулись, предатели, которые сказали мне, что прикрывают меня, хотя на самом деле они оставили меня на растерзание и съедение.

Приходит бармен Дилан и начинает расставлять перед нами рюмки. Даже не задумываясь, несмотря на то, что ранее я обвиняла ее в своих мыслях, я выпиваю рюмку, издавая хрип, когда мой язык снова обжигает. Через несколько секунд меня накрывает волна спокойствия, беспокойство исчезает, и я расслабляюсь в кабинке.

Лекс еще не притронулся к своему бокалу. Вместо этого он схватил мою руку и вывернул ее так, чтобы мое запястье было обращено к нему. Он насыпает на него соль и медленно проводит языком по моей руке, не сводя с меня глаз.

Мое тело начинает дрожать, ноги слегка разъезжаются, когда он выпивает текилу, затем сосет кусочек лимона, медленно проводя по нему языком. Моя голова пытается отогнать желание, но оно настолько сильное, что заставляет мою кожу покраснеть. На мгновение я представляю его язык у себя между ног, мои соски твердеют под шелковой тканью, в которую я одета. Мне отчаянно хочется протянуть руку и напасть на его прекрасный рот. Как мотылек на пламя, я притягиваюсь, но пугаюсь и улетаю.

— Еще один выстрел?

Он знает, какой я бываю, когда напиваюсь. Черт, я знаю, на кого я похожа, когда напиваюсь, но почему-то меня это не останавливает. Я потеряла всякий разум, позволяя своему желанию руководить мной, а не моралью.

— Вы пытаетесь напоить меня, мистер Эдвардс?

О, черт, мой тон звучит слишком кокетливо.

Текила в режиме полного штурма, а Лекс так близко, что мое тело на пределе. Не помогает и то, что под платьем на мне почти ничего нет. Я извиваюсь под столом, а его выражение лица забавляет. Да, я хочу сказать ему, что я чертовски промокла, и я уверена, что его рот на моей киске успокоит зуд, но вместо этого мое лицо остается серьезным.

— В последний раз, когда ты так много пила, это закончилось очень интересной ночью, — поддразнивает он.

Дыши, Чарли.

Знай свои границы, ты сильная, независимая женщина, которая распознает игрока, когда видит его. Он просто хочет переспать, не более того.

Я совершаю ошибку, опуская взгляд на промежность его брюк, несомненно, жесткое крепление невозможно игнорировать. Мои глаза расширяются, наблюдая, как он извивается так же, как и я. В эту игру могут играть двое. Я только собираюсь что-то сказать, как мой клатч начинает вибрировать. С радостью отвлекаясь, я достаю телефон, и вижу — Бэтмен.

Лекс наклоняется и видит, как телефон загорается. На его лице появляется ярость, и, сжав челюсти, он выхватывает у меня телефон и нажимает кнопку отклонения на экране.

— Зачем ты это сделал? — ругаю я его.

В ярости я выхватываю телефон из его рук. Я ни разу не сказала Лексу, что мы снова вместе. То, что я поцеловала его, не дает ему права вести себя со мной как пещерный человек. На самом деле, я сказала ему оставить меня в покое, но он предпочел проигнорировать это.

Телефон снова вибрирует, но на этот раз на экране появляется сообщение.

Джулиан: Привет, красавица, просто хотел убедиться, что ты нормально добралась до дома. Прости, что пришлось уйти. Могу я загладить свою вину завтра вечером? Ужин у меня дома. Я позабочусь о том, чтобы у Альфреда был выходной.

Лекс выхватывает у меня телефон и читает сообщение. Пар практически валит из его ушей, а костяшки пальцев побелели, когда он крепко сжимает мой телефон. Он склоняет голову, отказываясь смотреть на меня. Как он смеет читать мои личные сообщения? Я готова взорвать его, дать ему проверку на реальность, в которой нуждается его высокомерная задница, но сзади к нему подходит высокий худой мужчина и начинает шептать ему на ухо.

Поведение Лекса меняется, появляется озабоченное выражение, которое меня ничуть не беспокоит, поскольку я благодарна, что он отвлекся.

— Мне нужно кое о чем позаботиться. Даже не думай отвечать на это сообщение, — предупреждает он, прежде чем быстро последовать за мужчиной вниз по лестнице.

Высокомерный урод! Он не имеет права указывать мне, что делать. Я больше не нахожусь во власти Александра Эдвардса. Джулиан — тот человек, за которого я собираюсь выйти замуж, тот, с кем я решила строить свою новую жизнь.

Так почему же я сижу здесь, в клубе Лекса, и флиртую, как долбаная шестнадцатилетняя?

Еще одна ошибка.

Выпей и повеселись без Лекса, он тебе не нужен.

С сумочкой в руках я покидаю наш столик и бегом спускаюсь по ступенькам, пока Эрик не встречает меня на полпути.

— Почему ты не сказал мне, что Лекс будет здесь?

— Потому что ты в основном говорила, что он тебе надоел и что Джулиан — любовь всей твоей жизни… ля-ля-ля.

Это то, что он понял из нашего предыдущего разговора?

— Я покончила с ним, — заикаюсь я, — Это просто неловко, потому что у нас много истории, и я не идеальна, ты знаешь. Видеть его очень… неудобно.

— Ну, Чарли, нужно быть слепой, чтобы не видеть, как сильно он тебя хочет. Джулиан — отличный парень, но почему бы немного не поиграть на поле? — Эрик поднимает свои идеально очерченные брови вверх и вниз в вызывающей манере.

Смех эхом отдается в моей голове. Лекс не из тех, кто играет на поле, и это было очевидно еще две минуты назад. Еще в школе кто-то распустил слух, что Картер, другой старшеклассник, и я занимались сексом в кладовке уборщика во время перерыва на учебу. Потребовались недели, чтобы успокоить Лекса, и я заставила Картера открыто признаться самой большой школьной сплетнице, Стейси, что это была другая девушка, а не я.

— Давай, Эрик, потанцуем.

Я дергаю его за руку, увлекая за собой на танцпол. Пока я пробираюсь к центру, потные тела прижимаются и трутся об меня. Здесь еще больше народу, чем я думала. Я двигаю телом в ритм музыке, закрыв глаза, опьяненная ритмами и покачиванием тел вокруг меня. Когда я открываю глаза, Эрик уже повернулся, чтобы потанцевать с каким-то парнем. Я не хочу смотреть, как Эрик играет в игру «кто больше танцует», поэтому я кручусь на месте и падаю прямо в объятия Лекса.

Его изумрудные глаза горят в моих, прикосновение его руки скользит по моей руке и ложится на бедро. Невольно я снова закрываю глаза, на этот раз вдыхая его запах, забывая о том, что произошло наверху, и отдаваясь моменту.

Это всего лишь одно мгновение, Чарли, а потом все закончится.

Лекс двигается в ритм со мной, наши бедра покачиваются под ремикс «Red Red Wine». Он продолжает медленно прижиматься ко мне, поворачивая меня так, что я прижимаюсь спиной к его груди. Его руки обхватывают меня за талию, мое зрение нарушено, а от всех этих движений у меня слегка кружится голова. Чтобы заглушить тошнотворное чувство, я закрываю глаза, приветствуя темноту.

Его губы касаются моего уха, он поет слова песни, каждое слово доводит мое тело до полного исступления. Его руки медленно поднимаются вверх от моего живота, лаская мои груди.

Желание сопротивляться ему — это битва, которую я больше не могу вести, так как теплое ощущение заливает каждый дюйм меня, оставляя меня бездыханной. Я протягиваю руку назад, чтобы схватить его голову и погрузить ее в свою шею. Боль, которую он оставил позади, похоронена и поймана в отместку. Я хочу, чтобы он почувствовал, каково это — хотеть меня и быть неспособным обладать мной.

Желание заставляет меня дразнить его своими прикосновениями, но моя страсть появляется из очень горького места. Мне нужно, чтобы он почувствовал, каково это — вкусить то, чего он не может получить. Наши роли поменялись, и на этот раз я держу карты в руках в этой больной и извращенной игре, в которую играет мой разум.

Но потом я теряю контроль над моментом. У меня нет ни минуты на размышления, я поймана скоростью, с которой он тащит меня с танцпола через дверь с надписью «Только для персонала». Дверь открывается в темный коридор, ведущий на кухню.

На кухне темно, но я вижу большие плиты, прислоненные к стене, ряды столов из нержавеющей стали, образующие остров посередине, и холодильники, выстроенные в ряд, бок о бок.

Сбитая с толку, я поворачиваюсь, чтобы задать ему вопрос, но меня толкают к холодильнику, и его губы прижимаются к моим. Стеклянная дверца холодная, заставляет меня дрожать, но моя кожа горит, плавясь от влаги.

Его язык отчаянно борется с моим, желая большего. Выпустив стон, его руки обхватывают мое лицо, прижимая меня к себе, прежде чем он отпускает и проводит ладонью по середине моей груди. Не теряя времени, он запускает руку под платье, и мое тело судорожно вздрагивает от прикосновения к затвердевшим соскам.

Я стону ему в рот, мои ноги грозят отступить, а он заставляет их раздвинуться еще больше.

— Шарлотта, разве ты не чувствуешь, как это правильно?

Я хочу отдать ему всю себя и взять все, что он может дать мне — девять лет подавленного сексуального желания. И, по глупости, я хочу, чтобы он вкусил запретный плод. Отравить его одним укусом.

Он жадно сосет мои губы, поглаживая мои волосы, затем продолжает целовать мою шею, пока его рот не оказывается на моей груди. Из его красивых губ вырывается стон, когда он сильно сосет левый сосок, одновременно щипая правый, затем быстро чередуя их.

Я теряюсь, утопая в луже наслаждения. Мои руки пробегают по его волосам, направляя его голову, пока он пробует меня на вкус. Когда я открываю глаза, чтобы посмотреть на него, блеск в моем кольце почти ослепляет меня. Как плеск холодной воды, реальность смотрит на меня, осуждая за мои неверные решения.

Я отталкиваю его, создавая дистанцию.

— Пошел ты, Лекс. Я тебе не принадлежу, — кричу я с неровным дыханием.

— Я забираю то, что принадлежит мне.

Он цепляется за мою талию, притягивая меня к себе. Я громко стону, ткань моего платья скользит по бедрам в безумной спешке. Лекс обхватывает рукой мои трусики, крепко сжимая их, и рычит мне в ухо. Отодвинув их в сторону, он погружает свои пальцы внутрь меня, мой крик эхом отдается в комнате. Укусив меня за плечо, он проталкивает пальцы глубже, наслаждаясь «лужей» влаги вокруг меня.

Каждый толчок приближает меня, мои стоны вырываются с большой скоростью. Я уже почти достигла цели, умоляя его жать мне кончить до конца, но внезапно толчки прекращаются.

Моя грудь, все еще вздымающаяся, начинает замедляться. Открыв глаза, я хочу спросить его, почему он остановился. Глядя в мои глаза с запретной похотью, он поднимает пальцы к моему рту, впиваясь в мои губы своим желанием.

Какой грязный ублюдок.

Проведя языком по моей нижней губе, он пробует на вкус всю меня, все то что осталась, оставляя во мне желание получить еще больше его. Мои руки опускаются к его талии, нащупывая ремень. Мне нужен его член, чтобы ослабить огонь, который бушует во мне.

Всего один раз, это все, что мне нужно.

Один раз.

Возле двери возникает суматоха, и в полной панике мы отстраняемся друг от друга, пока я поправляю платье, проверяя, спрятана ли моя грудь.

Уборщик открывает дверь на кухню, проталкивая швабру и ведро.

— Прошу прощения, сэр. Меня прислали помыть пол.

— Все в порядке, можете продолжать, — приказывает Лекс, едва способный говорить.

Я быстро выхожу за дверь, не попрощавшись.

Ты можешь сделать это, Чарли, просто уйти и притвориться, что ничего не произошло. Но Лекс быстро притягивает меня обратно к себе и прижимает к стене.

— Мы не закончим, пока мой член не окажется внутри каждой твоей частички, и только я буду прикасаться к тебе. Ты понимаешь это, Шарлотта? Ты принадлежишь мне. Ты моя и всегда была моей, — я закрываю глаза, пока он проводит поцелуями по моей шее, — Это платье, Шарлотта, что ты делаешь со мной?

— Ничего такого, чего бы ты не хотел с того момента, как мы увидели друг друга в ресторане, — говорю я ему, не в силах перевести дыхание.

Он перестает целовать меня и опускает глаза, чтобы встретиться с моими.

— Вот тут ты ошибаешься, Шарлотта, — его пристальный взгляд буравит меня, гнев окрашивает его глаза в черные оттенки, — Это не с того момента, как я увидел тебя в ресторане, а с того момента, когда я в последний раз видел тебя на вершине скалы.

Воспоминания нахлынули на меня, как циклон, готовый уничтожить.

Как легко ты забываешь.

Как легко утихает боль от прикосновения его губ к вашим.

Он сломал тебя, Чарли.

Сломал то, что у тебя было, хотя обещал никогда не причинять тебе боль.

Он выбрал кого-то другого.

Мне нужно сделать ему так же больно, как он сделал мне.

— Не делай этого, Лекс. То, что произошло там, ничего не значит. Это было просто любопытство, каково это будет снова. Не читай больше об этом, — я отстраняюсь от него, внезапно найдя в себе силы, — Да, Лекс, я бы трахнула тебя, потому что я был возбуждена… просто и легко. Я трахалась с тобой раньше, так что я знаю, на что иду, но это было бы ошибкой, если бы мы это сделали. Ты для меня никто. Мой жених вернется завтра, и я планирую выйти за него замуж. Я не твоя, и чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.

Я выбегаю из кухни и ищу ближайшую ванную. Как только я вижу ее, я проталкиваюсь мимо ожидающих женщин и бросаюсь внутрь, закрывая за собой дверь. Мое сердце учащенно бьется, когда я касаюсь своих распухших губ.

Он делает это со мной каждый раз.

Но я просила об этом.

Я позволила.

Я жаждала этого.

Что я сделала?

Я провела девять лет, пытаясь забыть его. И всего за одно мгновение время остановилось, и каждая часть меня, которая отпустила его, взывает к нему.

Я успокаиваю себя, как могу, зная, что не могу снова встретиться с ним лицом к лицу. Выйдя из кабинки, я встаю перед раковиной и брызгаю холодной водой на лицо, желая, чтобы чувство вины исчезло в канализации вместе с моими грехами. Поправляя платье и поправляя волосы, я возвращаюсь в главный зал и вижу там очень растрепанного Эрика.

— Чарли, где ты была? Я тебя повсюду ищу.

— Ну, для начала, я не была в штанах, похожих на штаны Криса Пратта, и, похоже, это единственное место, где ты искал.

— Пора идти?

— Да, пожалуйста, — умоляю я.

Сейчас три часа ночи, и я совершенно не готова уходить. Физически я измотана, и все вокруг превратилось в гигантское пятно. Эмма ушла с мальчиком-игрушкой, поэтому мы с Эриком идем рука об руку, направляясь к выходу из клуба.

Прохладный ночной воздух освежает мою кожу и останавливает тошноту, которая угрожала мне всю ночь. На улицах тихо, изредка проезжает такси. У входа в клуб происходит какая-то суматоха, что заставляет нас с Эриком остановиться на месте, чтобы посмотреть, что происходит.

— Почему ты не впускаешь меня? Ради старых времен?

Голос кажется знакомым, но я выпил несколько рюмок и, возможно, галлюцинирую. У меня нет сил повернуться, говорю Эрику, чтобы он продолжал идти.

— Смотри, что кошка притащила обратно. Это из-за нее, Алекс?

Я замираю на месте, моя осанка напрягается при звуке этого голоса. Зажмурив глаза, я слушаю звук бьющегося сердца, прежде чем они открываются, заставляя меня обернуться.

Лекс стоит у входа с тем же высоким мужчиной и знакомым голосом.

Я не могу поверить своим глазам.

Саманта.