Преследуя любовь

Двадцать третья глава

Чарли

Настоящее

Моя голова стучит так, как будто по ней стучит дятел.

Я не могу открыть глаза, они как будто сшиты вместе, не в силах разомкнуть налитые свинцом тяжести от событий прошлой ночи. Я энергично тру глаза, а затем снова медленно открываю их, чтобы встретиться с дневным светом. Солнце светит в окна, чему я обычно радуюсь, но не этим утром, сажусь, пытаясь осмыслить все происходящее.

Я знаю, что голова раскалывается из-за алкоголя, который я вчера вечером выпила, но я не помню, как добралась до дома или с кем пришла домой.

В панике я выбегаю из спальни, спотыкаясь о свои туфли и клатч, лежащие на полу. Боль в большом пальце ноги отдается рикошетом, когда я стучу им о деревянный пол. Попрыгав на одном месте, я не обращаю внимания на пульсацию и спешу в гостиную, сразу же замечая, что диван пуст.

Слава, блядь, Богу. Я не хочу сейчас ни с кем общаться.

Я не спеша хромаю на кухню. Наливаю себе высокий стакан апельсинового сока и, прислонившись к буфету, достаю столь необходимый «Адвил».

События прошлой ночи прокручиваются в моей голове, пока я ковыляю обратно в свою комнату. Я вспоминаю благотворительный бал и бесстыдный поцелуй с Лексом в бальном зале, пока Джулиан ждал меня, помню, как шла в клуб, чтобы хорошо провести время, но все было испорчено, когда появился Лекс.

Эрик упомянул, что это клуб Лекса. Так и было.

Как я вообще добралась домой?

Я глотаю сок и «Адвил», забираюсь обратно в кровать, чтобы снова заснуть.

Я открываю глаза, солнце по-прежнему светит мне прямо в лицо. Повернувшись на бок, я поднимаю телефон, чтобы проверить время. Девять часов.

Экран полон уведомлений — четыре текстовых сообщения и множество электронных писем. Первые два — от Эрика.

Эрик: Обед в Noodle House в полдень. Нам нужно поговорить.

Черт, что я наделала? Вдруг меня накрыла волна резкой тошноты, я подумала, что не могу ничего вспомнить по очень веской причине. Забежав в ванную, опрокидываюсь на унитаз и извергаю сухую рвоту, так как ничего не выходит. Поднявшись с холодной плитки, я тащусь обратно в постель и снова проверяю телефон.

Эрик: Адриана будет там, но она встретится с нами в 12:30.

Не опаздывай! Посмотри фотографии, на которых я тебя отметил. Я выгляжу сексуально.

Я смеюсь и почти сразу же жалею об этом, так как моя голова сильно кружится. Давно я не пила так много, и я поклялась никогда больше не прикасаться к текиле.

Следующее сообщение — с неизвестного номера.

Неизвестный номер: Привет, Чарли. Надеюсь, ты не против, что Эрик пригласил меня на обед. Если это слишком, я все понимаю.

Как бы я не хотела возвращаться к прошлому, Адриана занимает особое место в моем сердце. Я не знаю, почему она считает, что это будет слишком для меня, пока она избегает темы своего брата. Я даю ей понять, что с нетерпением жду возможности наверстать упущенное и перейти к следующему сообщению.

Бэтмен: Великолепно, я вернусь около четырех. Есть шанс, что мы сможем поужинать сегодня? У меня дома около 7? Если у тебя получиться, у меня есть для тебя сюрприз. У Бэтмена много козырей в рукаве.

Мое настроение улучшается, пока темное облако не начинает нависать надо мной. Я не решаюсь ответить. Чувство вины, сжигающее меня за действия прошлой ночи, и это еще не вся вина за наш грязный поцелуй. Лекс обладает той силой, которую я ненавижу признавать, и она начинает тяготить мой разум.

Я не изменяю Лексу, мы не вместе.

Так почему же я чувствую себя виноватой за ужин с Джулианом и, вполне возможно, за хороший секс в его пещере? Я встряхиваю головой, пытаясь очистить свои мысли, и сразу же отвечаю.

После нескольких кокетливых сообщений туда и обратно заснуть невозможно. Как бы я ни пыталась отвлечься, сейчас мне нельзя доверять свои мысли. Напряжение слишком велико, и единственный способ снять его, кроме набега на ящик с конфетами, — отправиться на пробежку.

По утрам полно целеустремленных бегунов. Я бегу так, как будто от этого зависит моя жизнь, пытаясь забыть прошедшие двадцать четыре часа. Мое тело болит, когда я нажимаю на себя изо всех сил. Я останавливаюсь у скамейки, разминая мышцы, затем натягиваю толстовку, чтобы спастись от утренней прохлады. Мимо меня пробегают люди, одни быстро, другие медленно, одни бегут группами, другие поодиночке.

Группа бежит в мою сторону, бежит быстро, но есть один парень, который бежит один, быстрее всех остальных. Его тело напрягается, когда он набирает скорость. Он одет в толстовку, и я вижу его телефон, пристегнутый к руке. Это иллюзия, говорю я себе, это не он. Я уже проходила по этой дороге, думая, что вижу его везде, куда бы я ни пошла. Он быстро пробегает мимо меня. За ним бегут остальные участники группы.

Я продолжаю разминать мышцы, когда женщина замедляет шаг и тоже останавливается у скамейки. Она наклоняется, упираясь руками в бедра, пытаясь отдышаться.

— Извините, я не хотела вмешиваться, но, черт возьми, я не могу угнаться за вами.

— Не волнуйтесь, я такая же, — улыбаюсь, замечая ее густой британский акцент, — Думаю, я больше времени провожу на скамейке, чем бегаю.

Она смеется, но замедляется, так как держится за грудную клетку, все еще пытаясь восстановиться. Присев на скамейку, я решаю присоединиться к ней.

— Вы часто здесь бегаете? — спрашивает она.

— Чаще всего по утрам. Сегодня мне это очень нужно.

— Расскажите мне об этом. У меня не было ни минуты, чтобы расслабиться с тех пор, как я приехала сюда.

— Ты не отсюда?

— Манчестер, — гордо отвечает она, — Далековато отсюда.

— Иногда расстояние может быть приветливым.

Я не случайно выбрала Нью-Йорк, желая быть как можно дальше от Западного побережья. Не то чтобы это имело значение сейчас, мое прошлое наконец-то настигло меня.

— Да, я скучаю по дому, — она с тоской смотрит в небо, — Но опять же, дом там, где мой мужчина.

Чувство влюбленности не сравнится ни с чем в мире. Если вам посчастливилось испытать его, то держитесь за него. Какая ирония, я думаю, в том, что нужно держаться. Я держалась до самого конца, пока не осталось ничего, за что можно было бы держаться.

— Ну, мне лучше уйти, — объявляет она, — У меня сегодня несколько встреч подряд. Вы можете в это поверить? Сегодня воскресенье, ради всего святого. Было очень приятно познакомиться с вами.

— Мне тоже было приятно с вами познакомиться, — улыбаюсь, когда она уходит, ее длинные светлые волосы переливаются в лучах утреннего солнца.

Эрик уже сидит внутри за столиком. Как обычно, его рука приклеена к телефону. Он поднимает взгляд и встает, когда я подхожу к нему. Поцеловав меня в обе щеки, он садится обратно и жестом приглашает меня сделать то же самое.

— Как похмелье?

— Сколько я выпила? — стону я, опускаясь в кресло, — Все как в тумане.

— Давай посмотрим, наверное, бутылку на благотворительном вечере, потом, может быть…, — он начинает считать по пальцам. О Боже. Я со стыдом вешаю голову, ожидая его ответа, — Может быть, пять рюмок в клубе? Я не знаю. Я сбился со счета, когда ты исчезла на танцполе.

Он потягивает свой латте, ухмыляясь.

— Эрик, мне нужно, чтобы ты был честен. Что случилось прошлой ночью? Я ничего не помню после рюмок, которые я выпил в баре? — умоляю я его. Я не говорю ему о быстрых вспышках, проносящихся в моей голове, которые, возможно, являются плодом моего воображения, — Я имею в виду, что произошло между мной и Лексом?

— Этот красавчик был весь в тебя в VIP-зоне. Мы ушли потанцевать, а когда вернулись, он исчез, и мы с тобой решили потанцевать, но не успел я оглянуться, как вы с Лексом уже были друг у друга на танцполе. Потом вы исчезли.

Я застыла, не в силах произнести ни слова. Закрыв лицо руками, я испустила тяжелый вздох. Святое дерьмо, неужели я трахалась с ним в клубе? Плотно закрыв глаза и заглушая шум окружающих меня людей, я пытаюсь вспомнить, что произошло, но все так туманно. Мы были в темной комнате, и я помню, что что-то холодное было у меня на спине. Мой желудок начинает завязываться в узлы, я теряю аппетит, зная, что никогда не получу ответ, не встретившись с Лексом.

— Ладно, я так понимаю, судя по молчанию, ты переживаешь, что трахнула его? — Эрик сразу переходит к делу, — Честно говоря, Чарли, когда я увидел тебя выходящей из дамской комнаты, ты не выглядела так, будто тебя трахнули.

— А откуда, черт возьми, ты знаешь, как я выгляжу, если меня трахали?

— Я не знаю, ноги шатаются, более растрепанная? — он хмурится, поджав губы, — Твои волосы были почти целы, как и платье. Может быть, он просто ощупывал тебя. Я бы не стал слишком беспокоиться об этом.

Может быть, он думает, что я не должна слишком беспокоиться об этом, но мы говорим о Лексе. Это не какой-то новый парень, которого я могу просто проигнорировать. Каждое прикосновение что-то значит, и я пересекла линию в опасных водах без спасательного жилета.

Внезапно я вспоминаю Джулиана, и чувство вины сопровождается тошнотой. Я могу винить алкоголь, верно? Тебе уже не восемнадцать.

Мои мысли прерываются, когда к нам подходит Адриана. Мы с Эриком встаем, обнимаем ее, прежде чем снова сесть за стол и заказать обед. Мой аппетит пропал, поэтому я заказала салат, но даже когда его принесли, я едва притронулась к нему.

Мы болтаем о благотворительном бале и о том, какие сплетни появились на шестой странице сегодня утром. Адриана с гордостью рассказывает о своем бутике, о том, как она его открыла, о дизайне, который она будет продавать, а также о своих собственных творениях. Я так горжусь ею и тем, чего она добилась. Она хотела этого столько, сколько я себя помню, и быть успешной в Нью-Йорке — это большое достижение в мире моды.

Эрик откланивается, когда у него звонит телефон с потенциальной добычей. Приветствуя его отсутствие, я поворачиваюсь лицом к Адриане, когда он исчезает из виду.

— Адриана, мне нужно спросить тебя кое о чем…, — я колеблюсь, размышляя, стоит ли впутывать ее в ту неразбериху, которую я сама себе создала, — Ты разговаривала с Лексом после вчерашнего вечера?

Она кладет вилку, вытирает рот салфеткой и ухмыляется: — Да, говорила.

— Почему ты улыбаешься?

— Ты была так пьяна, что не помнишь прошлую ночь? И теперь ты пытаешься выяснить, что произошло между тобой и Лексом?

Я сжимаю салфетку на коленях, с тревогой пытаясь связать предложение и не показаться шлюхой: — Да, вроде того. Слушай, я не такая девушка, — тороплюсь я, пытаясь оправдать свои действия, — Я обычно не хожу и не напиваюсь в стельку в субботу вечером. Большую часть времени я нахожусь в доме Никки, провожу время с ее сыном

— Эй, послушай, Чар…, — это прозвище навевает ностальгию по нашей дружбе, — Тебе не нужно мне ничего объяснять. Один взгляд на тебя, и я знаю, что ты не такая девушка. Ты никогда такой не была. Вот почему Лекс так сильно тебя любил.

Ее слова, как маленькие ножи, вонзаются в мое сердце один за другим.

Любил. Вот почему он так сильно любил меня.

Прошедшее время, повторяю я себе.

Он больше не мое будущее.

— Слушай, он не сказал мне многого, если честно, только то, что у вас не было секса. Он четко сказал об этом, когда я его спросила. О, и эта тупая сука, Саманта, была там, — хмыкает она.

— Что? Саманта была там?

Моя память начинает проясняться. Мы выходили из клуба, и я услышала смех, знакомый смех. Чувство желания жестоко заболеть на тротуаре охватило меня, когда я увидела ее лицо, и Лекса, пытавшегося удержать ее от входа в клуб.

— Да, она была. Ей не разрешили войти в клуб, поэтому она устроила большую сцену, и Лексу, конечно, пришлось ее успокаивать. Это не лучшая реклама для клуба, так как папарацци кишат в этом месте.

Адриана продолжает объяснять, что произошло. Как Саманта была уже пьяна, и какие у нее большие проблемы с Крисом, ее бывшим, по поводу опеки над их дочерью. Адриана слышала о ней только по виноградной лозе, прекратив общение с ней после того, как они с Лексом расстались. Часть меня сочувствует Саманте, узнав, через что она проходит, но не мне вмешиваться. Я сыграла свою роль в разрушении ее жизни много лет назад, и сожаление о своих неосторожных действиях до сих пор лежит на моих плечах тяжелым грузом.

Эрик возвращается за стол, возбужденно рассказывая о свидании, которое у него будет завтра вечером с этим парнем, и о том, что ему следует надеть. Я указываю, что, поскольку свидание связано с кино, он, возможно, захочет оставить свой костюм от Версаче висеть в шкафу. Он надувается, как обычно, любой предлог, чтобы надеть этот костюм.

Мы прощаемся друг с другом. Мы с Адрианой планируем поужинать во вторник вечером, только вдвоем, чтобы вспомнить старые времена.

Вернувшись в свою квартиру, я плюхаюсь на диван и пытаюсь сложить головоломку. Я не трахалась с Лексом прошлой ночью, но кто знает, может быть, я дала ему голову или что-то в этом роде.

Черт. Я чертовски зла на Лекса.

Ничего хорошего не выйдет из того, что я рядом с ним.

Мне нужно сосредоточиться на позитиве, на моем женихе, моем будущем муже.

В семь часов вечера я стучу в дверь Джулиана, одетая в свое черное платье с отворотом на плечо. Как только он открывает дверь, его любящая улыбка сглаживает мое чувство вины.

— Боже, Альфред бездельничает. Бэтмен должен сам открывать дверь?

Он хватает меня за руку, притягивая мое тело к своему, и глубоко целует меня. Его язык нежно дразнит мой, отчаяние звучит в его стонах, пока я на мгновение не отстраняюсь, испытывая чувство вины, и принимаю это за шутку.

— Если ты будешь так приветствовать меня каждый раз, то можешь уволить Альфреда.

— Заходи внутрь, красавица.

Когда я вхожу в его квартиру, меня все еще удивляет, насколько она похожа на пещеру летучих мышей из фильмов. Стены темные, но в них все равно чувствуется теплая атмосфера.

Мы стоим в его гостиной, которая очень похожа на мою, не слишком большая. Коричневый кожаный диван стоит перед массивным телевизором с плоским экраном. Что это с мужчинами и их одержимостью размерами? Напротив него — ряды и ряды книжных полок. Они забиты огромным количеством книг, что вполне ожидаемо, учитывая, что он зарабатывает на жизнь писательством.

Он берет меня за руку и ведет на кухню, где я с удивлением вижу накрытый обеденный стол с идеально расставленными тарелками и столовыми приборами, а также два канделябра, стоящие в центре стола, в которых ярко горит пламя.

— Ух ты, Джулиан, как красиво, — говорю я в благоговении.

Романтичный жест, но это же Джулиан, он такой романтичный парень.

Он приглашает меня сесть, затем наливает в бокал немного вина. Я не уверена, смогу ли я выдержать больше алкоголя, но я не хочу его обидеть, поэтому я делаю крошечные глотки, пока он подает первое блюдо.

Мы болтаем о благотворительном бале, что привело к разговору о его работе с венгерскими сиротами. Я наблюдаю за ним, как он увлеченно рассказывает о своем путешествии и о том, сколько работы он проделал, чтобы помочь детям. Эмоции берут верх, когда он слегка задыхается. Я наклоняюсь и кладу свою руку поверх его.

Передо мной человек с огромным сердцем. В нем так много сострадания, больше, чем в ком-либо, кого я когда-либо встречал.

Джулиан никогда не оставит меня без объяснений и никогда не причинит мне такой глубокой боли.

И всегда возвращается к этому.

Почему я постоянно сравниваю его с Лексом?

Когда мы закончили есть, он убирает со стола, а я возвращаюсь в гостиную.

— Теперь ты готова к своему сюрпризу?

Его глаза пляшут, как будто перед ним висит запретный плод.

Я с нетерпением жду, когда он выйдет из кухни с маленькой тарелкой — подождите! Это что? Да, красные бархатные кексы с масляной глазурью.

— Как ты узнал, что это мои любимые?

Мое любопытство разгорается, а слюни почти стекают по бокам рта.

— Маленькая птичка сказала мне… Пекари в Бруклине.

Это мое любимое место во всем мире. Там готовят самые восхитительные десерты, а эти кексы с красным бархатом — моя слабость, после Лабутенов, конечно.

— Забавно, «Бейкерс» — как твоя фамилия, — заметил я.

— Да, как моя фамилия и фамилия моей тети.

Проходит мгновение, прежде чем до меня доходит: — Твоя тетя владеет «Бейкерс» в Бруклине? Джулиан, я могу выйти за тебя замуж прямо сейчас.

Я наклоняюсь, располагая свое тело так, что оказываюсь на нем. Схватив кекс, я откусываю кусочек, закрываю глаза и погружаюсь в разные вкусы. Пока я облизываю губы, руки Джулиана удобно расположились на моих бедрах, и он медленно прижимается ко мне. Я не знаю, что ощущаю лучше — его вкус или кекс.

Затем он медленно стягивает мое платье выше бедер. Его поцелуи переходят на мою шею, когда он гладит мою попку, заставляя меня стонать, мои глаза закрываются от восторга.

Образ Лекса, погружающего в меня свои пальцы, промелькнул передо мной, отрывая меня от этого момента. Издав хныканье, я широко раскрываю глаза в шоке.

О, черт, я не могла позволить ему сделать это со мной.

Звук моего телефона, вибрирующего в сумочке, прерывает нас, отвлекая внимание, которое не может быть более желанным. Джулиан отстраняется, как джентльмен, спрашивая меня, нужно ли мне ответить. Я придумываю отговорку, что жду важного сообщения от клиента.

Мне просто необходимо проанализировать образ — как каждая часть меня умоляла Лекса жестко трахнуть меня о холодную дверцу холодильника — но сейчас не время. Мое кольцо почти соскакивает с пальца и бьет меня по лицу, напоминая мне, где я, с кем я, и самое главное — что я сказала «да».

Спустившись с Джулиана, я делаю глубокий вдох, роясь в сумочке. Чувство вины — цепочка на моей шее, и, боясь, что он это почувствует, я бросаю на него боковой взгляд, только чтобы увидеть, как он возится со своими часами.

Ты параноик. У меня на лбу явно не вытатуировано «Меня вчера вечером оттрахал мой бывший».

Наконец-то найдя свой телефон, я достаю его, на экране высвечивается незнакомый номер.

Неизвестный номер: Добрый вечер, Шарлотта, я хочу получить шанс объяснить тебе, что произошло прошлой ночью. Пожалуйста, это не то, что ты думаешь. Просто позволь мне объяснить. Лекс.

Откуда у него мой номер? Эрик, маленькая змея.

Джулиан отвечает на звонок, поступивший на его телефон, и уходит на кухню. Я сижу там, оцепенев, в течение десяти минут, думая, что мне ответить. Я не могу ничего придумать, поэтому отправляю ему сообщение с просьбой объяснить.

Неизвестный номер: Я не видел Саманту восемь лет, с тех пор как бросил ее. Адриана сказала мне, что она переживает неприятный развод, и ее бывший борется за опекунство. Вчера вечером она была пьяна и хотела войти в клуб, но я ей отказал, и она устроила сцену.

Я не знаю, чему верить. Он сказал мне, что не будет мне врать, но вся эта ситуация — один большой провал. Часть меня хочет верить, что это правда, но мне все равно чертовски больно. Набирая ответ, я прошу его посмотреть в зеркало, не увеличивается ли его нос. Он отвечает быстро, как обычно, переворачивая мои слова.

Неизвестный номер: Мой нос выглядит нормально, не могу сказать этого о других частях тела.

Я не могу скрыть улыбку, играющую на моих губах, очевидно, что некоторые вещи никогда не меняются. Я не уверена, как ответить, не поощряя его непослушное поведение, но, конечно, мое садистское внутреннее «я» говорит моим пальцам печатать.

Я быстро отвечаю, Джулиан возвращается в комнату и извиняется.

Сегодня в мэрии в последнюю минуту состоится пресс-конференция по поводу разразившегося политического скандала, и я вижу, что он должен уйти.

— Прости меня, красавица, — он берет мою руку, целует костяшки пальцев, — Обещаю, когда мы будем жить вместе и поженимся, все будет не так плохо.

Брак — это слово вызывает аккорд, который сейчас лучше не играть в моей голове.

Такова жизнь журналиста в погоне за сенсацией.

Я уверяю его, что со мной все в порядке. У нас будет много других ночей, чтобы насладиться обществом друг друга. Он глубоко целует меня, благодарит за понимание.

В такси, возвращаясь домой, я играю со своим телефоном, отчаянно желая спросить Лекса о кухне, но я не хочу, чтобы он знал, что я понятия не имею, что произошло. Используя свою тактику в суде, я стараюсь держать верх, не показывая слабости.

Но Лекс — игрок, и его метод откровенно грязный.

В такси я ерзаю на кожаном сиденье. Когда в поле зрения появляется моя квартира, я пытаюсь заплатить водителю быстрее, выхожу из такси и в безумной спешке бегу наверх.

Закрыв за собой дверь, я направляюсь прямо в свою комнату и переодеваюсь в ночную рубашку. Быстро умыв лицо и почистив зубы, я забираюсь в постель, несмотря на ранний час.

Мне нужно снять это сексуальное напряжение, и немедленно.

Включив лампу, я лезу в прикроватный ящик и достаю своего хорошего друга, мистера Кролика. Расслабившись, я помещаю его между ног, медленные движения делают боль невыносимой.

Опустив кролика на кровать, я скольжу рукой дальше, потираясь, восхищенно удивляясь тому, какая я невероятно мокрая. Я двигаюсь быстрее, представляя, как Лекс жестко и быстро трахает меня у стены. Я помню, как его член пульсировал внутри меня, и какими интенсивными были его толчки.

Этого достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю, оргазм прорывается сквозь меня, я выгибаю спину и громко стону.

Пытаясь отдышаться, бедный мистер Кролик беспомощно лежит рядом со мной. Какая трата, что я его вытащила.

С довольной улыбкой мои веки тяжелеют, и я погружаюсь в мирный сон.

И во сне я вижу только его лицо, чувствую только его прикосновения.

Человек, который девять лет назад обещал мне совместную жизнь.