Преследуя любовь

Сорок четвертая глава

Лекс

Я моргаю глазами.

Больно. Но почему?

Я пытаюсь снова.

Черт, это солнце причиняет боль.

У меня в ухе звенит. Я не могу понять, что это, и каждый мускул болит, когда я пытаюсь.

— Лекс… Лекс? — голос все ближе. Звон — это голос, и меня зовут по имени, — Лекс?

Я открываю глаза, с трудом разбирая, что это моя сестра: —Адриана? — мой голос хриплый, и когда я глотаю, горло жжет. Текила, водка, покер на раздевание — все это возвращается ко мне сейчас, как пощечина между глаз.

— Да, это я. Что, черт возьми, произошло прошлой ночью?

Я пытаюсь сесть, только сейчас заметив, что рухнул на диван. Вот так попытка пробраться в комнату Шарлотты. Одеяло накрывает меня, мой торс обнажен, и, к счастью, на мне все еще боксеры.

Потирая глаза, я открываю их так широко, как только могу: — Который час?

— Восемь. Что случилось прошлой ночью?

— Мы играли в покер, пили текилу и я не знаю, что еще.

— Так почему ты полуголый?

— Это был покер на раздевание. Идея Рокки, — я поморщился, когда голова запульсировала.

Высокий голос Адрианы тоже не помогает.

Она смеется, прежде чем встать и направиться на кухню. Я чувствую какой-то аромат, и надеюсь, что Элайджа готовит завтрак. Не желая терять ни минуты на жалость к себе, я встаю с дивана и направляюсь в свою комнату.

В ванной я нахожу немного Адвила. Слава Богу, потому что я расплачиваюсь за вчерашние проделки. Я принимаю самый длинный душ в истории человечества, затем одеваюсь в шорты и футболку.

Вернувшись на кухню, Адриана наливает самый крепкий кофе, который я когда-либо пробовал. Я принимаю его вместе с изысканным завтраком, который Элайджа ставит передо мной. Я умираю от голода.

Через десять минут Шарлотта притаскивает свою похмельную задницу на кухню. Она выглядит как ад. Великолепный ад. Она плюхается на стул, опустив голову на руки: — Не смотри на меня, — бормочет она.

Адриана начинает рассказывать о пляже, наливая ей кофе. Через несколько мгновений Шарлотта срывается, угрожая Адриане заткнуться, потому что ее голос слишком громкий.

Проходит больше часа, прежде чем все готовы к выходу на пляж. Мы все стоим на крыльце, полотенца и снаряжение на буксире. Никки в массивных солнцезащитных очках, более ворчливая, чем обычно, и откусывает всем головы за разговоры.

Рокки на удивление нормален, учитывая, что он принизил себя, слизывая водку со стола. Я восстановился в меру своих сил, и Шарлотта, конечно, снова похожа на свою сексуальную сущность. Она в парео, несет зонтик и спускается за остальными на пляж.

Мы расставляем все наши вещи, и девушки решают немного понежиться в лучах солнца. Шарлотта стягивает парео через голову, открывая на обозрение облегающее желтое бикини. На фоне ее загорелой кожи оно выглядит потрясающе. Ткань едва прикрывает ее изящную грудь, а нижняя часть сидит низко, обнажая ее татуировку. Я не могу оторвать от нее глаз. Она выглядит так, будто только что вышла со съемок обложки Sports Illustrated.

Солнце припекает, и Рокки решает взять Уилла в воду. У нас заканчиваются напитки, поэтому я предлагаю взять еще, и, к удивлению, Шарлотта предлагает пойти со мной.

Вернувшись в дом, я знаю, что у нас в запасе десять минут, прежде чем кто-то придет нас искать, поэтому я не теряю времени.

На кухне она стоит у холодильника с открытой дверцей, прихватив несколько бутылок с водой. Ее красивая маленькая попка прямо передо мной, и сопротивление бесполезно. Я наклоняюсь, притягивая ее к себе. Не раздумывая, я скольжу рукой вниз по ее передней части и проникаю в нижнее бикини. Я начинаю медленно водить пальцами по ее киске, дразня ее клитор, что меня чертовски возбуждает.

Отчаянно желая попробовать ее на вкус, она издает стон, мои руки крепко обхватывают ее, когда я кручу ее и несу к столешнице.

Стоя перед ней, я использую свой рот и стягиваю ее бикини, обнажая ее красивые сиськи. Ее соски твердые, желание бушует во мне, когда я грубо беру их в рот.

Она дергает меня за волосы, умоляя о большем. Наклонившись, я сдвигаю в сторону ее бикини и погружаю язык в ее намокшую киску. Ее стоны эхом отдаются в комнате, и с чувством срочности она направляет меня, говоря мне, как она хочет, чтобы ее лизал, как сильно она хочет, чтобы я сосал ее клитор.

Зная, что она близка, я отстраняюсь, задыхаясь.

— Лекс…, — ее дыхание неровное, — Не останавливайся… пожалуйста.

Я хочу, чтобы она была такой, умоляла меня об этом. Я хочу, чтобы она осталась в той же агонии, которую испытывал я. Когда придет время, я заставлю ее кончить, и это будет то, что она никогда не забудет.

Я целую ее плечо: — Прости, детка. Нам пора возвращаться.

Сузив глаза, она бормочет себе под нос, поправляя бикини. Остановка в середине прелюдии мне тоже не помогла. Я охренел и нуждаюсь в минете, чтобы сбросить накопившееся напряжение.

Я перевожу взгляд на ее руку, где лежит кольцо, которое я надел ей на палец прошлой ночью. Я рад, что она все еще носит его, несмотря на обстоятельства того, как я его ей надел. Может, это и не было настоящим предложением, но оно все равно что-то значит для меня.

— Очевидно, это то, что постоянно происходит с женатыми парами. Помни, ты согласилась стать моей женой на выходные, — напоминаю я ей, поднимая ее руку и целуя палец.

Шарлотта спрыгивает со столешницы, игнорируя меня, когда я пытаюсь еще раз схватить ее за задницу.

— Ну, милый, если ты мой муж на выходные, берегись, потому что я не играю честно, — она берет напитки, и я следую за ней за дверь, забирая остальное. Чертова сучка.

Вернувшись на пляж, мы заходим в ледяную воду. После этого мы лежим на полотенцах, высыхая и впитывая солнечные лучи. Пока мы лежим, мы разговариваем о разном, о жизни в целом. Она больше рассказывает о своей бабушке и о том, как она училась в Йельском университете. Она рассказывает мне истории о людях, которых мы знали дома, о тех, с кем она до сих пор поддерживает связь, в основном о Финне.

— И что, он все еще тоскует по тебе?

— Он никогда не тосковал по мне, — говорит она, закатывая глаза, — Он женился на Дженнифер. Помнишь, он встречался с ней тогда? У них четверо детей. Кейси, Лорен, Джесси и Майло.

— Так вы никогда не встречались после того, как я… ну, ты понимаешь?

— Нет, Лекс. Мы остались невероятно хорошими друзьями. Он даже пришел с Джен на мой выпускной.

Значит, это объясняет фотографию, которую я нашел в Google. Я чувствую облегчение. Еще один вопрос в большой книге тайн Шарлотты решен.

Мы еще немного поговорили, прежде чем решили возвращаться. Время обеда, и мы все проголодались. Прежде чем вернуться в дом, Шарлотта предлагает принять душ на открытой площадке, расположенной на участке. Я быстро замечаю, что она спрятана за кустами.

Пока мы стоим под струями воды, смывая с себя песок, она наклоняется ко мне и прижимается губами к моему рту, глубоко целуя меня.

— Раз уж я твоя жена, думаю, я должна выполнять свою часть сделки. Как там Никки говорила? И минет каждые два дня?

Услышать, как она говорит, что она моя жена, достаточно, чтобы послать генерала. Она кладет руки мне на грудь, а затем опускает их вниз и забирается в мои шорты. Она крепко обхватывает руками мой ствол, нежно поглаживая его, одновременно целуя мои губы. Не в силах говорить, я стону ей в рот.

Она скользит вниз, расстегивая мои шорты. Когда она приседает передо мной, освобождая мой член, я умоляю ее взять его полностью.

Ее глаза смотрят на меня, такие невинные и чистые, я ожидаю, что она обхватит ртом мой твердый член. Вместо этого она хватает его, просовывая между своими идеальными сиськами. Я едва могу дышать, ругаясь про себя, предупреждая ее, что могу взорваться в любую секунду.

— Ты хочешь, чтобы я попробовала тебя на вкус, детка? Ты этого хочешь?

— Блядь, да… пожалуйста, — умоляю я.

Она проводит кончиком языка по головке моего члена. Холодная вода все еще падает на нас, но, несмотря на это, я ничего не чувствую. Моя кожа горит, и то, как она дразнит меня своим языком, только усиливает огонь. Я уже близок к тому, чтобы взорваться в ее рот, когда она вынимает член, кладет его в шорты и встает с довольной улыбкой на лице.

— Шарлотта, какого хрена?

Выглядит самодовольно, я знал, что сейчас будет: — Прости, дорогой мой муж. Пора идти обедать, — она выключает душ с самой большой ухмылкой, играющей на ее губах. Никто не оставляет меня возьужденным. Когда она начинает уходить, нарочито покачивая бедрами, я хватаю ее за тело и грубо притягиваю к себе. Прижимая ее к стене душевой кабины, я оттягиваю нижнюю часть ее бикини в сторону и ввожу в нее свой член. Ее стоны усиливаются, когда я вхожу в нее сильнее.

— Нехорошо оставлять меня в подвешенном состоянии, — пробурчал я, с трудом держа себя в руках, — Если бы ты была моей женой, я бы трахал тебя вот так везде и всегда… в нашей постели всю ночь напролет, пока ты не попросишь меня остановиться.

Еще несколько толчков, и я выхожу. Она хнычет, ее тело рушится на мое.

— Лекс, нет. Пожалуйста… продолжай трахай меня… пожалуйста.

— Прости, милая. Ты сама сказала, обед готов.

Поправляя ее бикини, я целую ее плечо и начинаю идти к дому. Я знаю, что только что разозлил ее, но она принимает это как должное. Она бежит ко мне, запрыгивает на меня, и я катаю ее на спине до самого дома. Она продолжает дразнить меня, а я смеюсь. Она очень милая, когда злится.

Мы проходим мимо бассейна, когда она предупреждает меня: — Не смей, Лекс. Если я окажусь там, то и ты тоже.

Я размышляю, что мне делать, но это слишком просто, чтобы отказаться. Я прыгаю в воду с ней на спине. Она кричит, и я случайно глотаю воду от сильного смеха. Мы плаваем несколько минут, пока Элайджа не зовет нас.

Когда мы вылезаем из бассейна, я убеждаюсь, что нахожусь позади нее, чтобы видеть ее маленькую сладкую попку, мокрую передо мной. Она такая чертовски сексуальная в этом бикини.

Мы сидим вокруг стола на открытом воздухе, пока Элайджа кормит нас. Моей сестре так повезло с ним, особенно потому, что она не может даже вскипятить воду, не обжегшись. Сегодня вечером мы планировали пойти на карнавал — типичные аттракционы, нездоровая еда и игры. Уилл в восторге и хочет прокатиться на каждом аттракционе, умоляя всех нас присоединиться к нему.

После обеда мы все занимаемся своими делами, и когда я говорю «мы», Никки просит Шарлотту присмотреть за Уиллом, поэтому она и Рокки исчезают, как и Адриана с Элайджей. Эти жадные ублюдки со своими послеобеденными трах-сессиями. Чего бы я только не отдал, чтобы заняться этим с Шарлоттой прямо сейчас. Шарлотта, конечно же, более чем счастлива провести некоторое время с Уиллом. Мы проводим теплый полдень, плавая в бассейне, причем Уилл стремится продемонстрировать свои навыки плавания.

— Лекс, ты можешь научить меня нырять? — спрашивает он, сделав несколько кругов.

— Конечно, дружище, — мы подплываем к бортику, и я прошу его сложить ладони вместе и вытянуть руки.

Шарлотта сидит на боковой линии и наблюдает за нами со странным выражением лица.

Он ныряет, но перевернулся на живот. Ой. Он быстро возвращается к краю и пробует снова. Мне нравится решимость этого ребенка. После пятой попытки у него, наконец, получается, и мы с Шарлоттой аплодируем. Я никогда не проводил время рядом с детьми, но с ним это легко. Он такой спокойный ребенок, не то что эти маленькие сорванцы, которых можно увидеть в торговых центрах.

— Лекс, ты парень Чарли?

Я не знаю, что на это ответить, а Шарлотта просто смотрит на это с весельем. Я ищу в своем мозгу самое простое объяснение, которое я могу ему дать, в конце концов, ребенку всего семь лет.

— Ну, не совсем, приятель. Я просто ее друг.

— Но вы ведете себя как мама и папа. Все в любви и все такое.

Это замечание застало меня врасплох. Неужели люди так нас воспринимают? Ну, с моей точки зрения, это правда.

— Знаешь что, Уилл? Иногда действительно хорошие друзья могут любить друг друга, но это другой тип любви, — вмешивается Шарлотта.

— Но, Чарли, почему бы тебе не выйти замуж за Лекса? Тогда у вас будут дети, а мне будет с кем играть.

Ух ты, малыш. Дети?

Дети меня пугают.

Такие крошечные и хрупкие, и я слышал, что ты не спишь целую вечность. Плюс, грязные пеленки. Но опять же, это будет крошечный кусочек Шарлотты и меня, а еще есть попытка завести ребенка? Это ведь самое интересное, правда?

— Я не уверен, как ответить на это. Но смотри, Уилл, солнце садится, и нам нужно идти на ярмарку. Поедешь со мной на бамперных машинках?

Это отличный отвлекающий маневр, и он не знает ничего другого.

— О, да! Давай проследим, чтобы папа поехал на другой машине. Он ни черта не умеет водить.

— Уилл, — восклицаем мы с Шарлоттой в унисон.

Что вы скажете ребенку, который ругается при вас?

— Извините, — он склоняет голову, и мы изо всех сил стараемся подавить смех.

Мы возвращаемся в дом и идем каждый в свою сторону, чтобы принять душ. Я подумываю пробраться в комнату Шарлотты, но знаю, что она занята тем, что набирает ванну для Уилла. Вместо этого я принимаю душ один и думаю, стоит ли мне подрочить, но я бы предпочел вдуть ей.

Когда мы одеваемся для карнавала, я наконец-то нахожу момент, чтобы отвести Шарлотту в сторону, когда остальные выходят на крыльцо.

— Итак, почему ты не хочешь выйти за меня замуж?

— Что?

— Уилл спросил… почему ты не выйдешь за меня?

— Лекс, ему семь.

— Ответь мне, — требую я низким голосом, стараясь не вызвать сцену.

— Ну, для начала, мы даже не встречаемся. Ты никогда не спрашивал меня, и я помню, что в последний раз, когда ты был женат, ты не смог сохранить верность. Где гарантия, что ты не сделаешь этого со мной?

— Это не я сейчас встречаюсь с двумя людьми.

— Пожалуйста, не влезай в это, Лекс.

— Значит, ты мне не доверяешь? Это все?

— Лекс, дело не только в доверии. Есть много вещей.

— Например? Скажи мне, Шарлотта. Как, по-твоему, я могу читать твои мысли?

Уилл хватает Шарлотту за руку, говоря, что пора идти.

Возможно, разговор был прерван, но, черт побери, я найду способ снова поднять эту тему. Возможно, сегодня вечером. Может быть, мне нужно влить в нее еще немного алкоголя, чтобы она открылась мне.

Мы вшестером идем в парк, где проходит карнавал. Это типичный карнавал с американскими горками, гоночными машинками, колесом обозрения. Шарлотта, Адриана, Рокки, Никки и Уилл идут к гоночным машинкам. Там довольно длинная очередь, поэтому мы с Элайджей стоим в стороне и ждем, пока они закончат.

— Итак, эти выходные выглядят многообещающе для вас двоих, — говорит Элайджа.

— Правда? Я не могу ее понять. В одну минуту она меня ненавидит, в другую — хочет дружить. Но она сдерживается, и я не знаю почему.

— Даже если у тебя были свои причины, когда ты оставил ее, представь, если бы роли поменялись. Трудно пережить обиду. Я удивлен, что она позволила тебе зайти так далеко. Чарли — жестокая женщина. Дай ей время. Она должна принять это решение самостоятельно. Не дави на нее.

— Я устал ждать, — произношу я с разочарованием, — К тому же, я думаю, что она все еще трахается с Джулианом.

— Честно, Лекс, ты действительно в это веришь?

— Я не знаю. Она не отрицала этого. Мне нужно избавиться от него.

— Что, как ты знаешь, неправильно, потому что Чарли возненавидит тебя за это. Лекс, он не сделал ничего плохого. Он влюбился в женщину, а потом пришел ее бывший. Ты должен пожалеть его.

— Жалеть его? — я выпустил нелепый смешок, — Этот придурок уже должен знать, что со мной лучше не связываться.

Катание закончилось, и они вернулись впятером, смеясь, обсуждая Рокки и его плохие навыки вождения. Я не слышал почти ничего из разговора, кроме того, что Рокки ныл о маленькой девочке, которая постоянно врезалась в него, из-за чего он застрял в углу на большую часть поездки.

— Лекс, ты можешь поиграть со мной в стрелялки, пожалуйста? — умоляет Уилл.

— Конечно, приятель. Пойдем.

Мы садимся на табуретки, пока остальные покупают еду. Мы настраиваемся на игру, и когда раздается сигнал, ружье бьет по мишени, и я отпускаю хватку, чтобы Уилл мог догнать его. Он выигрывает и с радостью выбирает большое чучело льва.

— Ча-ча-ча, смотри… я выиграл! — он подпрыгивает, гордо демонстрируя свою игрушку.

— Ура! Ты надрал задницу Лексу? — она ухмыляется, взъерошивая его волосы.

— Конечно, да.

Он убегает показать приз родителям, а мы с Шарлоттой решаем прогуляться.

— Он такой замечательный ребенок, — говорю я, наблюдая за ним, когда он с гордостью протягивает льва Никки, подражая его стрельбе. Она крепко обнимает его, прежде чем он находит Адриану и делает то же самое.

— Кто? Уилл? Да, я знаю, — выражение ее лица смягчается, когда она улыбается обожающей улыбкой, — С того момента, как я впервые взяла его на руки, я знала, что он особенный. Есть причина, почему он пришел именно тогда.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, сбитый с толку.

Повернув шею, она смотрит в противоположном направлении: — Я имею в виду, ну, знаешь, благословение в маскировке. Никки и Рокки не были готовы стать родителями, но все получилось. У них все получилось.

Она склоняет голову, нервно шаркая ногами.

Что-то не так.

— Что случилось?

— Ничего.

Нас прерывают, когда Уилл просит подойти к магическому шоу, которое вот-вот начнется. Он хватает ее за руку, а другой рукой хватает мою. Он с удовольствием болтает, и хотя этот ребенок может болтать без умолку, мне нравится мысль о том, что однажды у меня будет собственный сын.

Мой телефон вибрирует в кармане. Любопытно посмотреть, кто звонит мне в воскресенье вечером, я достаю его и смотрю на экран. Брайс. Черт! Я пропустила несколько его звонков, но что-то предупреждает меня, что он отчаянно пытается связаться со мной по какой-то причине, поэтому я извиняюсь, чтобы ответить на звонок.

— Мистер Эдвардс, я пытался дозвониться до вас.

— Что случилось?

— Мне удалось получить в свои руки некоторую личную информацию о мисс Мейсон.

Я отодвигаюсь подальше от места, где стоит Шарлотта, слушая, как Брайс упоминает даты.

— Она была госпитализирована в частную больницу в Коннектикуте на пять дней. Я не могу получить никакой информации о ее болезни.

— Ладно, может быть, у нее был аппендицит или что-то в этом роде?

— Мистер Эдвардс, 21 сентября было днем, когда Алтея Мейсон скончалась.

Ее бабушка. Значит, ее положили в больницу в тот день, когда умерла ее бабушка? Возможно, это был шок от потери близкого человека. До 21 сентября осталось два дня. Есть большая вероятность, что ее настроение то поднимается, то падает из-за того, что она переживает годовщину смерти бабушки.

— Мистер Эдвардс, есть еще одна вещь. Я не смог получить никакой дополнительной информации о ее болезни, потому что…, — телефон отключился, из динамика раздался треск.

— Мистер Эдвардс, вы на месте?

— Да, Брайс, я не понял последнюю часть.

— Она была в психушке.

Слова прозвучали как динамит, оставив меня ошеломленным и растерянным. Мой взгляд перемещается туда, где стоит она, я смотрю на нее, теряясь в словах.

Психиатрическая клиника — тяжелая штука. Я знаю это еще со своего медицинского образования. Это травмирует, и горе от потери любимого человека может иметь эмоциональные побочные эффекты, но быть помещенным в психиатрическое отделение? Я не могу взять это в толк.

Шарлотта умна. Она сильная. Что-то еще должно было ее беспокоить, что-то еще тяготить, чтобы она сломалась и ей поставили такой диагноз. Мое воображение разбушевалось, но потом я подумала об этом логически. Когда твой парень уезжает из города с залетевшей женой и больше никогда с тобой не разговаривает, когда ты переезжаешь через всю страну, чтобы жить с кем-то, кого ты едва знаешь, принимаешь решения о том, в каком колледже учиться и какую карьеру выбрать, а потом твоя бабушка внезапно умирает без всякого предупреждения. Ладно, это довольно хреновые шесть месяцев, которые ей пришлось пережить.

Мой взгляд застыл на ее лице, но что-то изменилось за те несколько минут, пока я был погружен в свои мысли. С пустым взглядом ее улыбка исчезла. Вокруг нее люди смеются над фокусником, но ее рот застыл в жесткой линии, ее плечи опустились, в то время как все выглядят расслабленными и спокойными.

Картинка кажется знакомой, и я ломаю голову, почему.

Черт, что, черт возьми, здесь происходит?

Потом щелкнуло.

Фотография ее бабушки и ее самой на качелях на крыльце. Как исхудало ее лицо, как в ее глазах не осталось искры. Как она отчаянно пыталась улыбнуться в камеру, но это только показало то, что было очевидно — она была сломлена.

Я сломал ее, этого нельзя отрицать.

Но я понятия не имею, насколько сильно.