Преследуя любовь

Тридцать девятая глава

Лекс

Настоящее

Есть определенные моменты в моей жизни, которые я никогда не забуду, моменты, которым суждено запечатлеться в моей памяти, и никакая мера времени не сотрет их.

Это один из таких моментов.

Шарлотта идет ко мне, и я словно застываю во времени, ее красота гипнотизирует меня. Красное платье на ней простое, но элегантное, подчеркивающее ее потрясающую фигуру. Ее длинные каштановые волосы струятся вниз и ниспадают через плечо на одну сторону, мягкие локоны обрамляют ее прекрасное лицо. Ее глаза отражают мои, сияя ярким блеском, а улыбка расплывается по всему лицу, достигая глаз.

Я никогда не теряю дар речи, но ее красота продолжает поражать меня. На эту ночь она будет моей, хотя я знаю, что согласился быть другом.

Мое отчаянное желание удержать ее в своей жизни, несмотря на обстоятельства, окажется чрезвычайно трудным. Я не смогу протянуть руку и прикоснуться к ней, хотя она рядом со мной. Не будет никакого вторжения в ее личную жизнь и вопросов о том, порвала ли она с ним — вероятно, я буду кусать губы по этому поводу. Я всегда контролировал свои поступки, никто не диктовал мне условия, но вот я здесь, девять лет спустя, пытаюсь завязать дружбу с девушкой, которая является причиной моего дыхания. Как, блядь, я собираюсь пережить этот вечер, не избив ее в машине?

— Ты пытаешься убить меня, Шарлотта?

— Я не уверена, что ты имеешь в виду, но поскольку твои глаза не покидают это платье, мой ответ — нет. Мне очень нравится это платье, а друг не станет убивать другого друга, не так ли? — она хлопает ресницами, включив обаяние.

— Так что, да, ты пытаешься меня убить.

В машине мы сидим на среднем сиденье, свободном между нами. Время от времени меня обдувает мягкий ветерок, и ее запах доставляет дискомфорт. Это труднее, чем я думал, а прошло всего двадцать минут.

— Так куда ты меня повезешь сегодня вечером?

— Увидишь.

Я решил держать в секрете место нашего назначения, хотя знаю, что она отчаянно хочет знать. Вместо этого она спокойно сидит и смотрит, как мимо нас проносится город. Прибыв на пристань, она сужает глаза, гримасничает, а затем обращается ко мне за ответом.

— Теперь ты мне скажешь?

Машина останавливается, и я выхожу, чтобы открыть ее дверь, беру ее за руку, когда она вылезает.

— Видите вон ту яхту? — указываю я.

— Ту, что помечена утками?

— Нет, Шарлотта. Та, что позади него.

С разинутым ртом, ее глаза расширяются, когда она, наконец, видит яхту. Мистер Вандеркамп был достаточно любезен, чтобы одолжить ее мне в ночь благотворительного бала, поскольку не был уверен, надолго ли она у него.

— Боже, Лекс, она огромная!

— Спасибо, я рад, что ты так думаешь.

Она легонько ударила меня по руке, прекрасно понимая, что я не могу оставить этот комментарий без внимания.

Мы спускаемся к причалу, где нас приветствует капитан, затем поднимаемся на борт яхты и занимаем место у паруса. Когда мы выходим в море, Шарлотта расслабляет плечи, океанский бриз треплет ее красиво уложенные волосы. Кажется, ее это не беспокоит, и я приветствую эту прохладную атмосферу, пока мы оба молча наблюдаем за проплывающим мимо городом.

Капитан находит место для причаливания. Крепко держа ее за руку, я веду ее на палубу, где накрыт обеденный стол. Ладно, я немного переборщил и устроил ужин при свечах. Деньги могут сделать замечательные вещи для вашей сексуальной жизни.

— Лекс, — задыхается она.

Я приглашаю ее занять место и скольжу в своем кресле. Официант появляется с нижней палубы, подает нам вино, затем читает различные блюда, которые он начнет подавать в ближайшее время, а затем спешит обратно на кухню.

— Это потрясающе, но ты знаешь, что это больше похоже на свидание, чем на дружеский ужин, — поддразнивает она.

— Ну, возможно, ты мой первый друг, так что я не уверен, что считать свиданием, а что дружбой. Я не встречаюсь с женщинами, и у меня нет друзей.

— Лекс, это смешно. Конечно, у тебя есть друзья, и пожалуйста… как будто ты ни с кем не встречался за восемь лет.

— У меня никогда нет времени на друзей. Работа — это моя жизнь. Да, есть люди, которых, возможно, можно назвать другом, но я не бегаю по городу с BFFs или как вы, дети, называете это в наши дни.

— А свидания? Конечно, у тебя был секс за восемь лет.

— Я никогда не говорил, что у меня не было секса. Я сказал, что не ходил на свидания.

— О.

— Выкладывай, — приказываю я.

— Что выкладывать?

— Все, что ты собираешься спросить у меня, потому что я тебя знаю, твое лицо слишком предсказуемо.

— Ничего. Это просто то, что сказала Никки, и поверь мне, это, вероятно, не то, что ты хочешь обсуждать.

— Ладно, теперь мне стало любопытно.

— Лекс, поверь мне, ты не хочешь это обсуждать.

— Нет, Шарлотта, ты же сказала, что мы друзья. Друзья делятся подробностями о делах, близких их сердцам.

Она колеблется, а я нетерпеливо постукиваю ногой. У нас вся ночь впереди, и разве не в том, чтобы попытаться заново узнать друг друга, весь смысл этой «дружбы»?

— Никки подумала, что если мы собираемся дружить и быть открытыми друг с другом, мы должны начать с того, чтобы дать друг другу наши сексуальные номера. Это не моя идея, и я предупредила тебя.

Черт. Я не ожидал такого, и теперь это все, о чем я могу думать. Я даже не знаю, со сколькими женщинами я был, но самое главное, что у меня сводит живот при мысли о ее номере. Шарлотта сексуальна, она может заполучить любого мужчину, которого пожелает. Конечно, ее список огромен. Нет, подождите, но она не такая.

Какого черта я подтолкнул ее к тому, чтобы она открылась мне?

— Я же тебе говорила, — она ухмыляется, скрещивая руки.

— Какой у тебя номер? — спрашиваю я, стиснув зубы.

Какой номер сделает меня счастливой? Ебаный ноль, но, блядь, жирный шанс. Она помолвлена с ним.

Я сворачиваюсь в клубок, изо всех сил стараясь не разбить стоящую передо мной бутылку. Контролируй свой гнев.

— У меня нет желания умереть. Нам нужно отойти от этой темы.

— Ответь мне, Шарлотта, — требую я низким голосом, — Ты хочешь быть честной? Это твой шанс. Кроме того, чем я хуже?

Вопрос не имеет ответа. В своей жизни я сделал много вещей, многими из которых я не горжусь. Я видел вещи, знал людей в подпольном мире, и если есть шанс потерять единственную вещь в моей жизни, которая значит для меня больше всего, я сделаю все, что потребуется, будь это хорошо или плохо.

— Их не так много, как ты думаешь, так что бросай.

— Число.

— Отлично! Пять. Теперь ты счастлив?

Злость бурлит в моей груди. Сжимая пальцы, я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Я не могу потерять ее сейчас, не из-за моего поведения.

— Нет, это не так, Шарлотта. С чего бы мне радоваться тому, что кто-то другой овладел тобой?

— Хорошо, так отдай мне свои? Я могу взять его. Я большая девочка. Сколько? Больше ста?

Я понятия не имею, потому что меня это никогда не волновало, я не спрашивала имен, не оставалась на ночь, не обнималась и не делала ничего подобного. Я надевала гребаные презервативы и отправляла их в их веселый путь: — Давай закроем тему.

— Бред. Если я должна была сказать тебе, то это будет справедливо.

— Шарлотта, я не знаю. Секс был просто так, бессмысленный секс. Никаких привязанностей, никаких имен, не больше одного раза.

— Вау.

— Вау, что?

— Я не знаю, — она опустила голову, — То есть, конечно, у тебя был секс… но ой.

— Посмотри на меня, Шарлотта, — я беру ее за подбородок, поднимаю ее глаза, чтобы они встретились с моими, — Я чертовски скучал по тебе, и это было чертовски больно. Я думал, что они заставят меня забыть, но они этого не сделали. Если бы я мог добиться своего, то до конца моей жизни будешь только ты, но не я здесь решаю.

Шарлотта сидит молча, нервно теребя кулон, который я ей подарил. Тишина становится оглушительной, поэтому я делаю единственное, что сделал бы такой придурок, как я, — я перевожу разговор обратно на нее, обратно к этой цифре пять.

— Итак, пять?

— Лекс, не надо… пожалуйста.

— Но мы же друзья, и нет смысла скрывать что-то друг от друга. Кто они были?

— Серьезно, ты собираешься обернуть это против меня. Это не я облапошил все Соединенные Штаты.

— Шарлотта, пожалуйста, не надо. Мне очень жаль.

— Ну, знаешь что? — начинает она, ее глаза горят яростным пламенем, — Раз уж ты задал вопрос, то вот. Мне потребовалось два года и двадцать шесть дней после того, как ты меня бросил, чтобы я смогла поцеловать кого-то еще. Ровно три года и восемьдесят шесть дней с того дня, как ты меня бросил, у меня ушло на секс с другим мужчиной. И даже тогда, каждый человек, с которым я была, все пять, был для того, чтобы выбраться из той самой гребаной дерьмовой дыры, в которой ты меня оставил.

Ее слова глубоко ранят меня, все ее действия сделаны из-за меня. Я хочу заключить ее в свои объятия и поцелуями убрать все шрамы, но ревность — это сила, с которой нужно считаться. Она уродлива, неконтролируема, а в моем случае — заложена во мне.

На мгновение закрыв глаза, я открываю их, и они становятся более ясными: — Джастин Тимберлейк был одним из пяти?

Ей требуется мгновение, но в конце концов в уголках ее рта появляется небольшая улыбка.

— Если бы он был, у меня на пальце было бы кольцо, а ты бы официально ужинал с миссис Тимберлейк.

— С нашей стороны было глупо поднимать эту тему, но она открыта, и я более чем счастлива поместить ее в хранилище разговоров, которые больше никогда не должны подниматься, — вежливо говорю я ей.

— Мне тоже жаль, Лекс. Ты парень. Я не знаю, почему это должно меня шокировать. Я имею в виду, Господи, посмотри на себя. Для тебя было бы невозможно быть безбрачным.

— Я пытаюсь, Шарлотта. Это труднее, чем я думал. Я не могу отрицать тот факт, что я хочу, чтобы ты, вся ты, была моей, — я держу ее за руку, когда произношу эти слова, и она позволяет мне делать это в течение минуты, прежде чем отстраниться.

— Мне нужно время, Лекс. Пожалуйста, не дави на меня.

Я новичок в этих отношениях. Я имею в виду, блядь, я даже не смог сохранить брак без гребаного романа. Некоторые вещи я не могу контролировать.

Официант снова появляется с нашей закуской, мы вдвоем молча едим, ведя светскую беседу, пока он не возвращается с блюдом.

— Так или иначе, я хотела еще раз поблагодарить тебя за подарок на мой день рождения. Он очень много значит для меня.

Она играет с кулоном между пальцами и смотрит в сторону моря, и за молчанием следует открытый взгляд. Я потрясен тем, что она вообще затронула эту тему. Была ли она готова поговорить о том, что ее беспокоит?

— Я знаю, что это что-то значит для тебя. Иначе ты бы не стала наносить его на свою кожу. Ты ненавидишь иголки, — выпустив небольшой смешок, я вспомнил, как мне пришлось делать ей прививку от гриппа.

— Да, но со временем мне стало лучше. Мне просто нужно было напоминание, что независимо от того, что жизнь бросает в тебя, всегда есть время переродиться и стать лучшим, кем ты можешь быть.

— Ну, ты удивительная. Я имею в виду, в твоем возрасте добиться столь многого, учитывая то, что произошло… — я колеблюсь, не зная, что сказать дальше.

Как будто ее мысли отвлечены другой мыслью, я даю ей время, не желая давить на нее. Проходит несколько минут без слов, и в конце концов я предлагаю подняться на главную палубу.

— Итак, ты живешь в Лондоне? Как выглядит твой дом? Держу пари, там все минималистично и жарко, — она меняет тему, чему я только рад.

— Он холодный и нежилой. Я живу в пентхаусе своего здания. Он большой, но, честно говоря, я там бываю редко.

— Хорошо, а где самое лучшее место, которое ты посещал?

— Ммм, я бы сказал, что на греческих островах.

— Для отдыха или по работе?

— Всегда по работе. У нас есть новый клиент, базирующийся в Греции. Когда я ездил туда, генеральный директор позаботился о том, чтобы встречи проходили на островах, так что я смог познакомиться с рынком и культурой. Люди были очень дружелюбны, а еда просто фантастическая.

— Так вот почему ты теперь такой загорелый? — поддразнивает она с игривой ухмылкой.

— Это благодаря деловой поездке в Таиланд несколько месяцев назад.

Она хихикает, а я не понимаю, что тут смешного.

— Таиланд славится ледибоями. Они были бы на седьмом небе от счастья, увидев тебя.

— Шарлотта, я не знаю, на что ты намекаешь, но я не плачу за секс, и я думаю, что довольно очевидно, кто из них мальчики, а кто девочки.

— Тебе бы хотелось так думать, верно? Просто спроси Рокки, — она разражается хохотом, держась за живот.

Я присоединилась к ней, но шок слишком силен: — Не может быть!

— Он не спал ни с одной, но его близкого знакомства было достаточно, чтобы он скрывался несколько дней.

Мысль уморительная, и мы смеемся, кажется, целую вечность.

— Здесь так красиво, — пробормотала она, глядя на звезды.

Океан остается спокойным. Луна светит ярко, и огни города мерцают на горизонте. Это потрясающее зрелище, но то, что она сидит рядом со мной, делает его в миллион раз лучше. Она слегка дрожит, поэтому я снимаю пиджак и накидываю его ей на плечи. На мгновение она закрывает глаза, а когда открывает их, то выглядит довольной.

Мы сидим и разговариваем о работе, рассказываем больше смешных историй о Рокки и о жизни в целом. Уже поздно, и я не хочу, чтобы ночь заканчивалась, но яхте нужно плыть обратно, а у меня утренний рейс.

Час спустя мы стоим у входа в ее здание, пытаясь попрощаться. Зная, что не увижу ее целых две недели, я аккуратно заправляю распущенный локон ей за ухо, пытаясь отвлечься от ужасного чувства, зарождающегося в животе.

— Спасибо тебе за сегодняшний вечер, Лекс. Я знаю, что все началось не очень гладко, но все закончилось замечательно.

Моя рука задерживается на ее щеке. Чувствует ли она такое же отчаяние, как и я? Я жду знака, потому что я нетерпеливый ублюдок.

— Шарлотта…

— Мне нужно идти, — она с улыбкой протягивает мне куртку, — Счастливого пути, Лекс.

Когда она исчезает в своем доме, я иду обратно к машине с тяжелым грузом на плечах.

Это гораздо сложнее, чем я думал.

Три гребаных раза я дрочил только для того, чтобы заснуть. Мое запястье скручивает от боли, но чертова штука не спадает ни после первого, ни после второго раза. К третьему я выдохся и заснул в окружении салфеток.

Но в ту ночь мне приснилась Шарлотта, ее волосы струились по коже, она лежала рядом со мной обнаженная. Наклонившись вперед, чтобы поцеловать ее мягкие губы, я остановился, не заметив препятствия. Опускаю взгляд — ее живот в полном расцвете сил.

Она носит ребенка, и он мой.

Мы создали жизнь вместе.

Когда утром встает солнце, я просыпаюсь в пустой постели.

Только я, без нее, и не ближе к снам, мучающим меня во сне.