Мы изумленно наблюдали, как Лиззи Борден наносила удары топором по голове отца. Отложив топор в сторону, она закрыла глаза и застыла, привстав на цыпочки.
Кристоф толкнул меня в бок.
— Смотри, — шепнул он.
На диване лежал Эндрю Борден, целый и невредимый, не обагренный кровью, и читал газету. Лиззи стояла в дверном проходе между кухней и гостиной. Почему-то остановилась, моргнула и вошла в комнату, уже с шитьем в руках.
Раздался звонок.
— Кого несет в такой час? — проворчал Эндрю и швырнул газету на пол.
— Я открою, отец.
— Нет. Иди помоги матери.
Лизи кивнула, отложила рукоделие и исчезла в кухне. Эндрю вышел в прихожую, распахнул дверь и не слишком вежливо поздоровался с человеком на пороге — уже виденным нами доктором.
— Я зашел спросить, как ваше здоровье. Не стало ли получше?
— Получше?
— Да, с утра ко мне зашла ваша жена, сказала, что вы оба не спали всю ночь, живот болел. Ей подумалось, что вам подсыпали какой-то отравы в еду…
Разговор продолжился — заново проигралась сцена, которую мы уже наблюдали, стоя перед домом.
— Все началось сначала. Мы что-то упустили? Судьбы проигрывают все сначала ради меня?
— Кто-то действительно проигрывает все заново, но сомневаюсь, что ради тебя.
Раздраженный Эндрю вернулся в гостиную, огрызнулся на жену и дочь. Чуть позже мимо пробежала Бриджет, зажимая рот рукой. Я пошла было за ней, но в дверях стояла Лиззи, разглядывая что-то во дворе через кухонное окно. Я решила пройти сквозь нее, но, столкнувшись с ней, отлетела назад.
— Она материальна, — оглянулась я на Кристофа и, не дожидаясь ответа, подошла к Эбби и Эндрю, провела сквозь них рукой.
И доктор, и они были призраками в этом мире.
— Значит, Лиззи единственный настоящий человек.
Кристоф кивнул, придя к такому же выводу.
— А если она настоящая, то с ней можно поговорить. Я и раньше заметила что-то в ее глазах…
— Она посмотрела на тебя.
— Да, но мне почудилась в них никса — или следы ее присутствия. Должно быть, Лиззи Борден была одной из напарниц никсы. Видимо, Судьбы предлагали мне поговорить именно с ней. Давай попробуем…
Кристоф коснулся моей руки.
— Не торопи ее, — пробормотал он. — Попытайся заговорить, когда она сядет на диван.
Лиззи взялась за рукоделие, и я присела рядом с ней.
— Я знаю, ты меня слышишь.
Она продолжала шить, ловкими движениями прокалывая ткань и протягивая сквозь нее синюю нитку.
— Послушай…
— Подожди, — покачала она головой. Она взглянула на отца, оправлявшего пиджак. Он собирался уходить.
— Хорошего дня, отец.
Он рассеянно кивнул ей, потом своей жене и вышел через парадную дверь. Эбби и Лиззи работали молча, точно так же, как и в прошлый раз. Когда Эбби отправилась наверх, Лиззи перевела взгляд на меня. Мой черед.
— Отлично. А теперь перестань шить.
— Не могу.
Я бросила взгляд на Кристофа. Он жестом посоветовал мне не обращать внимания на рукоделие и продолжать.
— Мне нужно поговорить с тобой. Она промолчала, продолжая шить.
— Я все равно поговорю с тобой, хочешь ты…
— Поторапливайся.
— Зачем? Ты никуда не спешишь. Разве что снова убивать родителей…
Она дернула щекой, и в глазах отразились искреннее чувство вины и раскаяние. Аманда Салливан такого бы никогда не смогла изобразить, не то, что почувствовать.
— Так вот оно, твое наказание, — куда мягче проговорила я.
— Наказание? — Лиззи непонимающе посмотрела на меня. — Я это заслужила.
— Она сама создала себе ад, — прошептал Кристоф.
Я недоумевающее посмотрела на него.
— Она сама создала себе ад, — повторил он. — Создала и живет в нем. Нет нужды ее наказывать. Лиззи — сама себе наказание.
Молодая женщина продолжала шить, не меняясь в лице. Как мне ни хотелось начать с конкретных вопросов, я знала, что следует проявлять осторожность. Да, Судьбы сочли Лиззи Борден надежным свидетелем, но это не значит, что она не может обмануть или сказать то, что я хочу слышать.
— Что случилось перед тем, как ты совершила… это? — спросила я. — Может, что-то необычное? Какой-то голос?…
— Голос, да, слышала.
— Она велела тебе убить их.
— Она мне не приказывала, — опустила голову Лиззи.
— Ну, тогда подстрекала, — предположила, припомнив признание Аманды Салливан.
— Да, придала мне храбрости. Но топор был в моих руках. Эти пальцы…
Она сжала руки, причем иголка вонзилась прямо в ладонь. Капля крови стекла с руки и упала на шитье. Лиззи, не отрываясь, следила, как алая жидкость впитывалась в ткань.
— Виновата только я. Я мечтала их убить. Моему отцу не нравился ни один из моих ухажеров. Они, конечно, были далеки от совершенства, я знаю. Но они были добры со мной и могли бы забрать бы меня отсюда. Но отец не позволял мне уехать. А она… — Последнее слово прозвучало как ругательство. — Вечно замышляла что-то. Сначала ее сестра получила дом, который должен был отойти нам с Эммой…
Она умолкла и вновь опустила голову.
— Мне нет оправдания, и прощения я не заслуживаю.
— Я начинаю понимать…
— Нет! — Лиззи посмотрела на меня с фанатичным блеском в глазах. — Оправдания нет и быть не может. Почитай отца и мать своих. Почитай отца и мать своих. Почитай отца и мать своих… — Она повторяла фразу все тише и тише.
— Простите, — проговорила она через некоторое время, откладывая рукоделие.
Затем отправилась в прихожую и поднялась вверх по лестнице. Я старалась не думать о том, что там происходит, но когда тело Эбби рухнуло на пол, невольно поморщилась.
Через несколько минут повторилась сцена с запертой дверью.
Лиззи и Эндрю вышли в гостиную. Эндрю улегся на диван, вытянулся и закрыл глаза. Лиззи вернулась в столовую и поставила гладильную доску. Служанка, Бриджет, начала мыть окна.
— Ты сегодня идешь куда-нибудь?
— Не знаю, я неважно себя чувствую.
— Если уйдешь, не забудь запереть дверь. Миссис Борден ушла к больной подруге, а я, наверное, выйду прогуляться попозже.
Лиззи продолжила гладить носовые платки. Я стояла рядом, а Кристоф — на другой стороне комнаты. Лиззи отлично знала, что он здесь, но пока не удостоила его ни словом, ни взглядом.
Мы вернулись к разговору о никсе, и я спросила Лиззи, чувствует ли она ее и видит ли какие-нибудь образы.
— Вижу… что она натворила. Иногда это ненадолго прекращается, но потом начинается снова. — У нее задрожали руки. — И всякий раз смертей все больше.
Больше смертей. Значит, образы исчезают, когда никса возвращается в мир живых, а по возвращении ее мертвые напарницы видят новые кошмары.
Я спросила Лиззи, что она видела в последнее время, где находится никса и куда направляется.
— Она ищет учителя. Человека по имени Лютер Росс.
— Лютер Росс? — вскинула я голову.
— Ты его знаешь? — шепнул Крис.
— Только слышала о нем. Он учитель-полтергейст.
— Еще один шарлатан, — фыркнул Кристоф.
— Нет, Росс и в самом деле… — Я жестом показала, что объясню позже. — Что ей от него нужно?
— Не знаю. Я ничего не понимаю, просто вижу. Лиззи бросила взгляд на Бриджет. Та уже почти закончила уборку в столовой.
— Сегодня распродажа у Саржента, — сообщила Лиззи. — Платьевая ткань по восемь центов за ярд.
— О, — улыбнулась Бриджет. — Раз так, то я пойду. Я уже все закончила. Можно?
— Разумеется.
Когда Бриджет ушла, Лиззи заглянула в гостиную, где мирно дремал ее отец.
— Простите, — пробормотала она и пошла за топором.
Мы с Кристофом решили, что получили от нее всю информацию, какую могли, и телепортировались подальше, пока во все стороны не полетела кровь… в который раз.