Пробуждение Черного дракона

Глава 5. Моя воля - твоя

- Роженицы приходят сюда, потому что им больно, - объясняла я человеку, которого никогда бы не рискнула назвать учеником. – А я могу пустить сок смеси трав так, чтобы не задеть плод. Иногда женщины или их заботливые мужья просят усыпить на время схваток. Поэтому… вот.

- Чем они платят тебе? – поинтересовался Гилберт, к удивлению моему без тени отвращения подхватывая на руки Амилку, чудом не родившую три дня назад во время набега дроаганов, что сейчас казалось почти нереальным.

- Ничем, - пожала я плечами. – Но если я приду в Неггаст за съестным, мне дадут его. Это не совсем оплата. Тут все по-простому. У нас и деньги-то почти не в ходу. На большой земле, откуда вы, все иначе.

Тут я лукавила: прекрасно помнила вскользь брошенные им слова про другой мир. Мне невероятно хотелось узнать больше. Никто в Неггасте, да и во всем Анураке не знал о других мирах. Те сказки, что рассказывала мне тетушка, большинство сочли бы плодом больного воображения.

А Гилберт, так и не назвавшей своего родового имени, если оно у него вообще было, не упоминавший родных земель, так отличался от всех, кого я знала, что я почти готова была ему поверить. Новый мир – новое имя.

Как его звали раньше?

К тому же, он обнаруживал потрясающее незнание культуры и истории Анурака. Даже не так: из разговоров с ним складывалось впечатление, что он набрался самой разной информации, прекрасно запомнил даже мельчайшие детали, но сама эта информация была изначально искажена. Так он видел нас слабовольными фермерами, глупыми, не способными к техническому и любому иному прогрессу. Я легко могла представить, что это дроаганы рассказали ему об Анураке – тогда все вставало на свои места.

По внешности он мог быть только с северной части континента, может, даже с земель Империи Белого Солнца – светлая кожа и зеленые глаза. А сам упоминал только о юге, где господствовали пустынники – о племенах Гильколиба, о королевстве Мойга.

- У вас очень тихо, - заметил Гилберт, укладывая спящую женщину в кресло. – Бескрайние просторы холмов. Давно не видел таких пейзажей. Добрые люди. Жаль, что и вашу жизнь отравляют народы вроде дроаганов. Но к моему большому сожалению, везде найдется подобное, сколь чудесным ни был бы мир.

Вот оно!

Амилка пошевелилась. Я погладила ее по животу: напряженное чрево спешило выпустить в мир новую, уже готовую к этому жизнь.

- А откуда вы? – как бы невзначай спросила я, словно для меня это было обычным делом. – Из какого мира?

Вот только сердце колотилось как бешеное. Любой засмеялся бы – но Гилберт не засмеялся.

Не пользуясь своим магическим талантом, намного превосходившим все, что я видела, Гилберт легко подхватил большую кадку с водой. Под тонкой тканью рубашки напряглись мускулы, но он поднял ее быстро и мягко, как мог бы поднять перо. Поставил рядом с креслом, а затем присел на стол для катания свечей, скрестил руки на груди.

Посмотрел на меня заинтересованно. Я сразу поняла, что он разгадал мой маленький маневр, но куда уж было отступать?

Мне нужно было знать о нем больше. Вот только я все никак не могла начать расспрашивать – почему-то в голову всплывала мысль, что это я его учу, а не наоборот, а значит, подобное неуместно.

Неуместно! Глупости какие. Пустить незнакомца, расправившегося на твоих глазах с десятками врагов, в свой дом, ничего не спросив. Кормить его, открывать ему тайны своего дела – и неуместно узнать больше.

Последние дни я не понимала ничего – провела их как в трансе. Мне было не по себе: все, о чем я думала, так это о том, что должна научить князя как можно лучше. Это казалось мне моей важнейшей и первостепенной задачей, я и на Амилке-то концентрировалась с большим трудом, впервые в жизни, наверно, размышляя, как же будет здорово спровадить обратившуюся за помощью.

Не то чтобы я не могла осознать всего этого. С удивлением я признавала, что это странно, с не меньшим – что странность не вызывает у меня ни протеста, ни страха. Почему я вообще согласилась рассказывать Гилберту о травах?

И почему он хочет о них узнать, разве его магия не сильнее всего, что могут дать эликсиры и настойки? Почему ведет себя так, словно мы знакомы сто лет?

И почему рядом с ним одновременно и дух захватывает, и уютно, как под тонким одеялом в теплый день?

Тысяча вопросов. Как сон, в котором этот человек был и ключевой фигурой, и основным мотивом, проходили час за часом, сутки за сутками. Неггаст восстанавливался после набега – в город уже первым вечером прибыли строители и воины короля, - а я отсиживалась в своей хижине с этим незнакомцем, ничего мне о себе не поведавшем, но почему-то более важным, чем весь привычный мир.

Сейчас я глядела, как он рассматривает меня сверху вниз, и это было… естественно?

- Странно, - тихо сказала я, закопавшись в мысли и даже потеряв предыдущую тему, такую важную для меня.

Вот так обычно все и заканчивается, отметила я машинально. Я просто забываю вопрос.

- Что именно? – поинтересовался Гилберт.

- Вы, - прямо ответила я. – Вы зачаровали меня? Вы такое умеете?

- Не уверен, что умею, - отозвался Гилберт. – Почему ты смотришь на меня, а не следишь за роженицей?

Эти слова меня как кипятком ошпарили. Я бросилась к креслу – но, слава всем духам, процесс еще не начался. А если бы я пропустила?! Амилку следовало вовремя разбудить, если бы я не сделала этого, то ребенок по-настоящему бы пострадал!

- Это, - выдохнула я, не давая себе забыть мысль о том, что своей беспечностью могла сломать жизнь маленькому существу в момент его появления на свет. – Это и странно. Я никогда такой не была.

- Предположил бы, что ты влюбилась, - заинтересованно протянул Гилберт. – Но тут другое. Ты слишком светлая. Даже страсть не может закрыть тебе глаза на страдания.

Амилка тяжело задышала, и я снова положила ей на живот ладонь, помогая чреву мягко раскрываться.

- Не могу сосредоточиться, - чуть не плача, проговорила я. – Не понимаю. Я хочу ей помочь, я должна ей помочь, да что же…

Я опустила руки в воду, плеснула себе на лицо. С силой растерла щеки.

- Так помоги, - вдруг сказал Гилберт.

- Что? – моргнула я.

Сейчас он был похож на колоя древности. В его облике вновь проступило что-то, что заставило меня желать склониться, закрыть глаза и ждать приказа. Казалось, в его власти весь мир.

- Ты же думаешь, что я тебя очаровал, добрая травница, - улыбнулся Гилберт, выдержав многозначительную паузу. Иллюзия пропала, сменившись властной, но не выбивающей дух красотой. – Вот я и говорю тебе сначала помочь ей, а уж потом слушать меня.

А потом он перешел на другой язык и добавил что-то, чего я не поняла. Но слова эти звучали так, словно я должна была их знать.

Часть меня внутри ощутила непонятную мне потерю, но другая, та, которую я привыкла считать собой, подняла голову. Туман пропал из моих мыслей, и хотя незнакомец из них никуда не делся, он, наконец, отошел на второй план.

Я поклялась себе тщательно разузнать о примененном им заклятии – и сделать все, чтобы не попадаться на него более.

- Что вы только что сказали?

- Это поговорка. Издалека, - туманно ответил Гилберт. – На время родов я выйду, пожалуй. Оставляю это таинство женщинам.

Он был прав. Все это могло подождать – прямо сейчас Амилка готовилась подарить жизнь своему первенцу, ее дрожащий муж ждал в садике, а князь явно никуда не собирался уходить насовсем, пока не узнает все о каждом используемом мною растении.

- Спасибо, - отозвалась я, теперь всю себя посвящая тому, чему должна была.