Проданная лесорубам

1. Продать свою душу

Скай

— Ты следующая.

Мужчина рядом со мной маячит в темноте, его лицо скрыто тенью и лишено эмоций.

Моё сердце так быстро бьётся о грудную клетку, что у меня перехватывает дыхание. Я осматриваю комнату, и резкий запах дыма, алкоголя и неприятно пахнущего мужчины усиливает мою панику. На платформе, освещённой ярким светом, стоит ещё одна женщина. Где-то вне поля зрения мужчина принимает заявки, его голос становится громче при каждом повышении цены. Но она не такая, как я. Её заставили это сделать, а я решила быть здесь. Цена, которую она получит, перейдет к невидимому владельцу. Мой покупатель пообещает передать деньги непосредственно мне.

Я сосредотачиваюсь на том, чтобы успокоить свой учащённый пульс, делаю пять вдохов и десять выдохов. Вдох. Выдох. Мои ладони болят, и я опускаю взгляд, обнаруживая, что мои ногти оставили на коже глубокие царапины. Я не могу ясно мыслить. Мой разум — это бешеный водоворот мыслей, переплетённых с эмоциями, угрожающих захлестнуть меня, если я не возьму себя в руки.

Через минуту я окажусь в зале, полном мужчин, и буду выставлена на аукцион тому, кто готов заплатить самую высокую цену. Хороший мужчина или плохой, красивый или уродливый, у меня не будет выбора. Договорённость рассчитана на год моей жизни.

Я напрягаюсь, чтобы разглядеть лица мужчин в толпе, и содрогаюсь от их злобных взглядов. Девушка на платформе одета в облегающее чёрное платье, которое практически не оставляет простора для воображения. Я опускаю взгляд на свои джинсы и простую чёрную майку, гадая, пойдёт ли моя одежда на пользу мне или против меня.

Мои губы липкие от помады, которую я нанесла дрожащими пальцами. Под подмышками и на спине я уже вся мокрая от пота. Я раскачиваюсь, вцепившись в руку мужчины, который вскоре отправит меня навстречу моей судьбе. Он отстраняется от меня с выражением полной отрешённости на лице, и слёзы подкатывают к моему горлу.

Я одинока.

Одинока и опустошена так, что я даже не могу определить, в каком смысле. Там, где раньше было моё сердце, теперь просто бездонная яма печали, которую невозможно заполнить.

Я хрупкая и неприкасаемая. Оцепенелая и опустошённая.

Единственное, что держит меня вместе, — это осознание того, что, что бы ни случилось дальше, мне будет не так больно, как от того, через что я уже прошла. Это решение, хотя и рискованное, и безумное, — мой единственный путь к тому, чтобы снова стать цельной.

— Ты в деле!

Мужчина подталкивает меня вперёд и остаётся рядом, пока я переставляю ноги и не оказываюсь на платформе. Свет такой яркий, что мне приходится щуриться, но даже тогда я ничего не вижу перед собой.

Торги начинаются, и с каждым раскатом голоса аукциониста я чувствую, что вот-вот упаду в обморок.

Я вспоминаю совет организатора аукциона: просто будь самой собой в данный момент, чтобы привлечь наиболее подходящего покупателя.

«Естественное совпадение», — сказал он, как будто у меня был шанс найти своего рыцаря в сияющих доспехах, своего мистера Правильность.

«Застенчивость или нервозность не обязательно являются сдерживающим фактором», — сказал он мне. Это далеко не так. Такие мужчины, как они, которые хотят обменять деньги на плоть, любят, чтобы их женщины были послушными и подчиняющимися. От этой мысли к горлу подкатывает желчь.

Поражённая внезапным осознанием того, что это мой единственный шанс собрать необходимые средства, я испытываю потребность сделать всё, что в моих силах.

— Хочешь немного этого? — невозмутимый управляющий протягивает мне свою маленькую серебряную фляжку, которую я с благодарностью принимаю. Не знаю, что в ней содержится, но оно обжигает мне горло и разливается по желудку тревожным теплом.

Громыхают мужские голоса, и акустика прогоняет звук от моей головы к ногам и пригвождает меня к месту. Я не могу бояться. Не могу стыдиться или смущаться. Я должна быть решительной.

Я поворачиваюсь, чувствуя, как меня охватывает паника, и показываю всем на триста шестьдесят градусов, что они могут купить. Если я в чём-то и уверена, так это в том, что я привлекательна. Не в смысле кинозвезды, но моя невинность соседской девушки всегда привлекала мужчин, которые хотели меня развратить.

Каштановые локоны падают мне на плечи, и я демонстративно поднимаю голову. Я смотрю прямо перед собой, хотя в толпе темно.

Затем, как будто электрический разряд на мгновение прерывает свет прожекторов, бьющий мне в глаза, и на секунду становится видна толпа. Прямо передо мной трое огромных мужчин с суровыми лицами, наполовину скрытыми непослушными бородами. Двое из них скрестили свои мускулистые руки на груди. Другой — засунул большие пальцы в карманы джинсов. Я моргаю, затем щурюсь, когда свет снова вспыхивает, и они исчезают, но на этот раз я знаю, кто на меня смотрит, и почему-то это вызывает у меня нервный срыв. Я раскачиваюсь, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы устоять на ногах, но ничего не нахожу. Моё сердцебиение учащается, как удары бас-барабана, лёгкие сжимаются так сильно, что я задыхаюсь. Когда у меня перед глазами всё закрывается, я слышу слово «продано», и всё погружается во тьму.

Когда я снова моргаю, в глазах темнеет, а во рту сухо и кисло. Я щурюсь сквозь туннель тьмы и замечаю неясную фигуру, стоящую надо мной. Я слышу свой голос, как отдаленное эхо.

— Где… где я?

— Вот, выпей это. Ты потеряла сознание.

Огромный мужчина, почти Геркулес, подносит стакан с водой к моим губам. Его рука приподнимает мою голову, пока я не приподнимаюсь настолько, чтобы можно было пить. Вода ледяная, от неё по телу пробегает дрожь, от которой дребезжат кости. В его мягких серых глазах таится доброта, которая застаёт меня врасплох. Прошло много времени с тех пор, как кто-либо смотрел на меня с чем-то иным, кроме презрения.

Я разглядываю его лицо, копну светлых волос, густую бороду, мускулистые и сильные плечи, на которых ткань рубашки натягивается почти до предела. Его большие ноги натягивают поношенные джинсы, когда он приседает, чтобы позаботиться обо мне. Взглянув вниз, я замечаю, что на мне надета куртка, которая, как я предполагаю, принадлежит ему.

— Она пойдет с нами или как? — раздаётся голос у меня за спиной, и я поворачиваюсь, вглядываясь в более жёсткое, злобное, взрослое лицо. В то время как глаза его друга полны доброты, этот человек смотрит на меня так, словно я бездомная собака, которую он собирается загнать в канаву.

— Она пойдёт. Дай ей шанс.

Я прижимаюсь к липкой обивке кожаного дивана печеночного цвета, собираясь с мыслями. Я хочу спросить, кто эти мужчины, но мои губы застывают на месте. Ещё один мужчина в другом конце комнаты поднимается с маленького деревянного стула. Его коротко подстриженные волосы, тёмная борода и пристальный взгляд тёмных глаз мгновенно наводят на меня страх.

— Нам нужно убираться отсюда. Это место… — он качает головой, как будто процесс аукциона вызывает у него такое же отвращение, как и у меня. — Ты идёшь с нами.

— Куда?

— Это в трех часах езды отсюда. Хижина на красивой горе, окружённая самым потрясающим лесом, который ты когда-либо видела. — Мужчина, который всё ещё держит воду, улыбается при воспоминании, но его описание уже не так привлекательно для меня.

Я думала, что останусь в городе. Думала, что буду рядом с Хэлли, даже если у меня не будет возможности увидеться с ней.

Второй мужчина притопывает ногой, беспокойный и напряжённый от негодования.

— Но вас же трое, — огрызаюсь я. — Кто предлагал цену за меня?

— Мы все предложили. — Мужчина с короткими волосами берёт меня за руку и помогает подняться. — Я Уэст. Это Финн. — Он кивает дружелюбному мужчине, который поднимается на ноги одновременно со мной. — А это Джек.

Джек хмурится при упоминании своего имени, как будто предпочёл бы, чтобы я ничего о нём не знала.

— Я не соглашалась… — я замолкаю, понимая, что бессмысленно оспаривать условия моего согласия участвовать в этом денежном обмене. Аукционист принял оплату, и я не в том положении, чтобы возражать. Я высоко поднимаю голову, желая, чтобы они знали, что я не слабая и не сломленная, хотя именно такая я и есть. Если они думают, что могут уничтожить меня, они это сделают.

— Мы заплатили дополнительно, — говорит Финн. — Мы втроем. Работы в три раза больше.

Он говорит о работе с таким акцентом, что я представляю себе что-то изнурительное и суровое. В контракте указано, что я буду готовить, убирать и оказывать физические услуги, чтобы удовлетворить их потребности. Перспектива сделать это для одного человека была ошеломляющей, но для троих?

— Дополнительно?

— В три раза больше, чем конечная ставка.

Я едва держусь на ногах от перспективы получить втрое больше денег, чем я надеялась получить. У меня будет достаточно, чтобы сделать всё необходимое. Это — что бы мне ни пришлось сделать ради денег — того стоит.

Джек бросает на меня короткий взгляд, но не останавливается, а переводит взгляд со своих спутников на дверь.

Аукционист прерывает напряжённый момент стуком в дверь. В своих рыжих мясистых руках он держит два бумажных конверта. Один передаётся Джеку, другой — мне.

— Как и договаривались, деньги хранятся на счете на твоё имя, но ты не сможешь получить к ним доступ в течение целого года. Все подробности здесь.

Джек смотрит на конверт таким сердитым взглядом, что я удивляюсь, как он не превращается в пыль у него в руках.

— Спасибо. Мы готовы идти. — Уэст обращает своё внимание на меня. — Где твои вещи?

— У меня только сумочка.

Джек бормочет себе под нос ругательство и выходит за дверь, никого больше не дожидаясь. Финн трогает меня за руку.

— Сходи за своей сумочкой.

Когда я выхожу из комнаты, он следует за мной. Думаю, он боится, что я убегу. Он не понимает, что мне некуда бежать.

В комнате, где женщины собираются перед аукционом, я нахожу свою сумочку. В углу тихо всхлипывает девушка, которая на вид не старше меня. Я хочу достучаться до неё и дать ей понять, что пока она жива и дышит, у всего есть шанс стать лучше. Это то, что я говорю себе в те моменты, когда чувствую, что достигла самого дна и скатилась к ещё большим страданиям. Это единственное, что поддерживало меня на плаву. Но я не говорю ни слова, потому что мои проблемы ждут меня снаружи, и во мне не осталось ничего, что можно было бы отдать незнакомцу.

Финн идёт рядом со мной, когда мы выходим из здания и погружаемся в ночь. Я дрожу, и он накидывает мне на плечи своё пальто, как мужчина на свидании, а не как человек, который ведёт свою прославленную секс-рабыню обратно в отдалённую хижину в лесу. Страх и трепет охватывают меня, и мне кажется, что колени вот-вот подкосятся. Я тяжело дышу, и рука Финна, которая внезапно сжимает мой локоть, — единственное, что удерживает меня от падения.

Уэст открывает грузовик, который так напоминает мне машину Картера, что у меня мурашки бегут по спине, но у меня нет времени на раздумья, потому что Финн открывает заднюю дверцу и решительно помогает мне забраться внутрь.

Салон освещён небольшой лампочкой, которая отбрасывает на спины Джека и Уэста жутковатое желтое сияние. Их огромные фигуры заполняют переднее сиденье, а плечи, закутанные в пледы, почти соприкасаются в пространстве между сиденьями. Финн обходит машину и садится рядом со мной, его взгляд скользит по моему лицу и фигуре, пока я пристёгиваюсь и плотнее закутываюсь в пальто. Грузовик с грохотом оживает, и через окно я вижу, как знакомые мне места проносятся мимо, как в тумане.

— Мы заедем в магазин и купим всё, что тебе нужно, — голос Уэста разрывает тишину, заставляя меня подпрыгнуть.

Мне хочется сказать ему, что они не обязаны тратить на меня свои деньги, но я не смогу прожить в одном наряде целый год. Я могла бы извиниться за то, что оставила всё своё земное имущество, но тогда мне пришлось бы объяснить, от чего я бегу, а это не то, что я готова рассказать.

Я прислоняюсь головой к машине и закрываю глаза, слишком ошеломлённая, чтобы смотреть в лицо будущему, которое надвигается на меня, как удар топора. Я сосредотачиваюсь на своём дыхании и шуме крови в ушах, пока всё вокруг меня не погружается во тьму.

В следующий раз, когда я прихожу в себя, я лежу, прислонившись к грубой обивке сиденья. Голоса проносятся по краю моего сознания.

— У неё буквально ничего нет, чувак, — говорит Финн.

— Ей много не нужно, — говорит Джек. — Не похоже, что она куда-то собирается.

Я сглатываю, потому что у меня перехватывает горло.

— У меня есть несколько рубашек, которые она может взять, — говорит Финн.

— Она утонет в них, — Уэст издаёт хриплый звук. — Ты видел, какая она маленькая?

— Достаточно маленькая, чтобы сломаться.

Финн застывает рядом со мной, услышав комментарий Джека.

— Она храбрая, Джек. Она была чертовски храброй, раз решилась на то, что сделала. У остальных девушек не было выбора, но Скай… она решила быть там.

— Храбрая? — это слово сопровождается насмешкой. — Скорее глупая.

— Да, хорошо. Мы не знаем её истории.

— И нам не обязательно её знать. Всё это… Я говорил вам, что добром это не кончится. Это даже не началось хорошо. Но вам нужно убедиться, что вы соблюдаете границы дозволенного. Она не ваша девушка. Она не друг. В лучшем случае, она наемный работник, и она будет работать за свои деньги. Не думайте, что вы можете относиться к ней по-доброму, потому что это полный пиздец… давать бедной девушке ложные надежды и ожидания, которые вы никогда не оправдаете.

Уэсту приходится подать сигнал, потому что грузовик издает тиканье, а затем замедляет ход и останавливается.

— Она проснулась? — спрашивает он Финна.

— Она спит.

Уэст что-то бормочет, а затем распахивает дверцу и закрывает её как можно тише. Финн тоже выходит из машины, оставляя меня запертой в грузовике с человеком, таким же злым, как Картер, когда я сказала ему, что уезжаю. Выражение его глаз было тёмным, как глубины подземного мира.

Я лежу совершенно неподвижно, стараясь дышать ровно, молясь, чтобы Джек не заметил, что я проснулась. Минуты тянутся, как часы. Мои ноги ноют от напряжения, а лицо чешется, но я борюсь с желанием что-либо предпринять.

Примерно через пятнадцать минут до нас доносится рёв мотоциклетных двигателей, от которого вибрирует грузовик и воздух вокруг меня. Притворяться, что я сплю среди такого оглушительного шума, было бы глупо и, возможно, заставило бы Джека усомниться в моей честности в будущем. Я открываю глаза и выпрямляюсь, чтобы посмотреть, что происходит. Джек опускает стекло.

Двигатели мотоциклов заглушаются, а пятеро мужчин в кожаной одежде остаются сидеть на своих мотоциклах, снимая шлемы и кладя их на рули своих байков.

Их растрёпанные бороды и волосы более непокорны, чем у лесорубов, а у пары из них большие животы, свисающие над подпоясанными кожаными штанами. Остальные выглядят такими же подтянутыми и мускулистыми, как лесорубы, они покрыты чернилами и одеты в кожаные костюмы с надписью: «Теневые преступники» вокруг зловещего знака отличия.

Финн уверенно подходит и тепло обнимает одного из байкеров. Они явно знают друг друга, и я не ощущаю никакой угрозы.

— Привет, кузен, — говорит он, хлопая мужчину по плечу. Сходство между ними становится очевидным.

Их разговор затихает, когда к окну подходит огромный байкер, который выше и крепче сложен, чем даже Финн.

— Привет, Джек. Нам не хватало тебя на прошлой неделе в «Реджи»!

— Да, извини за это, Боунз. Работа захватывает. Зачем вы все здесь?

— Ну, знаешь, пара бутылок и немного табака. Жены Нейтана нет в городе, так что мы играем в покер. Присоединяйся к нам, если хочешь.

— У нас сегодня вечером кое-что намечается.

Джек мотает головой, и Боунз прищуривается, глядя на меня, съёжившуюся на заднем сиденье, скрытую тенью, но всё ещё видимую в слабом свете от вывески магазина. Его брови взлетают вверх.

— Хорошенькая штучка, — говорит он.

Джек пожимает плечами, как будто моя привлекательность ни при чем.

— Мы скоро увидимся.

— Без проблем, чувак!

Боунз роется в одном из карманов и достает пачку банкнот, передавая часть из них другому члену группы, который неторопливо заходит в магазин и останавливается, чтобы поговорить с Уэстом, когда тот выходит.

Я снова опускаюсь на сиденье, стараясь вести себя как можно тише, и через несколько мгновений Финн и Уэст возвращаются в грузовик, принеся с собой порыв ледяного ночного воздуха.

Я вздрагиваю и снова сворачиваюсь в клубок, боясь, как бы холодная рука не коснулась моей шеи.

Уэст кладёт шуршащие пакеты к ногам Джека.

Я, должно быть, снова заснула, потому что почувствовал, как грубая рука, словно наждачная бумага, легчайшим прикосновением касается моего лба. Я моргаю в темноте, на мгновение забывая, где нахожусь, а затем подскакиваю, когда окончательно просыпаюсь. Финн стоит с поднятыми руками, ладонями ко мне.

— Мы дома.

Я оглядываюсь, но вижу вокруг только чернильную тьму. Я почти ничего не вижу за стеклом.

Финн улыбается, но это больше похоже на нервозность, чем на счастье.

Я сделала то, что должна была сделать. Деньги у меня в руках. Всё, что мне нужно сделать, это пережить следующие триста шестьдесят пять дней, и тогда я буду свободна.

Дом.

Когда Уэст и Джек исчезают в темноте, а Финн уговаривает меня выйти из машины, я задаюсь вопросом, найду ли я когда-нибудь место, которое снова смогу по-настоящему назвать домом.