Проданная лесорубам

5. Устанавливающий закон

Уэст

Я распахиваю дверь в домик, ожидая увидеть Финна и Скай, которые пьют горячий шоколад и пекут печенье, но вместо этого я застаю Джека за чашкой кофе, а остатки его обеда разбросаны по тарелке, которую он поставил на середину стола. Он поднимает взгляд, устремляя на меня свои стальные глаза, и слегка наклоняет голову в знак приветствия.

— А где же влюблённый мальчик?

Джек пожимает плечами, но углубляющиеся морщинки между его бровями выдают глубокое неодобрение.

— Его здесь нет. Здесь никого нет.

Я качаю головой и подхожу к раковине, чтобы налить себе стакан воды. Это утро выдалось трудным не только потому, что физический труд был изнурительным, но и потому, что Итан капризничал. Такое случается очень часто, пока чей-нибудь кулак не окажет всем услугу и не поставит его на место.

К сожалению, удар Финна произвёл противоположный эффект.

Я открываю холодильник, нахожу обычную еду, затем осматриваю прилавки.

— Она не приготовила обед?

Джек резко выдыхает.

— Первый день, а она уже отлынивает.

— Финну следовало немедленно привести её сюда, чтобы она могла прибраться и приготовить еду.

— Он должен был это сделать, но не сделал.

Я наливаю себе кофе и, несмотря на урчание в животе, сажусь напротив Джека.

— Это сработает, — твёрдо говорю я. — Первоначальные трудности неизбежны. Это новое соглашение для всех нас.

— Первоначальных трудностей не было бы, если бы люди в этом доме не относились к ней как к своему новому лучшему другу.

— Ты же знаешь Финна. У него доброе сердце.

— Финну нужно держать себя в руках. Иначе мы подерёмся.

Я резко поднимаю брови, когда Джек стискивает зубы так сильно, что у него сводит челюсть.

— Нет смысла разрушать прекрасные отношения из-за девчонки. — Этот комментарий призван разрядить атмосферу, но он этого не делает.

— Я уже высказал своё мнение по этому поводу. Я не собираюсь повторяться. Либо вы с Финном держите себя в руках, либо мне придётся обрушиться на неё гораздо жестче. По крайней мере, один из нас должен сохранять контроль.

— Всё под контролем, Джек.

Он отхлебывает кофе и ставит чашку на стол, откидываясь на спинку стула. Между нами повисает тишина, пока я смотрю на крошки на тарелке Джека, размышляя, что бы такое съесть на обед.

— Прошлой ночью она держалась молодцом, — наконец говорит он. — В первый раз.

— Да, — соглашаюсь я, удивлённый его комплиментом.

— Если она исправится во всем остальном, это может сработать. Но Финну нужно успокоиться.

— Я поговорю с ним.

Джек кивает, тянется за своей кружкой и допивает остатки.

— Но если она пропустит приём пищи или я приду домой в ужасном виде, она вернется.

Я хочу сказать ему, что этот дом выглядел ужасно последние пять лет, но не делаю этого. Нет смысла злить медведя. И куда бы мы её вернули? Если бы у неё был дом, куда можно было бы пойти, она пришла бы к нам с каким-нибудь имуществом. Возможно, ей вообще не пришлось бы выставлять себя на аукцион.

Когда Джек откидывается на спинку стула и упирается руками в поверхность стола, я пытаюсь обдумать, что мне нужно сделать, чтобы Финн понял, что он ставит под угрозу всю нашу договорённость, и как я могу объяснить Скай, чего от неё ожидают. Я провожу рукой по бороде, когда Джек выходит из хижины.

Я собираюсь приготовить себе что-нибудь перекусить, когда откуда-то из хижины доносится грохот. Вскакивая, я пересекаю кабинет и выхожу в коридор, замечая, как Скай исчезает в своей комнате. Она была здесь всё это время и, судя по всему, подслушивала мой разговор с Джеком. Если она что-то слышала, это ставит нас в явно невыгодное положение, когда речь заходит о контроле над нашими отношениями.

Скай собирается закрыть дверь, когда я подхожу и замечаю на её лице изумление и страх. Я упираюсь ногой в дверной косяк, не давая ей закрыть дверь, но она даже не пытается. Я закрываю дверной проём, нависая над ней, как огромная деревянная глыба.

Мне не нужно произносить ни слова, чтобы заставить Скай задрожать.

— Подслушивала личные разговоры?

— Я не хотела. Просто…

Я поднял руку, заставив её немедленно замолчать.

— Есть две вещи, которые тебе нужно знать обо мне, Скай. Я не люблю лгунов и не люблю оправдываться.

Её кожа бледнеет, и она отступает на шаг.

— Я собиралась сказать тебе, что была здесь, но потом услышала, как вы говорите обо мне, и подумала, что ты рассердишься, если я помешаю.

— Я зол сейчас. — Я заглядываю в комнату, опираясь одной рукой о дверной косяк и разминая уставшие мышцы. — Финн не делает тебе никакой пользы, обращаясь с тобой как со своей девушкой. Но он ничего не может с собой поделать. Он просто хороший человек, до мозга костей. Но мы с Джеком…… мы не настолько хороши. — Мои слова падают свинцовой тяжестью между нами, и её губы приоткрываются, не произнося ни слова. — В контракте четко указано, чего мы ожидаем от наших инвестиций. Я предлагаю тебе прочитать его и принять к сведению. Будь осторожна, не заставляй Финна думать, что он значит для тебя нечто большее, чем есть на самом деле. Джек — это Джек. Если ты сделаешь то, что он говорит, это соглашение продлится год.

Она моргает, и я позволяю своему взгляду скользнуть по её телу, обнаруживая красные пятна, покрывающие кожу на груди и шее.

— А ты? — спрашивает она.

— Что видишь, то и получаешь. — Это не так просто. Жизнь никогда не бывает такой. Но это всё, что я могу дать.

— Я прочту контракт.

Я киваю, облизывая зубы.

— Не пропускай приемы пищи. Поддерживай чистоту в хижине. И не запирай эту дверь на ночь.

В контракте есть ещё много условий, но она может ознакомиться с ними сама.

— Хорошо.

— То, что произошло сегодня на лесном складе…

Скай кивает, отступая ещё на шаг.

— Это была не твоя вина. Итан нехороший парень. Я ему не нравлюсь, и он отыгрался на тебе.

— Почему ты ему не нравишься?

Вопрос задан неправильно. Она не имеет права копаться в моём прошлом. Это именно то, о чём говорил Джек, и именно этому я должен положить конец. Я вхожу в комнату и оказываюсь на расстоянии вытянутой руки от симпатичной девушки, стоящей передо мной. Я протягиваю руку, обхватываю её шею, прижимаю большой палец к её горлу и нажимаю ровно настолько, чтобы заставить её сглотнуть.

— Не задавай вопросов, красотка. Ответы могут тебе не понравиться.

Скай застыла, её широко раскрытые зелёные глаза, затуманенные страхом, смотрят на меня снизу-вверх. Её грудь вздымается от долгого прерывистого дыхания, а мой член в грязных рабочих джинсах возбуждается.

У меня есть время пообедать или заняться сексом.

Я люблю бутерброды не меньше, чем любой другой мужчина, но не настолько, чтобы покинуть эту комнату, как бы ни было пусто у меня в животе.

— Встань на колени, Скай, — мой голос — хриплый, скрипучий баритон, который раскатывается в тишине охотничьего домика.

Скай немедленно подчиняется, прижимает ладони к деревянному полу и смотрит прямо перед собой, на мои бёдра. Я вытаскиваю конец ремня из металлической пряжки и расстёгиваю джинсы с хорошо отработанной скоростью. Вытащить мой член из джинсов не составляет труда, и Скай смотрит на мою толстую плоть так, словно это дубинка, которой я собираюсь её убить. Я провожу по нему вверх и вниз жесткими, уверенными, почти болезненными движениями, а она смотрит на это широко раскрытыми глазами.

— Открой этот сладкий ротик, — требую я, кладя ладонь на её щеку и проводя большим пальцем по розовым губам. Она выдыхает, закрывая веки, затем открывает; и я подкрашиваю её нижнюю губу своим предэякулятом, прежде чем протолкнуть свой член между её губ. Она сосёт меня, как хорошая девочка, которой она и является, с техникой, которой, должно быть, научилась у другого мужчины.

Чувство собственничества — это чувство, о котором я и не подозревал, но испытываю его. Эта девушка у моих ног — моя, и мысль о том, что кто-то ещё может прикоснуться к ней, вызывает во мне ярость. Воспоминание о том, как Итан лапал Скай, проносится в моей голове, и мне приходится закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на ощущении её шелковистого рта и шершавого языка на моём члене, а не на том, как сильно я хочу убить его.

— Вот так, — напеваю я, дотрагиваясь до её щеки и подталкивая её быстрее, слегка потянув за шею сзади. Её руки обхватывают мои колени, когда она прижимает меня к себе. Из её глаз текут слёзы, но Скай не останавливается.

— Потрогай себя, — говорю я ей. Она удивлённо моргает, но делает то, что я прошу, и запускает руки в джинсы. — Вот так. Прикоснись к этой сладкой киске. Сделай так, чтобы из неё капало для меня.

Скай стонет вокруг моего члена, и вибрация щекочет мои яйца. Я стискиваю зубы. Я так близко, что у меня по спине пробегает пульсирующий жар, а потом она всё сглатывает и сглатывает, и всё, что я могу сделать, это смотреть на неё сверху вниз, пока она принимает всё, что я могу дать, и молиться, чтобы у меня не подкосились ноги.

Когда она выпускает мой член из своих губ, я засовываю его обратно в джинсы, застёгиваю молнию, пуговицу, а затем и ремень. Её рука в джинсах замирает, но я не отпускаю её. Секс никогда не должен быть улицей с односторонним движением, даже если вы за него платите.

— Забирайся на кровать, Скай.

Она вскакивает на ноги, повинуясь моему приказу так быстро и безукоризненно, что мой возбуждённый член снова дёргается. Я располагаюсь над ней, расстёгиваю молнию на ее джинсах и стягиваю их с её ног так быстро, что у Скай перехватывает дыхание.

Когда я раздвигаю её ноги и опускаюсь вниз, чтобы попробовать её на вкус, я обнаруживаю, что её киска скользкая от возбуждения.

Блядь.

Она действительно получила удовольствие, отсосав мне. Ничто не скрывает, как сильно ей это нравится.

И когда я облизываю её сладкие половые губы, вверх и над клитором, она кончает резкими движениями, которые больше похожи на экзорцизм, чем на оргазм.

Я не могу отвести от неё глаз. Полное подчинение. Это опьяняет. Хотя Скай, очевидно, далеко не невинна, в ней есть что-то не от мира сего, что пробуждает мои защитные инстинкты, как внезапный прилив. Мне не следовало бы ложиться рядом с ней и заключать её в объятия, но я это делаю.

Это именно то, о чём я предупреждал Финна, но мне всё равно. Это так приятно.

Скай, кажется, удивлена, но прижимается к моей рабочей рубашке, теребя пуговицы посередине. Она часто и тяжело дышит у меня на груди, её телу требуется несколько минут, чтобы прийти в равновесие, и я чувствую то же самое.

Часы тикают, и мне нужно возвращаться к работе, но даже когда её дыхание нормализовалось, она не отстранилась от меня, как я ожидал, и хотя она всё ещё прижимается ко мне, я не могу найти в себе силы пошевелиться первым.

— Было хорошо? — в конце концов спрашивает она меня. — Я хорошо справилась?

Я дёргаюсь, чтобы посмотреть на неё, но её глаза скрыты опущенными веками.

— Было хорошо, Скай.

Она мягко выдыхает.

— Тебе было хорошо? — ловлю себя на том, что спрашиваю.

— Да. Я… — она замолкает, поднимая ко мне лицо, — с тобой всё так просто.

В её голосе слышится благоговение и застенчивость. Кажется, она не понимает своего удовольствия или моей способности доставить его. Я хочу сказать ей, что не только я контролирую это. Есть что-то в её сознании, что находит наше общение достаточно возбуждающим, чтобы так легко переключить её. Тайная фантазия. Что-нибудь более мрачное, чем то, что, по её мнению, ей нравилось.

Если бы ей было труднее, я бы упорствовал, пока не преодолел все препятствия, но я рад, что мне этого не нужно.

Скай снова молчит, но я практически слышу, как в её голове роятся вопросы. Я играю с её волосами, пропуская шелковистые пряди сквозь пальцы, снова и снова, и это завораживает меня. Она пододвигается, и, повинуясь инстинкту, я притягиваю её обнажённую ногу к себе, так что она наполовину ложится на меня, её раздвинутые половые губы соприкасаются с моими грубыми джинсами. Она слегка пододвигается, и это, должно быть, приятно. Жаждет ли она большего?

Джек беспокоился, что это соглашение не сработает, потому что она сочтёт наши требования слишком сложными, а наши физические потребности — слишком требовательными, но, похоже, это совсем не так.

— Что означают твои татуировки? — спрашивает она меня, прижимая руку к моей груди, где, как она знает, они кружатся, словно яростное буйство чёрного и цветного.

— Разные вещи, — отвечаю я. — Воспоминания из моего прошлого.

— Ты служил в армии?

Я дёргаюсь, как будто она меня пнула. Что она об этом знает?

— Да, — отвечаю я, но больше ничего не рассказываю. Разговор о моей службе навевает воспоминания, которые я пришёл похоронить в этом лесу. Мужчина, которым я был раньше, не тот, с кем Скай захотела бы лечь в постель. Я должен предупредить её, что ворошение старых воспоминаний может привести к появлению призраков, но она так молода. Что она знает о призраках, воспоминаниях и трудностях?

Может быть, больше, чем ты думаешь. Она здесь, не так ли?

Прежде чем она успевает ответить, я отстраняю её от себя и спускаю ноги с кровати. Я твёрд как скала, и мне приходится приспосабливаться, чтобы встать и выйти из комнаты.

— Приготовь стейки на ужин, — говорю я. — С картошкой фри. Это любимое блюдо Джека.

Я не оглядываюсь, чтобы проверить, услышала ли она.

Вернувшись на стройку, я застаю Джека за оживлённой беседой с Финном. Оба моих друга — настоящие гиганты, но под деревьями, которые тянутся к богам, они кажутся крошечными и несущественными.

— Я поговорил с ней. — Их разговор обрывается, когда они слышат мой голос. — Она понимает, чего ожидать от нас и чего мы ожидаем от неё. Других проблем возникнуть не должно.

Джек кивает, а Финн морщится.

Через плечо Джека я замечаю, как Итан, прищурившись, смотрит в нашу сторону. Он улыбается, скривив губы, и меня охватывает ярость. Ярость и стыд.

— Я предупредил его, чтобы он держался подальше, — говорит Джек, читая мои мысли.

— И он послушался?

— У этого мужика не всё в порядке с мозгами, и ему не хватает мозговых клеток, которые необходимы, чтобы функционировать как нормальному человеку. Кто, чёрт возьми, знает

Финн бросает взгляд на Итана, затем на меня. В его глазах столько сочувствия, что оно цепляет меня.

— Знаешь, он не прав.

Я ухожу, пока меня не втянули в очередной разговор, который никак не изменит моего мнения о случившемся. Итан всегда был и будет для меня занозой в заднице и напоминанием о моей слабости.

Это мой крест, который я должен нести, и мне не нужно, чтобы кто-то пытался облегчить его.