Проклятье берсерка или Чужая невеста

Глава 18

Первым делом Лия проверила сможет ли она самостоятельно открыть скрытый проход. Не вышло – магия, что пронизывала и бежала потоками в жилах стен этой комнаты её оттолкнула. Что ж, попробовать стоило.

Свадебную церемонию назначили на пятницу из-за почитания викингами богини брака Фригг, а пока в замке велись активные приготовления: закупали провизию, варили пиво, оповещали жителей конунгства и близлежащих поселений. Оставшиеся четыре дня Лия с Якобом ужинали вместе, конунг пытался вывести невесту на разговор, но Лия отвечала с неохотой и по существу и то только потому, чтобы не злить варвара. Чтобы он скорее наелся и убрался восвояси ходами замкового лабиринта развлекаться со своими наложницами.

И вот наконец этот день наступил. В рассветные часы к Лии пришли замужние женщины и повели в баню. Предсвадебный ритуал невесты начался. С Лии сняли старую одежду и все украшения, которые символизировали статус незамужней.

Благо кинжал она успела спрятать в покоях, и его не отобрали.

В деревянную лохань наложили горячие камни для производства пара, женщины усердно обмахивали Лию березовыми веточками, чтобы вызвать потоотделение. Затем её заставили опуститься в холодную воду, чтобы закрыть поры и завершить процесс очищения и смывания с тела «девственности».

После купания Лию сопроводили обратно в покои и нарядили в платье. Обычное на вид, из простой, но добротной светлой ткани с мехом на плечах и кожаной шнуровкой на талии и рукавах. У викингов большее внимание уделялось причёске. На голову одели корону, которую невеста должна наследовать от матери, чья была эта Лия не знала.

Корона сделана из золота, украшена витиеватыми орнаментами и драпирована драгоценными камнями и листьями клевера. Несколько прядей волос Лии заплели в тонкие косы, красиво уложили ряд к ряду и прикрепили живые цветы, завершая композицию. На лице под глазами и на лбу черной краской нарисовали тонкие линии, а под ними точки и письмена.

В это время конунг тоже проходил обряды. Извлекал из могилы своего отца, Харвида Бессмертного, меч предков, чтобы на церемонии подарить его жене, которая станет хранить его для их сыновей. Благодаря такому обряду жених проходил символическую смерть мальчиком и возрождался мужчиной. После Якоб также, как и невеста, отправился в баню, чтобы смыть свой холостятский статус и очиститься перед церемонией. Близкие женатые друзья давали ему наставления и советы в семейной жизни, после купания он облачился в одежды. Особых украшений даже конунгу не полагалось, кроме венца правителя. Якоб понесёт с собой на церемонию меч предка и топор, как дань уважения богу Тору. Оружие символизировало его мастерство в союзе и обеспечивало плодовитый брак.

Выдавать у викингов дочерей замуж было привилегией отца. После его смерти право переходило к их братьям, достигшим шестнадцати лет. Ну в случае Якоба и Лии получилось по-иному, ни у кого из них не осталось в живых родителей или братьев, поэтому к месту проведения празднества сегодня её сопровождал… Бурый Гордон.

– Я умею ждать, дикая лисица, – шепнул он на ухо, они проходили по тропе с горящими факелами, – родишь Якобу наследника, и он обещал отдать тебя мне. Тогда и поиграем.

– Смотри, не удавись от предвкушения, драный медведь. Если раньше не сдохнешь! – не осталась в долгу невеста и, гордо вскинув голову, величественно направилась дальше остолбеневшего берсерка. Опомнившись, Гордон нагнал её, и дальнейший путь они продолжили в молчании.

На широкой расчищенной поляне стоял деревянный помост, на нём возвышалась резная арка, украшенная полевыми цветами с амулетами и алтарь. По бокам расположились приглашённые гости и воины, за ними установили столы с ярусными полками, на которых разложили разнообразные яства и специально сваренный к празднику эль в бочках.

На постаменте ожидал жених. Лия увидела рядом с Якобом стоящую Касию – значит вёльва будет вести их свадьбу. Гордон выполнил свою обязанность, помог взобраться по ступенчатой лестнице к ним и удалился. Лия встала напротив конунга, на лице Якоба играла довольная ухмылка, он просто пожирал невесту глазами. Была б воля Лии, она с радостью стёрла эту гадливую улыбочку, но пока приходилось стискивать зубы и терпеть.

Варвары ритмично застучали своими топорами в щиты, как в барабаны. Своеобразная музыка задела в душе Лии какую-то струну, и сердечко ёкнуло – на мгновение показалось, что рядом с ней стоит… Сверр. Но это лишь горький обман воображения. Её мужем с минуты на минуту станет убийца любимого и соплеменников!

Начальной частью церемонии было обращение к богам через ритуал заклинания и жертвоприношения. Жертвенные животные связаны с богами плодородия, козла зарезали для Тора, самку свиньи Фрейе, богине смерти, битвы и плодородия, а лошадь – приносилась Фрейру, богу солнечного света, дождя, плодородия и мира.

Кровь символизировала союз людей и богов. Жертвенную кровь собрали в чашу и положили на алтарь, макнули в неё еловыми веточками и нанесли на маленькие фигурки богов, а также на лбы жениха и невесты. Еще вёльва неожиданно взяла в свои руки ладони Лии и полоснула по ним костяным кинжалом, окропляя кровью алтарь. Для Лии происходящее оказалось настолько дико и неприемлемо, что сбивалось дыхание, а по спине под платьем катились капли холодного пота. Как она отчаянно желала очутиться как можно дальше от этого проклятого места!

Касия на неё периодически поглядывала, Лии казалось, что вёльва хочет что-то сказать, но как только она перехватывала взгляд, та опускала колдовские глаза, словно ничего и не было. По её сигналу Якоб выудил из пояса свой меч и поднял вертикально остриём вверх. Стук топоров стих, и поляну поглотила тишина.

– Ты должна коснуться меча предков будущего мужа в знак веры в своего сына. – Лия взялась за лезвие рукой, вёльва продолжила: – А теперь передай ему свой меч. Меч переносит мужу силу, с помощью которой отец защищал женщину.

Один из варваров, которого Лия увидела впервые, преподнёс ей меч размером меньше, чем у конунга. Меч отца невесты. Как ей рассказали замужние женщины в бане, этот родовой меч символизирует передачу отцовской защиты мужу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Фарс! Кровного отца много лет назад убили берсерки, а приёмный даже не догадывается, где сейчас его дочь… и жива ли.

Но тем не менее Лия выполнила, что от неё требовалось. Сыграть роль нужно до конца, пока конунг публично не признает, что она уже носит во чреве его долгожданного наследника. А уж во время брачной ночи Лия поквитается с ним с полна!

– А теперь кольца! – Касия улыбаясь взяла с преподнесённого блюдца кольца и надела их на острие мечей. Настало очередь принести клятвы.

– Якоб, великий конунг Нирландии, клянёшься ли ты перед Богами, что хочешь взять эту женщину в жёны?

– Клянусь! И боги мне свидетели, – толпа варваров одобрительно загудела, но вёльва подняла вверх ладонь, и стало тихо.

– Ну а ты, Лия, последняя из рода кёльдов, клянёшься ли перед богами, что хочешь взять этого мужчину в мужья?

…мужья.

Стук сердца затмил остальные звуки. Словно кто-то ударил обухом по голове. Перед глазами запляспла круговерть, Лии хотелось от всей души заорать, что она не согласна и её выдают насильно! Но… она должна наскрести в себе последние горсточки силы и произнести страшные слова.

– Нет! Не согласна!

По толпе варваров пробежал оторопелый ропот и возмущённые шепотки. Лия пошатнулась, она всё-таки сказала это вслух? Её подхватил стальной клешней конунг. Она подняла на мужчину растерянный взгляд, но викинг смотрел вовсе не на неё, а в ряды гостей и воинов. Хмурился. Лия тоже повернула голову в ту сторону.

– Она не может назвать Якоба мужем.

Зычный голос принадлежал мужчине в чёрном плаще, скрывающим лицо. Викинги расступались перед ним, будто он являлся легендарным драккаром, плывущим по реке против ветра. Лия прижала ладонь к губам. Он явился сюда и решил сорвать церемонию совсем безоружный?! Только вот его голос был смутно знаком. В нём звучала бешеная сила и едва сдерживаемая ярость. И главное, все молчали, никто из стражи конунга не вмешивался, ожидая дальнейшего развития событий.

– Это почему же ещё, смелый незнакомец? – выступила вперёд Касия, постукивая своим неизменным посохом. Шкура с перьями эффектно волочилась за её спиной, создавая иллюзию крыльев, заставляя варваров склонять в уважении головы. – Назовешь нам вескую причину?

– Назову, вёльва. Лия – чужая невеста! Моя!

Говоривший остановился в трёх шагах от постамента и скинул капюшон. Присутствующие ахнули и заголосили наперебой, а Лия не могла поверить своим глазам. Они обманывают, выдавая желаемое за действительное.

Однако перед ней стоял Сверр.

– Ярл Чёрный Волк, жив!

– Жив! Жив! – подхватили варвары.

Лию больше не держали ноги, осела бы на доски, но Якоб со злым рыком привлек к себе, и она ощутила прикосновение холодного металла к своей шее. Замерла в испуге, во все глаза смотря на берсерка.

– Выжил всё-таки, червь, – сплюнул Якоб в траву перед сапогами «ожившего мертвеца».

– Ты плохо старался, бр-ратец.

***

Мрак, обретя кровь и плоть, бился о каменные своды открытой пещеры с невиданной яростью, но, натыкаясь на свет от языков пламени горящего костра, шипел недовольно и отступал.

Казалось, что вся округа укрыта покрывалом магического заклятья, поглотившего все звуки, кроме этого пламени в центре. Воздух согревался все больше, и становилось невыносимо жарко. Липкий пот градом покрывал тело, грудная клетка с трудом поднималась, дыхание изо рта вырывалось со свистом и хрипами, а сердце в груди колотилось, как умалишённое.

Сверр в который раз поднял тяжёлые веки, но не увидел ничего в чернильной темноте, кроме привычного огня посередине. Сколько он вот так лежит, просыпаясь и снова проваливаясь в беспамятство? И главное, где находится? На потусторонний мир совсем не похоже.

Это не Вальгалла…

– Верно. Ты всё ещё в мире живых, воин.

Этот голос берсерк уже слышал. Голос женщины, она не давала уйти, когда тело и разум накрывала агония лихорадки от яда. Неустанно твёрдо нашептывала, что на этой земле у него остались неоконченные дела, и что его кто-то ждёт.

– Неужели ты забыл о своей паре? – с укором.

Паре? В голове звенела пустота. Ни одной связной мысли не сформировывалось. Ничего это слово не цепляло.

– Хи-хи… – мелодичный смех девушки, как перелив горных ручьёв, пронёсся вихрем, заставив Сверра подобраться и завертеть головой в поисках его источника.

Это было воспоминание.

– Фу! Вальдер, перестань меня облизывать, ты же не какой-нибудь пёс дворовый, а грозный хищник, вот и веди себя соответственно! – девушка смеялась, отпихивая от себя мохнатую морду разыгравшегося нарка. Картинка ширилась, заполняя все пространство, и Сверр очутился стоящим на лесной поляне в качестве наблюдателя. А вот и он сам выходит из зарослей хвойников с пойманной добычей, которая послужит ужином. Девушка замирает от шороха его шагов и оборачивается, улыбка пропадает с красивого лица, сменяясь настороженностью.

…Лия.

Его смелая и дерзкая охотница. Как он мог забыть её?! Воспоминания одно за другим замелькали перед взором, расставляя всё по местам. Яко-об! Брат, пустил в спину отравленную стрелу и забрал у него Лию!

– Вспомнил наконец. – Голос женщины дрожал от плохо сдерживаемой ярости. – А теперь поднимайся и отправляйся в путь. Осталось мало времени, чтобы ты успел исправить содеянное.

Да, Сверр всё вспомнил. После того, как ослабевшие руки выпустили корягу в реке, поток буйного водопада швырял его об камни, об неровные крутые берега, пока не вынес к предгорьям. А там уже холодным подземным течением берсерка засосало в нутро гор.

– Кто ты? – сжав от боли зубы, опираясь о колено и ладони, Сверр смог подняться. В трёх шагах от него в темноте мерцала голубым полупрозрачная фигура, из-за плохого освещения черт лица невозможно разобрать, но что-то едва знакомое в женщине угадывалось.

– Я как и все здесь, – рядом возникли другие силуэты людей, в пещере сразу сделалось светлее. И людей ли? – неупокоенные души. Мы помогли и излечили твое тело от яда, чтобы ты спас ту, что нам дорога.

С последними словами каждый из присутствующих прикоснулся к рукам Сверра, наполняя его силой, забирая усталость и боль.

– Ступай, берсерк. И помни – ты избежал смерти благодаря всем нам. Верни нашу дочь и отомсти!

Души исчезли, вернее они приняли форму светляков и освещали Сверру проход лабиринта под горами Тайкога. Стены были изрисованными древними письменами, берсерк не знал их языка. Зато он понял, кто все эти души – убитый по приказу Якоба народ кёльдов. И он отомстит за них. С удовольствием.

***

В Сверре кипел гнев и уже выплескивался с шипением из краев чаши терпения. Сколько боли и мук принёс ему брат за все эти годы! И в конце концов предал. Подло ударил в спину, чтобы забрать любимую женщину! Убил отравленными стрелами почти весь его отряд людей. Выжить удалось лишь нескольким, и они сейчас ждут его команды. Настало время платить по счетам.

Берсерк неотрывно смотрел в синие глаза Лии, просчитывал в уме варианты схватки с братом, чтобы освободить её без последствий.

– Смеешь заявлять, что твоя она?

– Да. Лия моя сив. Моя пара по праву берсерка! Илва! – от последних слов викинги зашумели, мнения большинства склонялись к тому, что Сверр в своем праве.

– Волчица твоя значит.

Якоб бросил испепеляющий взгляд на безучастную, но усмехающуюся Касию. Всё знала, змея! Не могла не знать! Вёльва улыбнулась шире.

– У тебя нет выбора, конунг, кроме того, как признать их союз.

Касия произнесла это громко и обратилась уже ко всем:

– Кровь невинной девы, чистой душой, должна пролиться на алтарь! Только всеми забытая древняя кровь может подарить истинному властителю земель и его нареченной супруге наследного дитя… Дар жизни затмит холодную тьму! Пророчество сбылось! Дева понесла дитя от берсерка. Сына, что вырастит доблестным и великим воином!

Известие подкосило Сверра, но он быстро взял себя в руки. Сын! У него будет сын! Теперь он просто не может быть слабым. Послав дрожащей от волнения и страха Лии полный благодарности взгляд, берсерк крикнул, перекрывая голоса викингов.

– Яко-о-об, бр-рат, я вызываю тебя на поединок чести!

Свист в воздухе. Реакция, натренированная годами не подвела, Сверр успел уклониться от запущенного в него топора, тот вонзился в один из щитов стоящих позади воинов. Берсерк повернулся корпусом туда, откуда топор был кинут.

Гордон. Подлый трус, предатель и подхалим братца. Именно он навёл Якоба на маршрут, когда отряд Сверра выдвинулся из деревни Эйвора Скалы.

И до него пора добраться. Руки давно чешутся свернуть ему шею.

Сверр наполнил лёгкие и свистнул. Следом на поляну выскочил потрёпанный нарк с перебинтованным левым боком и низко зарычал, надвигаясь на побледневшего Гордона. Мэрек, правая рука и советник, показался с выжившими воинами в разных позициях поляны, они тут же натянули луки с отравленными стрелами, подобранными в роще леса. Орудие обернулось против владельца.

– Ну так что, принимаешь мой вызов? Или, брат, ты способен нападать исподтишка, как трусливая гиена?

Сверр обнажил свой меч и направил его на конунга.

– Отпусти мою сив и сразись достойно. Поединок пройдет на равных условиях. Ведь ты уже позаботился, избавив меня от проклятия бессмертия и подчинения, отправив к праотцам!

– Хольмганг! Хольмганг!

– Хольмганг! – выкрикивали викинги всех возрастов, от детей до стариков и женщин.

Сверр держал спину прямо, несмотря на то, что раны ещё до конца не зажили. Если Якоб заметит его слабость, шансы на победу заметно сократятся. В отличии от него конунг невредим, выспавшийся, сыт и пребывал в прекрасной физической форме. Но Якоб не сможет отказаться, иначе его ждёт участь пострашнее смерти – на него наложат позорное клеймо изгоя, и каждый мужчина или женщина в праве будет его убить.

– Я принимаю вызов.

– Хэй! – гаркнула вёльва, викинги подхватили: – Хэй! Хэй!

Мужчины быстро убрали столы с угощениями и лавки, а народ потеснился, образовывая в центре поляны площадь в виде прямоугольника. На землю постелили шкуру в три метра шириной, которая закреплялась на земле колышками. Выход за пределы отведённого пространства приравнивался к проигрышу.

Братья договорились биться на мечах, сменить пробитый щит можно только три раза, и Сверр не станет призывать зверя. И вот они замерли друг напротив друга в одних тонких рубахах и штанах. На поясах висели топоры, ими они воспользуются, когда изрубят все запасные щиты. Ненависть в их глазах обжигала, ярость бурлила в крови подобно раскаленной лаве. У каждого из них своя правда и воля. Голоса и шепотки вокруг стихли, лишь ветер скрипел в кронах исполинских деревьев, свирепо расшатывая могучие стволы, предчувствовал, что скоро прольётся много крови.

Сверр и Якоб по два раза синхронно стукнули мечами по щитам и бросились навстречу друг другу. Ритуальный поединок начался.

От ожесточенных выпадов братьев звенели щиты, раскидывая в стороны щепы. Сверр с большой силой ударил по щиту конунга сверху, тот присел на колено, щит тотчас сломался пополам. Берсерк хмыкнул и отступил, позволяя противнику сменить щит. Якоб порывисто вскочил, сплюнул с досады и поднял с земли запасной.

Снова стукнули мечами по щитам, поединок продолжился. Якоб кинулся первым, махнул щитом, перекрывая брату линию зрения, и тут же секанул понизу. Таким ударом можно отрубить обе ноги разом. Но Сверр вовремя подпрыгнул, пропуская его под собой… и в следующий миг понял, что конунг как раз и ждал такого высокого прыжка. Осклабясь, Якоб от души двинул берсерка щитом снизу, намереваясь выкинуть с огороженной шкуры и тем самым победить.

Сверр проигрывать не собирался, оттолкнулся ногой от щита брата, кувыркнулся в воздухе и оказался в твердой стойке за его спиной. Ждать, пока растерянный ублюдок придет в себя, не стал, рассёк ему мечом заднюю поверхность бедра вдоль. На шкуру брызнула первая кровь. Но их поединок до смерти, если один из них не вылетит с огороженного полотна раньше. Выйти самому равносильно отказу и на влечения клейма позора.

Бах – и полщита на земле. Бах – и половинка второго щита там же, Сверр едва успел увернуться от стремительной атаки в голову. Ухмыльнулся, а братец-то рассвирепел. Поменял щит и встал в стойку. Теперь всё всерьёз. Несколько секунд назад слух уловил девичий вскрик – это пискнула переживавшая за него Лия. Берсерк не позволял себе отвлекаться и искать её в толпе. Чревато смертью. Якоб только этого и ждёт. Но Сверр знал, что Мэрек, нарк и Касия за ней присмотрят. Гордона же держали под стражей воины конунга. Перед началом поединка вёльва рассказала всё о деяниях их конунга.

Сошлись с ревом вновь. Звон стали о сталь, прыжок, разворот, смена щитов. И вот осталось по последнему. Сверр отскочил вбок от выпада в лоб и нацелился на поясницу Якоба, но он прикрыл её краем щита, небольшой кусок от него откололся. Якоб отошёл на два шага назад и поднял перед собой сломанный щит. Фыркнул. И бросился в атаку. Одним мощным ударом Сверр разбил в щепки щит брата, Якоб хмыкнул и выбросил куски, туда же полетел и меч предка. Их общего отца.

Берсерк чувствовал, как подзажившие раны открываются снова, и бурые пятна крови пропитывают темную ткань рубахи. Каждое движение причиняло боль. Они уже оба устали, осталось недолго. Сверр позволил себе взглянуть на перепуганную Лию, она прижала кулаки к груди и наблюдала за схваткой с такой надеждой на него. В её синих глазах и на щеках блестели слёзы. Сверр повернулся к Якобу и тоже отбросил свой целый щит с мечом и взялся за топор. Одержать победу сможет и без них.

Замахнулись с криками и схлестнулись топорами. Оба успели перехватить рукояти друг друга. Глаза в глаза. Неровное дыхание вырывается из груди с присвистом.

– Когда же ты уже сдохнешь?! – шипит конунг, Сверр скалился в ответ.

– Не от твоей жалкой руки.

– Посмотрим, – предупреждает Якоб и давит силой на свой топор. Сверр не уступает, смещает центр тяжести своего и выкручивает топор брата, не желая лишиться единственного оружия, Якоб отступает, но держится свободной рукой за рассечённую ногу.

Сверр замахивается, целясь в левый бок, конунг отбивает и чиркает ему остриём топора по ключице. Почти у горла, но берсерк вовремя выпрямился и удар прошел вскользь, вот только повязка, что наложена с двух сторон на сердце съехала. Якоб рассёк бинты. Полотно шкуры всё в крови, а Якоб ухмыляется, догадался, что с обычной регенерацией смертного человека рана, нанесённая по его приказу открылась. Следующая стычка решающая, нельзя затягивать.

От ужаса и страха за Сверра Лия не знала куда себя деть, но и не смотреть за поединком не могла. Её собственное сердце разрывалось от боли, с помощью своих сил Лия чувствовала, как всё сильнее сочится кровь из его раны. Каким-то образом он смог излечиться от яда, но рана ещё слишком свежа.

– Касия! – позвала, но вёльва не услышала, хоть и стояла рядом. Слишком поглощена была битвой. Лия дёрнула её за рукав церемониального балахона, и та наконец переключила на неё своё внимание: – До начала поединка Сверр ведь был серьезно ранен стрелой в сердце. Разве так честно?!

– Дитя, – вёльва обхватила Лию ладонями за скулы, ласково улыбнулась, – Сверр сам бросил конунгу вызов. Значит уверен в своих силах, и ты, его сив, должна верить.

– У вас жестокие, варварские законы! – слёзы отчаяния покатились из уголков глаз, Касия стёрла их пальцами и шикнула.

– У каждого племени свои законы и порядки. Верь в своего берсерка и не смей лить слёз! Оплакивают мёртвых.

Вёльва отвернулась, намекая, что разговор окончен. И Лии ничего не оставалось, как тоже вернуться к сражению братьев. Там Якоб бросался на Сверра, он отбивался и нападал сам. Они бились, хватались и толкали друг друга в плечи, раны множились на их телах, только распаляя воинственный дух.

Сверр теснил брата, секанул топором по голеням, Якоб успел отпрыгнуть, но оказался в опасной близости к кольям. Замах топора – конунг пошатнулся и одной пяткой сапог заступил за край. Викинги зашумели и подняли руки к небу – это приравнивалось к поражению! Якоб оглянулся и понял, что проиграл. Его люди восхваляли победу Сверра… не его. Зарычал, диким зверем и кинулся на ничего не подозревающего брата.

Закричала Лия.

Вёльва отдала приказ мужчинам, но никто бы не успел разнять их.

Всё произошло за доли секунды. Сверр знал, что от Якоба можно ожидать чего угодно, поэтому был готов и к подлому маневру. Перехватил топор брата за рукоять, дёрнул на себя, пропуская мимо и подставил подножку, а затем уселся на поваленного ублюдка сверху, заломив за спину руки. Лезвие топора приставил к горлу.

Якоб замер. Варвары затихли. В опустившейся на поляне тишине раздавалось лишь хриплое, сорванное дыхание кровных братьев.

– Ты никогда не мог остановиться вовремя и принять поражение с честью.

– Чтоб ты сдох, падаль!

– Это вряд ли, – оскалился Сверр, сильнее нажав на кожу, пуская Якобу тонкую струйку крови, которая стекла к подбородку.

– Убей! Убей! – викинги требовали крови своего конунга. В один миг все ополчились против, хоть и служили под его руководством годами.

И Якоб вздрогнул, это… действительно его конец?

Небо разрезал громкий птичий крик. Присутствующие подняли головы, наблюдая за кружащимся над местом битвы крупным орлом. Он спикировал и приземлился прямо на алтарь с фигурками богов.

– Это… знак Одина! – шепнул кто-то.

– Похоже, сам бог дарует тебе шанс проявить смелость и доблесть. – Сверр в упор смотрел на чёрного орла, а птица на Якоба. И впервые конунгом Нирландии овладел самый настоящий страх.

– Якоб не достоин простой смерти, он пройдет ритуал Кровавый Орёл!

Это была жуткая казнь варваров. Но она олицетворяла не только боль, но и великое мужество. Казнь удовлетворяла потребность викингов в достойной смерти. На неё шли добровольно, чтобы попасть в Вальгаллу и пировать вместе с Одином и Тором.

Викинги были очень близки к природе, поэтому местом проведения обряда выбрали луг у реки, соорудили ромбовидный постамент из досок и на каждый угол установили горящие факелы. А в центре поставили два столба с вырезанными на них письменами. Бывшему конунгу было страшно, но он не отказался от ритуала.

Когда небо окрасило закатное марево, Якоб взошёл на постамент в одних штанах с голой грудью, его руки были закованы в цепи, а взгляд устремлён в никуда. Следом поднялся Сверр в светлой длинной ритуальной тунике. Лия перекинулась с ним лишь парой фраз и успела залечить рану, но теперь за его состояние она была спокойна.

Сверр надавил на плечи брата, заставив опуститься на колени, и закрепил цепи на столбах. Никто из присутствующих ничего не говорил, за них это делали барабаны – викинги стучали по ним, и они пели песнь, восхваляли храбрость и силу духа падших в бою. Большой черный орёл гордо восседал на специально поставленной для него жердочке, не улетал, ожидая развязки казни. Словно сам Один наблюдал за смертными через глаза птицы.

Если Якоб не закричит во время ритуала, то попадет в Вальгаллу, доказав тем самым свою доблесть воина. Но не каждый викинг способен сдержаться, боль воистину предстоит дикая.

Лия стояла рядом с вёльвой, отвернулась, когда Сверр поднял нож и начал разрезать кожу с мышцами на спине, по бокам Якоба на доски потекла кровь.

– Не отворачивайся, – произнесла Касия.

– Ты должна смотреть. Как бы жутко и противно ты себя не чувствовала, смотри – это честь для любого воина, – подтвердил Мэрек. Лии очень не хватало советов мудрого Хаука, уж он-то подобрал слова куда лучше. Жаль, что ему не удалось выкарабкаться из лап смерти.

– Мне никогда не принять и не привыкнуть к вашим обычаям, – Лия всё-таки повернула голову, но старалась смотреть больше на Сверра.

– Придётся, девочка. Скоро тебе предстоит стать женой нового конунга и в его отсутствие принимать взвешенные важные решения.

Лия ничего не ответила Касии, она как и всегда права.

Якоб сжимал зубы и губы, но когда Сверр вспорол топором ему рёбра и вытащил наружу лёгкие, расположив на спине, брат был уже мёртв. За его спиной на ветру раздувались лёгкие, подобно крыльям орла. Он не издал ни одного вскрика. Особо слабые духом женщины попадали в обморок. Лия держалась, Сверр кивнул поощряюще, и она заставила себя чуть улыбнуться. Она будет сильной ради него и их сына.

Чёрный орёл заклекотал и взмыл в синеющую высь.

– Один принял жертву! Якоб искупил грехи и теперь станет пировать с ним за одним столом! – провозгласил Сверр, и викинги мощнее забили в барабаны, восхваляя дух умершего с доблестью воина.

– Достойный конец, несмотря на то, каким монстром он был.

Лия была согласна с Мэреком. Про себя она также радовалась, что её народ наконец отомщён и обретёт покой.

Бывшего конунга Нирландии похоронили этим же вечером. Все прибывшие на свадьбу гости из дальних поселений пришли проводить его душу в последний путь. Корабль, на котором при жизни он совершал походы, прикрепили к берегу реки, выстелили дно шкурами и тканями, украсили венками из цветов, а самого Якоба переодели в парчовые дорогие одежды и уложили на подушки. Собаку и два коня принесли в жертву, как подобает традиции.

Драккар поджог Сверр, как самый близкий родственник, отвязал веревки, и воспламененный корабль поплыл по водной глади. Берсерк подошёл к Лии сзади и крепко обнял.

– Вот всё и закончилось. Ты со всем справилась, молодец.

– Да, – она закуталась в его теплый плащ, поскольку замёрзла, и с облегчением положила голову на плечо. Больше не нужно держать спину прямо.