Аделаида: путь к себе (3)

Глава тринадцатая, в которой мы говорим о прошлом

— Что случилось?

— Дак мор страшенный… Ужо все и так по домам сидят, боятся высунуться наружу. А ещё и мор энтот. Теперича всех покосит… — причитала старуха. — Али есть средь вас целители, то уж не откажите. Мы вас и попотчуем, и на ночлег определим.

Бормотала она по-старчески, а двигалась вполне сноровисто. По скрипучей лестнице в зал спустилась молодая девушка с бледным встревоженным лицом.

— Баб Лясь, совсем плохо… Что ж делается-то?

Вопрос повис в воздухе.

— Ведите! — выступила вперёд Алёна. — Ида, за мной. Я буду заклинание создавать, а ты Светом подпитывать. Шура, а ты Водой.

— Уверена? Я только недавно научилась стихии разделять, — запротестовала было Шура.

— Так научилась же. Идём! — с нажимом сказала Алёнушка.

У обычно тихой и флегматичной целительницы в подобные моменты прорезалось такое железобетонное упрямство, что проще было гору сдвинуть, чем эту хрупкую блондинку. Об этом уже все знали, так что попытка Шуры поспорить всё равно была обречена на провал.

— Там и воды-то у меня всего ничего, — вздохнула огневичка и поплелась следом за решительно шагавшей Алёной.

У той на плече мотался лекарский саквояж. Особый подарок от Хварида, в котором склянки с зельями хранились в специальных углублениях, пристёгнутые ремешками. А ещё саквояж практически ничего не весил благодаря особой магии.

На втором этаже нас ждала удручающая картина. В одной спальне — несколько мучимых лихорадкой детей. А в других — взрослые. Некоторые в сознании, но большинство — в бреду. Стоял тяжёлый кисло-прогорклый запах. Но Алёна даже не поморщилась.

— Кто заболел первым?

— Митрошу покусали… — девушка подвела нас к смятой постели мальчика лет восьми, — а от него уже все перезаражались.

Целительница деловито надела передник, тонкие зачарованные перчатки и принялась доставать из саквояжа одной ей известные мешочки, баночки и пузырьки. Всё подписано чётким почерком, но буквы такие мелкие, что издалека не разглядеть. Закончив с приготовлениями, Алёна размотала бинты, и к общему гадкому запаху прибавился ещё один — гнилостный. Ноги у ребёнка выглядели так плохо, что я отвернулась.

— Ничего не могу гарантировать, состояние очень тяжёлое, — сухо сказала Алёна бледной девушке. Кем та приходится больному? Матерью? Сестрой? — Накипятите пока воды, большую бадью. А ещё прокипятите пару десятков полотенец, — приказала Алёна, и девушка выбежала из комнаты.

— Что это за хресень? — Шура скрестила на груди руки и стояла, широко расставив мускулистые ноги.

— Понятия не имею. И дело очень плохо. Начинаем. Сил у меня немного, поэтому я буду их экономить. Ваша задача подключиться как можно раньше и вливать магию потихоньку. Понятно?

Алёна обработала почерневшие ноги больного и принялась чертить в воздухе знак. Обычно сначала делают диагностику, пропускают магию через организм больного, но это сейчас было бы неоправданным расходом сил, которых у целительницы и так оставалось немного.

Я старалась думать только о заклинании. Впала в медитативное состояние и ничего не нюхала, не видела и не слышала. Закончив с мальчиком, мы перешли к другим больным. Их никто не кусал, они подцепили эту непонятную заразу от Митроши. И таких больных в доме было аж двенадцать человек. Болезнь не тронула только Бабу Лясю и бледнолицую Макиту.

Вскоре к нам присоединились два незнакомых целителя из другого отряда. К Алёне дважды подходил Хварид и делился теми силами, что успевали восстановиться. Шура держалась стойко, двигалась чётко и ни разу не ошиблась. А вот я свой Свет контролировала из рук вон плохо, поэтому постоянно перебарщивала с его количеством. Каждый раз Алёна поджимала губы, но ничего не говорила. И других светлых магов не звала.

Через несколько часов такой работы я вся взмокла, провоняла этим мерзким прогорклым запахом и случайно наступила в лужу с рвотой. За это Макита извинялась особо подобострастно, отчего мне стало ещё и стыдно.

В общем, когда мы закончили наверху, я скорее напоминала покрытую пеной лошадь после скачек по смрадному болоту, чем приличного человека. Хоть Алёна и дала мне перчатки, но я измазала рукав в зелье. Но оно того стоило! Людям становилось легче на глазах, и если бы потребовалось, я бы выдержала ещё три таких сессии. Но Алёна уже исчерпала весь свой резерв дочиста, даже накопители все свои израсходовала. Я бы перезарядила, но ведь не умела. Хотя необходимости такой не было — мы помогли всем, кто нуждался.

Обратно мы вниз спускались измученные.

Для меня дело было не в отсутствии силы — магии во мне оставалось хоть вёдрами черпай. Просто тяжело смотреть на больных людей, особенно детей. Многим стало ощутимо лучше, но Митроша так и метался в горячке. Мальчиком занялся незнакомый целитель, но судя по выражению лица, на успех он не особо рассчитывал.

Естественно, в просторном нижнем зале таверны меня ждали очередные неприятности. Надменный свёкор с холодным лицом. Даже у дохлой селёдки больше эмоций во взгляде.

Иннар Асульский окинул царственным взором мои растрёпанные волосы, пятна пота на животе и подмышками, взопревшее лицо... И чуть приподнял правую бровь.

«Вы видели? Едва заметное движение, а сколько в нём презрения! Надо тоже научиться так делать!» — восхитилась Грация.

Даммир поднялся с места и подошёл ко мне. Обдал заклинанием, высушивающим одежду, посмотрел сочувственно и шепнул:

— Я уже всё о нас рассказал. Отец очень рад, что у меня есть Истинная.

Видимо, в исполнении Иннара Асульского радость выглядела именно так. Ну, не знаю. Возможно, он ликует в душе. Так сильно, что аж бровь выгнулась.

— Отец, позволь тебе представить мою жену, Аделаиду, — Даммир подвёл меня к столу, за которым сидели свёкор и другие маги.

— Рад приветствовать вас, Аделаида. Моё почтение.

Холодное выражение лица Иннара Асульского не изменилось. Он по-прежнему смотрел на меня с ледяным равнодушием и даже не поднялся навстречу.

— Взаимно, — растерянно ответила я, не зная этикета.

С рычанием из сумки выбрался Гарай, ловко вспрыгнул на стол, разместился ровно между мною и свёкром и угрожающе зашипел на последнего, распушив хвост. Секунду спустя к нему присоединилась Ночка со вздыбленной шёрсткой на загривке.

Я погладила своих защитников и проговорила успокаивающе:

— Тихо, мои хорошие, тут все свои. Никто меня не обижает.

Последнюю фразу сопроводила выразительным взглядом в сторону свёкра. Так-то! Пусть не думает, что за меня вступиться некому.

Старший Асульский наконец проявил живую эмоцию — удивился.

— Ты не говорил, что у Гарая появилась пара, сын.

— Это Ночка. Лиска Иды. Жена нашла её в лесу раненной и спасла, — пояснил Даммир.

На этот раз я удостоилась другого взгляда, заинтересованного.

— Очень дальновидное решение, — одобрительно кивнул Иннар Асульский.

— Никакой дальновидности в нём не было. Я тогда не знала, убежит она или останется, — ответила я, испытывая раздражение. — Просто сделала, что смогла.

К чему эти смотрины, если и так понятно, что выбор сына свёкор не одобряет?

— Тем не менее. В наших кругах принято считать, что лискари выбирают достойных.

Видимо, поэтому Ночка не пошла к Дельмине. Ехидный ответ вертелся на языке, но я сдержалась. Видела, что для Даммира важна эта встреча, и даже изобразила натянутую улыбку.

— Ида, мы уже слетали на разведку, на сегодня никаких похожих на убежище мест не обнаружено. Воздушники выбились из сил. Ждём подкрепление. Завтра продолжим. А пока предлагаю пообедать. Садись.

— Мне бы искупаться и переодеться перед едой, — тихо ответила я.

— Да, действительно. Сейчас что-нибудь придумаем.

Даммир посадил воинственно настроенного Гарая на плечо, подхватил Ночку и повёл меня за руку в другой дом. Через заднюю дверь до соседнего двора было рукой подать, я на секунду задержалась у огромной лужи, чтобы помыть сапог. Хорошую у них тут обувь делают — не промокает, только если через голенище не натечёт.

Под моросящим дождём зверьки присмирели и нахохлились. Я ожидала, что Даммир поднимет над нами полог, но он этого не сделал.

— Я горы освещал, чтобы видно было хоть что-то. Сил не осталось, — виновато пояснил он.

— Сейчас поедим, и восстановятся. Или я могу поделиться. Кстати, хочешь со мной вместе искупаться? — неожиданно для себя предложила я.

Отпускать Даммира обратно к свёкру не хотелось совершенно. Казалось, что рядом с ним муж может снова превратиться в алекситимичного аристократа. Желание вцепиться в Даммира и не отпускать накатило со страшной силой, и я поддалась ему в полной мере.

«Отреклись от него? Вот и прекрасно! Теперь он только наш!» — довольно шипела Жадность.

«Правильно, женился — пусть возле жены теперь сидит. А то с мужиками этими нечего ему делать!» — согласилась Ревность.

«Таки давайте сразу ему ошейничек с поводочком сообразим, чего мелочиться-то?» — хохотнул Сарказм.

«Даммир — взрослый человек и самостоятельная личность, не надо в него клещами вцепляться, от этого никому пользы не будет», — урезонил Разум.

«А мы что? А мы только предложили. Пусть взрослый человек и самостоятельная личность сам решает, чего ему больше хочется — наших прелестей или с мужиками в кабаке вонючем гоготать. Только для того, чтобы он принял информированное решение, надо ему этими прелестями сверкнуть. А то вдруг он забыл, как они выглядят?» — задорно сказала Сексуальность.

«А лучше пусть он нас свяжет и отшлёпает хорошенько!» — тихо простонал Светик.

«А чего сразу отшлёпает, а? У меня от этого вашего светлого БДСМа уже подгорать начинает», — рассердилась Пятая точка.

— Пожалуй, хочу, — улыбнулся Даммир.

Соседний с таверной дом был полностью отдан под номера. Я удивленно посмотрела на вполне добротное сооружение с десятками комнат. Даммир уверенно шагал по коридору и у одной из дверей остановился, вынимая ключ.

— Не удивляйся, Ида. Тут в Эльхах проходит тракт и переправа из Нейпы в Китаньск. Вполне зажиточная деревенька. И постоялый двор имеется приличный, потому-то я эту точку и выбрал для начала, — сказал он, распахивая дверь в наше временное жилище.

— Что планируем делать дальше?

— Когда закончим тут, будем двигаться на запад, обследуя каждый горный уступ.

— С обеих сторон?

— Пока только южные склоны. Северные — куда более неприступные, да и с корабля было бы сподручнее, — Даммир стянул сапоги и показал мне простую комнату.

Комод, довольно широкая кровать, облицованный плиткой закуток, служащий ванной комнатой.

— Очень хорошие условия.

— Лучшие из возможных, тракт-то оживлённый. Таких комнат всего десять, остальные без удобств.

Романтических плесканий в такой ванной не устроишь, это факт. Из стены торчал кран, который с натужным гулом выпускал воду, стоило его открыть. Вода убегала в дырку на стыке наклонного пола и стены. На кране висел потрёпанный жизнью ковшик с отполированной до блеска ручкой. Но зато вода шла тёплая.

Не стесняясь, я разделась и прошла мимо Даммира с высоко поднятой головой. Он оценил и пристроился следом, быстро скинув с себя одежду. Вода, конечно, могла быть и потеплее, но жаловаться было глупо. Хорошо хоть такая есть.

Муж отобрал у меня ковшик и поливал, пока я мыла голову и мылилась. Даже делал вид, что помогает смывать пену, хотя больше приставал. Я для вида фыркала и отбрыкивалась, но не сильно. Закончив, я отошла к двери, взяла полотенце и наблюдала за ним, вытираясь. Всё-таки образчик мужской сексапильности мне достался высшего качества. Даже шрам на ягодице добавлял ему брутальности.

— Ты обещал рассказать историю про книжку… — вдруг вспомнила я.

— Это на десерт! — лукаво улыбнулся он.

Подошёл ко мне и прижался абсолютно мокрым телом. А я только что вытерлась! Возмущённо хлопнув по Даммиру краем полотенца, вытерлась снова и вытерла его. Он стоял с довольным видом, подставляя мне мокрые части тела, и лучился от предвкушения. Потом отобрал у меня полотенце, обхватил руками и заставил пятиться к постели, наступая с горячими поцелуями.

Я охотно отвечала, распаляясь и пьянея от вкуса и запаха любимого мужчины. Опрокинув меня на чистую постель, Даммир накрыл собой и наполнил до предела ощущением счастья.

«Ну привет, малахольные!» — довольно взорвался внутри Оргазм.

«Привет, сладкий!» — жеманно поздоровался Светик.

«О да!» — мурлыкнула Сексуальность.

Голову застилало розовым туманом, а ещё жутко захотелось спать. Я устроилась поудобнее и обняла своего аристократа, чтобы не сбежал. Зря я его, что ли, перевоспитываю?

Сердце Даммира билось под моей ладонью. Я положила другую руку ему на грудь и пыталась вспомнить, чего хотела от мужа до успешного сеанса коварного соблазнения. От свёкра увести? Или ещё что-то?

— Ида, а скажи, что это был последний раз, а? — вдруг попросил Даммир.

— Зачем? — вяло удивилась я.

— Чтобы я точно знал, что он не последний, — он нежно погладил меня по спине и щекотно ткнулся носом в щёку.

— Это был наш последний раз, — фыркнула я.

— Вот теперь всё на своих местах, — удовлетворённо ответил муж. — Кстати, я тебе обещал историю про разумный артефакт? Думаю, что самое время. Итак, я был молод. Почти так же великолепен, как сейчас, но ещё довольно неопытен, — он иронично выгнул бровь и дразняще улыбнулся. — Это сейчас я не совершаю глупостей, а тогда…

— Не совершаешь глупостей, да? — возмущённо приподнялась я на локте, заглядывая в его нахальные глаза.

— Так вот, я решил создать разумный артефакт, — Даммир обезоружил меня обаятельной улыбкой и приобнял. — Гарая я тогда ещё не встретил, так что душа томилась по компаньону. И я подумал, что моим лучшим спутником стал бы одушевлённый фолиант. Я подошёл к вопросу самым ответственным образом. Прочитал нудное введение к трактату на эту тему, потом хлебнул вина, расправил плечи и хлебнул ещё вина. Для храбрости. Набравшись порядочно…

— Вина или храбрости? — не сдержала я улыбки.

— Конечно, храбрости! — хмыкнул муж. — В общем, дойдя до кондиции, я решил, что готов к свершениям. Только книжку по ошибке взял не ту, что подготовил, пустую, а тот самый трактат по разумным артефактам. И влил всю магию без остатка. Выглядело очень красиво. Фолиант набух, заискрился Светом, взмыл в воздух, обложка побелела и засияла. Я, конечно, залюбовался творением своих рук.

— И?

— А потом фолиант внезапно отрастил здоровенные зубы и клацнул ими прямо перед моим носом. Из-за количества храбрости в организме увернулся я с трудом, а потом опешил, не зная, что предпринять. Вот только фолиант вознамерился меня догнать и всё-таки покусать. Так мы и носились по комнате, я орал и извергал ругательства, а он клацал зубами и хлопал страницами. В конце концов я сделал вид, что устал и сдаюсь. Схватил его, как только он ко мне полетел, и сел на него. Фолиант со всей силы цапнул меня прямо за филей. Я соскочил и с размаху вогнал в него кинжал по самую рукоять. От храбрости-то я сначала забыл, что он у меня в ножнах на поясе висит. Но укус помог развеять туман отваги в голове, и я смог-таки с фолиантом расправиться. Пришлось его сжечь. Гореть он не хотел совершенно, но я запер его в кухонной печи и держал створку закрытой. Только дрова иногда подкидывал, а потом ещё младший брат принёс склянку с горючим зельем… В общем, вдвоём мы его и одолели. К домашнему целителю с этой историей мне было идти стыдно, так что брат меня подлечил, как смог. О шрамах я тогда даже не подумал, а они остались, как напоминание о моей доблести. В общем-то, это вся история.

— Действительно блистательный ум, — хихикнула я, гладя его бровь.

— И непревзойдённая храбрость! — кивнул Даммир.

Несколько минут мы лежали в тишине. Я боролась со сном, не желая сбивать график, и делилась с Даммиром магией. Ему сейчас нужнее.

— А как вы горы обследуете? — спросила я.

— Маги меня левитируют. Иногда так далеко, что я думаю: «вот сейчас точно упаду и расшибусь». Но пока они меня не уронили. Альмендрийцы пообещали прислать в подмогу четверых магов с талантом к Изначальному Воздуху, — сжал губы Даммир.

— Это же хорошо? — удивилась я его выражению лица.

— Хорошо-то да, только вот откуда у альмендрийцев внезапно взялось аж целых четыре воздушника такой силы?