Аделаида: путь к себе (3)

Глава четырнадцатая, в которой мы видим сон

С мором справиться удалось, но Митрошу спасти не получилось. Он умер в ночь, и никакая магия не помогла. Опытный целитель-хирург провёл ампутацию, но организм мальчика не справился с общей интоксикацией и заражением крови.

Алёна смотрела на последний огонь мальчика с поджатыми губами. И хотя более опытный врачеватель пытался убедить её, что ничьей вины тут нет, просто в ране оказалась агрессивная цепкая зараза, но целительница недовольно отвечала, что карастельские лекари — халатные преступники, которые во всём полагаются на магию, вместо того чтобы развивать и технологии тоже. Алёна злилась на отсутствие микроскопа, необразованность населения и своё бессилие.

Хварид молча стоял рядом. Он уже взял слово с Драхира, что тот попробует сконструировать микроскоп, но этого было мало. Митроша стал первым маленьким пациентом, которого потеряла Алёна, и её нерушимая уверенность в своих силах сейчас горела в магическом огне вместе с телом мальчика.

Мне было жаль целительницу, но подходить к ней я побоялась. Хварид уже пытался приобнять её и взять за руку, но в ответ получил лишь колючее шипение.

Вернувшись в таверну, мы расселись вокруг стола и переглянулись. Хотелось что-то сделать, как-то повлиять на ситуацию, но что я могла? Казалось, что все мы беспомощны перед Адметом и назревающим концом света.

Кстати, ответ на вопрос «откуда у альмендрийцев аж четыре неизвестных сильнейших воздушника?», как оказалось, волновал не только Даммира. Его горячо обсуждали и за обедом, и за ужином.

Подкрепление появилось только на следующее утро, на талирах. Я настолько привыкла, что все передвигаются порталами, что вид четырёх грациозных животных меня поразил. Звери явно не особо жаловали дождь, фыркали на лужи и недовольно размахивали длинными хвостами, покрытыми плотным мехом. Самих магов-всадников я ещё не видела, наблюдала только за талирами, которые зашли под навес и делили двухярусные лежанки. Два посветлее вели себя особенно агрессивно.

Самый крупный талир тёмно-шоколадной масти улёгся на верхнем ярусе, почти под потолком, и снисходительно наблюдал за стычкой.

Так как я сидела ко входу спиной, то проглядела появление у нашего стола колоритной пары, а теперь разглядывала девушку с ярко выраженными азиатскими чертами и высокого угрюмого парня.

Я замерла от удивления. Погодите-ка. Северяне — рыжие и конопатые. Альмендрийцы и шемальянцы больше напоминают итальянцев или турков. Минхатепцы — ещё смуглее… Откуда тут взялась девушка с идеально белой кожей, раскосыми глазами, чуть приплюснутым носом и пухлым, практически круглым по форме ртом?

— Вот и встретились! Физкульт-привет, землянки! — радостно поздоровалась она, весело переводя взгляд с одного лица на другое. — Я Инна. Ну, рассказывайте! — потребовала она.

Я всмотрелась в новое лицо. Мы с девочками представились и коротко рассказали о себе.

Инна оказалась лёгкой и смешливой, такой же воздушной, как её дар. Не девушка, а утренний бриз. Её хмурый спутник не проронил ни слова. Она щебетала, рассказывая о путешествии на талирах и непогоде, горных пейзажах и пении ветра, спускающегося с вершин. Он молчал, мрачно потягивая эль из кружки.

— Вы бы знали, как эпично я вышла из портала… — начала говорить Инна, и тут спутник её оборвал.

— На сегодня довольно болтовни, — веско проговорил парень, поднимаясь с места. — Завтра будет тяжёлый день, нужно поспать, пока есть возможность. И вам тоже. Инна, пойдём.

Его голос, поразительно низкий, словно эхом разнёсся по воздуху, сминая атмосферу лёгкости, созданную его спутницей. Сказал бы сразу: «Инна, к ноге!», чего мелочиться-то?

Воздушники ушли, а Шура легонько ткнула меня локтем в бок и громко фыркнула:

— Альпучий случай, какие манеры! Тоже мне Принц Звездатский, Буямлет.

Я даже улыбнулась.

«Шоб я так жил, как Шура разговаривает. Надо узнать — мы с ней часом не родственники? Она говорила, что с юга, а у нас дед из Одессы. Чувствую-таки в ней родственную душу!» — восхитился Сарказм.

«Тебе просто нравится, когда она обещает кому-то буёв в зад напихать», — хихикнула Грация.

«И правильно! А чего в этом может не нравиться? И плёткой потом ещё сверху отходить огненной», — процедила Злость.

«Нет, просто сразу понятно, шо она наш человек. Никакого нелепого альтруизма и филантропии, чистая, понятная, таки дорогая моему сердцу мизантропия», — задушевно протянул Сарказм.

«А мне больше Вероника нравится. А от Шуры одни только неприятности», — проснулась Интуиция.

«Да какая разница! Жить нам осталось полтора понедельника! Мы все умрём, сгинем в безвестности в жерновах бессердечной судьбы», — взвыло внезапно Отчаяние.

«Нет, и откуда оно вечно вылазит, а? Нормально же сидели общались. И вообще, у нас тут лучшие маги, самые сильные воины и даже эльф есть всамделишный, а Адмет — один. Одного-то мы точно упокоим!» — заверил Оптимизм.

«На него никакая магия не действует, кроме Наташиной. Кстати, где она?» — спросил Разум.

— Девочки, а вы не знаете, где Наташа? — спросила я.

— Пока мы тут разлагаемся морально, она времени не теряет и где-то разлагается физически, — хмыкнула Шура, вертя в руках пустой стакан из-под воды.

Вероника, сидевшая напротив нас, вдруг сделала огромные глаза и замахала руками, глядя за наши спины. Я обернулась и упёрлась взглядом в смотрящую исподлобья на Шурин затылок мёртвую магичку.

— Наташа, а я как раз о тебе подумала, — попыталась я отвлечь водницу.

Слова Шуры ей явно не понравились, и теперь она буравила огневичку тяжёлым взглядом. Шура обернулась и отсалютовала пустым стаканом, но сказать ничего не успела. Наташа подошла к торцу стола, опёрлась на него серыми руками и нависла над Шурой.

— Считаешь, что смешно пошутила? — тихим рокочущим голосом спросила водница.

— А что, в Карастели теперь тоже сплошная толерастия, и мёртвое мы теперь альтернативно живым должны называть? Извините, не знала, — сощурилась Шура.

— Это кто вякнул? Хабалка базарная, магичка подзаборная? — угрожающе прошипела Наташа.

— Слышь ты, совсем на всю голову перегнутая? — взвилась Шура.

— Так, я тебя предупреждаю: если ты про меня ещё хоть слово вякнешь, я тебе так морду разбортирую, что никакой мордомонтаж не поможет. Если поняла, кивни тем местом, где у тебя чайками насрано.

Шура аж заискрилась. На секунду замерла, а потом рванула с пояса огненную плеть. Та мгновенно вспыхнула ярким пламенем. Огневичка попыталась вскочить из-за стола, но я повисла у неё на руке, не давая подняться. Но её это не остановило — она выпрямилась во весь рост, потянув меня за собой и сдвинув тяжеленный стол. На пол с грохотом повалилась наша лавка, вместе с ней упала Алёна, сидевшая рядом со мной.

— У вас тут куча мусора горит, потушите, пока я не притушила окончательно! — глаза Наташи пугали — они смотрели двумя пустыми вырытыми могилами на землистом лице. — Видишь ли, как там тебя по имени, если ты меня будешь бесить, я тебя прикончу, и ничего мне за это не будет, потому что ничего никто никак мне сделать не сможет. Так что держись от меня подальше, пока цела... Шкура.

На второй руке пылающей огневички повисла Вероника и истошно закричала:

— Джас!!!

Толпа магов вдруг пришла в движение. Мужчины повскакивали из-за столов, Танарил вклинился между магичками, а Шуру скрутили — она отпихивала от себя чужие руки и только в крепком объятии Джаса перестала биться. Он и поволок Шуру прочь, лишь горящая на мокром от следов полу дорожка обозначила их путь отступления.

— Наташа…

Мёртвая водница хлопнула Танарила по плечу и сказала:

— Дело дрянь. Я бы её и правда прибила. Ищите Адмета, надолго меня не хватит.

Я опасливо подошла поближе.

— Наташ, она не имела в виду… просто шутки у неё такие… резкие…

Она посмотрела на меня пустыми мутными глазами и хмыкнула:

— Радуйся, что меня ещё хоть что-то бесит. Боюсь, что скоро и этого не останется.

Наташа развернулась на пятках и вышла под ливень.

«Вот это веселье! Вот это приключения!» — радостно воскликнула Пятая точка.

«Я же говорю, что от Шуры одни неприятности», — поцокала Интуиция.

«Срочно! Срочно! Рассылайте телеграммы, открывайте шампанское. Интуиция оказалась права!» — хмыкнул Сарказм.

«Да хватит уже, пойдёмте лучше с Наташей побеседуем. Представляете, насколько ей тяжело?» — вздохнул Разум.

Выйдя на крыльцо, я долго запускала светлячки в пелену дождя, но Наташу так и не увидела.

Она подошла сама. Потоки воды лились по коже, стекали прямо по открытым глазам, мокрые волосы облепили лицо, а мокрая одежда обвисла на хрупкой фигурке.

— Ты как? — осторожно спросила я. — Очень тяжело?

— Даттона терпеть? Очень. В остальном — сносно пока.

— А где он сейчас?

— Наверное, до сих пор камеру мою пустую сторожит, как придурок. Я от него сбежала, потому что достал. Говорит, что я и при жизни выглядела, как дохлая селёдка, а теперь и подавно. В общем, я от него свинтила, чтобы ему за такую охрану выдали премию, желательно пинками. А Танарил портал сюда открыл, потому что мне тоже интересно со всеми тусить, а не в каменном мешке одной сидеть. Танарил… единственный ко мне по-человечески относится, хоть он и не человек. Сказал, что смерть — это не причина переставать любить своих друзей. Я бы заплакала, но нечем, сама понимаешь…

Наташа подставила ладонь под дождь и смотрела, как тугие струи барабанят по бледно-серой руке.

— Мне ужасно жаль, что всё так… вышло.

— У Адмета хоть план есть. Надежда какая-то. А я просто хочу, чтобы это всё поскорее закончилось. Мне уже даже не важно, как именно, — глухо проговорила она.

Дождевые струйки стекали по бровям и ресницам, наполняли помутневшие глаза. Казалось, что Наташа плачет, но в то же время я понимала, что это не так. Просто она не чувствует дождь и не моргает.

— Зато мы теперь знаем, что жизнь после смерти есть, просто очень хреновая.

Я протянула к ней руку и сжала в пальцах ледяную мокрую ладонь.

— У меня есть одно желание к богине Судьбы. Нам бы избавиться от Адмета поскорее, и я пожелаю, чтобы она тебя вернула к жизни.

Сумасшедшая надежда зажглась в пустых до этого глазах. Наташа шагнула на меня, подойдя почти вплотную.

— Такими вещами не шутят, — сипло проговорила она.

— Я не шучу, — тихо ответила я.

Наташа смотрела на меня, взглядом впившись в лицо. От того, что она не дышала и не моргала, было по-настоящему жутко. Но я не позволила страху взять верх. Шагнула к ней ещё ближе и обняла её так крепко, как только смогла.

— Я тебя помню живой. Пожалуйста, потерпи немного. Не умирай изнутри, слышишь?

Спустя бесконечно долгое мгновение она обняла меня в ответ.

— А ведь можешь себе что-то попросить. Сиськи пятого размера, дворец из розового мрамора, кадиллак-кабриолет на спиртовом двигателе…

— Хм, а лучше розовый дворец в форме сисек на спиртовом двигателе. Чтобы при случае прямо на нём по делам ездить, — улыбнулась я. — Ничего, обойдусь как-нибудь. Всё, что нужно, у меня есть. Я думала попросить портал домой. Но Даммир мне его уже пообещал. Пусть подольше получится, но я всё ещё планирую с тобой вместе учиться портальной магии. А то будет немного обидно, если ты, не тратя времени на еду и сон, меня в этом искусстве обгонишь. Как видишь, я действую исключительно в своих интересах.

— Спасибо, — тихо сказала Наташа. — Даже если не получится, за само обещание — спасибо.

От объятий с мокрой водницей я насквозь промокла и сразу же продрогла. Холод стоял совершенно не как в начале осени.

Наташа, видимо, догадалась, в чём проблема и высушила нас обеих.

— У нас с Танарилом есть план, — одними губами улыбнулась Наташа. — Нужно только встретить Адмета. А мы решили, что он обязательно объявится, раз уж все вы в одном месте собрались — ты, Ирихан и Даммир. Кто знает, может, получится его и без Дельмины убить.

— У тебя тоже нет никакой уверенности, что она согласится собой пожертвовать?

— Да нет, мне на неё плевать на самом деле. Просто Дельмина мне ничего не сделала. А вот за эту пастозную красоту, — Наташа покрутила указательным пальцем у своего лица, — я хочу, чтобы он ответил. Смерть мне не к лицу, я же не Голди Хоун.

— Ты о чём? — удивилась я.

— Да был такой старый фильм про двух очаровательных зомбей, отцу нравился, — пояснила Наташа.

— Я абсолютно уверена, что из всех зомбей на этом континенте самая очаровательная — ты! — со смехом фыркнула я.

Она вдруг улыбнулась, и мне стало легче.

— Наташа! Какая удача, что я вас наконец встретил! — раздался голос Саннора, подходящего к таверне в компании других воздушников и Даммира. — Прекрасно! Просто прекрасно! Я очарован! Позвольте выразить своё искреннее любопытство в связи с произошедшими с вами переменами!

— Может, сочувствие? — кашлянула я.

Где Лира, когда она так нужна? Не хватало, чтобы Наташа сцепилась ещё и с полоумным Рохским.

— Это же настоящий феномен! Исключительнейшее явление! Наташа, позвольте мне провести короткое необременительное исследование природы вашего состояния! — он смотрел на мёртвую водницу с таким алчущим любопытством, что, казалось, оно сейчас заискрит в воздухе и разойдётся вокруг маленькими жалящими молниями.

— Э-э-э, — ответила Наташа, несколько сбитая с толку горячим напором Саннора.

— Исключительно во имя науки! — добавил Рохский наивесомейший для себя аргумент.

— Ну, ладно... Согласна, с научной точки зрения обстоятельства действительно достойны изучения, — вдруг оживилась Наташа.

— Особенно если учесть, что вы для Карастели — уникальнейший объект для изучения! Пройдёмте! Думаю, что стоит начать с короткого опросника. Я его подготовил специально на случай нашей встречи! — Рохский достал из-за пазухи пачку исписанных убористым почерком листов. — Ах, как чудесно мы с вами проведём время, Наташа!

Саннор едва ли не подпрыгивал от нетерпения и предвкушения. Сама Наташа, как ни странно, отреагировала вполне благосклонно и позволила увести себя обратно в таверну. Мы проследовали за ними. Учёный глянул по сторонам, выбрал столик, подошёл к сидящей за ним группе магов и гаркнул:

— Именем грандая Рохского, немедленно освободите место для срочного научного исследования!

Компания магов благоразумно не стала связываться с этим одержимым и место уступила. Следом всех ослепило светлое заклинание, выжегшее со столешницы и лавок все следы пирушки. Запахло палёным деревом и неадекватностью. К счастью, к нам наконец присоединилась Лира.

— Пожалуйста, окажите честь.

Саннор с искренним гостеприимством указал на дымящуюся лавку и сам уселся за стол, доставая из кармана небольшой футляр. Из него учёный затем вынул два набора — лабораторный на несколько сотен предметов и здоровенный канцелярский.

— Итак, приступим. Наташа, скажите, вы дышите?

— Нет.

— А какие-то физиологические процессы в организме идут? Бьётся ли сердце? Бурчит живот? Требуется ли сон? Есть ли потребность испражняться?

— Нет, никаких биений, потребностей и позывов, — печально ответила Наташа.

— Лира, ты слышала? Это же чистейший восторг! Наташа не испытывает потребности испражняться! Просто великолепно!

Лира за спиной Саннора протяжно вздохнула и виновато посмотрела на мёртвую магичку.

— Позвольте вашу руку! — Саннор не стал ждать разрешения и сграбастал маленькую серую ладошку с фиолетовыми ногтями. — Я возьму соскоб кожи. И не только!

С этими словами он ткнул в Наташин палец иглой, внимательно уставился на место прокола и принялся мять подушечку, чтобы выступила капля крови. Но она так и не показалась.

— Крови нет, — прокомментировала Наташа. — При порезах тоже.

— А они заживают?

— Скорее просто слипаются и затягиваются. Вот, смотрите.

— Это же потрясающе! — живо откликнулся Саннор, изучив показанное Наташей место, и требовательно продолжил: — Откройте рот! Покажите глаза! Вдохните! А теперь выдохните! Напрягите мышцы! Лира, это просто чудесно! Она абсолютно, совершенно мертва!

Саннор едва не захлёбывался от восторга.

— Я в курсе, — фыркнула Наташа.

— И при этом когнитивные функции не нарушены. Как же работает мозг? Видимо, дело в магической искре. Наташа, скажите, что вы испытываете?

— Желание отомстить Адмету. И чувствую тлен. Всё кажется подёрнутым пеленой разложения. Будто утопленным в затхлом болоте.

— А интеллектуальные потребности? Любознательность, интерес сохранились?

— Пожалуй, да. Особенно к тем вещам, которые интересовали меня до смерти.

— Восхитительно! Я вам так завидую! У вас же есть потрясающая возможность заниматься наукой, не отвлекаясь на такие банальности, как сон и опорожнение кишечника! Лира, ты представляешь?

— Саннор, это не всегда хорошо, — кротко ответила Лира.

— Отчего же! Ты представляешь, сколько открытий я мог бы сделать, если бы не отвлекался? Физиология лишь мешает настоящему учёному!

— Не согласна. А как же нюхательные соли от поноса?

Саннор на секунду задумался.

— А ведь действительно, наинтереснейшая история! Как-то я работал над одним взрывчатым веществом и жутко мучился от запоров! Чтобы вы понимали масштаб катастрофы, я…

— Саннор, без таких деталей, это не принято, — мягко осадила его Лира.

— Ах да, ты говорила. Так вот, оказалось, что у данного вещества сильнейший крепящий эффект, на его основе я сделал чудесные соли, которые активно используют лекари. Особенно с детишками хорошо помогает, они иногда отказываются глотать микстуры. И ты права, Лира, без физиологии я бы это открытие не сделал. Вы знаете, — он обернулся к Наташе, — у меня совершенно удивительная жена. Порой я думаю, что она куда умнее меня, ведь она способна с лёгкостью определить, когда человек рассержен или грустит, даже не прибегая к анкетированию. Уникальный дар!

Я не удержалась и сдавленно хохотнула. Нет, у Лиры, безусловно, есть уникальный дар, но это не умение определять, когда кто-то злится, а безграничное, ангельское терпение. Ко мне подошёл Даммир и обнял за талию, уткнувшись носом в мой висок.

— Мы сегодня покрыли огромную площадь. Завтра с помощью новоприбывших воздушников продвинемся ещё дальше. Если не повезёт, переместимся в Дарнасус и продолжим уже оттуда, — шёпотом сказал муж.

— Ты устал?

— Физически — нет. Но бесплодность усилий изматывает. Пойдём спать? Саннор тут надолго, а у меня уже сил нет слушать его голос.

— Пойдём. Я тоже чувствую себя бесполезной. Сегодня только и делала, что накопители заряжала. Меня Вероника научила и натаскивала, — вздохнула я и позволила Даммиру увести себя в отведённую нам комнату.

Мы уснули в обнимку, тесно прижавшись друг к другу. Лискари мирно сопели в ногах.

Сон, в который я провалилась, показался слишком реалистичным. Я словно ощущала всё наяву — запахи, боль, поглощающую остальную магию Мглу.

Я стояла среди незнакомых развалин лицом к лицу с Адметом, оплетённая чёрными колдовскими путами. Рядом с Некромантом, скучая, стояла Наташа. На полу у своих ног я увидела себя, скрученную оскверняющей магией, и десятки других знакомых магов, молча бьющихся в покрытой инеем чёрной сети, но она была слишком прочна. От удивления я не сразу догадалась, что вижу сон глазами Даммира.

— Не тяни, — поторопила Адмета Наташа. — Заканчивай скорее.

Только сейчас я разглядела плачущую Дельмину. Она смотрела на своего возлюбленного, и крупные слёзы бежали по красивому аристократическому лицу.

— Я готова, — сдавленно прошептала она.

В меня хлынул поток Света, настолько сильный, что я едва не взорвалась. Я не сразу осознала, что это я подпитываю Даммира силой. Когда Адмет поднёс клинок к покорно замершей перед ним Дельмине, я в ужасе проснулась.

«Нам конец!!!» — заверещала Паника.