Аделаида: путь к себе (3)

Глава пятая, в которой я говорю «нет»

Я заорала изо всех сил. Не улыбалось быть растерзанной на куски сдохшим в позапрошлом году медведем!

— Шура!!!

Вот и цена всех симпатий, Разум сам решил, кого звать.

Огневичка ринулась мне на помощь и возникла ровно передо мной — в медведя полетел кончик горящей плети. Шура отсекла ему переднюю лапу, пока он бежал. Тот бухнулся в жижу, но тут же поднялся и пошёл на задних лапах. По обеим сторонам от медведя неслись умертвия диких хищных кошек.

По бокам от меня встали Вероника и Алёна, каждая со своим щитом. Я беспомощно смотрела, как волна огня подсекает мавасов, и те обожжёнными грудами костей оседают в размокшую грязь.

— У меня больше нет сил! — кричу Шуре, хотя нашу группу возглавляет Вероника.

— Лия на подходе, — отвечает рыжая огневичка.

Я оборачиваюсь влево и вижу, как сквозь толщу дождя к нам пробивается голубой огонёк — горящий небесным пламенем щит. Внутри девушка — грязная, злая и решительная.

Она встала позади меня и крикнула:

— Там Некромант! Наши взяли его в кольцо! Отходим назад!

Мы отступили ближе к своим, Лия прикрыла меня.

Из леса хлынула толпа зверей помельче. Подобия барсуков, кабанов, рысей, лис… а следом — стремительные рогатые скелеты — козлы или остророгие олени, не разобрать.

Шура хлестала плетью направо и налево. Металлический горящий кнут рассекал пространство, раскидывал по сторонам кости и шматки гнилого меха. Справа от нас встали другие маги — к толпе бегущих зверей потянулись нити сил — воздушный смерч разметал на части нескольких копытных, тонкая водяная струя разрезала тушу медведя надвое, и теперь на нас прыжками надвигались две скособоченные половины. Эта нелепость пугала и вымораживала куда сильнее, чем оскаленные жёлтые зубы.

Всё кончилось также внезапно, как и в прошлый раз — мавасы просто безвольно попадали в грязную жижу. Спустя пару секунд Шура подняла над нами купол, защищавший от ливня. Но мне уже было всё равно. Холодная вода стекала по телу и залила сапоги до колена. Мокрые кудри облепили лицо, руки и одежда были покрыты раскисшим пеплом и грязью.

«По закону подлости сейчас нас таки найдёт Даммир. Любая вселенная устроена так, что бывшего невозможно встретить при полном параде, в летящем платье по фигуре. Нет. Только с конъюнктивитом на глазу, немытой головой и в обляпанном халате. Ждём!» — глумливо заметил Сарказм.

Я обернулась. Ко мне бежал встревоженный Арин.

— Вы в порядке?

— Да.

— Тогда уходим. База тут, по другую сторону поляны, — Арин махнул рукой в противоположную от леса сторону, но я ничего там не разглядела сквозь пелену дождя.

Мне вдруг стало противно и холодно. Я выставила руки из-под огненного купола и умыла лицо. Арин коснулся меня заклинанием — волосы и одежда высохли, но вокруг завоняло палёной тухлятиной. Девочки обернулись на меня и смущённо отвели взгляды. Грёбаный дохлый медведь!

— Мне нужно в душ! Срочно!

— Не уверен, что тут есть такие удобства, — с сомнением ответил Арин и потянул за руку, не побрезговал. — Пошли. Ливень такой, что вымыться и под ним можно.

Так и пришлось поступить. В закутке деревенского двора я смыла с себя и одежды грязь со смрадным пеплом. Дождь действительно лил как из ведра, я стояла босая в мутной луже и хотела только одного: чтобы это всё уже закончилось.

Ледяные струи, холод, усталость, отчаяние, тоска по Даммиру — я беззвучно плакала от бессилия что-либо изменить. Вся эта ночь — чёрная, беспросветная, стылая — казалась бесконечной.

Закончив, я завернулась в безнадёжно мокрую простыню и вошла в грубо сколоченный дом, где уже столпились девочки. Внутри было влажно и сумрачно. Шура обернулась на меня и спросила:

— Высушить?

— Да. Если силы есть…

— Немножко найдём, — почти беззаботно ответила кареглазая огневичка и помогла высушить волосы и наспех выстиранные вещи.

Благодаря забористому деревенскому мылу пахли они теперь дёгтем, а не падалью, но я особой разницы уже не ощущала.

— Знакомься, Лия, это Аделаида, — Вероника представила меня новоприбывшей.

Я вымученно улыбнулась, глядя в светло-голубые глаза русой огневички.

— В нашем полку прибыло! — невесело сказала она.

— А где Ирихан?

— Они нескольких личей поймали, — ответила Лия. — Допрашивать будут. Если хотите, можно сходить посмотреть…

— Хотим, — фыркнула Шура. — Нечего тут рассиживаться, так мимо нас всё интересное пройдёт!

Я с отчаянием посмотрела на свои мокрые сапоги. Шура возмущённо фыркнула, высушила их и кинула мне. Сама она каким-то чудом выглядела очень даже достойно — плотные штаны из тёмно-бордовой кожи облегали мускулистые ноги. Небольшой нагрудный доспех не только защищал, но и выгодно подчёркивал фигуру. Тонкая чёрная рубашка даже не помялась, а короткое каре лежало так, будто девушка только что сделала укладку.

Среди остальных девушек я выглядела как растрёпанный оборвыш в шмотках с чужого плеча. Тонкая отливающая бронзой кольчуга на Веронике и мерцающий огнём нагрудник на Лие явно были сделаны на заказ и подогнаны по фигуре. Я молчу про струящуюся металлическую ткань Алёниного плаща с высоким воротом и просторным капюшоном. Уверена, что защита у такого не хуже, чем у моей нелепой кольчуги.

Да уж, никого, кроме меня, дохлый медведь в грязи не повалял.

— Тогда пойдёмте поскорее, иначе всё пропустим, — Алёна первой вышла под струи воды, взмахнула рукой, начертила в воздухе знак, и над ней завис водный купол размером с большой пляжный зонт.

Мы вышли следом. Оставаться в одиночестве в чужой избе я не захотела.

Дорогу знала Лия, она и повела нас сквозь стену дождя. Судя по всему, девочки уже хорошо сдружились между собой. Изнутри кольнуло неприятное чувство. В Ковене было сразу три тихеррянки. В Минхатепе четыре. Почему меня выкинуло одну?

«Таки потому что нам везёт, как утопленнице в засуху!» — веселился Сарказм.

«Это несправедливо», — заныла Обида.

«Мы никогда не будем счастливы, ибо мы недостойны даже малой толики жизненных радостей, и наш унылый удел — прозябать в череде своих бесконечных неудач», — взвыло Отчаяние.

Я отогнала от себя неприятные мысли. Не хватало ещё начать завидовать. Нет. Лучше я за них порадуюсь и постараюсь сблизиться с ними, пока есть возможность.

— Шур, спасибо большое за помощь с сушкой. Алён, а тебе огромная благодарность за лечение. И остальным — за защиту.

— Пфф, а тебе — за портал, — бросила Шура.

Мы подошли к большому сараю. Двустворчатые двери были прикрыты, а с соломенной крыши потоками стекала вода. Внутри гудели голоса.

— Одного стоит отпустить. Пусть передаст Адмету, что Дельмина у нас, — настаивал до боли знакомый голос.

Даммир меня не заметил, хотя створка и заскрипела, пропуская нас внутрь. Он выглядел так же привлекательно, как и всегда. Разве что немного осунулся, а под чёрными глазами залегли тени. Или их отбрасывают длинные ресницы в неярком свете лампы под потолком? Одетый по-походному — в лёгкую кожаную куртку, покрытую пронизанными светом металлическими пластинами — мой муж что-то доказывал незнакомому хищно выглядящему мужчине. Его глаза без белков были залиты Тьмой, а на коже проступили чёрные пугающие знаки. Короткая стрижка, угрюмое выражение лица, скрещенные на груди руки — незнакомый маг Тьмы явно не соглашался с доводами Даммира.

Перед ними, привязанный к стулу, сидел совсем юный парнишка с пустым взглядом. Щека рассечена, но кровь из пореза не идёт, и от этого почему-то становится жутко.

— Не стоит тратить силы! И тем более не стоит отпускать! Некромант опирается на своих личей, чем у него их больше, тем он могущественнее! А ты хочешь отослать этого обратно ему, перевязанного ленточкой?

— Да. Именно. Этот — самый слабый, погоды не сделает. Отправить обратно Адмету и сказать, где мы будем ждать Некроманта для обмена, — с нажимом говорил Даммир. — Я, Ирихан, Дельмина — все в одном месте. Пусть проваливает из нашего мира, как и обещал. Мы все добровольно пожертвуем собой, лишь бы прекратить его тлетворное воздействие на Карастель.

Испещрённый знаками маг скривился.

— Где?

— Лучше в пустыне, в Минхатепе. Так будет меньше всего пострадавших, — проговорил маг с огромными дымчатыми крыльями за спиной. Ирихан. О нём рассказывали девочки. — Моя старая башня пустует, отличное место для встречи. Оно известно Адмету.

В грубо сколоченном сарае, где собрались сильнейшие и самые знатные маги мира, повисла тишина. Только дождь шумел снаружи.

— Хорошо. Пусть так. Дельмина, ты и Ирихан. Имена, которые он называл. Место встречи — обозначенная тобой башня, — сдался тёмный маг.

— Отпустим его сразу? — деловито спросила потрясающей красоты брюнетка.

Она подошла к Даммиру и заглянула ему в лицо. На ней был надет доспех в цветах Асульских.

— Нет, Кирита. Через пару часов. Нам нужна небольшая фора, чтобы добраться до Минхатепа.

— Как скажешь, командир, — брюнетка томно изогнула пухлые губы в улыбке.

Мне показалось, что меня сейчас вырвет. Изнутри фонтаном бил Свет, силы, которых не было ещё десять минут назад, вдруг затопили меня целиком.

«Растерзать!» — взревела Ревность внутри.

«Что мы наделали?» — взвыла Любовь.

«Мы никогда больше не будем счастливы, вся наша жизнь — бессмысленная борьба и череда неудач», — запричитало Отчаяние.

Брюнетка почувствовала мой взгляд и посмотрела в мою сторону. Словно помоями плеснула мне в лицо. Я изо всех сил сдержалась, чтобы не отступить и не выбежать обратно под ливень.

— Я её называю Тваритой, — шёпотом проговорила Лия рядом со мной. — Даммир — это твой муж?

Я не сразу сообразила, что она обращается ко мне, поэтому кивнула с опозданием.

— Сочувствую, она на него глаз положила с первого дня. Мы несколько дней были в одном отряде, потом я уговорила Ирихана перейти в другой. Просто невыносимо уже стало рядом с ней находиться! — Лия сжала маленькие кулачки и исподлобья посмотрела на огненную красотку с непропорционально большим бюстом.

«Вот поэтому надо есть, когда дают! Вы только посмотрите на её фигуру!» — обиженно всхлипнула Грация.

«Шоб она так жила, как мы ей рады…» — задумчиво протянул Сарказм.

«Она наверняка тупая!» — задорно воскликнул Оптимизм.

«С чего ты так решил?» — с надеждой спросила Любовь.

«С нашим-то везением? Не просто умная, а как Лирита — умеет поддержать разговор про магические материи. Мы ей в подмётки не годимся!» — сокрушалось Отчаяние.

«Мы сдохнем нелюбимой! А он даже не заметит!» — взвыла Паника.

«Отставить нытьё! Сами говорили, что Даммир нам не нужен. Разве имеет значение, кто теперь возле него отирается?» — рассердился Разум.

«Он должен был вымаливать прощение! Валяться у нас в ногах! Осыпать подарками! Посвящать стихи! А мы бы только делали, что отказывали! Отказывали и отказывали! А он бы жалел и локти кусал! А это что за ерунда?» — вскинулась Обида.

«Чувствую, что между ними ничего нет!» — весомо сказала Интуиция.

«Это конец!» — обречённо застенала Любовь.

— Ты бы слышала, как она Даммира уговаривала, что она — идеальная любовница для шемальянского аристократа. И жениться на ней не надо, и детей иметь не может, и образование получила в лучшем заведении Минхатепа.

— А он? — сипло спросила я.

— В тот раз — отказался. А потом мы разделились… — Лия вдруг виновато посмотрела на меня. — Извини, может, не стоило это рассказывать.

— Тебе не за что извиняться, — хрипло ответила я.

Горло саднило, голос внезапно осип.

— Решено. Тогда оставим его тут, под присмотром. Через пару часов отпустим, — кивнул маг с испещрённой тёмными знаками кожей. — В таком случае отправляйтесь в Минхатеп. И Дельмину заберите, — усмехнулся он.

Когда все двинулись на выход, Даммир наконец заметил меня. Его глаза расширились, вспыхнув Светом, в этот момент к нему подошла Кирита и положила руку на сгиб локтя. Потянулась к его уху и принялась что-то страстно нашёптывать.

Я отвернулась и вышла под проливной дождь. Лия каким-то чудом успела поставить надо мной купол, но мне было всё равно.

— Она это специально… — тихо проговорила русая огневичка. — Вы с Даммиром поссорились? Я знаю, что он тебя искал. И Ирихана расспрашивал обо всех отрядах в Минхатепе.

— Мы не ссорились. Мы расстались. Это другое, — также тихо ответила я.

Внутри жгутом сворачивались обида и боль. Даже говорить это было противно, но отрицать правду глупо.

— Ида! — Даммир догнал меня в паре шагов от злополучного сарая. — Ида, послушай. Остановись на секунду, пожалуйста! Мне столько всего нужно тебе сказать!

— Скажи Кирите. Она с удовольствием тебя выслушает. А мне ты уже всё сказал. Или ты думаешь, что я тут умственной отсталостью успела заразиться и забыла всё, что ты сказал тем утром?

— Ида, я ошибся, — он попытался взять меня за руку, но я резко убрала руки за спину.

— Нет, Даммир. Ты всё сделал правильно. Показал, чего я для тебя реально стою без всей это истинности. Ты мне врал. Я же спрашивала тебя, есть ли у твоих ухаживаний какой-то мотив. Ты сказал, что нет. Ты меня бросил. Оставил одну со всем этим браком и осознанием, что я, видите ли, не та! Не такая, как было нужно! Ты сделал мне больно. Очень больно. Ты знал, как тяжело мне довериться, и всё равно обманул. Скрыл, что брак нельзя расторгнуть.

— Ида, послушай, я совершил ошибку. Я был уверен, что ты — моя пара. Но при этом всё равно жутко боялся ошибиться. Реакция крови была такая, что трактовать в теории можно по-всякому. И когда после нашей ночи ничего не произошло, меня так окатило этим страхом, что я совершил ошибку. Исковеркал обе наши жизни. Я должен был что-то тебе сказать, как-то объясниться. Остаться рядом и делать вид, что всё в порядке я не смог. И молча уйти тоже не смог, хотя такое трусливое желание у меня было. Лучше бы я смалодушничал! Но нет, я решил, что вот теперь-то должен сказать всё, как есть.

— Даммир, не трать силы. Не существует слов, которые ты мог бы сейчас сказать, и это изменило бы моё отношение к тебе. Просто не существует. Я больше тебе не верю. Ни в чём. Уходи. Этот брак мы как-нибудь расторгнем, если будет, что расторгать.

— Ида, мы Истинные, — он поднял руку и коснулся моей щеки, но я резко отпрянула назад.

Сияющий полог метнулся над моей головой, закрывая от дождя.

— Это ничего не значит. Мы можем попросить разорвать эту связь и этот брак. Как ты вообще себе это представляешь? Что я внезапно забуду, что без всех этих божественных предназначений я тебе не нужна? Что я внезапно решу, что это отличная идея — связать свою жизнь с лгуном? Или что я внезапно начну падать в твои объятия каждый раз, когда тебе это удобно? Сегодня нужна, а завтра — нет? Ты сказал, что подумаешь, как быть дальше — так вот, Даммир, я уже всё отлично придумала — забудь о моём существовании! — я хотела кричать, но голос подвёл.

Душили слёзы, першило в горле, спазмом свело гортань. Мне было больно на него смотреть и больно с ним говорить.

— Я писал тебе. Каждый день. И думал о тебе. Каждую минуту. Видел тебя в снах. Каждую ночь, — тихо проговорил он. — Я понял, что люблю тебя до того, как узнал, что мы Истинные. Клянусь!

Во влажном воздухе взметнулся светящийся всполох, засвидетельствовав клятву.

— Иногда люди ошибаются, Ида. Я не хотел причинить тебе боль. Думал, что поступаю правильно. Я понимаю твои эмоции, но я не понимаю, как ты можешь так легко взять и отказаться от всего хорошего, что между нами было и ещё может быть.

Это был удар под дых. Из меня вышибло воздух, а из глаз брызнули слёзы.

— Это ты отказался! Ты ушёл! — с трудом проговорила я.

— Мне понадобилась пауза, чтобы подумать и понять, что я чувствую. Мне потребовался один день. А дальше я просто не смог вернуться к тебе, от меня уже ничего не зависело! Ида, я тебя люблю и безумно скучаю, — тихо прошептал он. — Пожалуйста, не отталкивай меня. Дай мне возможность загладить свою вину.

Даммир гипнотизировал взглядом. Меня на части разрывало от противоречивых эмоций и желаний. Начала кружиться голова, показалось, что я сейчас осяду в жидкую грязь под ногами.

— Нет, — я отчаянно замотала головой. — Мой ответ — нет!

Вместо того чтобы отступиться, Даммир сгрёб меня в охапку и поволок в ближайшую избу. Она оказалась пустой. Асульский втащил меня в тёмное влажное пространство чужого дома и жадно впился в губы.

Я хотела отпихнуть его от себя! Хотела прогнать! Но он держал слишком крепко и целовал слишком горячо. Я понимала, что делаю ужасную глупость. Но не смогла его оттолкнуть. Ответила на отчаянный поцелуй, обняла и впилась ногтями в шею.

Время словно замедлило бег. Он стянул с себя куртку вместе с рубашкой и швырнул на постель. Забрался жадными горячими руками под блузку, под треск ткани стащил с меня штаны и сапоги.

Меня повело от страстных прикосновений, горячих губ, сильных рук. Наши сердца бились так бешено, что я даже не слышала, что он шептал. В голове звучали лишь слова его клятвы: «Я понял, что люблю тебя до того, как узнал о том, что мы Истинные». Я совершенно потерялась в лавине ощущений, в каскаде противоречий, в бурном потоке наших чувств.

— Я люблю тебя!

Его слова разрядом прошлись по всему телу, голова закружилась ещё сильнее, грудь запылала от соприкосновения с его горячей кожей.

Муж подхватил меня на руки, вклинился между ног и толкнулся внутрь, соединяя наши тела. Я даже не знала, что так можно. Стоя. Вцепившись друг в друга. Сходя с ума от страсти.

Каждое движение, каждый поцелуй отдавались внутри, лишали воли и способности думать. Даммир прижимал меня к себе так тесно, будто от этого зависели наши жизни. Удовольствие ослепило короткой колючей вспышкой и растворилось внутри. Он замер и стиснул меня так сильно, что потемнело в глазах.

Это отрезвило. Я внезапно осознала, что только что произошло. Что я только что позволила ему сделать. Ошарашенная и оглушённая случившимся, я безропотно позволила себя одеть. Ноги дрожали. Но в голове вдруг прояснилось.

Даммир потянулся за поцелуем, но я сделала шаг назад и твёрдо сказала:

— Не смей ко мне больше прикасаться! Это был последний раз!