Развод. Будущий бывший муж

Глава 11

Валерий

Я толкнул локтем дверь туалета и вышел из него, встряхнув руки.

Внутри все подрагивало, и я нервно прикусил нижнюю губу.

— Значит, все в порядке? — раздалось из-за спины. Я мельком обернулся на семенящую за мной Снежану и оскалился. — Котик, ну пожалуйста, ну не злись на меня, я все поняла. Я буду очень послушной, — залебезила она, раздражая меня ещё сильнее. Я ненавидел такие моменты и, к чести Карины, она никогда не пользовалась котиками, зайчиками, хомячками и всем прочим зоопарком.

— Посмотрим, — коротко бросил я, направляясь к выходу.

— Ну котик… — Снежана резко дёрнулась ко мне и перехватила меня, поймав пальцами локоть. — Пожалуйста, не злись больше. Я понимаю, что поступила неправильно, но ты должен меня понять. У нас все так неопределённо, так неясно, и я же вижу, как тебе хорошо со мной.

— Мне кажется, у тебя близорукость. Проверь зрение, — сказал я без толики усмешки и дёрнул рукой вперёд. Я испытывал злое хмельное счастье и какую-то непонятную ноту брезгливости.

— Ты мне ещё позвонишь?

— Я же сказал уже. Посмотрим, — дёрнулся и поджал губы. Снежана посмотрела на меня своими наполненными слезами глазами и шмыгнула носом.

— Я, правда, больше так не буду, честное слово, котик, не обижайся, пожалуйста.

Я поджал губы ещё сильнее и дёрнул подбородком. Сейчас у меня была самая главная задача: добиться того, чтобы Карина перестала шарахаться от меня, чтобы Тим перестал истерить, а Лидочка — плакать. Это было во главе всего, а на все остальное мне было, если честно, наплевать. Тем более на эту дуру.

Я ничего не сказал, развернулся и пошёл к выходу. Я ещё пару метров слышал, как вслед за мной звонко стучали каблуки, но когда я толкнул дверь наружу, все смолкло.

Я оказался в тишине вечерней улицы и вздохнул, посмотрев в темнеющее небо. Однако, как интересно все складывается.

Любопытно, а Карина вообще собиралась мне говорить про третью беременность или хотела потихоньку решить вопрос самостоятельно? И главное, почему она медлила? Почему она не говорила? Неужели она считала, что я не имею права об этом знать?

Я вздохнул. Посмотрел на машину и сделал шаг вперёд. Прыгнул в тачку, выехал с парковки и втопил газу. Надо было вернуться домой. Надо было довести дело до конца, успокоить Карину и сделать по максимуму все, чтобы выбор она приняла в пользу того, что надо рожать. Я не хотел не подвергать её опасности, ни уж тем более никогда бы не сказал о том, что нужно прервать беременность. Мы сейчас в том возрасте, когда у нас есть возможности, у нас есть здоровье. Почему не родить ещё одного ребёнка?

Проезжая мимо цветочного, я притормозил, а потом подумал, что это на самом деле какая-то пошлая банальность: после новостей про измену завалиться домой с букетом цветов, но все же пересилив циника внутри, я остановился и заглянул в бутик. Выбрал букет белых роз. Попросил не завязывать их в дешёвую целлофановую упаковку, а завернуть в простую крафт-бумагу. Карина не любила вот этого всего: этих ленточек, синтетической этой мишуры и хрустящих оболочек. Если честно, она и розы-то любила, скажем так, от того, что не было возможности всегда покупать садовые либо полевые цветы.

Когда я почти добрался до дома, меня вдруг охватил какой-то непонятный мандраж.

Я понимал, что надо все исправить.

Я понимал, что надо расставить все точки над «I» с моей глупой, дебильной влюблённостью, но даже не в женщину, а в состояние. Когда лёгкость в теле, когда мысли о звонках.

Я очень хотел бы такое испытывать в отношении жены. И вполне возможно, именно сейчас я как раз это испытаю, потому что сам все разрушил. Теперь мне надо сделать так, чтобы все заново отстроить. И ведь как интересно получается, что за столько лет брака у меня не было желания завести семью с кем-то другим, кроме Карины. Но последнее время какое-то равнодушие в семье сыграло со мной злую шутку. И поэтому, ощутив эйфорию влюблённости в эмоции, я сделал неправильный выбор.

Я посмотрел на время и понял, что надо прекращать сидеть, медитировать и подняться в квартиру. Детям скоро ложиться спать. Точнее, они уже должны быть в постели, но вместо этого Тим наверняка рвёт и мечет, а Лида плачет, и сверху всего этого беременная, расстроенная, испуганная Карина.

Я вышел из машины и всю дорогу до квартиры составлял в голове речь, что я скажу жене.

Когда я приблизился к двери, то все было подозрительно тихо.

Мне почему-то казалось, что Карина будет рвать и метать, и все равно добьётся того, что выйдет из дома, но хорошо, что я успел.

Я открыл тихо дверь. Потянул её на себя.

Света в коридоре не было, поэтому глаза с непривычки наткнулись на непроглядную темноту.

Я только сглотнул и занёс ногу для шага вперёд, но в этот момент из темноты на меня вылетело что-то здоровое и безумно тяжёлое.

Я резко отшатнулся назад, стараясь удержать в руках цветы. И только когда отступил на пару шагов, понял, что в меня прилетело моим дорожным чемоданом, полностью набитым шмотками. Сбоку даже висел насмешливо, словно язык, кончик галстука.

Карина, пылая от злости, с бешеными глазами, в которых плескалась ярость, шагнула на лестничную площадку, дёрнула дверь на себя.

И ударила ей по косяку.

В кромешной тишине прозвучало несколько чётких поворотов замка и финалом — щелчок внутренней задвижки.

— Карин, ты что делаешь? — рявкнул я.

В косяк мне раздалось тихое и злое.

— А ты думал, что можешь запирать меня? Нет, мы можем запереться и сами, а ты проваливай, вместе со своим чемоданом, своими носками и цветами!