Развод. Будущий бывший муж

Глава 24

Лживые, обманчивые слова прозвенели и упали в бездну времени.

Валера ошарашенно замер.

Он глядел на меня, и в его глазах плясало пламя, я понимала, что не имела права так поступать, но мне так отчаянно было больно, что хотелось, чтобы он прочувствовал все это. Хотелось, чтобы он хотя бы на секунду поставил себя на моё место.

— Ты что такое говоришь, Карин? — зло немного, с шальной ухмылкой произнёс Валера и дёрнулся ко мне. Я обессиленно упала на смотровую кушетку и обняла себя руками. Внизу живота тянуло, а между ног было влажно. — В смысле я не принимал участия в его зачатии? Ты что сейчас такое говоришь?

Я смотрела в пол перед своими глазами. Старалась не поднимать их, чтобы муж не разглядел всю ложь.

— А ты что, считаешь, что ты один был недоволен нашим браком? Или, может быть, ты думаешь, что каждая женщина считает пределом своих мечтаний холодный, безэмоциональный, жёсткий секс?

Я врала так безбожно, как не врала никогда в жизни. Именно вот эта вот его животная страсть, его сводящие с ума руки, которые, казалось, охватывали каждый миллиметр моего тела, его пальцы, которые больно сжимали мои волосы, вот это все меня всегда сводило с ума. Как выяснилось, в недостаточной мере, чтобы ему этого хватило, и поэтому я решила бить по самому больному.

— Карин, ты сейчас издеваешься? — навис надо мной Валера здоровенной скалой.

— Нет, — произнесла я холодно. Я старалась, чтобы в моих глазах не проступило ни намёка на страх, ни намёка на раздумья. — Я не издеваюсь, я констатирую факт, что если ты считаешь, будто бы я холодная рыба в постели, и тебя эти два раза в неделю никогда не устраивали, то и я могу смело тебе заявить, что меня тоже эти два раза в неделю не устраивали, особенно с бесшабашным самцом. Меня не устраивало, как ты вёл себя со мной в постели. Меня жутко бесило, когда ты разворачивал меня к себе спиной, я ненавидела эту позу по той простой причине, что мне всегда в ней было больно.

Нет, мне не было больно. Это я узнала от одной из своих клиенток, которая на одной из примерок рассказывала про неудачное свидание, и я даже представить не могла, что в интимной жизни могут быть такие эмоции, потому что я всегда испытывала другие. Когда Валера разворачивал меня к себе спиной, я становилась словно ласковая кошка, переступала с ноги на ногу, чтобы быстрее толкнуться попой в его пах. Мне нравилась эта поза, мне нравилось то, как он проводил, надавливая больно на позвонки мне своими пальцами, я млела от того, как он прикусывал кожу у меня на шее, как он проходился шершавым языком мне до ключицы. Мне все это безумно нравилось, но сейчас ему об этом знать необязательно.

У меня было горе, и я хотела, чтобы он черпал его ложкой.

— То есть ты все пятнадцать лет страдала от постели со мной? — Валера запустил пальцем волосы и отшагнул от меня чуть назад, прикусил губы и со всей силы ударил в стену напротив ладонью. — То есть ты все это время не могла мне ничего сказать?

Я молча прикусила губы и снова опустила взгляд. Я понимала, что с беременностью уже ничего хорошего не будет. Я все это прекрасно понимала. И когда я высказывала все Снежане, я лукавила, по ногам не текло, но я чувствовала, что нижнее белье было влажным, а это означало одно: у меня начало кровить, и, скорее всего, это будет выкидыш. И перед ним мне хотелось сделать неимоверно больно Валере за то, что он пропустил меня по всем кругам ада, за то, что он заставил меня усомниться в нерушимости наших клятв, за то, что он сотворил с нашей жизнью. Он её разрушил, оставил одни руины, и специально игнорируя меня все эти дни, он наказывал меня, как будто бы я была виновата в том, что он изменял. Но я не чувствовала за собой вины, я была хорошей женой.

— Я хотя бы это сказала, а ты просто взял и сходил налево, — произнесла я холодно.

— Так и ты выходит, взяла и сходила налево, — вызверился на меня Валера и, развернувшись, дёрнулся ко мне, сел на корточки, схватил за плечи и заставил меня посмотреть ему в глаза. — Кто он? Кто этот сморчок? Я не верю. Я, во-первых, не верю в то, что ты могла с кем-то переспать. С учётом того, что тебе и меня одного было много. Это раз. А во-вторых, я не верю, что это кто-то достойный по той простой причине, что ты должна была быть инициатором отношений, а ты бы не смогла подойти к мужику, который сильнее тебя, ты ко мне не могла подойти. Я за тобой ходил, это я тебя покорял. Это я делал выбор, а не ты.

— С чего ты взял, что ко мне не мог сам подойти такой же, как ты? — я склонила голову к плечу. И волосы упали мне на глаза. Валера оскалился, усмехаясь, дрожащими пальцами, отвёл мне прядь с глаз и выдохнул:

— Да это глупость какая-то. Я же прекрасно знаю тебя, я же знаю все, начиная от того, какой завтрак ты любишь и заканчивая твоим нижним бельём. Я, блять, все твоё нижнее белье знаю. Я знаю, что тебе безумно нравятся хлопковые простые трусики, и знаю, что ты бесишься от кружева. И поэтому нет, ты мне не изменяла. Я тебе просто не верю. Ты мне стараешься сделать больно, и правильно. Старайся сделать так больно, как только можешь. Ведь я это заслужил.

Я отшатнулась от мужа и посмотрела на него с лёгкой издёвкой.

— И что ты считаешь, что за твою заслуженную боль я тебя смогу простить? Ты понимаешь, что нас было трое в машине? А если бы она разогналась, долбанула сзади, там сидела Лидочка. А если бы она в бочину в правую шлёпнула, там сидел Тим, что бы тогда ты делал? Она твоих детей чуть не угробила.

— Ты больше о ней не услышишь и никогда не узнаешь, — холодно, глядя мне в глаза, произнёс Валера. Я почему-то была уверена, что он не бросал слов на ветер. Дверь кабинета открылась, и влетел врач с медсестрой. Они замерли, увидев нас в противоречивой позе, но потом быстро доктор сориентировался и тут же начал осмотр. Меня отправили на узи, меня отправили сдать анализы и спустя полтора часа, когда меня наконец-таки вернули в палату, где меня ждал Валера, прозвучал закономерный вопрос.

— А вы уже решили, что вы будете делать с беременностью?