Развод. Будущий бывший муж

Глава 8

— Ты с ума сошел? — нервно выдохнула я, прикусывая нижнюю губу. — Ни один суд не оставит детей с неуравновешенным кобелем!

Мне кажется, впервые за пятнадцать лет я крикнула.

У нас был такой брак, в котором меня всегда Валера понимал, даже если я шептала затянутым ангиной горлом. Мне не нужно было повышать голос, не нужно было доказывать свою правоту. Отчасти потому, что я редко когда лезла в его дела, а домашнее все и так принадлежало мне.

— Посмотрим, — холодно отозвался Валера и прищурил глаза, словно бы примеряясь как меня половчее угомонить.

— Поэтому пока будут смотреть, дети поживут со мной в загородном доме, — отрезала я.

— А потом что? Разделим их? — хмыкнул муж. — А что, хорошая идея. Нас двое и их двое. Мальчики направо, а девочки налево? Или как, перетасуем колоды? Тебе Тима, мне Лидочку?

Я не могла сдержаться.

У меня уровень терпения и так был каким-то заоблачным, что несмотря на весь характер мужа, я все еще говорила с ним, а не кричала из коридора обвинения, вытаскивая чемодан, но сейчас я поняла, что предел этого уровня наступил.

Я резко подпрыгнула к Валере и схватила его за ворот рубашки.

— Это мои дети, и я тебе их не оставлю. Костьми лягу, но своих детей я не оставлю, — прошипела я на грани слышимости, и Валера перехватил мои руки за запястья, резко дернул меня к себе.

— Так это и мои дети. Это моя дочь, которую я с нетерпением ждал все девять месяцев. Это мой сын, первенец, которого я с трех лет учил держать удар и поставил на коньки, на лыжи, а в семь посадил к себе на колени за руль. Они мои дети точно так же, как и твои. И ты глубоко ошибаешься, если надеешься, что я отмахнусь от них под лозунгом «Других рожу». Нет, Карина, это мои дети, и если ты рискнешь хоть на шаг дернуться от меня, я за детей буду бороться до последнего. С пузом, разодранным, буду ползти, но буду бороться. Поэтому закрой свой до ужаса соблазнительный ротик, прижми свою аппетитную задничку к дивану и не дергайся, — прохрипел Валера, резко выпустив мои руки из клещей своих пальцев.

Я отшатнулась, чуть не оступилась, подворачивая ногу, и мои губы затряслись:

— Предатель! — крикнула я, не в силах сдержать боль внутри себя.

Валера замер, словно вместо слов ему в спину прилетело кирпичом, и медленно обернулся.

— А что такое, Карин? В чем я тебя предал? — спросил он зловеще-тихо. — Я разве выгоняю тебя в одном халате из дома? Или может быть заставляю терпеть какое-то насилие? А может быть я вынуждаю тебя прислуживать мне? Держу без денег? Не забочусь? Не содержу? Не говорю, что люблю…

— Ты ее любишь! — униженно, вот именно что униженно от самого факта наличия у него любовницы, зло крикнула я, не в силах справиться с волной эмоций, которая погребала меня под собой.

— А я разве сказал, что тебя не люблю? Ты вот матчу любишь, но разве чай перестанешь пить? Нет, ты и чай любишь, и кофе. Я не сказал, что я не люблю тебя. Я тебя люблю. Сильнее жизни. Ты мать моих детей. Ты моя перед богом нареченная супруга. Ты моя законная жена. И я для тебя готов на все, что угодно… — его голос шелестел как ветер, который танцевал в осенней листве, и от каждого слова у меня уровень боли повышался все сильнее. Раскаленные иглы входили в мое сердце, отравляли его и делали почти сгнившим.

— Ты предал меня! Ты не был мне верен, а сейчас говоришь о какой-то любви! — дрожа произнесла я.

— Не о какой-то любви, а о зрелой, сильной любви, которая случается только раз в жизни и мне повезло, что я встретил ее достаточно рано, чтобы узнать и никогда от себя не отпускать. А все, что ты сейчас пытаешься мне навязать, это только лишь твои ожидания, — Валера говорил ровным, спокойным тоном, который пугал меня сильнее, чем его рык или крик.

— Какие я должна была испытывать ожидания от брака кроме любви, верности и заботы? — в глазах жгло так сильно, что хотелось потереть их, но я боялась шевельнуться, словно бы подспудно понимала, что Валера не выдержит и может броситься. Поэтому терпела, ощущала, как слезы стекали по щекам и собирались в огромные капли на подбородке.

— Радостные, — отмахнулся от меня муж и снова развернулся к двери. — Договорим, когда я вернусь, и лучше тебе в этот момент быть голой и в постели.

Последнее выглядело и ощущалось как прицельный выстрел в сердце.

— Ты что, думаешь я тебя к себе подпущу после этой девки? — рыкнула я, сжимая пальцы в кулаки.

— У тебя овуляция, так что не зарекайся… — усмехнулся Валера. — Я знаю какая ты и в какую фазу цикла.

— Но кошкой озабоченной я не была никогда, — не отступала я, понимая, что если Валера сейчас выйдет и позвонит своей зазнобе, то узнает, что никакого теста не было и тогда обо всем догадается. А я хотела еще немного времени на уход.

По коридору зазвучали быстрые шаги.

— Мам, пап, вы скоро? Я уже устал петь вместе с Эльзой «Отпусти и забудь», — простонал Тим, стукнув для приличия по косяку и заходя в спальню. Сын застыл, увидев нас и нахмурился. — А что это вы тут делаете?

Я понимала, что уж Тим вправе знать, что мы разводимся. Он взрослый и он поймет. Наверно он и так понял кем была Снежана. Поэтому я выдохнула и тихо сказала.

— Мы с папой подаем на развод… — призналась я и в этот момент Валера резко бросил на меня испепеляющий взгляд и хотел было открыть рот, чтобы отчитать меня.

Но не успел.

Тим, выронив из рук пластиковое ведерко из-под попкорна, резко дернулся в сторону Валеры и, обхватив его за торс, повалился вместе с ним на пол.

Сын успел прорычать:

— Ты же клялся, что этого не случится!