Развод. Вина предателя

Глава 18

Глава 18

Полина

Алиска тянет к отцу руки, а я прижимаю ее ближе к себе. Она начинает возиться, упирается, хочет, как можно скорее оказаться рядом с любимым папочкой, а я не могу ее отпустить. Все звуки на краткий миг исчезают, тем самым оглушают.

Как он мог здесь оказаться? Что он здесь делает? Его самолет уже должен был улететь. Или никакого самолета и не было и все это было обманкой? Неужели предчувствие меня на самом деле не подводило?

Поэтому он говорил все эти странные «Не твори глупостей»?

Но, если так, получается, он с первой минуты, с первой секунды знал о том, что я собираюсь сделать. И как он узнал об этом, ему рассказала Наташа, или он просто следил за мной, специально устроил эту проверку?

Да нет, не похоже, что просто следил, уж слишком говорящий его взгляд. Хотя, сейчас из меня не лучший аналитик. Мне страшно, я вижу, что он предвкушает расправу надо мной. У него сейчас не улыбка, а хищный оскал.

— А папа решил сам вам сюрприз устроить и никуда не поехал. Вот, пришлось вас догонять, пока далеко не уехали.

Вроде бы весело отвечает, но я понимаю, что это все адресовано мне, и что в этом всем есть определенный намек, мол, никуда мне не сбежать как бы не пыталась, как бы не старалась. Если он не позволит, я и шага не ступлю, и все то, что сейчас здесь происходит, это полностью его дозволение.

— Ура. Ура. Ура, папочка! Мам, ну пусти меня, я к папе хочу, — Алиса уже впивается в мои руки своими крошечными пальчиками, которые, как бы ни хотели, не могут ослабить мой захват, Саша при этом ничего не делает, только смотрит.

Провожающие тем временем уже покидают вагон, и рядом с нами появляется проводница. В ее глазах беспокойство, и я всеми способами прошу ее ссадить его, убрать отсюда куда подальше. Я буквально молю женщину помочь нам, но вижу, что ей страшно, она не хочет вмешиваться.

Все уже пошло наперекосяк, и она точно не рискнет своим положением. И понять могу, и в то же время не могу. Ей ведь ничего не стоит садить его, а потом уже будем разбираться. Но она ничего не делает, ничего.

— Простите, но поезд скоро отправляется. Вы будете сходить или продолжите путь? — спрашивает каким-то странным голосом, и я совсем не понимаю суть ее вопроса.

Билеты ведь есть только у нас с Алисой, и то не на наши имена. Но, может быть, это какой-то условный сигнал, чтобы я сказала ей про безбилетного пассажира, ведь наши билеты выкуплены, хоть и на чужое имя, а он заяц?

— Нет, мы уже сходим этот поезд, точно не для нас, — вставая в полный рост, говорит муж и протягивает мне руку, а я упрямо мотаю головой.

Весь плацкарт начинает обращать на нас внимание, потому что все провожающие вышли, абсолютно все, осталась только наша компания

— Все сходят или только мужчина? — глядя мне в глаза, спрашивает. Я не знаю сигнал то мне или что, но отмираю и начинаю просить у нее о помощи.

— Нет, мы остаемся с дочкой, у мужчины вообще нет билета, он провожающий. Прошу, пожалуйста, высадите его, — понимаю, что закапываю сама себя еще глубже, что мне за эти слова еще аукнет, но надеюсь, что это условный сигнал был, а не попытка меня продавить под влияние мужа.

Не знаю, на нашей на стороне, или он успел ее перекупить, ничего не знаю. Мне дико страшно, но я иду до конца. Уж если потом и терпеть наказание, то за дело.

— Нет, я пойду с папой! Мама, отпусти, — снова подливает масло в огонь Алиска.

Шикаю на нее, прошу замолчать. Люди начинают просить высадить нас всех, чтобы не задерживать поезд. Вокруг начинается какофония звуков. Саша наклоняется и берет Алису за ручки, начинает тянуть и намекает мне, что лучше бы я отпустила ребенка, но я не могу, я вцепилась мертвой хваткой и не отдам. Мое!

— Так, мужчина, покиньте вагон. Я не видела вашего билета. Все, уже пора отправляться. Выходите немедленно, — все же вступается проводница, видимо разглядев в моих глазах страх.

— Я никуда не уйду. Если я выйду из этого поезда один, на следующей остановке полиция ворвется сюда, остановит весь поезд, и у вас будут большие проблемы, поэтому я бы не советовала вам стоять на моем пути, — рычит в ее сторону, и под таким тяжелым взглядом она делает шаг назад.

— Да выкиньте вы их обоих уже. Нам ехать надо.

— Почему мы еще стоим?

— Может, она вообще ребенка похитила, а вы ее здесь стоите, покрываете. Вон не видите, как девочка к отцу тянется?

— Мужик, забирай ребенка, а эта, если хочет, пусть остается и едет, куда ей надо.

— Да, давайте уже, хватит эту мыльную оперу здесь разводить.

Доносится со всех сторон, и я понимаю, что ждать помощи неоткуда. Он подготовился, вижу это по его довольному взгляду.

— Давай, Полина, не испытывай судьбу лучше по-хорошему, чем по-плохому. Или ты готова рисковать судьбами других, зная наверняка, что им грозит?