Развод. Вина предателя

Глава 32

Глава 32

Полина

Ну почему они молчат? Почему оба молчат? Получается, случилось то, чего я так боялась, и они не знают, как мне об этом сказать.

Я его все-таки потеряла. Нет, это не может быть правдой, не может быть. Я не могла потерять своего малыша. Не могла.

Понимаю, что я о нем и не знала до сегодняшнего дня, но за те короткие минуты пока мы были здесь, в больнице, я успела принять эту новость, успела обрадоваться ей, вписала этого маленького нового человека в наше неопределенное будущее. Я была готова на все ради него, абсолютно на все: бороться, сражаться, что-то делать.

Понимаю, у нас есть дети, но все же этот маленький человечек, он ведь уже живет во мне живет, я не хочу верить, что жил, не хочу, и я не смогла бы от него отказаться.

— Ну же, пожалуйста, скажите хоть что-нибудь. Я вас очень прошу, не молчите, скажите мне правду. Я что его потеряла? Да скажите же, уже! — начинаю плакать и спрашивать у врача и мужа. — Хоть кто-нибудь, скажите мне уже.

— Нет, что вы, беременность удалось сохранить, не переживайте, — первой в себя приходит врач.

Похоже, они все же оказались в шоке и думали, что я долго буду приходить в себя или, наоборот, не ожидали, что приду в себя так быстро и услышу их разговор.

Но я уже ни о чем не думаю, лишь облегченно выдыхаю.

— Жив, мой маленький жив, все хорошо.

Слезы катятся из глаз, а я накрываю живот руками, глажу его, словно могу уже сейчас почувствовать своего ребенка.

— Спасибо. Спасибо вам за это. Я бы не пережила, — искренне благодарю врача, и закрыв глаза, хочу отрешиться от этого мира, вот только мир не оставляет меня в покое.

— Мужчина, выйдите пожалуйста, мне необходимо переговорить с пациенткой.

— Я вам сказал, она в любом случае не останется в больнице. Готовьте документы, расписывайте лечение. Вы меня не слышите? — Саша пытается быть командиром, только женщина непреклонна, у нее свое видение ситуации.

Ей абсолютно плевать, каким грозным тоном с ней разговаривают.

Да, я ей все же завидую. Если до этого я еще могла подумать о том, что у меня были галлюцинации и мне показалось, что кто-то может спорить с мужем, то сейчас я уверена, есть такой человек, который готов противостоять ему, и я искренне снимаю шляпу перед ней.

Не все на такое способны, не все. Как бы то ни было, как бы ее здесь не ценили, она явно бесстрашная и верит в то, что правда всегда побеждает, раз так с ним разговаривает.

А вот во мне сейчас этой веры практически нет. Я разучилась верить и мечтать за один день.

За один день я потеряла все. В моей жизни остались только дети. Кажется, что только их я буду любить искренне и всей душой, а они в ответ меня.

— Кажется, вы меня не поняли. Это решать не вам. Выйдите отсюда, — открываю глаза и вижу, что женщина готова вытолкать его взашей, но я останавливаю ее, не хочу, чтобы у нее были проблемы.

Я благодарна ей за то, что она уже для меня сделала, это многого стоит, но с мужем справлюсь сама.

— Не надо никого выгонять, я остаюсь, — внезапно охрипшим голосом отвечаю, и клянусь, и врач, и муж застывают в изумлении. Да порой я умею удивлять.

— Вот и правильно, это очень мудрое решение, Полина Николаевна. Сейчас за вами надо наблюдать. Дома вы не сможете обеспечить себе покой и строгий режим, как бы кто не говорил. Захочется самой сходить куда-нибудь, захочется убрать в комнате.

С какой-то легкой материнской любовью, говорит женщина и подходит ко мне, проверяя капельницу.

— Знаю я все эти домашние посиделки даже с сиделками. Нет, больница — лучшее решение. Здесь никто не геройствует, здесь все отдыхают и восстанавливаются. Вы молодец, а даже если и боитесь, вы в палате будете не одни. У нас есть и двуместные, и трехместные, на выбор.

В этот момент лицо мужа надо только видеть. То, как он стискивает зубы, это нечто. Да, я понимаю, он не ожидал услышать подобного, но решение принимаю спонтанно.

Да, я боюсь оставаться в больнице, правда боюсь, но почему-то сейчас мне кажется, что лучше этот страх, чем возвращение туда, где мне угрожает опасность. Сегодня, сейчас я не готова, не могу. Может быть до завтра и взвою от страха и попрошусь домой, но то будет завтра, а сегодня я останусь здесь.

— Полина, не говори глупостей. Ты ведь прекрасно знаешь, что будет через пару часов. Тебя накроет паника с головой. Побереги себя и ребенка, — немного грубо начинает говорить муж.

— Вот, о чем я и говорю. Вы не обеспечите с таким поведением пациентке покой. Я не могу ее с вами отпустить, вы же грубый, неотесанный, черствый и даже жестокий человек. Пойдите вон, я не для того спасала их жизни.

— Полина. Не делай глупостей.

— Все нормально. Я смогу побыть здесь, это действительно нужно, Саш. Всем нам нужно. Простите, — поворачиваю голову к доктору. — Вы не могли бы нас оставить на несколько минут? Мне нужно сказать ему пару слов, — специально не говорю слово «муж», потому что я уже не знаю, кто он для меня.

— Вы в этом уверены? — сжимая мою ладонь, спрашивает доктор, тепло улыбаясь, и я улыбаюсь ей в ответ.

Все же, когда к тебе с теплом, хочется тем же ответить.

— Да, я уверена. Спасибо вам за заботу, — спокойно отвечаю ей, и она, видя мою реакцию, недовольно помотав головой, все же выходит.

— Ты с ума сошла? Что это за цирк, Полина? Что ты здесь устроила? — едва за женщиной закрывается дверь, муж подлетает ко мне и, нависнув черной тучей, рычит, а мне уже не так страшно.