Сегодня я с тобой

Глава 29

Не смотря на сомнительную находку, полицейские ведут себя со мной довольно вежливо. Будто никакая я не преступница. Привозят в полицейский участок и сразу отводят в допросную комнату, минуя все процедуры с обыском и снятием отпечатков пальцев, хотя в кармане пиджака у меня лежат ключи, что, насколько мне известно, очень даже может быть оружием в умелых руках. Никаких бумаг меня подписать тоже не просят. Зато справляются о моем самочувствии и предлагают воды.

Я не отказываюсь. Страшно до одури, несмотря на то, что внутри уже закрадываются сомнения на счет добросовестности представителей закона.

— Прошу, присаживайтесь, — говорит один из полицейских, когда мы оказываемся в маленькой комнате без окон с одним столом и парой стульев. В углу подвешена камера, но лампочка не горит. Еще не включили, наверное. — Давайте, я сниму наручники. Вам удобно?

Странный вопрос. Я вроде как наркодилер и наркоманка в одном лице. Сглатываю и киваю, а потом пищу, словно мышь. Голос едва прорезается:

— Можно мне адвоката?

— Нельзя, — говорит полицейский, и на мои глаза тут же наворачиваются слезы ужаса. Я с трудом их сдерживаю.

— Это не честно. Вы сказали, я имею право на адвоката.

— Имеете, — подтверждает он, — но он вам не нужен. Наручники.

Я протягиваю к нему руки через стол, и он ключом отпирает замок. Тяжелые наручники брякаются на столешницу. Я шмыгаю носом и потираю запястья.

— Давайте, я расскажу, что ждет вас дальше, — мягким тоном говорит полицейский. — Сейчас сюда придет детектив и поговорит с вами. Вы сможете задать все интересующие вас вопросы, а он в свою очередь, задаст свои вопросы вам. После вы сможете связаться с адвокатом, но пока это лишнее.

— Вы не имеете… — начинаю я и тут же вспоминаю про знаменитый скандал с полицейским беспределом, о котором как-то с жаром рассказывал папа за ужином. Было это очень давно, но вряд ли за последние годы многое изменилось. Я набираю полную грудь воздуха и заявляю:

— Это не мое.

Полицейский кивает и поднимается с места. Забирает со стола наручники и направляется к выходу.

— Я не наркоманка, — говорю я. — И у моей семьи достаточно денег, чтобы не нуждаться в торговле наркотиками. Меня подставили.

Что это сделали полицейские, я не говорю. Страшно их провоцировать, но адвоката требовать продолжаю.

— Я гражданка США и я требую…

— Да-да, — перебивает меня полицейский и выходит за дверь. Я остаюсь одна на целых три мучительно долгие минуты, а потом дверь снова открывается и на пороге появляется… Джонни.

Внутри все моментально подпрыгивает. Как мне жаль, что полицейский забрал наручники, не передать словами. Сейчас бы зашвырнуть их прямо в его голову. Я вскакиваю с места тычу в него пальцем и говорю:

— Да как ты…

— Сядьте на место, мисс Холлуэй, — перебивает он холодным ледяным тоном. В глазах столько уверенности, что я невольно замолкаю и шлепаюсь обратно на стул. — Я детектив Луис Райли. Прошу вас не переживать, я пришел только поговорить.

Он достает из кармана пластиковый корявый значок, явно купленный в магазине игрушек, и показывает мне. Убирает его обратно и садится на стул напротив. Опять решил поиграть, но я слишком зла, чтобы поддерживать его.

— Я опоздала на самолет, — говорю я.

Он отвечает:

— Я знаю.

— Я должна была лететь к своему жениху.

— Я знаю.

— Там был мой отец, и моя мама. Они теперь думают, что я наркодилер.

— Кстати об этом, — кивает он и с деловым видом сцепляет пальцы в замок. — Как вы объясните, что в вашем багаже было найдено полкило муки, смешанной с сахарной пудрой? Вы собрались готовить в самолете?

Я не выдерживаю и прыскаю, а потом принимаюсь нервно смеяться. Ну, за что он мне такой достался? И как мне теперь объясниться с папой? А с Джонатаном Брэдфордом младшим? Что я им скажу? Что реально продаю наркотики или что закрутила роман на стороне? Оба варианта одинаково плохи.

Отсмеявшись, я прочищаю горло коротким кашлем и подаюсь вперед. Серьезно заявляю:

— Это не мое. Меня подставили ваши коллеги.

Он прищуривается.

— Вы уверены? Мука высшего сорта да еще и с сахарной пудрой. Не знаю точно, но, возможно, моя племянница насыпала туда еще и крахмал. Простым полицейским она не по карману.

— О, как! Так, может, это ваша племянница меня и подставила? А ну признавайтесь, которая из тех двух мужчин в форме ваша племянница?

Джонни не выдерживает и прыскает со смеху. Почувствовав, что инициатива в моих руках, я продолжаю напирать:

— Или, может, это одна из ваших бывших подружек? Кто такие Эли Саммерс, Кэтрин О’Брайен и Салиша Ларсен, а? Что вы на это скажите, детектив?

Лицо Джонни моментально меняется. Он тяжело вздыхает и откидывается на спинку стула. Нервно постукивает пальцем по столу.

— Мы с Эли встречались почти год. Потом вдруг оказалось, что отец обещал ее какому-то другому парню да еще и девственницей. К моменту договора думать об этом было уже поздновато. Ее отец узнал обо мне, закатил скандал и сослал Эли в Италию. Мы переписывались какое-то время, но отношения на расстоянии сложно поддерживать долго. Я звал ее обратно в Америку, я сам был готов приехать к ней, но она сказала, что не готова идти против своей семьи. Не ради меня.

Внутри снова все вздрагивает, и я чувствую себя неловко. История звучит так, будто Джонни был по-настоящему влюблен в нее.

— Давно это было? — спрашиваю я.

— Да. Мы начали встречаться еще в школе. Когда я понял, что между нами все кончено, поступил в колледж и уехал в другой город. Мы не виделись и не общались после этого.

Я киваю. Эту историю понять не трудно. Папа дружит с Саммерсом, и взгляды на жизнь у них похожи. И Эли я понимаю. Именно в такой поганой ситуации теперь оказалась и я.

— С Кэтрин О’Брайен я не встречался, — продолжает Джонни. — То есть, мы разок сходили на свидание и у нее поехала крыша. Она начала звонить мне по сто раз на дню, приходила ко мне домой, сама познакомилась с моим отцом, выбрала себе свадебное платье, придумала имена нашим будущим детям, а когда я сказал ей, что не собираюсь жениться, она закатила скандал. Я вызвал полицию и больше ее не видел. Насколько мне известно, она лечится где-то в частной клинике. Но не я причина ее срыва. Она уже была со странностями.

— Ладно, — киваю я. Звучит достоверно. Не каждый парень способен так довести девушку, чтобы ее в лечебнице аж на полгода закрыли. Нервный срыв возможен, но полгода — это явно какая-то душевная болезнь. — Что на счет Салиши?

— Мы дружим, — просто отвечает Джонни.

— Дружите? То есть, до сих пор? — уточняю я.

— Да, — кивает Джонни. — Мы вместе учились в школе, крутились в одной компании и до сих пор поддерживаем связь.

— Она же сбежала из дома, — не понимаю я.

— Она взрослая. Она не сбежала, а уехала в Нью Йорк строить карьеру модели. Все получается. Раз в пару месяцев мы созваниваемся. А полгода назад мы с Билом ездили к ней в гости. Посмотрели город, посетили интересные мероприятия, оторвались в паре клубов и даже кое с кем познакомились для временного совместного удовольствия. Повеселились. Я знаю Салли с начальной школы. Почти двадцать лет. Я и дальше буду с ней общаться. Но мы не встречались, я встречался с Эли. Салиша какое-то время флиртовала с Реми, но несерьезно. Однако мы все проводили время одной дружной компанией. И, когда отец Эли подмочил мою репутацию, ее отъезд тоже списали на меня. — Говорит он. — Я тебе больше скажу, Адель. Эти романы не единственные. Это только то, о чем знают в твоих кругах. В колледже я встречался с Мэгги Уоллес почти полтора года и имел несколько случайных связей. Мы порвали по обоюдному согласию и с Мэгги, и с другими девушками, имен которых я не запомнил. А в конце прошлого года я расстался с Мэри-Эллен Мурр — небезызвестным адвокатом по уголовным делам. Она бросила меня, потому что я слишком молод. Так она мне сказала, но возможно, ее еще что-то не устраивало. Я не знаю. Про Роуз и миссис Маффин я тебе уже рассказывал. Что до твоей сестры, то мне было пятнадцать. Она красивая девушка и понравилась мне. Я пригласил ее на танцы, мы провели вместе вечер, а потом она дала мне понять, что я ее не заинтересовал. Я, конечно, так просто не сдался, но все равно ничего не добился. Это все мои постыдные секреты, детектив. Теперь твоя очередь.

Я недоуменно вскидываю брови. Щеки жжет стыдом. Я выгляжу, как глупая ревнивица, устроившая допрос с пристрастием на пустом месте. Ладно хоть додумалась не закатить скандал. Джонни красивый молодой мужчина. Не удивительно, что у него за плечами столько любовных историй. А репутацию в наших-то кругах испортить проще, чем удержать.

Я делаю глоток воды из принесенного накануне полицейским стакана и говорю:

— Мука, правда, не моя.

Джонни усмехается.

— Да знаю я. К черту муку. Кто такой мистер Инкогнито?