Сердце Дэва. Искатель

Глава 27. Егор

До самого вечера Мила гуляла с Олегом по роще. В сладком безмолвии слушали птичий щебет, шелест ветра в листве. Всё стало лëгким и понятным, а терзания о недавних бедах со временем утихли и потускнели.

Мила не хотела больше вспоминать Фринна, хотя мысли о нём неискоренимо витали в воздухе. Хотелось прогнать их безвозвратно, но они неустанно появлялись вновь. Как отомстить? Для чего ему это понадобилось? В кого должен превратиться человек, чтобы пасть до такой подлости?

Некоторые вопросы вводили в стопор. Фринн очаровал Милу без всяких приворотов. Тот вечер был обречён закончиться жарким прощанием, а то и перерасти в страстную ночь. Но Мила упала в воду, а Фринн воспользовался этим, чтобы навести приворот. Без Олега Мила бы давно стала послушной марионеткой в руках злодея-кукловода, готовой исполнить любой его каприз.

От таких мыслей Мила искала укрытие в объятиях Олега. Его тепло и нежность дарили спокойствие, питали надежду, что пока Олег рядом, ничего дурного не произойдёт.

Домой Мила вернулась поздно и сразу, не говоря никому ни слова, легла. Усталость навалилась на неë свинцовым одеялом и утянула в долину воздушных замков, едва Мила коснулась подушки. На утро же она открыла глаза полная сил, словно проспала добрую неделю. Настроение воспарило до небес.

За завтраком Мила заметила, что Максим подозрительно чем-то взволнован. Он постоянно ëрзал на стуле и никак не мог доесть свою яичницу. Вместо этого раз за разом доставал из кармана блокнот, искал там какую-то запись, перечитывал еë.

— Ешь спокойно! Что ты, как егоза? Потом своими бумажками займëшься, — сердито одëрнула его мама.

Она не любила, когда кто-нибудь нарушал привычный распорядок. А завтракать в тишине и спокойствии было одной из важнейших частей этого распорядка.

— Извини, я сейчас.

Максим принялся заталкивать яичницу в рот, но и теперь Наина Вячеславовна осталась недовольна.

— Максим, я не узнаю тебя. Что за дикие привычки? Ты не в себе?

— Да не, просто сегодня… семинар интересный. Никак не дождусь, — неумело соврал Максим с набитым ртом.

Мила следила за ним до сих пор молча, но теперь нахмурила лоб и спросила:

— Что за семинар? Случаем, не выездной?

Максим зыркнул на неë, и всë стало яснее ясного. Он опять намылился в Совет Искателей. И явно ожидал увидеть там нечто очень важное.

Об этом Мила спросила уже по пути в академию.

— Спасибо, что хоть маме меня не выдала, — усмехнулся он. — Ей бы точно это не понравилось.

— Ты сам с этим почти справился.

— Да, но… — Максим причмокнул, подбирая слова. — Вот ты прикинь, я сегодня приму участие в исследовании осколка Сердца Дэва. Как я могу спокойно этого ждать?

— Ты? — рассмеялась Мила. — Я не знаю, как там у них всё устроено, но вряд ли какому-то там студенту позволят возиться с таким артефактом.

— Что это сразу «Какой-то там студент»? Мне Хопф лично обещал, — оскорбился Максим. — А ты не завидуй. Скажи лучше, нашла про отца что-нибудь новое?

— Вот те раз. Вспомнил он про отца! Тебе это разве интересно? — всплеснула руками Мила и едва не выронила учебники. — Кто бы мог подумать.

— Не ехидничай, мне правда интересно. Так нашла что-нибудь или опять тишина в эфире?

— Не знаю. Я сутки ничего не смотрела. Не до того было.

— Жаль, — Максим задумался, рассматривая асфальт под ногами, но потом уже веселее предположил: — А впрочем, это значит, что шанс на хорошую новость подрос.

Пусть и звучало это наивно, но Мила согласилась. У неë такое предчувствие появлялось каждый раз, когда она несколько часов не заглядывала в эфир. Как будто чем больше новостей скопится, тем вернее среди них найдëтся нужная. Вот только разочарования случались так часто, что и надеяться уже не хватало сил.

Ближе к академии Максим ускорился и оставил Милу в одиночестве. Сказал, что перед парами должен что-то проверить.

Мила же не спешила. У неë первой парой шёл семинар по культурологии Кесерской Империи. Вечный противник Румелии, поработивший и уничтоживший сотни народов. От одного упоминания этой страны Мила обычно кривилась и старательно уводила разговор к другим темам.

Мила прошла под входной аркой и внезапно поняла, что слышит непривычный гул. Обычно утром бурлила вся академия. Громкие голоса раздавались ото всюду, вечно кто-то смеялся, кто-то кричал. Если повезëт, то и драку можно было увидеть. Но сейчас единственным источником звука стал лазарет. И Мила первым делом направилась туда.

У лазарета и впрямь скопилось много людей. Студенты, преподаватели, сотрудники ректората. И все что-то оживлëнно обсуждали.

Мила протиснулась сквозь толпу. Из обрывков разговоров стало ясно, что случилось несчастье. Лица у всех были мрачные, тëмные, будто на похоронах.

Всë ощутимее становилось то неуютное чувство, когда не знаешь, что произошло, но понимаешь, что дело плохо. Кто-то пострадал? Жив ли? Знакомый ли?

В гуще студентов Мила заметила и Олега. Бледный, с взъерошенными волосами и невыносимой печалью на лице. Таким она видела его впервые.

Олег разговаривал с суровым на вид мужчиной. Тот делал пометки в блокноте и коротко что-то спрашивал. Олег же отвечал громко, махал руками. За шумом было не разобрать, о чëм речь, но складывалось впечатление, будто его допрашивают.

Когда мужчина закрыл блокнот и отошëл, Мила протиснулась к Олегу и потянула его за руку.

— Ты здесь? — тихо спросил он, а в глазах читалось не то облегчение, не то удивление.

— Только подошла. Что происходит? Кого-то убили?

— Да, — коротко ответил Олег и замолчал, стиснув зубы.

— О Дэв, какой ужас! Здесь, в лазарете? — прикрыла ладонью рот Мила и спросила то, что уже начинала понимать сама: — Кого?

— Егора, — выплюнул Олег и уронил голову. Слëзы выступили на его глазах.

А Мила и не знала, что сказать. В один миг все слова позабыла. Ведь невозможно это. Несправедливо неуместно, абсурдно! И люди вокруг… Собрались, галдят о чëм-то. Да только всë тихо, будто и вовсе вдалеке.

А Олег и не смотрел на Милу. Говорил, уставившись себе под ноги:

— Его просто разорвали. Будто дикий зверь в палату забрëл. Только откуда ему там взяться? Да и свидетелей нет. Сегодня ночью дежурил доктор Гребник, но он вообще пропал. Сыщики думают, его тоже убили. У него в кабинете кровь…

— Кто? — прохрипела Мила.

Олег вскинул на неë влажный взгляд и произнëс, выждав секунду:

— Они подозревают профессора Мамаева, — он вздохнул, и спокойнее пояснил: — Всё из-за того, что он оборотень. Но я уверен, что это не он. Кто угодно, но только не Ирек Мамаев. Все знают, что он себя прекрасно контролировал.

— Если я как-то могу помочь… — Мила положила ладонь ему на грудь.

Но из толпы вынырнул мужчина, с которым Олег разговаривал минуту назад, и попросил проехать с ним в отделение.

— Да, секунду, — кивнул Олег и вновь обратился к Миле: — Наверное, сегодня я не скоро освобожусь. Вечером созвонимся, я тебе всё расскажу.

И ушëл, оставив Милу одну среди толпы зевак.

Смерть Егора не укладывалась в голове. Теперь, когда уже ничего не изменить, казалось, что многое было сказано зря, за что-то было стыдно. Могла ли Мила считать Егора другом? Они редко говорили по душам, зато часто расходились во мнениях. Не будь Олега, они и общаться бы не стали. Вот только легче от этого не становилось.

Мила выбралась из толпы и поплелась к скверу. С Егора мысли постепенно переключились на Киру. Знает ли она о случившемся? Как приняла это? Вряд ли она вчера говорила искренне. Наверняка остались какие-то чувства, не могли они пройти все разом.

И каково же было изумление Милы, когда в глубине сквера она заметила Киру. Та сидела с книгой на лавочке и спокойно читала, будто ничего не произошло. На семинарах она и то волновалась больше.

Мила подошла к ней и с минуту стояла рядом, но за чтением подруга этого не заметила. Тогда Мила откашлялась и произнесла:

— Привет, ты как? Слышала, что произошло?

Кира оторвалась от книги и посмотрела на Милу до мурашек холодным взглядом. Потом улыбнулась и сказала, как ни в чëм не бывало:

— Привет-привет, ты про Егора?

— Конечно! Его, говорят, задрали ночью. Это ужасно!

— Ну да, слышала. И правда печально.

Мила не знала, как реагировать. Она была готова, что подруга будет биться в истерике. Чуть меньше она рассчитывала на сдержанное, но всё же горе. Но к будничному «печально» она оказалась совершенно не готова.

— Вот так просто? — поразилась Мила. — И больше ты ничего не скажешь?

— А зачем? Для меня он теперь пустое место, я тебе вроде об этом вчера говорила. Разве нет?

— Да, я помню. Но не настолько же. Его же убили, а ты… Это как-то совсем… — Мила не смогла подобрать верного слова и замолчала.

— Это нормально. Он хотел, чтобы я от него отстала. Вот, пожалуйста. Я выкинула его из своей жизни. Кстати, надо ему сказать спасибо. Очень вовремя он всё это мне объяснил. А то сейчас сидела бы и слëзы лила.

— Слушай, ну… — Мила замялась. Кира не могла говорить так цинично. Только не она. Пусть они поссорились с Егором, но… — Он же умер. То есть, насовсем. Какая разница, вместе вы были или нет? Это же… Не нормально.

— Правда? — Кира склонила голову на бок и изучающе окинула Милу взглядом. — Я так не думаю.

— Какой-то бред, — пробубнила Мила, но решила не настаивать. Спросила о другом: — Ты Максима не видела? Он где-то тут должен быть.

— Максим? — приподняла одну бровь Кира.

— Да, Максим. Мой брат.

— Я не знаю. Он поступать к нам собрался?

Вопрос Киры звучал настолько абсурдно, что Мила огорошено открыла рот.

— С тобой всë нормально? Может, отравилась чем-то? — спросила она.

— Нет. Я сегодня ещё не ела.

— Тогда что с тобой не так? — вспылила Мила. — Ты серьёзно не помнишь, кто такой Максим?

То ли луч солнца коснулся глаз Киры, то ли нечто хищное едва не вырвалось наружу, но Мила совершенно отчëтливо, пусть и на один миг, увидела во взгляде подруги необузданную, беспощадную ярость. Она вспыхнула ледяным пламенем и тут же погасло. Интуитивно Мила отступила на шаг. А Кира быстро взяла себя в руки и с прежним спокойствием произнесла:

— Конечно, я помню Максима. Как я могла забыть брата моей лучшей подруги? Но сегодня я его не видела. Ему что-нибудь передать, если встретимся?

— Нет, наверное. Не стоит.

Мила уже пожалела, что упомянула брата. Поведение Киры вызывало самые неприятные ассоциации. Казалось, она одурманена, а то и что похуже.

Меж тем Кира вновь уткнулась в книгу, демонстративно закончив разговор. Мила немного потопталась на месте, рассматривая неподвижную подругу. А потом фыркнула, развернулась и ушла.

Внутренний голос вопил, что Кира не права. Но что с того? Ей не интересны доводы, она цинично закрыла глаза на трагедию, так что слова изменят?

Миле было необходимо кому-нибудь выговориться. Рассказать и про мерзавца Фринна, и про стерву Киру, про таинственные артефакты в кабинете отца. Но кому? Все, кому Мила могла доверить такие секреты либо были заняты, либо пропали, не пойми где. Не идти же снова к Вернеру. Он, конечно, не прогонит, но вряд ли обрадуется. После стольких лет забвения вдруг снова оказаться в центре внимания. Что-то подсказывало, не для того он уединился в своëм доме, чтобы каждый день принимать гостей.

Перебирая знакомых, Мила вспомнила про Инну. После посещения выставки они не общались, но она с удовольствием бы выслушала про приворот, которым Фринн хотел подчинить Милу. Это бы добавило ей ещё одну причину ненавидеть мерзавца.

Не сразу, но всё же самая очевидная мысль кольнула в голове. Всё то, что Инна рассказывала про своего отца теперь повторялось в Кире. Забывчивость, безразличие… Это совпадение могло быть надуманным, но после приворота Мила уже могла поверить во что угодно. И уж точно сторониться этого было глупой затеей. Лучше сходить к Инне, обсудить новости и убедиться, что с Кирой ничего дурного не произошло.