Сердце Дэва. Искатель

Глава 30. Конец притворству

В считанные минуты Мила прибежала домой. Сама того не заметив, она распахнула приоткрытую дверь и взлетела по лестнице. Ворвалась в кабинет и выдохнула от изумления. Тайная комната была закрыта.

Мила подошла к той секции шкафа, за которой скрывался проход, и попробовала еë сдвинуть. Не получилось.

«Может быть, она сама закрылась?», — предположила Мила. — «Или еë кто-то закрыл?».

Но кто мог это сделать? Миле даже гадать не пришлось. Конечно, Максим. Глупо было надеяться, что он сюда не полезет. Слишком любопытен. Но другой вопрос: всë ли на месте? Братец ведь мог просто повертеть что-нибудь в руках, но уносить бы не решился.

Мила по памяти повторила комбинацию. Провернула глобус, расставила книги, выдвинула ящик. Потом подпрыгнула в центре комнаты. Секция отодвинулась, и сразу стало очевидно главное — карта пропала.

Все прочие артефакты так и лежали на месте. Мила проверила даже верхние полки. Но карты не было нигде.

— Ну, гадëныш, только покажись мне, — процедила Мила сквозь зубы.

Она заметалась по комнатке, судорожно обдумывая, мог ли Максим тоже встать на сторону Фринна. Если так, то после этого удара Мила вряд ли когда-нибудь ещё поверит людям. Все они подлые, лицемерные и лживые. Только и ждут, чтобы предать повыгоднее.

За этими подозрениями Мила и думать забыла про то, зачем сюда примчалась. Казалось, самое важное уже исчезло, а всё остальное — лишь безделицы, толку от которых немного.

Впрочем, гнев Милы бушевал недолго. Негодование, что затуманило здравый смысл, утихало. Вспомнились слова, сказанные Максимом утром. Если он взял карту, то наверняка лишь для того, чтобы показать еë в совете искателей. Подзатыльник он этим себе обеспечил, но до предательства не дотянул.

Слабость охватила Милу, в глазах засверкали искры. Что будет дальше, если даже такие мелочи могут в два счëта выбить из равновесия?

Захотелось выговориться кому-нибудь. Тому, кто поймëт и утешит вновь подступившие слëзы. Маме. Кому же ещё? Ей можно рассказать всë, не выбирая. Признаться, покаяться, разрыдаться от сожалений у неë на плече. И она утешит.

Мила вытерла щëки и спустилась на первый этаж. Лишь в прихожей она поняла, что не закрыла дверь. Да и не смогла бы. Стоило подойти к ней ближе, как стало заметно, что замок выломан. Это случилось ещё до того, как Мила вернулась, иначе бы она услышала.

Значило ли это, что Фринн здесь? Мог ли он прямо сейчас прогуливаться где-то по дому? От ожидания новой встречи спëрло дыхание. И ярче огня вспыхнул вопрос: почему же молчит мама?

— Ма-ам, — простонала Мила. Набрала воздуха побольше и закричала: — Мама?! Ты где?!

Ответа не последовало. По комнатам блуждала вязкая тишина, из которой захотелось немедленно вырваться. Жадно втягивая воздух, Мила побежала в оранжерею, но уже в столовой увидела опрокинутый стол и разломанные стулья.

— Мама!!! — завопила Мила.

Мысль, что всё повторяется в точности, как в доме Инны, сводила с ума. Казалось, сейчас Мила войдëт на кухню и увидит там…

— Нет!!! — разрыдалась она.

На ватных, будто чужих ногах Мила подошла к двери, заглянула за неë. И пусть на кухне не было ничего похожего на обглоданный труп, легче от этого не стало.

Следом Мила сунулась в оранжерею, но и там мама не отозвалась. Только перед тем, как покинуть кухню, Мила услышала за дверью в подвал всхлипы.

— Кто там? — громко произнесла она. — Мам, это ты?

Вместо ответа кто-то охнул и затаился.

— Нюра? — предположила Мила. — Если это ты, можешь выходить. Тут только я.

Дверь скрипнула, приоткрылась и из-за неë опасливо показалась голова Нюры. Бледное лицо, на котором не осталось ни кровинки, ошалелый взгляд широко раскрытых глаз. Нюра осмотрелась и уже смелее выбралась целиком.

— Госпожа, вы б видали, что тута творилося, сами б в подвале спрятались.

— Где мама? Что с ней? А с Максимом? Что произошло вообще? Почему весь дом вверх дном? — накинулась на неë Мила с расспросами.

А Нюра вся сжалась, попятилась. Шею втянула и зажмурилась, будто еë бить собрались. Что ж она такое увидела, раз даже Мила еë напугала до полусмерти?

— Прости, Нюрочка. Расскажи, что случилось? — мягче спросила Мила, сделав над собой усилие.

Внутри всë клокотало, кипело, рвалось наружу лавиной эмоций. Но дай им волю, и Нюра закроется. Из неë потом клещами слова не вытянешь.

— Мужчина приходил, — робко произнесла она и замолчала.

— Как он выглядел?

— Высокий такой, красивый. Но в глазах холод колючий. Я как его увидала, так и поняла: не с добром явился. А он всё в дом просится. И так всё мягко стелит, будто я дура какая и ничегошеньки не понимаю.

— Фринн? Похоже, это был он, — предположила Мила.

Нюра округлила глаза ещё больше и заговорщицки прошептала:

— Не нужон он вам, госпожа. Он злой. Я никогда злее людей не видала. «Пусти», мне говорит, а я дверь закрываю. Он как шарахнул ногой! Я аж Дэву чуть душу не отдала. Тут и хозяйка вышла на шум, отчитывать его стала. Я токма и успела подумать, что беда приключилась, а он хвать хозяйку за волосы и в столовую потащил.

— И что, никто из соседей на крики не пришëл? — удивилась Мила.

Нюра замотала головой.

— Нет. Уж сколько мы кричали тут, а всё одно никто не заметил. Ох, да… Простите меня, госпожа, дуру грешную! Не уберегла я матушку вашу. Ох, не уберегла…

Нюра жалобно захныкала. Мила обняла еë, уткнулась носом ей в плечо, и сама не сдержалась.

— Значит, он и маму убил? — простонала она.

Нюра отстранилась, промокнула глаза замызганным фартуком и всхлипнула:

— Не убил он еë. Не убил. Не здеся, точно. Он в столовую хозяйку оттащил да стал допытывать: «Где», говорит, «карта? Давай еë сюда!». А хозяйка и знать не знает, чего от неë хочут. Какая-такая карта? Будто мало карт в мире нарисовано. А мужчина то этот всё бесится, крушит всё, что не попадя. И орëт всë, орëт.

— А ты?

— А что я? Под лестницей затихорилася и вздохнуть боюсь. Он как рявкнет, так у меня внутрях всë околевает. Как громыхнëт чего, так и меня всю трусить начинает. А тут гляжу, он хозяйку в охапку взял, да понëс на улицу. Куды — не знаю, да только я про себя так решила: ежели он еë похитил, то и меня заберëт. А энто ж и не знаешь, что он там себе удумал. Вот я быстренько в подвал перебежала, дверь привалила, и так до вашего прихода и просидела.

— Ты всё правильно сделала. Сейчас надо городовых вызвать, — сообразила Мила и направилась в столовую.

А Нюра ей вслед спросила:

— Прибрать тут, госпожа? А то городовые приедуть, так негоже их при таком бардаке принимать.

— Не трогай ничего. Тут могут быть улики. Пусть всë на месте лежит.

— Ну, улитки, так улитки, — растеряно пробормотала Нюра, озираясь.

Мила подошла к овальному зеркалу-экрану, криво висевшему над поваленным столом. Провела рукой, пробуждая обозреватель эфира, в облаке иконок выбрала телефон. Но набрать номер не успела. Телефон зазвонил сам.

Номер был незнакомый, но отклонить его Мила не смогла. Интуиция подсказывала, что это не реклама и звонок важен, как никакой другой.

Поколебавшись, она нажала «Ответить». На экране всплыло окошко с видом на тëмную комнату. Голые бетонные стены, покрытый пылью серый пол. В центре стоял стул, и на нëм даже кто-то сидел, но пока он оставался в тени и различались лишь очертания.

— Привет, Мила, — прозвучал спокойный голос Фринна.

— Что тебе надо? — грубо отозвалась Мила. — Что ты сделал с моей мамой?

— Пока ничего.

Раздался щелчок, и над стулом вспыхнула лампа. От потрясения Мила закрыла рот ладонью и отступила. В центре комнаты сидела Наина Вячеславовна. Еë домашняя одежда была растерзана, волосы всклокочены. Она безвольно склонила голову на грудь и не двигалась.

— Мамочка, — прошептала Мила.

Она ощущала, как грудь еë наполняет та ярость, которую не остановить страхом. Она тверда и остра, и жалить будет насмерть. Но пока Фринн оставался где-то там, на другом конце линии, утолить жажду мести было невозможно.

— Мне пришлось прибегнуть к такому варварскому методу, чтобы ты исполнила мою просьбу. Поверь, я и сам не в восторге. Хотел обойтись изящной манипуляцией, но ты оказалась непроницаемой идиоткой. Беда, если в доме такие курицы живут.

Фринн вышел в зону видимости. На губах его играла самодовольная ухмылка, но округлившиеся желваки выдавали, как он напряжëн.

— Что тебе от нас надо? — сухо спросила Мила.

— Карта, конечно. Твоя шаловливая подруга всë мне рассказала. Просто поразительная тупость: болтать всем про такую редкую вещь и надеяться, что она останется тайной.

— Я всё знаю! — повысила голос Мила. — Я знаю, в кого ты превратил Киру! И сам ты чудовище!

Фринн оскалился, а затем неестественно широко раскрыл рот. Зубы его быстро удлинились и заострились. Но так же быстро они вернулись к прежней форме.

— И что же ты сделаешь? — посмеиваясь, спросил Фринн. — Впрочем, не отвечай. Мне не очень хочется познавать глубины твоего воображения. Примерно так же, как я побрезговал глубинами твоего тела. Не обижайся, но меня раздражают пустоголовые девки.

— Ты приворожил меня, иначе бы я и не подумала заниматься с тобой ничем подобным, — парировала Мила.

— Знаю, — неожиданно согласился Фринн. — Ты едва дышала во время поцелуя, а уж к чему-то серьëзному тебя и вовсе готовить пришлось бы до конца года. Проблема лишь в том, что ждать так долго я не могу. Даже сейчас я попусту трачу время, разговаривая с тобой. Так что вернëмся к главному. Мне нужна карта твоего отца. Если принесëшь еë, с твоей матерью всë будет в порядке.

— Но карта… — Мила замолкла на полуслове, едва не сказав, что карта пропала. Это бы подписало маме смертный приговор. — Но у отца много карт…

— Хватит! — рявкнул Фринн. — Ты прекрасно знаешь, о чëм я говорю. Карта Древних! Принеси еë мне!

— Я поняла, — уступила Мила. — Я постараюсь еë найти…

— Не выдумывай! Ты знаешь, где она.

— Но это не так просто.

— Ясно, — отчеканил Фринн.

Он подошёл к Наине Вячеславовне и за волосы поднял еë голову. Хлестанул по щеке, приводя в сознание. Не помогло. Тогда Фринн достал из кармана маленький цилиндр, размером меньше мизинца, провернул и дал Наине Вячеславовне его понюхать. На этот раз она дëрнулась и открыла глаза.

— Ты меня слышишь? — Фринн пощëлкал перед ней пальцами.

Наина Вячеславовна слабо что-то прохрипела. Пошевелила руками, но путы были так крепки, что даже двинуться не позволили. А потом она увидела Милу и резко взбодрилась.

— Мила, не смей его слушать! Он…

— Нет-нет-нет, я пробудил тебя только для того, чтобы ты слушала, — проговорил Фринн, засовывая ей в рот кляп из тряпки, что подобрал на полу у стула. — Итак, Мила, посмотри внимательно на свою маму. Если ты не отдашь мне карту, я еë съем.

Наина Вячеславовна яростно взглянула на него и замычала что-то оскорбительное. Мила же застонала от отчаяния.

— Вижу, ты понимаешь, — благосклонно сказал Фринн. — Это хорошо, иначе пришлось бы показать на примере, что я имею в виду. Так что, принесëшь ты мне карту?

Не в силах сказать больше ни слова, Мила кивнула.

— Жду в порту. Третий склад, — отрезал Фринн и отключил связь.

Мила отступила к чудом уцелевшему стулу и грузно на него села. Где взять эту чëртову карту? Этот вопрос, казалось, не имел ответа. А то, что случится, если Фринн еë не получит, даже представлять не хотелось. Он и не подумает о милосердии.

— Госпожа, городовые то приедут? Аль нет? — высунулась с кухни Нюра.

— Понятия не имею.