Сердце Дэва. Искатель

Глава 32. Открытие века

Ранее в этот день.

Максим обогнал Милу и пробежал до входной арки на территорию академии. Зелени здесь было в избытке: кусты заполонили обочину и нависали над дорогой тяжëлыми ветвями, разрослись сорняки и дикие цветы. Спрятаться не составит труда. Ни один прохожий не станет вглядываться в заросли без особой причины, а значит и не заметит, что там кто-то сидит.

Максим забрался в кусты, терпеливо принимая царапины от острых веток. Времени аккуратничать не было. Мила уже на подходе, и попадаться ей на глаза нельзя. В том и заключалась вся задумка: Максим хотел убедиться, что сестра ушла в академию и не вернëтся домой в неподходящий момент. Обычная перестраховка, отчасти бесполезная, но Максим не любил пренебрегать даже такими мелочами. Иначе будет обидно, когда масштабная затея споткнëтся о подобный сучок.

После того, как Мила нашла артефакты отца, Максим только о карте и мог думать. Он чувствовал, что это крайне важная находка. Настолько важная, что даже осколок Сердца мог померкнуть в сравнении с ней. Но разобраться в этом самостоятельно простому студенту было не под силу. Тогда он решил нарушить обещание и отнести карту в Совет Искателей. Хотел еë показать Хопфу и послушать, что тот скажет.

Не успел Максим толком устроиться, как вдали показалась Мила. Пришлось застыть без движения. А в бока меж тем колко уткнулись ветки, к самому носу подобрался пушистый колосок трын-травы. Лишь чудом Максим не чихнул.

Выждав, пока Мила войдëт в кампус академии, Максим выбрался на дорогу и, отряхнувшись, бросился домой. Теперь уже сестра не пойдëт туда, даже если что-то забыла.

Ещё одним препятствием была мама, но в этот час она работала в оранжерее. Как всегда она слишком увлеклась своими кровожадными цветочками, чтобы заметить возвращение сына.

Не встретилась на пути и Нюра. Она хозяйничала на кухне и усердно гремела сковородками.

Так, оставшись незамеченным и едва сдерживая возбуждение, Максим вошëл в кабинет отца. Встал у прохода в тайную комнату и, затаив дыхание, будто ребëнок перед конфетницей, взглянул на карту.

Таинственная и необъяснимая она лежала посреди комнаты. Это казалось неправильным. Разве позволено такому невероятному артефакту выглядеть обыкновенным рисунком? И как же просто еë взять. Несколько шагов, протянуть руку и всë. Не сложнее, чем достать книгу с полки.

А вдруг это ловушка? Максим только двинул ногой, как вновь замер и придирчиво осмотрелся. Что если вся эта простота лишь путает? Стоит взять карту, как дверь закроется и замурует Максима навечно. Или ещë хуже! Вдруг карта работает только здесь? Вынесешь еë — и окажется, что она ничем не отличается от других карт.

Вопросы роились в голове Максима. Отбиться от них было также сложно, как и сделать первый шаг. Навязчивые, боязливые вопросы. Разве может настоящий искатель так страшиться неизведанного? И Максим переборол сомнения. Набрался смелости и вошëл.

Не позволяя себе медлить, он скрутил карту. Сразу, не мешкая, покинул комнату. Направился прямиком на выход из кабинета, но уже возле самой двери решил, что лучше убрать карту в тубус. У отца наверняка где-то лежат несколько свободных. Где? В шкафу у стола. Там хранились все карты, может и тубус найдëтся.

Максим развернулся и сделал несколько шагов. В самом центре кабинета под ногой что-то щëлкнуло. Внезапно захлопнулся открытый ящик стола, провернулся глобус, с одной из полок вылетели пять книг, навесу перемешались и встали обратно. Ещё миг, и секция шкафа закрыла вход в тайную комнату.

Максим смотрел на это с трепетным восторгом. Поначалу даже не понял, что вернуть карту теперь не суждено. Восхищал сам механизм, завязанный на магии. И уже погодя осознание обрушилось на Максима всей тяжестью. Ему зададут такую трëпку, что мало не покажется. А потом вспоминать будут при каждом удобном случае.

Но переживать об этом Максим решил потом. Сейчас он спешил, и омрачать светлое предчувствие восторга было нельзя. Максим нашëл в шкафу пустой тубус и убрал в него карту. На всякий случай попробовал отодвинуть секцию, закрывшую проход, а когда она не сдвинулась, махнул рукой и пошëл в совет.

Хопф был в своëм кабинете и с присущим ему любопытством что-то изучал. Крутил в руках небольшую шкатулку, разглядывал еë через окуляр. Потом отставлял в сторону, делал пометки в пухлой тетради и снова брал шкатулку.

— А, Максим, доброе утро, — произнëс он, коротко взглянув на вошедшего. — Хочешь продолжить исследование статуэток Фирта?

— Здравствуйте, Раймонд Осипович. Не совсем. Статуэтки могут подождать. У меня есть кое-что гораздо более интересное. И вы должны это увидеть.

— Это что же? — Хопф отвлëкся от шкатулки и цепко оглядел Максима. Заметил тубус у него подмышкой и сходу предположил: — Неужели ты нашëл карту сокровищ?

Максим улыбнулся и принял это за приглашение присесть. Перед столом Хопфа для таких случаев как раз был пристроен полукруглый конференц-столик и два мягких стула. На одном из них Максим и устроился. Снял с тубуса крышку.

— Честно говоря, я и сам не понимаю, что это такое. Абсолютно точно это карта, но весьма странная, — Максим вытащил карту и протянул Хопфу.

Тот секунду колебался, но всё же сдвинул шкатулку с тетрадью на край стола. Потом развернул карту.

— Интересно, — бормотал он, осматривая артефакт. — Похоже на визуализацию геологических наблюдений. Весьма сомнительное расположение некоторых объектов. Вполне вероятно, она была написана очень давно, когда ещё не было целого ряда данных. Как историческая реликвия — это ценный экземпляр, но как источник новой информации — сомневаюсь.

Максим с улыбкой следил за ним. А потом коснулся карты кончиком указательного пальца и подвинул изображение.

Глаза Хопфа медленно округлились. Показалось даже, что на его голове зашевелились волосы.

— Как? — выдохнул он.

— Вот и я о том же! — обрадовался Максим. Реакция Хопфа оказалась в точности, как он и ожидал.

— Но это невозможно! Нет такой магии, иначе я бы уже с ней столкнулся! — Оживился тот и принялся ощупывать карту. Водил пальцем, перемещая изображение то к полюсам, то вокруг оси планеты. — Она же мировая! С таким масштабированием она должна быть в разы больше!

Хопф достал из ящика лупу и склонился над картой, придирчиво изучая детали. Увлечëнно бормотал, когда находил незнакомые территории. Обозначения на рамках его заинтересовали чуть меньше.

— Надо бы сделать список этих символов и отдать нашим шифровальщикам на анализ, — заключил он и вернулся к самой карте. Водил над ней кончиком карандаша, который так и не выпустил из рук.

— Как думаете, эта находка перевернëт артефактологию? — спросил Максим о том, что волновало его больше всего.

— Хм. Это вряд ли, но находка имеет огромную ценность. Да что там, она просто бесценна! Как минимум, эта карта доказывает, что Афанасий Фëдорович был прав. Мы имеем дело с наследием древней цивилизации, технологически превосходящей нас в разы.

— Вы думаете? — подался вперëд Максим.

— Безусловно! Современный мир строится на возможностях кристаллов Тарнавы, но развить их невозможно. Это константа, вокруг которой всë вертится. Эфир, промышленность, транспорт. Всё завязано на кристаллах, чью природу мы понять не в силах. Но эта карта… Она не создана с помощью кристаллов. Она создана теми людьми, кто создал кристаллы. Вот где отличие.

— Древние?

— Именно! — Хопф вскочил, отбросив карандаш на стол, и заметался по кабинету. Яростно жестикулировал, не в силах словами показать всё своë волнение. — Я помню, как Афанасий бился с коллегией. Они не желали признавать существование древних. Да что там! Они и сейчас дальше своего носа видеть ничего не хотят! И если бы Афанасий Фëдорович только показал им эту карту, всë бы изменилось в корне!

Максим следил за ним, вкушая каждое слово, как сладкую похвалу. Он никогда не сомневался, что отец поистине великий искатель, а теперь убеждался в этом окончательно и бесповоротно. И пусть доказать это всему миру вряд ли получится, Максим будет с гордостью хранить это осознание.

Он на мгновение оторвался от монолога Хопфа и глянул на карту. Но отвести взгляд уже не смог.

Произошло то, что казалось невозможным. И без того карта казалась чудом, ниспосланным свыше, но теперь…

— Раймонд Осипович! — выдавил Максим, через силу шевеля языком.

Хопф не услышал. Он так увлëкся идеями о том, как много путей откроет для науки карта, что просто не мог остановиться.

— Раймонд! — рявкнул Максим, и на секунду в кабинете повисла тишина. — Взгляните на карту!

Хопф непонимающе уставился на Максима, потом медленно перевëл взгляд на карту и едва не упал. Нащупал своë кресло, сел и придвинулся к столу.

Карандаш, который он бросил минуту назад, лежал в прямоугольнике на рамке карты. Вокруг него появились строчки непонятных символов. А на самой карте отобразились тысячи, если не миллионы точек. Они кучковались там, где сейчас были города, но и по остальному миру их появилось немало.

Хопф дрожащими пальцами попытался смахнуть точки, но только пролистнул карту. И точки на новых территориях были уже на других местах.

— Это что? Это как? — бормотал растерянно Хопф.

Он нашëл лист бумаги в ящике, взял карандаш, но тут же все точки погасли.

— Положите обратно! — воскликнул Максим так громко, что Хопф подскочил на месте.

Но карандаш всë же вернул. Сначала проявились символы вокруг него, а затем и точки наполнили острова и материки.

— Кажется, я понимаю… — Хопф окинул взглядом кабинет и остановился на фигурке мужчины с тигриной головой, щедро украшенной драгоценными камнями. Встал и направился к ней. — Этих статуэток в мире всего пять. Три века назад их подарили на день рождения императору Кю-Си.

Он взял фигурку и поставил вместо карандаша на прямоугольник. Тот миг, пока старые знаки исчезли, а новые ещё не появились, показался вечностью. И вот в той бухте, где нынче находился Адамар, зажглась одна единственная точка. Крошечная, будто соринка, она точно указывала, где находится фигурка. Но Хопф хотел другого. Он принялся листать карту и с детским восторгом подпрыгнул, когда нашëл ещё одну пометку в устье полноводной реки Мере.

— Ланжар! Это точно! Одна из фигурок в Ланжаре! Несколько лет назад винирийский меценат выкупил еë и передал в Королевский Музей Винира.

— А остальные? — спросил нетерпеливо Максим.

Хопф пролистнул ещё немного и ткнул пальцем в предгорьях Шам-ту.

— Ещё три в Республиканском Музее Истории Прогвина, на родине императора Кю-Си. Конечно же они там. Где им ещё быть?

— Так значит карта показывает местонахождение одинаковых вещей? Но как?

Хопф лишь расхохотался и рухнул в кресло. Смеялся он долго, словно ничего забавнее в жизни не слышал. А Максим и не думал его останавливать. Сам понял, что глава совета не способен ответить на этот вопрос. Вряд ли вообще хоть кто-то на всëм белом свете сможет ответить.

— А что, если осколок на карту положить? — предположил Максим.

И Хопф поперхнулся от неожиданности. Откашлялся и хрипло произнëс:

— Почему ж я сам не догадался? Это же гениально, Максим! Мы положим сюда осколок и узнаем, где остальные! Дэв, это же… Всё! Хватит болтать! Немедленно идëм в хранилище!

Максим свернул карту и убрал еë в тубус, сунул подмышку. А Хопф уже выскочил в коридор и едва не бегом спешил к лестнице.

Хранилище представляло из себя плотные ряды стеллажей, заставленных коробками с артефактами. Секция возле входа отводилась тем экземплярам, чьи свойства не могли причинить вред и встречались достаточно часто. Во второй секции ряды стеллажей стояли шире, а артефакты хранились уже не в картонных коробках, а в стеклянных кубах.

Но Хопф пронëсся и мимо второй секции, и мимо третьей, где уже вместо стеллажей ровными рядами выстроились одинаковые камеры. Артефакты здесь хранились опасные и не стабильные.

Остановился Хопф лишь в четвëртой секции хранилища, где было много свободного пространства, а на входе дежурили два вооружённых охранника. Чтобы пропустили Максима, Хопфу пришлось заполнить документы.

Впервые Максим был в хранилище так глубоко. Его редко пускали во вторую секцию, и то под большим секретом. Но теперь он мотал головой и с любопытством разглядывал изображения артефактов на непроницаемых камерах. Сами артефакты, понятное дело, от лишних глаз прятали. Зачастую даже просто смотреть на них было опасно.

В четвëртую секцию Максим входил, задержав дыхание. Многослойные большие камеры, каждая размером с комнату. Всюду провода, аппараты с цифрами и диаграммами на экранах. Максим узнавал многие приборы, хоть и знал про них раньше лишь из учебников. Увидеть же всё в одном месте было подобно грому в кафетерии. Так неожиданно, что растеряться недолго.

— Нам сюда, — окликнул Хопф застывшего Максима.

Тот прошëл за ним несколько камер, свернул направо и остановился у бронированной двери. Хопф набрал код на панели.

— Запомни: ты никогда здесь не был и ничего не видел, — сказал он, пока дверь открывалась.

— Ясное дело.

Внутри камеру заполнял ослепительно белый свет. Сразу и не разобрать что-то, но глаза быстро привыкли и стали различать то немногое, что здесь хранилось. В центре на подставке лежал осколок. Похожий на серп, внутреннюю его грань покрывали неровные сколы, зато внешняя сторона была гладкая и отполированная. Поначалу казалось, что осколок изготовлен из фаянса, но присмотревшись, Максим заметил, что материал прозрачный, пусть и очень мутный. Только мерцания, какое Максим видел на выставке, здесь было незаметно.

— Раскладывай карту на полу, а я пока поставлю программу в режим ожидания.

Максим сделал, что от него требовалось, и сел рядом с картой. Хопф тем временем подбегал то к одной панели, то к другой. Оказалось, что в стенах их встроено множество, но из-за ослепительного света Максим их не заметил.

Закончив с аппаратурой, Хопф достал из кармана пару белоснежных перчаток и одел их.

— Ну что, Максим, ты готов? — спросил он, улыбаясь.

— Не очень.

— Если честно, я тоже.

С нежностью, достойной хрусталя, Хопф взял осколок и перенëс на карту. Аккуратно положил на прямоугольник. Повисла тишина, в которой даже шорох аппаратов приутих.

И точки появились.

Пять крошек, пять осколков, которые веками были заветной мечтой путешественников, пять подтверждений того, что миф реален. Ещё неделю назад лишь истово верующие люди не сомневались, что когда-нибудь Сердце Дэва будет восстановлено. Но как всë резко изменилось. Как близок оказался рай.

Хопф плакал от счастья. Не сдерживал слëз и Максим. Приобнявшись, они склонились над картой и смотрели на пять крошечных отметок — одна в Адамаре и две на берегах Бушующего океана, одна в его глубинах и ещё одна на давно ушедшем под воду острове.

Первым опомнился Хопф. Вздрогнул, оживился и вскочил на ноги.

— Надо сделать копию. Я сейчас! — он выскочил из камеры и вернулся через минуту с маркером и простой картой. Развернул еë возле карты древних. — Так. Вот здесь, тут…

Вскоре они покинули хранилище и долго ещё сидели в кабинете Хопфа, пили чай, рассуждали о том, сколько всего можно теперь найти и как радикально изменится мир. Несколько раз Хопф намекал, что карту древних лучше бы оставить в совете, но Максим такие идеи отвергал твëрдо. Для себя он решил так: когда отец вернëтся, Максим честно ему всë расскажет, а уж дальше пусть решает сам.

В итоге уже поздним вечером Максим попрощался с Хопфом и отправился домой, даже не подозревая, какие новости его там ждут.