Сердце Дэва. Искатель

Глава 28. Пожар

В размышлениях Мила немного прогулялась по территории академии, но так до конца и не решила, правда ли с Кирой что-то не так. После вчерашней ссоры с Егором еë сердце запросто могло очерстветь. Быстро не переварить всю ту грязь, что она услышала от любимого человека. Ну а то, что Максима не помнит, так это потому что у неё голова сейчас другим забита.

В какой-то момент Мила и вовсе начала ругать себя за то, что не увидела очевидного: Кира, быть может, сама не способна понять, что сейчас чувствует. Потому и ведëт себя странно. Стоило бы поговорить с ней побольше, выслушать. Но вернувшись в сквер, Мила уже не застала подругу. Да и возле лазарета толпа почти рассосалась. Лишь несколько первокурсников ещë кучковались недалеко от входа и пережëвывали поостывшие сплетни.

Коль ничего другого не оставалось, Мила отправилась к Инне. На публичном экране в ректорате она вызвала извозчика и уже через четверть часа ехала сквозь город, ещё забитый утренними пробками.

В дороге Мила решила, что первым делом расскажет про приворот. Сейчас больше всего волновал вопрос, зачем Фринну это понадобилось? Уж дочь его наверняка что-нибудь предположит.

Извозчик остановился возле дома Инны. Мила расплатилась и выбралась из самоезда. Первого же взгляда на ворота хватило, чтобы понять: дело плохо.

Взломанная калитка болталась на последней петле и зазывающе открывала путь во двор каждому встречному.

Предчувствие чего-то жуткого сдавило виски Миле. Она было подумала, что лучше убраться отсюда куда подальше, но такси уже отъехало и скрылось за поворотом. Мила вздохнула поглубже, набираясь смелости, и прошла на участок.

Во дворе всë оказалось ещё хуже. Будто после знатной драки, повсюду были разбросаны обломки садовых игрушек, шматки земли из цветочных горшков, глиняные черепки и осколки. Небольшая лужица свежей крови на дорожке, а от неë череда капель до самого дома. На ступенях эти капли смазались и больше напоминали жирные алые штрихи.

Входную дверь вырвали с корнем, и она валялась в прихожей среди переломанной мебели. На стенах виднелись кровавые отпечатки рук. Складывалось впечатление, будто кого-то ранили во дворе, а он из последних сил переполз в дом в поисках укрытия. Шëл, опираясь то на стену, то ещё на что. Да только вряд ли это закончилось спасением.

Здравый смысл подсказывал вызвать городовых, убежать, но Мила переступила порог и, затаив дыхание, прислушалась. Из глубины дома доносились еле уловимые шорохи и хруст. Кто-то всë ещё копошился на кухне. Мила ухватила отломанную от тумбочки ножу и, выставив еë перед собой, осторожно двинулась дальше.

Звук становился громче. Всë больше он напоминал, как хищник пожирает свою жертву. Жадно и самозабвенно, кусок за куском. Но что именно он ел с таким смаком?

Из коридора, через распахнутую дверь на кухню Мила увидела лишь край кровавой лужи. До боли сжала обломок и занесла над головой, готовая нанести удар.

Ещё шаг. Мила заглянула в дверной проём и обомлела от отвращения. Бездыханное тело Инны лежало на полу. Окровавленное бледное лицо, полное безразличия, остекленелый пустой взгляд. Над телом склонилась девушка, оставшись спиной ко входу. Она вырывала из тела Инны куски мяса и поедала их, будто котлеты.

Тошнота подступила к горлу Милы, захотелось кричать. Но из груди вырвался лишь сдавленный стон. И это было ошибкой.

Убийца услышала Милу и рывком развернулась. Застыла, оценивая опасность.

А Мила выронила обломок из рук, и едва сама не рухнула. Убийцей была Кира. Измазанная кровью, растрëпанная, со свирепым бесчеловечным взглядом она рассматривала подругу невыносимо долгий миг. Потом вскочила и ринулась в атаку, раззявив полную клыков пасть.

Мила зажмурилась, даже не подумав, что надо бежать. Ошеломлëнная, она вовсе ничего не соображала. Даже когда ощутила резкий толчок в бок, сразу не поняла, что падает. Решила, будто это конец. Приготовилась к боли.

Но раздался визг, затем грохот. И всë стихло. А потом:

— Ты цела? — прозвучал над милой голос Фринна.

Она открыла глаза и осмотрелась. Профессор склонился над ней. Кровь запачкала его пиджак, несколько капель попало на лицо. Но Фринн этого будто не замечал.

В стороне неподвижно лежала Кира. Из еë груди торчала ножка тумбочки, вокруг которой по розовой кофточке расползалось тëмное пятно.

Мила не испытала облегчение. Даже наоборот. Сердце сдавила нестерпимая боль. Как будто стать жертвой подруги было бы куда легче, чем видеть еë в таком состоянии. Не было ни обиды, ни удивления. Лишь пустота. Всеобъемлющая пустота, в которой никогда больше не родится ничего светлого.

— Ты меня слышишь? — напомнил о себе Фринн.

Мила перевела на него потерянный взгляд. Нахмурилась, пытаясь понять, о чëм еë спрашивают. Фринн будто на другом языке говорил. Незнакомом и далëком, словно вовсе не из этого мира.

— Ты убил еë? — спросила Мила ломким голосом. Дыхания на всю фразу не хватило, так что последнее слово она прошептала одними губами.

— К сожалению, она не оставила мне выбора, — печально произнëс Фринн.

— Что с ней? Что это было? — Мила кое-как поднялась, но сразу села на ближайший табурет. Голова раскалывалась от боли.

— Понятия не имею. На оборотня не похоже…

— Оборотень? — ухватилась за это слово Мила, пропустив всё остальное мимо ушей. — Как профессор Мамаев?

— Да, но оборотень должен принять вид волка. А твоя подруга так и осталась человеком.

— У неë были клыки! Я видела! — зачем-то настаивала Мила.

— Да, были. Но всё же она не оборотень. Вурдалак, быть может. Или ещё что-то в этом духе.

— Вурдалак? — совсем поникла Мила.

Почему-то считать подругу вурдалаком была куда неприятнее, чем оборотнем. Как будто от этого что-то зависело.

— Правда, я никогда не слышал, чтобы в Адамаре обитают вурдалаки. Они часто встречаются в глуши, возле болот. Но точно не в столице.

— У нас нет болот, — безвольно подтвердила Мила.

— Ты сильно ударилась? Извини, я не успел тебя предупредить, — заботливо сменил тему Фринн и шагнул к Миле. Протянул руку, собираясь убрать волосы с еë лица.

Но Мила шарахнулась в сторону и едва не упала с табурета.

— Прости. Я просто… — начал было оправдываться Фринн.

Но Мила кивнула на Инну и спросила:

— А с ней что? С твоей дочерью.

— Она мертва. Но я же говорил…

— Да, я помню. Она твоя сестра, — ожесточилась Мила.

— Ты мне не веришь? — Фринн отступил обратно, не глядя опëрся на стол.

Но Мила больше обратила внимание на нож, что лежал недалеко от его руки. Насытившееся кровью воображения даже в этом простом жесте увидело угрозу. Показалось, что если Мила проронит хоть одно неверное слово, Фринн тут же прирежет еë.

— Верю, — сглотнув, соврала она и вновь опустила взгляд. — Просто забыла.

— Не бери в голову, я понимаю. Боюсь представить, что ты сейчас чувствуешь. Но самое главное, что ты жива, — мягко говорил Фринн.

— Наверное.

— Хорошо, что я оказался рядом. Она бы не остановилась. Такие чудовища не знают пощады даже к самым близким, потому именно близкие становятся их первыми жертвами…

Мила резко вскинула голову и уставилась на Фринна так, словно услышала непозволительную крамолу. В один момент сознание прояснилось, сложились все осколки. Мила готова была поклясться, что Фринн и сам является таким чудовищем. Потому он убил свою жену, воспользовался той дикаркой… Кто знает, сколько ещё страшных тайн он скрывал.

Но высказать свою догадку Фринну в глаза Мила боялась. Он убийца. Что ему стоит прикончить ещё одну девчонку, чтобы она не болтала лишнего?

— Но как ты узнал, что я здесь? — спросила Мила, вернув самообладание и вновь изобразив замешательство и страх.

Фринн тяжело вздохнул, потëр нос и развернулся к столу с ножом спиной. Сложил руки на груди и ответил:

— Это просто совпадение. Забавно, но после нашей вчерашней встречи я долго пытался вспомнить, из-за чего же мы поссорились с Инной. Это было так давно. Представляешь, за семь лет мы ни разу не встретились и не поговорили, а причина тому давно уже превратилась в пустяк. Вот я и решил еë навестить. Подумал, что она и сама уже устала от этой вражды.

— Но это же было вчера.

— Да. Но до поздней ночи я работал. А сегодня все занятия отменили, вот я и решил, что время пришло.

— Для чего? — не поняла Мила.

— Сюда прийти, конечно. Да только опоздал, как оказалось.

— Я… Я пойду, наверное. Домой, — промямлила Мила.

Ей казалось, что Фринн еë уже не отпустит. Но он встал ровнее, пропуская еë к двери.

— Тебя проводить? — спросил он, когда Мила уже вышла в коридор.

Сердце ëкнуло. Вдруг это нечто вроде игры в кошки-мышки? Чуть только отпустит, как сразу поймает. И вырваться уже невозможно.

— Нет, спасибо, — хрипло произнесла Мила и поспешила на выход.

Каково же было удивление, когда она выскочила на улицу, а позади не раздалось шагов Фринна. Мила ускорилась, а потом и вовсе сорвалась на бег. Свернула раз, потом другой. Путала следы, словно так профессор еë не найдëт.

«Что делать? Что делать? Что делать?» — повторялся в голове вопрос.

Но ответ подсказали ноги. За одним из поворотов Мила увидела одноэтажное здание околотка. Рядом с крыльцом курили два городовых. Ни секунды не колеблясь, Мила направилась к ним.

Потребовалось немало усилий, чтобы связно объяснить, что произошло. Городовые не верили. Да и как поверить, если Мила дрожащим голосом то чудовище описывала, то про приворот вспоминала, то про Фринна, то про Инну.

— Она сожрала еë, а потом на меня кинулась. Рот открыла, а там клыки. А я зажмурилась, и что делать не знаю, — твердила, захлëбываясь, Мила.

А городовые посмеивались и спрашивали:

— Так в итоге вас она тоже сожрала?

Или:

— Он оттолкнул меня, и я упала. А он ведь такой же! Это я потом поняла, а там на пол упала, и пошевелиться боялась.

— Вот, теперь уже понятнее. Вы головой ударились?

Мила терпеливо продолжала, невзирая на шутки. В конце концов, городовые поняли, что она так просто от них не отвяжется. Один из них вызвался пойти и проверить, правда ли хоть что-то из слов Милы. Вот только уже было поздно.

Ещё за несколько кварталов над крышами стал заметен столб густого чëрного дыма, и потянуло гарью.

— Пожар, похоже, — проявил чудеса сообразительности городовой.

Они пробежали остаток пути и остановились, только когда увидели дом Инны, объятый огнëм. Из окон вырывались ярко-оранжевые языки пламени и угольно-чëрный дым. Треск горящего дерева слился в пылающую, оглушительную какафонию.

— Мы опоздали, — прошептала Мила и с вызовом обратилась к городовому: — Что ж до вас так медленно доходит? Я же сразу сказала, что надо сюда идти!

— Так, сохраняйте спокойствие и не мешайтесь, — деловито осадил еë тот.

Он проговорил в рацию, что висела у него на груди, набор цифр и, получив ответ, снова обратился к Миле:

— Наряд пожарных в пути. Спасибо, что сообщили о пожаре. Говорите, в доме были люди?

— Да! Вы чем меня слушали? — закричала Мила. Сил больше терпеть это не осталось.

— Успокойтесь, барышня. Мне надо понимать, сколько человек было в доме и как их звали.

— Вы издеваетесь? Вы вообще видите, что происходит?

— Сохраняйте спокойствие. Давайте лучше отойдëм подальше и поговорим.

Врезать хотелось этому пустозвону. Заладил «успокойтесь» да «успокойтесь». Неужели он не понимал, что в доме горят люди? Пусть мëртвые, но люди! Мила готова была расплакаться от бессилия, но просьбу всë же исполнила. Отошла и снова пересказала сцену, произошедшую на кухне. Слëзы всë же выступили, а Мила и не попыталась их стереть.

Вскоре послышалась сирена пожарного самоезда. К тому времени у городового уже не осталось вопросов. Он лишь пометил себе, как можно с Милой связаться, и отпустил на все четыре стороны.