Сердце потерянное в горах (СИ)

Глава 44

Макс

Она ушла.

Я быстро выбираюсь наружу. Солнце поднялось, и я делаю вывод, что уже часов восемь. Оглядываю лес, и замечаю небольшие следы ног на снегу. Двигаюсь за ними в глубину пролеска.

Я вызываю у Лилит страх и отчаяние. Она ненавидит меня. То, что я собой олицетворяю: Боль. Смерть. Ужас. Никогда прежде я не испытывал такого унижения и стыда. Наверное, я должен отпустить ее, но мои ноги сами несут меня вперед.

Здесь может быть опасно.

У корпорации повсюду разбросаны специальные гарнизоны, патрулирующие участки и возможно, один из них будет здесь. Я вытаскиваю телефон и пишу сообщение. Просто отправить на случай непредвиденного.

«Тата, если ты получила это сообщение, значит, со мной что-то случилось. Я застрял вместе с измененной после крушения «Икаруса». Отец… отец может быть опасен. Я надеюсь, что у меня паранойя, но если нет, знай, всё, что говорит регламент ложь. Вся правда в «Ковчеге» И… Я люблю тебя».

У меня дрожат руки, а к сердцу подступает боль. Затаив дыхание, я пытаюсь отправить сообщение. Конечно, телефон не обнаруживает связи. Сигнала нет. Заряд батареи показывает пять процентов. Вздохнув, я убираю телефон в карман и вслушиваюсь в завывания ветра, иногда, он стихает и в ледяную тишину тут же врываются незнакомые звуки леса, от которых волосы на моей голове шевелятся.

Влажный холодный воздух режет легкие и обжигает лицо. Удивительно, но не смотря на это тело почти не ощущает холода. Кровь кипит от адреналина. Я продолжаю шагать вперед. Снег сравнительно неглубокий, под ледяной коркой жесткий наст и ноги почти не проваливаются. Пахнет сосной, землей и чем-то диким. Здесь полно живности с крепкими челюстями, для которых мы станем отличной добычей.

Вдруг я улавливаю хруст, и настороженно останавливаюсь.

Между деревьями мелькает чья-то маленькая тень. Внутри меня разливается облегчение вперемешку со злостью.

И я делаю нечто чрезвычайно нелогичное.

Понятия не имею, зачем я обнимаю Лилит после того, как догоняю её. Вот я на волосок от того, чтобы взорваться, а в другой — уже прижимаю к себе хрупкое дрожащее тело. Мое сердце бухает в груди. Это глупо. Безрассудно. Опасно. Я чувствую, как Лилит судорожно цепляется в мою куртку и это выбивает почву у меня из-под ног.

Она чем-то сильно напугана и к тому же дрожит под порывами холодного ветра.

— Тебе нужно согреться и высушить одежду, — бормочу я, касаясь ее подбородка, — Иначе ты заболеешь.

Меня беспокоит здоровье измененной. Мать твою, я и вправду об этом думаю.

— Я никогда не болею, — Лилит поднимает глаза, что-то мрачное мелькает в глубине ее необычных глаз, мелькает и прячется в глубине. — Не поможешь мне освежевать кролика? — в первый раз она просит меня о чём-то.

Я опускаю взгляд и смотрю на мёртвую тушку в её руках.

— Хочешь, чтобы я его разрезал? — стараюсь не показать своего отвращения.

— Разделал, — исправляет Лилит, — Знаешь, что это значит?

Раньше стоило нажать на кнопку на 3-D принтере и достать готовое блюдо. Никто из нас не думал, как еда попадает на стол в дорогом ресторане.

Качаю головой.

— Я тебе покажу.

Мы возвращаемся в наш временный лагерь. Солнце подсвечивает кроны высоких деревьев и когда резкий порыв ветер срывает с хвои снежную крошку, она разлетается россыпью бриллиантов. Воодушевившись, я думаю, что в разделывании кролика нет ничего сложного. Лилит кладет его на очищенный от снега пень и вынимает нож.

— Легче снимать шкуру, когда он еще теплый, — одним уверенным движением она сдирает с него шкуру, обнажая все внутренности.

Багровая кровь заливает снег, запах меди заставляет меня побледнеть, и жар наполняет желудок. Желчь обжигает горло. Боюсь, меня сейчас вырвет.

— Боже, Москвин, ты сейчас грохнешься в обморок, — смеется Лилит, — Лучше отвернись. Твоя мужественность при этом не пострадает.

— Пожалуй, ты права и я лучше займусь костром, — сиплю я, звук ее смеха как-то странно действует на меня.

Кончики ушей горят. Наверное, я обречен вечно испытывать стыд. Быстро развожу огонь с помощью сухих палок. Хоть это у меня получается с первого раза. Через несколько минут я подбрасываю сосновые щепки. Искры взлетают в небо.

Я наблюдаю, как Лилит разрезает кролика на небольшие кусочки. Рядом с ней лежат несколько заточенных с двух сторон толстых палок и она начинает нанизывать на них мясо.

— Давай, помогу, — предлагаю я.

— Если хочешь, — отзывается Лилит.

Я присаживаюсь рядом с ней на корточки, слегка касаясь ее плечом и мой пульс учащается.

— С этим я справлюсь, — уверенно беру в руки скользкий кусок и с силой протыкаю его, едва не прокалывая свою ладонь.

— Дерьмо.

— Будь нежнее, — говорит Лилит и мне мерещится скрытый смысл в ее словах.

Мои нервные окончания напрягаются. Я окидываю взглядом ее бледное лицо с высокими скулами и тонкими чертами.

Меня не может привлекать изменённая.

Я хочу закурить, чтобы успокоить нервы.

Закончив, мы располагаемся на расстеленном одеяле. Над головой ярко светит солнце, теплые лучи пробивается сквозь ветви и приносит желанное тепло. От запаха жареного мяса у меня бурчит в желудке и я хочу съесть всё сразу, но проглотив всего несколько кусочков, решаю оставить часть своей порции.

— Что тебе известно о «Ковчеге»? — вдруг спрашивает Лилит, меня удивляет ее вопрос, но я не подаю вида.

— На самом деле немного, все файлы корпорации хранятся в техническом отделе.

— Что это значит?

— Через полгода я стану одним из советников, — нехотя произношу я, и перевожу взгляд вдаль, — И получу индивидуальную карту, а значит и доступ ко всей информации.

В памяти всплывает искалеченное тело Эммы и ее стеклянные глаза, припорошенные снегом. Провожу рукой по лицу, избавляясь от ее образа.

— Я и забыла какой в Верхнем мире бюрократический кошмар, — фыркает Лилит, — Значит, перстень перворожденных просто бесполезная безделушка?

Я задумчиво разглядываю кольцо. Оно кажется инородным. Чужим. Даже моя рука будто не моя. Костяшки пальцев содраны до костей, идеальная кожа сморщилась от холода, несколько ногтей почернели от запекшейся от удара крови.

— Артефакт, передающийся от отца к сыну во время ритуала, — отвечаю я, грудь сжимает от боли, и неясная тревога скручивает желудок, — Положение в обществе обязывает нас поступать в соответствии с его требованиями.

— Кроме тебя? — Лилит пристально глядит на меня.

— Иногда мне действительно хочется быть таким, каким рисуют меня таблоиды, — усмехаюсь я.

— Но ты не такой?

— У меня свои скелеты в шкафу, — уклоняюсь от прямого ответа.

Лилит выпрямляет плечи.

— Что если я скажу тебе, что секрет вашего долголетия не в «Золотой крови»?

Я хмурюсь. От дурного предчувствия сердце колотится о ноющие ребра, как безумное. Не хочу задавать вопрос, но он повисает в морозном воздухе:

— А в чем же?

— Вы используете наши органы, — отвечает Лилит, ее глаза сияют, я едва способен вынести их свет.

— Что? — мышцы скручивает.

— Для лечения, трансплантации или еще чего, — спокойно продолжает она, — Вы называете это разборкой.

— Ты врешь, — выдыхаю я.

В глазах Лилит вспыхивает боль, но может быть это просто игра света.

— Я была в «Ковчеге».

Кровь стучит в ушах. Меня охватывает ужас. Зло, незримо присутствующее между нами, вдруг обретает человеческую форму. Его нельзя списать на дьявола или чудовище, живущее под кроватью. Этот монстр реальный и крайне опасный.

И этот монстр — мой отец.