Сирень

ДВЕНАДЦАТЬ

Я знаю твой секрет.

Я уставилась на текстовое сообщение с неизвестного номера. Мое сердце, бешено колотящееся в груди, казалось слишком громким для моих ушей, когда я шла к автобусной остановке. Моя смена закончилась, и мои ноги просто убивали меня. Бетонный тротуар, казалось, превратил мои пятки в кинжалы, когда я практически хромала по тротуару. Нуждаясь в отвлечении, я решила написать ответное сообщение.

Кто это?

Ответ последовал незамедлительно, как будто они только и ждали, когда я спрошу.

Причина, по которой ты без трусиков.

Я остановилась, когда с болью осознала тот факт, что это так. Откуда они узнали? Я отправила ответное сообщение, чтобы получить ответ.

Скажи мне, кто это, или ты будешь заблокирован, придурок.

Мгновение спустя зазвонил мой телефон, и у меня внутри все болезненно сжалось, когда я поняла, что звонит тот же номер. Даже хуже… это был видеозвонок.

Я раздумывала целых две секунды, прежде чем быстро нажать зеленую кнопку. Какой вред может причинить телефонный звонок? Если это окажется преследователь или подонок, я могла просто заблокировать номер.

Звонок подключился, и у меня отвисла челюсть, когда появилось лицо Лорена. Широко улыбаясь, он приблизил свое великолепное лицо к камере.

— Теперь знаешь, олененок.

— Лорен?

Светлая бровь изогнулась:

— Знаешь кого-нибудь еще, кто выглядит так же дьявольски красиво? — его ноздри раздулись, как будто он ожидал, что мой ответ выведет его из себя.

— Что именно, по-твоему, ты знаешь обо мне? — спросила я вместо того, чтобы попасться в его ловушку.

Перевернувшись на чем-то похожем на кровать, он уставился на меня, прежде чем ответить:

— Я знаю, что ты невероятно восприимчива к необычному убеждению.

— Что, черт возьми, это вообще значит?

Вместо ответа его взгляд переместился на мой задний план, превратившись из игривого в оценивающий:

— Ты где?

— На автобусной остановке.

Его брови мгновенно опустились, когда он вскочил из своего ленивого положения.

— В такое время ночи? — он прошипел, будто я сделал что-то непристойное.

— Божечки, папуля, я и не знала, что у меня комендантский час, — закатив глаза, я добавила более дружелюбно: — У меня сломалась машина, ты же помнишь?

— Ты могла бы сказать нам, что тебя нужно подвезти.

— Вы, ребята, ушли из ресторана несколько часов назад. Думаешь, я поверю, что вы стали бы ждать так долго? — мои коллеги были в шоке, когда «Связанные» раздали свои автографы и раздали кучу бесплатной атрибутики, прежде чем окончательно уйти. Они также оставили мне щедрые чаевые, настолько щедрые, что раньше я столько не зарабатывала — достаточно, чтобы починить мою машину.

— Мы бы послали Барри забрать тебя.

— Я предполагала, что эти плюшки распространяются только на репетиции.

— Теперь знаешь, что это не так, — коротко ответил он.

На мгновение я была сбита с толку. Совершенно сбита с толку. Я не могла решить, вел ли Лорен себя как мой отец или как мой парень. Какое право он имел расстраиваться из-за моего выбора, если он никоим образом не влиял на него? Он даже не знал меня достаточно хорошо, чтобы так сильно заботиться обо мне как о друге.

— Говоря о позднем времени, что ты скажешь, если мы продолжим в более подходящее время? — или вообще никогда.

— Не смей вешать трубку, — приказал он, но это прозвучало скорее как рычание.

Я недолго знала Лорена, но эта его сторона застала меня врасплох. Я предполагала, что Хьюстон был единственным доминирующим игроком. Лорен был скорее анархистом, решительно отвергавшим власть и гордо хваставшимся своим беспечным отношением. Я завидовала ему.

Однако прямо сейчас он выглядел готовым оторвать голову — мою и воображаемого врага, который желал мне зла.

— У меня есть перцовый баллончик.

— У тебя есть пистолет? — возразил он. — Или хотя бы капелька навыков самообороны?

Я сморщила нос:

— Не-а.

— Тогда держи свою задницу начеку.

Что-то похожее на свежескошенную траву, утреннюю росу или на то, как, по моему представлению, должен пахнуть луг, поразило мое обоняние. Когда я вдохнула, воздух показался мне чистым, несмотря на смог, окутавший город. Это было почти знакомо и совсем не неприятно. Я понятия не имела, что вызвало это, но у меня было предчувствие, что я скоро это обнаружу.

Не помню, о чем мы говорили в течение тех десяти минут, пока не прибыл мой автобус, но даже после того, как я благополучно села и поехала домой, Лорен не позволил мне повесить трубку.

— Хорошо, — сказала я после того, как сорок минут спустя вошла в свою квартиру и развернула камеру, чтобы показать Лорену, что я дома. Как умничка, я даже показала ему, что дверь заперта, а окна закрыты. Может быть, это я не хотела заканчивать разговор. — Спасибо за беседу. Спокойной ночи.

Не обращая внимания на мое стремление оторвать его от телефона и вернуть голову в нужное русло, он сменил тему быстрее, чем гоночный автомобиль меняет полосу движения:

— Ты ведь знаешь, что Хьюстон собирается заставить тебя бросить эту твою маленькую работенку, верно?

— Что? — по какой-то причине мое влагалище отреагировало быстрее, прежде чем моя голова, сердце или любая другая разумная часть меня смогла это осознать.

— Просто предупреждаю, — смеясь, он закончил разговор, оставив меня в подвешенном состоянии.

Я постояла, раздраженная призрачным запахом горящего дерева, ударившим мне в нос в доказательство раздражения, прежде чем ринуться в ванную и принять горячий душ.

Какое право имел Хьюстон думать, что он может заставить меня бросить что-либо? Может быть, Лорен просто подшутил надо мной, но утром я обязательно докопаюсь до сути.

— Как ты любишь яйца? — Лорен поприветствовал меня через несколько часов после нашего ночного видеочата. Я даже не могла назвать его ранним, так как было уже за полночь, когда мы разговаривали. Это было слишком интимно для двух незнакомцев, которые даже не нравились друг другу.

Я только что закончила штурмовать кухню «Связанных», где обнаружила ожидающих меня Лорена и Хьюстона, но Джерико не было. Где он? Я хотела спросить, но понимала, почему это было бы неразумно. Вместо этого я проигнорировала Лорена, который был занят приготовлением завтрака на плите и притворилась, что это вообще не он посадил этот росток.

— Ты заставляешь меня бросить «Суккулент»? — потребовала я у Хьюстона ответа.

Он, казалось, не удивился, что я вошла с оружием наперевес, отчего у меня внутри все сжалось от ужаса, когда он бросил на Лорена обвиняющий взгляд. Очевидно, он уже знал, кто проболтался.

— Это не стояло на первом месте в моем списке дел.

Это был весь ответ, который он дал. Не ударить Хьюстона становилось полноценной работой.

Лорен отвернулся от плиты, переложил дымящуюся порцию яиц на тарелку и пододвинул ее ко мне. Казалось, его нисколько не беспокоила надвигающаяся буря или тот факт, что я его сдала. Меня раздражало, насколько самоуверенными могли быть эти ребята. Они были избалованы, наделены правами, и в них было больше высокомерия, чем в воды океане. Хоть бы раз я хотела проникнуть к ним под кожу так же легко, как они проникли ко мне.

— Я бы спросил, почему Лорен предупредил тебя, — протянул Хьюстон, — но я уже знаю почему.

К сожалению, Хьюстон не предпринял никаких попыток объяснить это мне. Мне было больше, чем просто любопытно. Я была одержима. Они недвусмысленно ненавидели меня, но дело было не только в этом. Я никогда раньше не занималась сексом на почве ненависти, и это быстро вознеслось на вершину моих фантазий.

— Есть ли какая-то причина, по которой ты чувствуешь привязанность к этой работе, чтобы сохранять ее во время репетиций и гастролей с нами? — вместо этого спросил Хьюстон.

— Дело не в этом. Я должна сама прийти к этому решению.

— И почему ты до сих пор этого не сделала?

— Потому что турне не начнется еще три месяца. До тех пор мне все еще нужно содержать себя. Я даже не знаю, когда мне за заплатят, — Лейбл предложил мне аванс, который я не получу до начала тура.

Пододвинув папку из плотной бумаги, которая уже ждала на стойке, Хьюстон бросил на меня многозначительный взгляд, когда я просто перевела взгляд с нее на него. После недолгого состязания в гляделки, которое я проиграла, я вздохнула и открыла ее.

Внутри были бланки с запросом моей финансовой и налоговой информации и что-то похожее на предложение зарплаты мне за репетиции. Она была более чем великодушная и совершенно неожиданная. Когда я подняла глаза, в них явно читался вопрос, потому что Хьюстон ответил прежде, чем я успела его озвучить:

— С этого момента мне нужно, чтобы ты была сосредоточена и предана делу, — невысказанное «нам» явно подразумевалось.

— Это большие деньги.

— Согласен, — вмешался Лорен. — Хьюстон, кажется, считает, что ты того стоишь.

Думаю, мы вернулись к началу, когда Лорен оскорблял меня на каждом шагу. Он был далек от того обеспокоенного друга, которым он обманом заставил меня думать, что мог бы быть прошлой ночью.

— Это еще предстоит выяснить, — возразил Хьюстон. — Тем не менее, мы договорились?

Как я могла отказаться от такой суммы денег в обмен на увольнение с работы, которую я ненавидела? Это должно было быть несложно, так почему же я колебалась?

Возможно, это было потому, что они все решили это за меня, даже не подумав включить меня в обсуждение. Мне не понравилось подобное своеволие, даже если оно было обернуто красивым бантом.

— Что, если я не хочу увольняться с работы? — я спросила их.

— Такой вариант не рассматривается, — ответил Хьюстон, доказывая мою правоту.

— Вот почему мы платим тебе больше, чем ты стоишь, — добавил Лорен. — Так что у тебя нет причин говорить «нет».

— Одну я могу придумать, — подняв их предложение, я разорвала его пополам с улыбкой, которая заставила бы Мисс Америку выглядеть недовольной. — Вы оба можете поцеловать меня в задницу.

— С удовольствием, — мягко и немедленно ответил Лорен.

— Я уйду из «Суккулента» и посвящу себя этой группе, когда вы трое проявите ко мне хоть немного уважения.

Лорен фыркнул. Хьюстон уставился на него.

— И ни минутой раньше.

Не обращая внимания на тарелку, полную дымящихся яиц, я оттолкнулась от островка, который отделял меня от них. У входа я оглянулась через плечо. Оба все еще стояли на том же месте, наблюдая за мной так, словно я была каким-то мистическим существом, которое они только что обнаружили.

— Идем?