Сирень

СЕМНАДЦАТЬ

Я совершенно неправильно себе все представляла. Я представляла себя одну в пути с Хьюстоном, Лореном и Джерико — повторяющийся сюжет во всех моих ночных кошмарах. Я не учитывала девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять человек, которые будут сопровождать меня.

Это было на следующее утро после нашего третьего выступления. Десять черных автобусов со спальными местами ждали нас в Сан-Хосе, где мы провели ночь в отеле. Команда была занята погрузкой в них наших сумок и оборудования, слишком ценного для ста двадцати грузовых автомобилей, перевозивших нашу сцену, экраны, осветительные приборы и колонки с места на место.

Ксавьер был достаточно любезен, чтобы объяснить, что мы перекидываем их наперед. У нас было две одинаковых сцены и две команды. Пока мы выступали в одном городе, одна из этих команд готовилась в следующем.

Я содрогнулась при мысли о том, сколько все это стоило. Это было ничто по сравнению с полученным доходом «Связанных». Их последний тур принес более трехсот миллионов долларов.

— Ты выглядишь так, словно кто-то только что сказал тебе, что ты ягненок, а мы — волки, пришедшие тебя сожрать, — поприветствовал меня Лорен. Его волосы были идеально уложены, несмотря на ранний час, а гардероб безупречен. У меня на уме был остроумный ответ, но тут он поднял кофейную чашку «Старбакс» с моим именем, нацарапанным сбоку. — Для тебя.

Я с готовностью приняла его с сердечками в глазах и сразу же сделала глоток, с удивлением обнаружив, что он не только черный (он помнил), но и обжигающе горячий.

— Я удивлена, — сказала я вместо благодарности. Лорен казался человеком, способным пройти милю, если я уступлю ему дюйм. — Я и не знала, что ты бегаешь за кофе.

— Это потому, что я этого и не делаю. Очевидно, это делает Рик. Я стащил твой, пока он не видел. Думал, присвоить себе его лавры.

Логично.

Я посмотрела на Лорена поверх своей чашки, и он просиял мне в ответ. Он был задницей, но, черт возьми, он был великолепен. Это было трудно игнорировать, когда он так бесстыдно выставлял себя напоказ. Каким бы крепким ни был этот кофе, призрачный вкус вишни легко пересилил его, поэтому я направилась к автобусу, в который несколько минут назад загрузили мои сумки. Сделав два шага, я почувствовала, что кто-то следует за мной, и оглянулась через плечо.

Лорен следовал за мной по пятам.

Он был поглощен своим телефоном, пока шел, настолько уверенный, что даже вода расступится перед ним, что совершенно не беспокоился о том, что может наткнуться на кого-то или что-то.

Поднявшись по ступенькам в автобус, я остановилась, когда подошла к барьеру, отделяющему жилую зону от водительской. Это была стеклянная дверь от пола до потолка с затемненным покрытием, которая открывалась нажатием кнопки.

— Mi casa es su casa (прим. мой дом — твой дом), — сказал Лорен, протягивая руку мимо меня, чтобы нажать кнопку на стене рядом с дверью.

Я не была уверена, чего ожидала, но знала, что это было не то. Жизнь в автобусе в течение нескольких месяцев не совсем походила на спа-салон, но это было близко к этому. Этот автобус был обставлен лучше, чем моя дерьмовая квартира.

Войдя, я оказалась в гостиной с U-образной секцией, в которой легко могли бы с комфортом разместиться трое взрослых мужчин. Над коричневым диваном висела картина, изображавшая, как я догадалась, центр Портленда, недалеко от набережной. Прямо напротив в стену был вмонтирован шестидесятидюймовый плоский экран. Черный ковер даже покрывал деревянный пол, занимавший большую часть гостиной. Он выглядел таким роскошным, что я поборола желание лечь на него. Держу пари, я могла бы проспать на нем всю ночь и ничего не почувствовать утром.

Рядом с помещением была мини-кухня с плитой, микроволновой печью, раковиной, посудомоечной машиной и… это что, черт возьми, полноразмерный холодильник? Я уставилась на него, забыв, что я не одна.

Ага.

Эти ребята спрятали его в тени.

Когда я отважилась углубиться, то даже обнаружила небольшой закуток, встроенный в борт автобуса, между секцией и холодильником, в котором могли разместиться четыре человека на сиденьях, похожих на кабинки.

Возможно, это не такой кошмар, который я себе представляла.

В тот момент, когда эта мысль пришла мне в голову, дверь передо мной скользнула в сторону, открывая остальную часть автобуса и сердитого Хьюстона. На нем была чистая белая футболка и темно-синие спортивные штаны, как будто он отдыхал дома. Думаю, в каком-то смысле так оно и было. Это было ново только для меня.

— Вы опоздали.

Его любимая чертова фраза, даже когда я не опаздывала.

— Я стояла снаружи уже двадцать минут. Если бы ты был так обеспокоен, то сам бы меня нашел.

Хьюстон дернул головой через мое плечо:

— Как ты думаешь, почему он нашел тебя?

— Эй, я бы и так пошел, — возразил Лорен. — В конце концов.

Я закатила глаза и попыталась пройти мимо Хьюстона, но дверной проем был слишком узким, и он с легкостью заполнил его. Я даже не знала, куда, черт возьми, я направляюсь и что буду делать, когда дойду. Мне просто нужно было побыть подальше от них.

— Извини, — заставила я себя сказать, когда он отказался двигаться.

— Лорен устроил тебе экскурсию?

— В этом не было необходимости. Не то чтобы я могла заблудиться, идя по прямой. Извини, — повторила я, когда он продолжил преграждать мне путь.

Протянув руку мимо меня, он молча открыл дверь рядом со мной, что вынудило меня отступить назад, чтобы не получить удар.

— Это ванная комната, которую мы используем для гостей.

— Которых у нас никогда не было, — добавил Лорен. Хьюстон проигнорировал его.

Едва заглянув внутрь, я обнаружила чистую полу-ванную и кивнула, побуждая его закрыть дверь и уйти обратно тем же путем, каким он пришел.

— Здесь ты будешь спать, — сказал Хьюстон, когда я последовала за ним.

В автобус были встроены четыре койки, по две с каждой стороны, с занавесками для уединения. Хьюстон отодвинул занавеску верхней из них перпендикулярно моему правому плечу. Кровать была узкой, но длинной, а кабинка достаточно высокой, чтобы я могла полностью сесть, не ударяясь головой. Она уже была застелена постельным бельем, хотя я привезла свое собственное, и оно выглядело намного дороже и удобнее, чем мои десятидолларовые простыни из «Таргета». Хотя, что меня действительно впечатлило, так это маленький телевизор, встроенный в стену в изножье кровати.

— Там есть «Нетфликс», — объявил Лорен.

От моего внимания не ускользнуло, что до сих пор он вел себя тихо. Проведя с ними последние три месяца, а впереди был еще год, я уже поняла, что Лорен чувствовал необходимость заявить о своем присутствии только тогда, когда Хьюстон был рядом. Я задавалась вопросом, сколько еще времени мне потребуется, чтобы понять почему. Возможно, это было потому, что Лорену не нравилось, когда ему указывали, что делать, а Хьюстон обожал отдавать приказы.

Мое внимание переключалось между Хьюстоном, который смотрел на Лорена через мое плечо, и Лореном, молча подбадривающим Хьюстона сделать то, что было у него на уме. Чутье подсказывало мне, что их маленькая размолвка произошла из-за меня, но разум не позволял мне обращать на это внимание. Я и так уже сделала достаточно, оказавшись в ловушке между ними. Проход был узким, и я стояла между двумя альфа-самцами, которые были в нескольких секундах от того, чтобы вцепиться друг в друга. Вероятно, я была единственной причиной, по которой они еще не подрались.

Ура мне.

— Итак, — медленно произнесла я, прерывая их размышления, — это все или…?

Пристальный взгляд Хьюстона медленно вернулся ко мне. Я наблюдала, как напряглись его челюсти, прежде чем он молча развернулся на пятках и повел меня через другую дверь. Это была спальня размером со стандартную комнату для гостей, и внутри стояла кровать королевского размера, по тумбочке с каждой стороны с корзинами для мусора под ними и еще один плоский экран, занимающий всю стену, к которой она была обращена. Моей любимой частью комнаты была стена рядом с дверью, на которой были изображены они — Хьюстон, Лорен, Джерико и… Кэлвин. Ароматный, но горьковатый запах оливкового масла внезапно ударил мне в нос.

Кэлвин должен был быть тем, кто стоял бы здесь. А не я. Я никогда не думала, что мне понравится занимать место мертвеца, но и не ожидала, что буду чувствовать себя такой виноватой из-за этого.

Когда Хьюстон вел меня через спальню, пока мы не добрались до ванной, я поняла, что проход между кроватью и стеной был узким. Ванная была примерно такого же размера, как у меня дома, что больше подходило для автобуса, чем для моей квартиры. Там даже была стеклянная душевая кабина, достаточно большая, чтобы вместить двух человек, раковина с большим количеством свободного места и унитаз, к сожалению, не отделанный золотом.

Я почувствовала себя обманутой.

Хьюстон и Лорен неосознанно подстрекали меня к этому моменту лишь для того, чтобы показать мне нормальный чертов туалет. Нигде не было восемнадцатикаратного золота.

— Я этого не ожидала, — честно выпалила я.

— Быть богатым и знаменитым имеет свои преимущества, — протянул Лорен со своего места у шкафа у двери. Естественно, он неправильно понял, что я имела в виду, и я мудро решила не исправлять его.

— Эта спальня используется по мере необходимости, — сообщил мне Хьюстон. Увидев мой растерянный взгляд, он добавил. — Мы делим ее.

— Имеешь в виду, типа, мы иногда спим здесь вместе? — в чем, черт возьми, может быть причина для этого?

— Интересно, что твой разум первым делом пришел к такому выводу, олененок.

Поскольку Лорен решил подразнить меня, я решила притвориться, что его там нет, и ждала объяснений Хьюстона. Рик был единственным, кому, казалось, не доставляло удовольствия быть жестоким, и, как обычно, его не было рядом, когда я в нем нуждалась. Я пыталась определить, куда он направлялся всякий раз, когда исчезал, но, как и ожидалось, ни Хьюстон, ни Лорен не желали делиться информацией.

— В том маловероятном случае, если тебе понадобится больше уединения, чем позволяют койки, не стесняйся использовать это место.

Хьюстон терпеливо ждал, пока я пойму, к чему он клонит. Когда я это поняла, то скорее кивнула, чем запротестовала, что, похоже, ему не понравилось. Понять его было труднее, чем уравнения квантовой механики. Для начала, зачем тогда вообще предлагать такую возможность? Нет, забудьте. Лучший вопрос заключался в том, почему для него имело значение, сплю ли я с кем-нибудь.

И именно тогда я уловила кое-что из того, что он сказал.

— Почему маловероятно?

— Что? — рявкнул он чересчур агрессивно.

— Ты сказал, что в маловероятном случае я смогу здесь кого-нибудь трахнуть, — перефразировала я, возвращая часть его агрессии. — Почему это маловероятно?

— Он оговорился, — пренебрежительно ответил за него Лорен. Как только я почувствовала, что мои плечи начали расслабляться, он добавил: — На самом деле он имел в виду, что нет ни малейшего шанса на то, что это произойдет.

Наконец-то Лорен завладел моим безраздельным вниманием, чего, похоже, он и добивался.

— Да? — я скрестила руки на груди, повернувшись к нему лицом. — И почему это?

— Потому что мы не допускаем групи с членами на борт.

— Дай-ка я угадаю. Новое правило? — Лорен упрямо предпочел не отвечать, пристально глядя на меня сверху вниз. — Значит ли это, что вы не будете брать на борт групи с кисками?

Посмеиваясь, он выпрямился, прежде чем стряхнуть воображаемую пылинку со своей расстегнутой рубашки:

— Ничего не поделаешь, олененок. Это традиция.

— Ах, но новый участник означает новые традиции, так что, посмотрим, — поддразнила я, постукивая себя по подбородку, притворяясь, что размышляю. — Как насчет… если вы трахаетесь в туре, то и я тоже.

У меня не было намерения с кем-либо трахаться, но когда женоненавистническая примадонна сказала, что я не могу, это означало, что перчатки были сброшены.

— Звучит многообещающе, — ответил Лорен с улыбкой, которой я не доверяла. Он сделал шаг вперед, его непристойная ухмылка стала дикой.

У меня было такое чувство, что стоит мне сделать одно неверное движение, как меня швырнут на кровать и трахнут. Испугавшись того, как сильно я этого хотела, я начала отступать. Я сделала всего два шага, прежде чем наткнулась на твердую грудь.

Хьюстон.

Почему он не остановил Лорена? За все это время он не произнес ни слова. Почему?

Я боялась оглянуться через плечо. Я знала, что увижу в глазах Хьюстона тот же голод, которым Лорен сейчас насмехался надо мной. Что бы я тогда делала? Я могла игнорировать их желания, но была бессильна против своих.

Еще шаг, и Лорен стоял надо мной, а Хьюстон — у меня за спиной.

— У тебя уже есть члены на выбор, олененок. Достаточно, чтобы хорошо провести время. Просто скажи слово, и один из нас обслужит тебя.

— Ты отвратителен.

— О, я отвратительный, детка. В этом ты чертовски права.

Мой рот наполнился декадентским соком, сладким и густым, как сироп, как раз в тот момент, когда вернулся освежающий аромат луга и его таинственный смысл. К тому времени я потерялась в черных глазах Лорена. Я знала, чего он ждал. Мои ресницы затрепетали, когда я приблизилась к нему. С меня хватит расплачиваться за прошлые грехи. Я чувствовала себя более живой, когда была проклята.

Я стояла на краю обрыва, ожидая, что либо упаду, либо полечу, когда почувствовала сильные руки на своих бедрах. Мне потребовалось еще мгновение, чтобы понять, что они держат меня на расстоянии.

Жар исчез из взгляда Лорена, и ярость, сменившая его, казалась бесконечной, когда он уставился на Хьюстона:

— Отпусти ее.

Руки Хьюстона напряглись, хотя я не сдвинулась ни на дюйм:

— Ничего не изменилось, Ло.

— Так ли это? — Лорен бросил вызов. Он не стал дожидаться ответа, прежде чем схватить меня.

Хьюстон оказался быстрее, так как он уже прикасался ко мне, и меня дернуло назад, прежде чем спина Хьюстона заблокировала движение. Споткнувшись, я ударилась рукой о стену, чтобы удержать равновесие. Никто из них не заметил, так как они уже столкнулись лицом к лицу. Я не могла видеть лица Хьюстона, поэтому наблюдала, как раздуваются ноздри Лорена.

— Ты не имеешь права решать, куда я засуну свой член.

— Теперь она одна из нас, — утверждал Хьюстон. — Это значит, что она под запретом.

Было довольно удобное время, чтобы наконец признать это, но гордость все равно вспыхнула в моей груди. К сожалению, это только заставило меня почувствовать себя виноватой за то, что я чуть не уступила Лорену. Спать с моими товарищами по группе было не только против правил Хьюстона. Это было против моих правил.

— Она под запретом, только если сама так скажет.

Стук моего сердца был громче и страшнее раската грома, когда в комнате воцарилась тишина. Могли ли они его услышать? Я боролась со слишком многими эмоциями одновременно. Я хотела слишком многого. Я уже приняла свое решение, но мое тело хотело отказаться.

— Я так и говорю, — ответила я, к счастью, без всякого нежелания, которое я испытывала. — Я не собираюсь быть оправданием для вас двоих, чтобы вцепиться друг другу в глотки. Мое единственное желание — чтобы ко мне относились как к равной и чтобы я закончила этот тур целой и невредимой, — встретившись взглядом с Лореном, я позволила остальной части своего заявления разорвать мое сердце пополам. — Все остальное — просто шум.

Предательство промелькнуло на прекрасном лице Лорена. Он сказал мне эти слова в утешение и ободрение, а я использовала их как оружие против него. Его губы скривились, и я сказала себе, что заслужила последовавшее наказание.

— Неопровержимые факты, Фаун, — моя душа ощущалась как воображаемая пылинка, которую он стряхнул со своей рубашки несколько мгновений назад. Думала, что ненавижу его ласкательное имя, пока он жестоко не лишил меня его. — Ты нам не ровня. Ты едва ли на ступеньку выше групи, так что не обманывай себя.

Повернувшись на каблуках своих дорогих туфель, и сжав мое сердце в комок, Лорен начал выходить из комнаты. Остановившись на пороге, он оглянулся через плечо:

— И просто чтобы мы все были на одной волне, Хьюстон уважает тебя не больше, чем я. Он тоже хочет тебя, но говорит себе, что ты не можешь быть его. А если он не может, то и никто не сможет. Твой спаситель — просто эгоистичный ублюдок.

Лорен исчез прежде, чем мой разум смог собраться с мыслями. Он не мог трахнуть мое тело, поэтому довольствовался моей головой. Хьюстон стоял, наблюдая за пространством, где только что был Лорен, сжав кулаки и напрягая мускулы. Я терпеливо ждала, когда он повернется и опровергнет заявление Лорена.

Он этого не сделал.