Сирень

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

— Я знал, что ты мудак. Но понятия не имел, что ты настолько отмороженный.

Когда мы вернулись в автобус, первое, что я заметил, было отсутствие Брэкстон. Она всегда возвращалась сразу после шоу, чтобы поесть, принять душ и игнорировать нас остаток вечера, надев наушники и включив музыку на полную мощность. Иногда она разговаривала со своими друзьями, но никогда ни с кем из своей семьи. Теперь, если бы я спросил ее, почему именно сейчас, она, вероятно, посоветовала бы мне обосраться камнем или что-то в этом роде.

Хьюстон пожал плечами, отчего мне захотелось сломать ему ключицу. Однако я должен был отдать ему должное. Он притворялся, что не сожалеет о своей последней оплошности.

Нет, я был не единственным, у кого они были. Просто я был единственным, кого за это облили дерьмом.

— Думайте, что хотите, но это было и ради нее тоже, — заявил Хьюстон.

Я заметил, как Рик закатил глаза, и ухмыльнулся. Интересно.

— О, слава небесам. Я уж боялся, что ты выгнал ее только из-за себя.

— Она отвлекала. Я сделал это для всех нас, так как вы оба, кажется, забыли, что она под запретом.

— Ты засунул свой язык ей в глотку! — сплюнул Рик. Его кулаки были сжаты, когда он вскочил на ноги. Одно неверное слово Хьюстона, и он бы замахнулся. — Мы видели вас.

— Знаю, — признался Хьюстон с торжественным кивком. Я не думал, что ему было стыдно за то, что он поцеловал Брэкстон, но я верил, что он хотел бы жалеть об этом.

— Если бы она тебя не остановила, — продолжил Рик, — ты бы пошел дальше?

— Конечно, нет, — процедил Хьюстон сквозь зубы. Думаю, он забыл, что мы были там и наблюдали за ним с того момента, как он спросил ее, не хочет ли она кончить для него.

Я фыркнул.

— Неважно, — вмешался я, прежде чем Рик успел возразить. — Это становится неубедительным. Я заказываю пиццу.

Никто ни хрена не сказал, когда я достал телефон. Я уже знал, что им нравится, поэтому не утруждал себя вопросами. Заказав пиццу, я вспомнил, что мы не запаслись алкашкой из-за глупого, бесполезного пакта, поэтому я вышел из автобуса, сунул немного наличных в руки члену команды и отправил его за выпивкой. Оставшись один, я задержался на улице, несмотря на изнуряющую аризонскую жару. Даже ночью моим яйцам казалось, что они запекаются.

Должно быть, прошло секунд тридцать, прежде чем мне в голову пришла мысль. Как только это произошло, я направился к автобусу, стоящему рядом с нашим. Я был не из тех, кто отговаривает себя от чего-то. Это причина, по которой я доставлял больше всего хлопот.

Я знал, что Брэкстон не спит. Она была совой, как и все мы. Единственным утренним человеком был Хьюстон. Независимо от того, как поздно он ложился спать, на следующее утро он всегда вставал рано. К тому времени, как я добрался до ее порога, я снова достал телефон.

Тогда в Риме…

За исключением того, что на территории, на которую мы наткнулись, не было никаких правил. То был первый раз, когда мы втроем охотились за одной и той же девушкой. Было бы лучше, если бы у кого-то из нас были хоть малейшие дальнейшие претензии к ней, но она, похоже, тоже не знала, кого хочет. Она пошла со мной на свидание, поцеловала Хьюстона и обращалась с Риком как со своим белым рыцарем.

Брэкстон — это не Рим. Она была ничейной землей.

Вздохнув, я отправил ей сообщение.

Какую пиццу ты любишь?

Это была жалкая попытка заставить ее заговорить со мной, но мне больше нечего было сказать. Мы не были друзьями. И снова Хьюстон принял решение за всех.

Будущая девушка: Не голодна.

Ей потребовалось больше времени, чем мне хотелось бы для ответа. Мой ответ был коротким и по существу.

А разве я об этом спрашивал?

Я представил себе ее раздраженный вздох во время своего одинокого дежурства под луной. Автобусы, в которых ночевали наши команды, были припаркованы дальше, но я все равно слышал, как они наслаждаются этой ночью.

Должно быть, приятно было жить свободным.

У «Связанных» были все жизненные блага, кроме одного.

Будущая девушка: Сырную… с ананасами.

Я застонал, набирая ответ: Ты определенно не подходишь для брака. Мужчины любят мясо и девушек, которые любят мясо.

Будущая девушка: Переживу.

Я усмехнулся себе под нос, когда прочитал ее ответ. В тот раз она быстрее ответила на сообщение.

Брэкстон была непростой книгой, которую трудно было понять, но черт возьми, если эти страницы того не стоили.

Я быстро позвонил в ту же пиццерию и заказал сырную — неохотно, с ананасами, а затем простоял на улице час, пока доставили оба заказа. Время быстро пролетело с тех пор, как я переписывался с Брэкстоном.

Вернувшись в автобус, я вывалил все коробки с пиццей, кроме двух, на наш обеденный стол, схватил один из ящиков с пивом, которые раздобыл член команды, и направился обратно к двери.

— Подожди. Куда ты направляешься? — крикнул Рик мне вслед. Он сидел один на диване и выглядел чертовски грустным. Хьюстон пропал, и мне было все равно куда. Мое предположение?

Он сидел в задумчивости на своей койке.

— На ебанную Луну.

Я выскочил из нашего автобуса и направился к Брэкстон, забрав пиццу и пиво, пока отправлял еще одно сообщение.

Я за твоей дверью. Открывай.

Она снова заставила меня ждать простого, черт возьми, ответа дольше, чем это было необходимо.

Облом, ответила она наконец. Тебе следовало сначала позвонить. Дома никого нет.

Я не потрудился ответить. Брэкстон была какой угодно, только не сговорчивой, так что я знал, что она не откроет эту дверь. Поставив ящик с пивом на землю, а сверху пиццу, я направился к автобусу, где ночевал Ксавьер. Он был занят звонком, который должен был быть личным, так как было уже за полночь.

Повезло.

Прихватив запасные ключи от машины Брэкстон, я сбежал, не задавая ему вопросов.

Идя обратно через стоянку, я остановился, когда заметил пустую площадку. Где, черт возьми, пиво и пицца? В поле зрения не было ни души.

Отперев автобус, я взбежал по ступенькам, и, к моему удивлению… Брэкстон была не одна.

Ей было уютно на диване с Риком, у которого хватило наглости есть мою пиццу и пиво, вдобавок к разрушению моих планов.

— Так вот как? Ты впустила его, а не меня?

— Он мил без всяких мотивов, — ответила она без малейших угрызений совести. — Как ты вообще сюда попал?

— Запасной ключ, — я поддразнил ее, покрутив дешевое колечко, к которому он был прикреплен, у себя на пальце.

— Границы, Лорен. Тебе они нужны.

— Не интересует, — сказал я, плюхаясь на диван рядом с Риком и раскидывая руки вдоль спинки, — и уже слишком поздно, так что не утруждай себя попытками.

— Никогда не поздно повзрослеть, но я отвлеклась. Почему вы двое здесь? Разве оставаться со мной наедине не запрещено?

Я вздохнул и почесал щетину, растущую у меня под подбородком:

— Хьюстон лидирует, когда мы в настроении, чтобы нами руководили.

— И это не было нашим решением выгнать тебя, — пробормотал Рик.

Я кивнул в знак согласия, хотя и знал, что бунт Рика пройдет быстрее, чем падающая звезда. Он слишком сильно хотел, чтобы мы снова стали друзьями, и думал, что быть ковриком для ног — лучший способ добиться этого.

Брэкстон приподняла бровь:

— Так это вечеринка в стиле «я ненавижу Хьюстона»? Уверены, что вам не нужен присмотр взрослых?

— Ага, ты почетный гость, и нет, если только ты не хочешь немного повеселиться, — я подмигнул, но она была слишком занята, уставившись в пол с потерянным выражением в глазах.

— Я не испытываю ненависти к Хьюстону.

— Мы поняли это, когда застукали тебя целующейся с ним, — и как я мог забыть его руку у нее под рубашкой? До сегодняшнего утра я был единственным, кто щупал ее.

Насколько я знал.

Я перевел взгляд на Рика как раз в тот момент, когда Брэкстон заговорила.

— Ревнуешь? — выпалила она в ответ.

Оказывается, я предпочитал, чтобы она была самодовольной. Это разжигало мой творческий потенциал. Сидя в трех футах от нее, я представлял себе все способы, которыми я мог бы стереть это выражение с ее лица.

— Я пригласил тебя на свидание, — ответил я ей. — Это должно было, по крайней мере, привести меня на третью базу. Хьюстон прорвал первую и вторую, и все, что ему нужно было сделать — заставить тебя плакать.

— Единственный мужчина вокруг, который заставил меня плакать — ты, — это заставило меня замолчать, и она это тоже заметила. — Нечего сказать? — с вызовом спросила она.

— Нет. Я этим не горжусь.

Брэкстон, казалось, не была впечатлена моей искренностью:

— Так что произошло, Лорен, потому что ничего не изменилось. Ты забыл сказать об этом своему раздутому эго?

Я вцепился пальцами в диван, чтобы удержаться и не дотянуться до ее шеи. Брэкстон обладала врожденной способностью превращать самого дальновидного парня в доисторического пещерного человека. Я был спящим медведем, а она вызывала меня на пробуждение. Хьюстон и Рик ничем не отличались. Последний, возможно, и был хорошим парнем, но он тоже был лжецом. Она поймет это рано или поздно, если Рик когда-нибудь сделает хоть шаг в этом столетии.

— Если ты ищешь кого-то, кто был бы добр к тебе, когда его нет внутри тебя, то я не тот парень. Рик может попросить добавки, но не более того. Хьюстон забудет тебя в тот же момент, когда ты уйдешь.

— Почему ты говоришь мне это так, словно это имеет значение? В первую очередь мне должно быть интересно.

— Твоя голова, может, и не заинтересована, твое сердце все еще подлежит обсуждению, но твоя киска льет слезы рекой всякий раз, когда кто-то из нас проходит мимо, так что прибереги свою чушь для вялых членов и простаков.

Ее губы приоткрылись от моей дерзости, прежде чем она взяла себя в руки и прищурила свои большие карие глаза.

Ага, знаю.

Я мудак, который только что поднялся на новый уровень, но я уже говорил об этом ранее. Брэкстон вытаскивала из меня все дерьмо. Она была у меня под кожей и с каждым днем проникала все глубже. Я повернулся к Рику, который откинул голову назад, чертовски крепко зажмурил глаза, а лицо сморщил от гримасы. Я облажался еще больше, чем Хьюстон.

— У этой тачки есть кабельное?

Открыв глаза, Рик посмотрел на Брэкстон, затем на меня и вздохнул:

— Должно быть, — пробормотал он.

Я молчал, пока он брал пульт с подушки рядом с собой и включал телевизор. Звук сразу же заполнил автобус. Мне было все равно, что играло, лишь бы это отвлекало. Рик переключал каналы несколько минут, прежде чем остановился на фильме, который, похоже, только начинался. Только когда на экране появилась Галь Гадот, я понял, что происходит. Выхватив пульт у Рика, я прибавил громкость.

Потрясающе сексуальная женщина, бегающая в бронированном нижнем белье и надирающая задницы придуркам? Рассчитывайте на меня.

Однако даже это было далеко не так захватывающе, как заявление Брэкстон о том, что она гребаная сексуальная наркоманка. Я на это не повелся, но не мог перестать думать.

Брэкстон — нимфоманка.

Ничто другое не звучало слаще.

Или это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Рик пошел за тремя банками пива из холодильника. Они были лишь слегка охлаждены, но вполне сойдет. Открыв язычки на всех трех, он протянул одну Брэкс, которая, к его удивлению, приняла ее. Он прижал мою к моей груди, пролив немного на рубашку.

Черт, я только забрал ее с химчистки.

Мы обменялись сердитыми взглядами, предупреждая друг друга отступить, прежде чем сосредоточиться на «Чудо-женщине».

Да, я понял, что он имеет в виду. Я продолжал лажать. Так подайте ж на меня в суд.

К счастью, единственным полезным навыком, которому научил меня отец, было умение наводить порядок.

Рик уже съел большую часть пиццы с тремя видами мяса, предназначенной для меня, поэтому я схватила ту, что была еще закрыта, и приподнял крышку. Я наблюдал, как Брэкстон на мгновение притворилась, что смотрит фильм, прежде чем заговорить. — Сыр и ананас, — объявил я так, словно сам ее испек.

— Я же сказала тебе, что не голодна, — как раз в этот момент в ее животе заурчало достаточно громко, чтобы было слышно за кадром фильма.

Идеальное время. Я не был удивлен, так как сомневался, что у нее был хороший аппетит до и после шоу.

— Твой желудок не согласен. Ешь.

— Мне не нужно, чтобы ты указывал мне когда есть, Лорен. Я вполне способна считывать сигналы своего тела без твоей помощи.

Как по команде, у нее снова заурчало в животе, только на этот раз громче. Фыркнув, она наклонилась вперед и схватила один ломтик. Откусив кусочек, прожевав и проглотив, она одарила меня дерзкой улыбкой, прежде чем закатить свои карие глаза.

Схватив один из ломтиков из ее коробки вместо своей, я съел половину за один укус, как будто это помогло бы мне проникнуть в мысли Брэкстон. Было неплохо. Конечно, я был чертовски голоден. Я тоже не мог вспомнить, когда ел в последний раз. Время в дороге может быть жестоким. Были времена, когда даже самые элементарные человеческие потребности были либо необязательными, либо забытыми.

Мы смотрели фильм в основном молча. Мы с Риком издали несколько одобрительных мужских возгласов, которые вызвали у Брэкстон безграничное отвращение.

— Ты когда-нибудь наряжалась на Хэллоуин? — спросил я без предисловий, рифмы или повода.

Она перевела на меня взгляд:

— К чему это?

Я кивнул в сторону телевизора и Галь Годот, играющей свирепую амазонку, но невежественную полубогиню:

— Уверен, что с нужными телефонными звонками мы смогли бы достать тебе аутентичный костюм. С другой стороны, думаю о «Ядовитом плюще». Предположу, что ты натуральная рыжая.

Мои брови поползли вверх, пока я ждал ответа. Конечно, она не клюнула на наживку, хотя на самом деле я этого и не ожидал.

— Ты утомительный, — сказала она, покачав головой.

— Я предпочитаю захватывающий.

— Как насчет свинья?

— Ты можешь так меня называть, но ты все равно захочешь, чтобы я тебя трахнул, — я пожал плечами.

Наши взгляды встретились и задержались, но она не стала утруждать себя отрицанием. Оказаться вместе в постели было всего лишь вопросом времени. Мы не подходили друг другу во всех отношениях, кроме одного — химия, возникшая между нами, могла бы разрушить самую крепкую гору.

Поскольку я был джентльменом, когда мне это было удобно, я позволил ей сорваться с крючка, сосредоточившись на фильме до тех пор, пока у меня не начали слипаться глаза.

Фильм даже не был близок к окончанию. Как долго длилась эта чертова хрень?

Скоро мне понадобится кровать, желательно с Брэкстон.

Движение привлекло мое внимание краем глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как она зевает в третий раз за десять минут. Засыпая, она, должно быть, придумала для меня идеальное наказание, потому что повернулась на бок и, прежде чем положить голову на колени Рику, остановилась:

— Это нормально?

Ублюдок даже не колебался, прежде чем кивнуть. Она наградила его сонной улыбкой, а затем ее голова оказалась на его гребаном бедре.

Я увидел красное.

На щеках Рика расцвел румянец, словно он был тринадцатилетней девочкой.

— Почему я дружу с тобой? — я выпалил это из ревности. Мне было насрать на то, что я это скрывал. — Тебе двадцать семь лет, и ты краснеешь, потому что девушка попросила прикоснуться к тебе платонически, — я покачал головой с завистью, замаскированной под отвращение. Брэкстон должна была лежать на мне. — Боже, ты смущаешься.

— Игнорируй его, — пробормотала Брэкстон, когда ее веки сомкнулись. В любой момент она могла отключиться. — Он ревнует, потому что ты милый, и мне нравишься больше.

Чувствуя себя чертовски злым, я улыбнулся им обоим.

— Жаль, что он женат, — настучал я, к ужасу Рика.

К счастью для него, Брэкстон уже заснула.