Скоростная любовь

=== Тридцать первая ===

Это уже не важно. Совершенно не важно. Раздался шум открывающейся двери, и на пороге возник Кир.

— Вот блин! — лицо Паши исказила последняя стадия ужаса, и он, отпрыгнув от меня в сторону, растерянно замер, выставив в качестве защиты перед собой руки. Я же, наспех протерев еще мокрые губы, попыталась отыскать на полу бадлон, который как назло куда-то запропастился. Если у нас с Пашей был шок, то страшно представить состояние брата. Кир так и замер в проходе, используя ручку двери в качестве опоры. Его нижняя челюсть грозилась отпасть в любой момент. Брата можно было понять, не каждый день застаешь свою сестру в объятьях сына начальника. Я, не теряя времени, пока брат находился в растерянности, привела себя в порядок. Кир, кажется, начал оживать. Это стало заметно по цвету его лица.

— Вон, — тихо обратился он к Мятежному.

— Да. Я понял, — Паша натянул на себя рубашку, застегнув на ходу ширинку, он подошел к брату, так как пройти к двери иначе было невозможно. — Кирилл…

— Вон! — проорал тот ему прямо в лицо. — Пошел отсюда! Иначе я вмажу тебе, не смотря на то, кто ты!

— Ладно, — Паша, больше не задерживаясь, испарился за дверью.

— Киря… — заскулила я.

— Заткнись.

Больше ничего не сказав, брат заперся в своей комнате.

— Вот черт! — пробормотала я, как только осталась одна в гостиной.

Не зная, что делать, я перетащила цветы себе в комнату, чтоб Кир, не дай бог, не растерзал их на кусочки. Заметив забытый Пашей на диване телефон, я взяла его в руку и, немного повертев, пошла к себе. Упав на кровать, не выдержала и заплакала. Прижав к себе его мобильник, я плакала и не могла остановиться. Из-за чего? Не из-за того, что брат обиделся на меня. Нет. Я плакала из-за того, что остался день. Один день, и сказка закончится. Я больше никогда не увижу его. А ведь то, что могло произойти между мной и Пашей, убило бы меня окончательно, но оставило бы хоть какие-нибудь воспоминания.

Хоть что-то. А теперь. В руках остался лишь плоский черный предмет. Который, в отличие от меня, был с ним постоянно. Окончательно расстроившись, я еще крепче сжала его телефон и заскулила. Мне казалось, что даже мобильный пахнет им. Он был его частью. И сейчас она была со мной. Рядышком. В руке. Незаметно для себя я заснула и, проснувшись, обнаружила, что за окном стемнело. Посмотрев на часы, поняла, что время ужина еще не закончилось и, наскоро умывшись и переодевшись в привычные джинсы, футболку и кеды, отправилась есть. Я даже не думала о том, чтобы позвать с собой Кира. Слава богу, он не придушил меня во время сна. Как можно медленней тащась в ресторан, я встретила по дороге Ника, который, увидев меня, сразу же свернул в сторону. Меня это насмешило. Предпоследний ужин. Черт! Сегодня у Кира был очередной сложный день. А ведь я так и не узнала, как прошла его проверка. Блин! Все-таки я ужасная сестра!

Кирилл заботится обо мне, переживает, а я? А я говно. Все-таки жизнь — говно. Как я и думала. Присев за столик, стала рассматривать зал. К моему удивлению, я заметила, что впервые за всю историю нашего сбора, в зале присутствуют Мятежные. Полным составом. Естественно, они сидели отдельно от всех, за вип-столом. Александр Алексеевич о чем-то спорил с Пашей. Видать, это у них было нормальное состояние, а жена, пытаясь урезонить своих дорогих мужчин, постоянно одергивала то одного, то другого. Паша, безусловно, заметил мое появление в ресторане и, ни капли не стесняясь, при первой же возможности, схватив с семейного стола непочатую бутылку вина, направился ко мне.

— Ну как ты?

— Боже, Мятежный. Ты решил, что если тебя хочет уничтожить мой брат, то меня должны возненавидеть твои отец и мать? — прорычала я, с ужасом наблюдая, как его родители рассматривают нас.

Он обернулся на них, после разлив по бокалам вино:

— Не обращай внимания!

— Ну-ну, — состроила я траурную физиономию.

— Держи! — он протянул мне вино. — Смотри, моя мать приветствует тебя. Будь вежлива.

И на самом деле, Мятежная подняла свой стакан, заметив, что ее сын наполнил наши, и жестом предложила выпить.

— О боже! — вспотев, я ответила ей кивком головы и отпила из бокала.

— Вот так-то! — посмеялся Паша.

Его отец не участвовал в нашем приветствии, но с довольно мрачным видом наблюдал за всем.

— Ты лишаешь Кира последних шансов, — шепнула я.

— А? Не будет идиотом, сам лишит себя этого бремени.

— Ну, конечно!

— Зря думаешь, что отец заморачивается над тем, что я тут с тобой сижу, — откинулся он на спинку стула. — Ему по фиг.

— Ну, увидим. Не знаешь, мой брат прошел испытания?

— Знаю.

— Ну?

— Что?

— Ты издеваешься? Какие у него результаты? — поинтересовалась я.

— У него есть шансы, — Паша допил свою порцию.

— Да ладно? — поразилась я.

— Отец доволен.

— О! — это была потрясающая весть. — А ты этому не рад? — сообразила я.

— Я? Да мне все равно.

— Неправда! Почему ты настроен скептически?

— Потому что, я бы ему не пожелал такого. Ладно, не будем об этом. Ты сама-то как?

— Плохо, — созналась я.

— Сильно ругался, да? — по-своему понял меня Мятежный.

— Нет. Он не говорит со мной.

— Обиделся? Не бойся, отойдет, остынет.

— Паш, дело не в этом! — рассердилась я на него из-за непонимания.

— А в чем?

— А в том, что…

«В том, что я уеду, и мы больше никогда не увидимся», — именно это я должна была сказать, но произнесла совершенно иное:

— В том, что… держи! Ты забыл телефон! — перевела я тему.

— Кстати, верно! Спасибо! — он взял мобильный и тем самым лишил меня своей частички. Грустно. Ой как грустно!

— Полин, прости. Прости, что так вышло. Ладно?

— А-а-а? — кажется, у меня выступили слезы. — Не переживай.

— Я же вижу, что ты расстроилась. Я понимаю, что зря допустил подобное. Это непозволительно, — Паша чувствовал себя виноватым и пытался извиниться. Зачем?! Лучше бы он сказал мне, что не все потеряно. Что еще есть время. Хотя. Где оно? Это время?

— Заткнись, а? — посоветовала я ему.

— Прости.

— Хватит!

— Ладно! Пойдем, погуляем?

— Что?

— Погуляем? Покатаемся на машине. Все равно тебе лучше сейчас с братом не видеться, а ночью придешь незаметно, он ничего не скажет.

— О, ну… — по-хорошему, я как раз должна была идти и вымаливать прощение у Кира, но здравый смысл отсутствовал, и Паша, как всегда, сумел полностью завладеть моими мыслями. — А давай! Погуляем и покатаемся! Вот только ты вроде недавно выпил…

— От капли вина мне ничего не будет. Все нормально.

Взяв за руку, он повел меня к выходу. Его родители растерянно посмотрели в нашу сторону.

Забравшись в машину, Мятежный включил музыку, и мы поехали по дорогам Москвы. Весело разговаривая, мы объездили весь исторический центр города, периодически выбираясь на улицу, где было холодно, но, по крайней мере, не было дождя. Я все время прижималась к нему, когда чувствовала охватывающую меня прохладу. Мятежный обнимал меня. Порой, касаясь губами лица, но не позволял себе даже поцелуя в губы. Это расстраивало. Видимо, мы упустили момент. Черт. Осознавать это было невыносимо больно. Приехали обратно мы около пяти часов утра. Он проводил меня до номера и, пожелав приятной ночи, побрел к лифту. Не выдержав, я побежала за ним и, остановив, поинтересовалась: — Ты теперь до конца будешь избегать меня, да?

— Полин.

— Понятно! — развернувшись, я пошла обратно.

— Постой! — немного погодя окликнул он меня.

Я же, делая вид, что мне все равно, захлопнула перед ним дверь. Опять слезы. Опять одиночество.