Скоростная любовь

=== Шестьдесят вторая ===

— Ты чего толкаешься? — ткнула я Пашку.

— Я толкаюсь? Ты просто так много места занимаешь, что мне как-то приходится выживать!

— Ха-ха-ха! Это намек на то, что я толстая? — повернувшись к нему, поинтересовалась я.

— Ну что ты? Ха-ха-ха!

— Засранец! Вот и спи на полу!

Я уперлась в него руками и попыталась согнать с кровати. Мятежный, плотно закутавшись в одеяло, упирался и смеялся над моими безутешными попытками выставить его.

— Мне щекотно! Прекрати! Ха-ха-ха!

— Да иди ты к черту! — сделав вид, что обиделась, я повернулась к стенке и притворилась спящей.

— Уснула? Так в один момент? Так я тебе и поверил!

Он погладил меня по щеке и обнял. Уже больше часа мы валялись с ним на только что застеленном новом спальном белье и наслаждались друг другом.

— Боже, оно реально классное! — простонала я, пытаясь всеми частями тела прикоснуться к нежной ткани.

— Я рад, что ты довольна.

— Паша, сколько ты отдал за него, а? — поинтересовалась я, прищурившись.

— А что? Какая разница?

— Мне неловко. Понимаешь? — посмотрела ему в глаза.

Он взял мое лицо в свою руку и ответил:

— Я не хочу, чтоб ты переживала. Мне просто ничего не жалко для своей любимой девушки.

У меня невольно дрогнуло сердце. Я смотрела на него еще пару секунд, а потом отвернулась к стенке:

— Ты мне очень дорог. Очень.

— И ты мне.

Сказав это, он отвернулся в другую сторону, оставив меня наедине со своими больными мыслями. За этот день Паша несколько раз пытался завести разговор о том, что произошло между нами перед Новым годом. Но я делала вид, что не понимаю его. Сама не знаю почему. В конце концов, видимо, решив дать мне время, он отступил, сдался. А я вздохнула с облегчением.

«Все должно быть правильно. Правильно. Я не должна облажаться в этот раз. Я должна сказать эти слова, искренне веря в них».

Так я провалялась около получаса, терзая себя, но вдруг мне стало легко и спокойно. Повернувшись к уже спящему Паше, я пробормотала ему на ухо:

— И я тебя люблю. Сильно-сильно! Какие могут быть сомнения?

Мы весело проводили каникулы: постоянно гуляли, ходили в различные рестораны. Мы посетили множество интересных музеев, фотовыставок, в общем, наша жизнь в первые зимние дни наступившего года была радостной и незабываемой! Совсем неожиданно пришел конец праздникам, и наступил последний грустный день перед Пашиным отъездом.

Я хандрила с самого утра. И ничто и никто не мог мне помочь.

— Полина, хватит уничтожать наши последние часы, ладно? — не выдержал Павел. — Тем более я уеду не на такой большой период времени, из-за которого стоит волноваться!

— Мятежный, ты делаешь меня нытиком, это меня бесит!

Паша не был в курсе, что с той самой ночи у меня появилась привычка признаваться ему в любви. Я делала это во время его сладкого сна.

Также Мятежный не знал, что как только он уедет, я вновь приступлю к работе в мастерской. Аверина то и дело доставала меня звонками, в которых рассказывала о различных планах по поводу мести и спасения моего брата. Одна только мысль, что придется вновь оказаться на небезопасной для моего мозга территории, вызывала у меня чесотку по всему телу, но приятное тепло от ожидаемой победы над Франком подпитывало гораздо сильнее всего остального.

В завершении нашего совместного отдыха мы решили в который раз навестить центр города и оценить кухню заранее выбранного ресторана.

Выехав со двора, мы успели проехать от силы пару кварталов и выехать в начало центральной улицы, как перед нами внезапно выскочила старая, раздолбанная колымага, умудрившаяся влезть буквально перед самым носом.

— Ай! — вскрикнула я, невольно зажмуришись.

— Черт!

Паша резко нажал на педаль тормоза, мгновенно среагировав на возникшую острую ситуацию, и вывернул руль.

— Ой!

— Что это за дебил? Блять! — из его уст полилась нецензурная речь.

Не успела я вздохнуть с облегчением, как с нами поравнялась другая машина и, резко обогнав, заняла место впереди. Эта машина догнала первую и, поравнявшись с ней, стала притормаживать, заставляя нас, едущих позади, делать то же самое.

— Блять. Сука, — Паше явно не нравилось происходящее, и он пытался придумать выход из сложившейся ситуации.

— Может быть, свернем, а? — тихонько предложила я ему.

— Нет. Я никуда сворачивать не буду. Эти уроды сейчас поприкалываются и сами свалят, вряд ли они захотят проблем с людьми, у которых машина дороже не только их тачек, но и жизней, судя по всему.

— Они не прекратят, — тихо возразила я.

— Откуда знаешь? — повернулся ко мне Мятежный.

Я посмотрела на него и ужаснулась от его гневного взгляда, мне сразу перехотелось говорить ему, что, по крайней мере, одного из придурков, которые мешали нам, я знаю. Сложно было забыть «Рено», которое когда-то облило тебя грязью.

Тем временем Мятежный потянулся к бардачку и достал от туда свои витамины. Засунув парочку себе в рот, он глубоко выдохнул и вновь резко нажал на тормоз. Сделать это его вынудила впереди маячившая машина.

— Ты нарвался, придурок!

Я все это время переводила свой взгляд с Паши на лобовое стекло и обратно. Меня всерьез начало волновать происходящее, мне стало страшно, я боялась, что подобные игры среди шумного города могут кончиться плохо. Тем временем позади нас скопилось некоторое количество машин, которые так же не могли никого объехать, ведь обе полосы были заняты.

— Номера сняли! Молодцы ребятки! — прошипел Паша. — Окна затонированы!

— Паша-а, — протянула я, заметив, как резко изменилось выражение его лица.

В этот момент он, быстро осмотревшись по сторонам, затем, выскочив на встречную полосу, пользуясь временным отсутствием машин, вдавил педаль газа.

— Как тебе это?

Газуя, мы довольно резво догнали и начали обгонять машину Франка.

— Сука! Я тебя разделаю после подобных фокусов.

— Паша! — проорала я, увидев, как вдалеке появилась машина, мчавшаяся, прямо на нас.

— Спокойно! — только и ответил он.

Я с ужасом перевела взгляд на машину Франка, которая была напротив меня.

Этот идиот даже не думал уступать нам дорогу, прекрасно видя, какая возникла ситуация. Вместо этого он набирал обороты и насколько мог, вырывался вперед, прижимаясь к разметке, не давая нам влезть.

— Паша! Тормози!

— Черт! Какой у него там двигатель, мать твою? Он уже сдохнуть должен был!

Паша немного отвел джип в сторону и вновь начал давать газу. После этого у меня началась истерика. Я поняла, что, скорее всего, уже не выйду из этой машины живой. На встречке возник поток машин, вывернувших с прилегающей улицы, и все они гудели, мигали фарами, приближались к нам с устрашающей скоростью.

— Ну же! Ломайся!

Одна из встречных машин была уже совсем близко, она пыталась свернуть с нашего пути, но, по всей видимости, уже было поздно. Я закрыла лицо руками. Сердце умирало.

— Паша! Паша, хватит! Прошу!

По лицу текли слезы. Я задыхалась. В момент, когда, казалось, все должно было кончиться «Рено» ушло с полосы, давая нам пару секунд на перестроение. Мятежный воспользовался этим моментом и с невероятной ловкостью покинул встречную полосу, неимоверной силой удерживая управление машиной, разогнавшейся до беспредельной скорости.

Все это я наблюдала сквозь слезы, и у меня просто не было сил как-то реагировать на происходящее.

— Я так и знал, что этот понторез в итоге окажется слабаком, — спокойно изрек Паша.

Между делом, ни колымаги, ни Франковской машины уже не было видно, они свернули в другую сторону на первом же перекрестке. Заметив мое подавленное состояние, мои непрекращающиеся слезы Паша решил остановиться, притормозив у обочины.

— Ну что ты, милая? — он потянулся ко мне.

— Отстань от меня! Не прикасайся ко мне! — со слезами на глазах оттолкнула я его руку.

— Полин…

— Заткнись! — проорала я. — Ты осознаешь, что сейчас творил? А?! Ты понимаешь, что ты сейчас делал?!

— Полин, — Паша отвернулся.

— Нет! Смотри на меня! — не было сил остановить истерику. — Ты понимаешь, что делал? Нет? Так я тебе объясню, дебил несчастный! — я впилась ногтями в его руку. — Ты только что собирался убить нас! Ты только что рисковал нашими с тобой жизнями. И ради чего?! Чего, объясни мне?

— Эй! — он попытался вырваться. — Успокойся! Я держал все под контролем! Поверь мне!

— Под каким контролем? А?

— Полин, я знал, знал, что он пустит нас…

— Да ты что? Ты сумасшедший, что ли? Мне насрать, что ты там знал! Да и как ты мог это знать? Я что-то не заметила у него особого желания тебе уступать!

— Если я захочу, мне уступят все.

— Паша! Что ты несешь?

— Ничего. Успокойся.

— Да если бы он в последний момент не пустил бы тебя, мы бы погибли!

Он мне ничего не ответил. Я продолжала плакать.

— Полин, — проскулил Паша минут через десять. — Ну хватит, а?

Я вновь сердито откинула его руку.

— Отвали от меня.

— Прекрати дуться! Прекрати! — он попытался вытереть мои слезы.

— Отстань!

— Милая…

— Хватит меня так называть! Пока ты не объяснишь мне, какого хрена рисковал мной, я не буду с тобой разговаривать!

Теперь мы молчали еще дольше. Казалось, я выплакала все слезы. Глаза противно жгло.

— Полин, прости меня, — наконец-таки Паша ожил. — Я не должен был так поступать, зная, что не один в машине.

— Ага! — вскрикнула я. — А если меня бы не было, все было бы нормально? Ты это хотел сказать?

Я посмотрела на него. Его выражение лица.

— Тьфу! Что за кошмар?

Этот парень и сейчас верил в то, что поступил адекватно, как будто бы для него это было обычным, среднестатистическим занятием — ездить так, чтобы в любой момент можно было разбиться насмерть.

— Полин, — Паша взял мою руку. — Я больше никогда, обещаю, никогда не подвергну твою жизнь опасности! Прости! Я идиот! Я понял это. Я просто заигрался.

Хмуря брови, он посмотрел в окно.

— Заигрался? Нормально ты так играешься, чувак!

— Я никогда, — он посмотрел мне в глаза, — не причиню тебе вреда. Понимаешь? Я никогда не подвергну тебя опасности.

Во мне кипела обида. Мне было больно изнутри. Мне было больно от того, что один подверг меня опасности, подставил меня, находясь в соседней машине. Но еще хуже было от того, что человек, находящийся рядом со мной, подыграл ему. Предпочел помериться с ним силой, нежели подумать обо мне.

— Не подвергнешь. По крайней мере, не сегодня точно.

Я открыла дверь.

— Потому что домой я поеду на метро. А за своими вещами, пожалуйста, заезжай завтра утром. Удачно тебе в Москву съездить!

— Полина! — крикнул Паша, но я, выбравшись из машины, побежала к метро.

Может, он и хотел остановить меня, но, видимо, гнев сделал меня достаточно прыткой, чтоб сбежать, слившись с толпой куда-то спешащих, опаздывающих петербуржцев.