Скоростная любовь

=== Тридцать седьмая ===

— Блин, она стала тяжелей! — прокряхтела я.

— Давай сюда! — брат отобрал у меня сумку и потащил ее к лифту.

— Какой ты у меня классный! Я бы вышла за тебя замуж не раздумывая! Ха-ха-ха! — похвалила я его.

— Сейчас сама потащишь! — пресек мои распевания Кир.

— Ой-ой-ой!

В холле было многолюдно, шумно. Все диваны были заняты.

— Фух, — брат поставил наши сумки прямо посередине помещения. — Ну и сколько нам ждать?

— Не знаю. Но, я думаю, недолго.

— Блин, рука что-то заболела! — пожаловался брат.

— Сильно? Давай я свою сумку сама потащу.

— Сможешь? — поинтересовался Кир.

— Конечно.

— Берг! Берг, это вы? — спустя десять минут подошел к нам очередной работник.

— Да.

— Пойдемте, ваш автобус подошел.

— Это отлично! — брат потащил к выходу свой багаж, периодически оборачиваясь и контролируя, тащусь ли я за ним.

— Блин, хоть кто-нибудь помог бы! — пробормотала я. — А то стоят и смотрят!

— Давай помогу! — он возник у меня за спиной и ухватился за ручки.

Я крепко вцепилась в сумку.

— А ну, отпусти! — знакомый аромат его духов моментально вывел из равновесия.

— Это ты отпусти, а то тебя уже шатает, — по-своему растолковал мое покачивание Пашка.

— Не отдам!

— Полина! Угомонись!

Перебрасываясь подобными фразами, мы застыли возле самого выхода из гостиницы и мешали пройти окружающим.

— Дурочка! Ты тут всех задерживаешь, — тихо пробормотал Мятежный мне на ухо.

— Да иди ты в жопу! Вот что ты вечно лезешь? — громко возмутилась я.

С силой потянув на себя сумку, он вырвал ее из моих рук и довольный собой направился к дверям.

— Мятежный, ты меня бесишь! — зашипела я ему в спину.

— Ну, здорово! — откликнулся он.

— Полина, где ты там застряла? — Кирилл ждал меня вместе с мужчиной возле автобуса.

— Я задержал ее, — ответил Паша.

— Павел?

— Он мало того, что задержал меня, так еще и обзывается! — пожаловалась я брату.

— Блин, — брат растерянно провел рукой по волосам. — Вам делать совершенно нечего, да?

— Нам? Да я его знать не знаю! — возмутилась я. — Никаких нас!

— Да ладно? — рассмеялся Паша. — А ты со всеми незнакомцами взасос целуешься? Ответь, пожалуйста, уж очень интересно!

Моментально покраснев, я приняла решение, что во что бы то ни стало вернусь в Москву и сотру этого мерзавца в порошок.

— Павел Александрович, — подал голос растерявшийся сотрудник, — нам пора отъезжать… скоро поезд.

— Не волнуйся, не опоздают они никуда. Я сам их отвезу, а ты вези остальных.

— Что? — обалдела я.

— Как так? — не понял мужчина.

— Вези оставшихся, а этих я сам лично доставлю на вокзал, — приказным тоном заявил Мятежный и обратился к нам: — Пошли, у меня машина чуть левей припаркована.

— Подожди, но… — попытался возразить брат.

— Кирилл, я думаю, ты ни разу не катался на подобной тачке, не теряй возможности, — обернувшись, засмеялся Мятежный.

— А-а-а!

Павел попал прямо в точку, заинтересовав брата машиной, тем самым заполучив его поддержку.

— Стоп-стоп-стоп! Какая машина? О чем вы вообще говорите? — начала возмущаться я. — Никуда не поеду!

— Почему? — поинтересовался брат.

— Да потому что! Потому что с ним я никуда не поеду!

— Ну не езжай, томись в автобусе, который будет торчать в пробках, пылиться, в котором будет куча народа, они все будут шуметь, надоедать и так далее, — сказал Паша. — А мы с твоим братом поедем в комфорте.

— Что? Кирилл никуда без меня не поедет! — заявила я.

— Да? Кир? Может, ты хочешь сам прокатиться за рулем?

— Что?! — воскликнули мы с братом одновременно.

— Ну, нет, я видел твою тачку, сам не поеду, но прокатиться не откажусь, — брат неуверенно глянул на меня.

— Я вас ненавижу! Запомните это! — едва сдерживая приступ агрессии, я прошла мимо мужчин и направилась к машине.

Паша вместе с Кириллом забросил наши вещи в багажник, после чего Мятежный указал брату на заднее место, а сам раскрыл передо мной переднюю дверь.

— Давай, залезай!

— Еще чего! Я сзади поеду.

— Не выпендривайся! А то опоздаем!

— И что? Подумаешь, опоздаем. Ты этого не хочешь? — поинтересовалась я.

— Что? — переспросил Паша, после чего прорычал что-то нечленораздельное. — Поехали!

— Ага.

— Там поговорим обо всем, — добавил он.

— Ну, конечно, — я подошла к двери.

— Я серьезно. Поговорим.

Закрыв за мной дверь, он быстро обежал машину и, усевшись рядом, посоветовал нам пристегнуться. Брат тотчас начал забрасывать его различными вопросами относительно машины, и, казалось, они вместе с Пашей полностью углубились в интересную для них тему. Периодически смотря в мою сторону, Павел примерно на середине пути вытащил знакомую мне коробочку с витаминами. Рассматривая город сквозь окно «Ауди», я прокручивала в своей памяти все самые яркие моменты, яркие события, которые произошли тут со мной. На глазах опять появились слезы, но благо, их никто не заметил, настолько парни были увлечены сами собой. Доехали до вокзала мы без происшествий, не простояв ни на одном светофоре, не увязнув ни в одной пробке. Выгрузились из машины и направились в сторону входа на вокзал. Автобус с нашими сотрудниками только-только припарковался на стоянке.

— Какой там у вас поезд? — поинтересовался Павел.

Брат, порывшись в кармане, нашел билеты, и они вместе принялись изучать табло, где было вывешено расписание. Обнаружив необходимое, они пошли к перрону, и мне не оставалось ничего, кроме как потащиться за ними.

— А вот и девятый вагон, — сказал Кир.

— У вас хорошие места. Хороший экспресс. Я сам если и езжу, то только на нем. Держи, — Мятежный передал ему мою сумку, после чего засунул свои руки в карманы джинсов.

— Спасибо, что довез и помог донести.

— Не за что.

Возникла пауза.

— По-моему, нам пора, — произнесла я, смотря в сторону.

Мне было очень больно. Но я не собиралась показывать Паше, как сильно переживаю. За все время нашей поездки он ни разу не обратился ко мне, никак не привлек мое внимание. Так к чему эти слезы?

— Еще раз спасибо за все, — растерянно сказал брат. Он протянул Паше руку и тот пожал ее. — Пока. Кто знает, может, еще встретимся.

Брат втащил наши сумки в экспресс и пошел искать места.

— Ну… пока, — с трудом пробормотав это, я ухватилась за поручень и вскочила ногой на нижнюю ступень.

— Подожди, — окликнул меня Паша.

— А? — обернулась я, стараясь не смотреть на него. Благо, оставалось еще достаточно времени до отправления, и никто не толпился возле вагона, только не интересующаяся никем и ничем проводница, проверившая у нас билеты, стояла в паре метров.

— Полин, хоть сейчас не веди себя как ребенок.

— Ты о чем?

— Обо всем.

— Если ты решил задержать меня для того, чтобы прочитать мораль по поводу моего поведения, то я, пожалуй, пойду, — произнесла я.

— Стой! — он подошел вплотную к поезду и обхватил меня за ноги, поскольку я уже успела забраться на две ступеньки выше.

— Что стой? Мятежный, что ты хочешь от меня? Не замечал, что наше с тобой общение порой заключается лишь в том, что ты вечно меня упрекаешь и пытаешься учить чему-либо? Знаешь, это достало!

— Да неужели?

— Представь себе!

— А-а-а! Помоги мне! — непонятно к кому обратился Паша и уткнулся в меня лицом.

Я опустила свою руку ему на голову и в который раз испытала противный, моментально раздирающий на части удар по сердцу.

— Вот черт! — у меня на глазах выступили слезы.

— Знаешь, что тебя отличает от всех девушек, с которыми я общался до этого? — между делом поинтересовался Павел.

— Конечно!

— Знаешь? — удивился он, все еще не смотря на меня.

— Я единственная из них всех самая красивая, умная и добрая.

— Ха-ха-ха! Кто бы сомневался.

Паша поднял вверх голову и теперь смотрел прямо мне в глаза.

— Это все, конечно, правда, но еще тебя отличает то, что ты совершенно не умеешь слушать и не даешь возможности людям хоть раз полностью высказаться.

— Ну, нет… ты утрируешь.

— Никак нет. Я тебе за два дня сто раз пытался объяснить, донести свои мысли, но стоило мне хоть на миллиметр приблизиться к ним, как ты тут же отбрасывала меня на милю. И к чему это привело?

— К чему?

— К тому, что ты сейчас плачешь. Совершенно непонятно из-за чего.

— Что? Я не плачу. Тебе показалось! — смахнув руками слезы, я посмотрела на него, натянуто улыбнувшись. — Вот видишь, все нормально.

— Господа пионеры! Можно нам подняться на борт? — раздался возглас пожилого мужчины, который подкатив к нашему вагону чемодан, теперь вместе со своей пожилой спутницей дожидался, когда им станет доступна лестница.

— Да, конечно! — кивнул Паша.

В этот момент, подхватив за ноги в области колен, он поднял меня и отошел от входа в вагон.

— Эй! — от неожиданности мне пришлось вцепиться в него, чтоб не потерять равновесие. — Ты что творишь?

— Ха-ха-ха!

Он поставил меня около себя и, тряхнув рукой, посмотрел на часы.

— Еще десять минут.

— И что? — я оставалась рядом с ним и теперь смотрела на него смеющимся взором.

— Ничего. Разве что мне придется уложить в них все то, что я должен был говорить тебе на протяжении двух дней.

— Вау! Это становится куда более интересно.

— Да не то слово, — усмехнулся он.

— Ну и что же ты хотел сказать?

— Что хотел сказать? — зачем-то переспросил Паша. — Что же я хотел сказать…

Взяв в ладони мое лицо, Мятежный притянул меня к себе и поцеловал. Я попыталась вырваться, но он обнял меня за талию, и, казалось, мне некуда было деться.

— Это нехорошо! — прошептала я, когда он остановился.

— Что нехорошо?

— Все. Зачем ты это со мной делаешь? Я же не смогу все забыть как ты! Не смогу! Я обычная девочка, которая…

— И не надо.

— Не надо? — переспросила я. — А что ты мне предлагаешь делать? Что?! Сидеть и ждать чего-то? Чего-то непонятного?

— Если я для тебя «что-то непонятное», то да, я предлагаю тебе ждать «что-то непонятное».

— Паш… это глупо.

— Полин, я не могу сказать сейчас что-то конкретное. Понимаешь? Но я тебе обещаю, что если ты подождешь и дашь мне возможность…

— Что? — не поняла я. — Подожду? Тебе самому не смешно? Я уезжаю! Уезжаю в другой город! Я из другого мира! Паша! Не надо… не надо делать еще хуже. Поиграли и хватит. Мне понравилось.

— Я понимаю, сложно поверить, но это именно то, что не дает мне возможность отпустить тебя. Ты другая. Не представляешь, как мне необходим… такой человек, как ты. Особенно сейчас. Я приеду к тебе.

— Что? Мятежный, ты охренел? Ты, конечно, милый и умеешь пудрить мозг, но не стоит так откровенно вешать мне лапшу, я тебе не верю.

— Не веришь?

— Нет, не верю, — буркнула я и пошла в сторону вагона.

— Подожди ты! Да подожди! — он схватил меня за руку.

— Что?

— Я приеду! Обещаю!

Я замотала головой.

— Не веришь?

— Нет! Не верю! — сказала я. Конечно же мне хотелось в это верить, но здравым умом я понимала, что все это глупости. — У нас не такие отношения, чтобы ты ехал так далеко. У нас вообще ничего нет. Но ты мне понравился, — улыбнулась я.

— Не верь, но я приеду.

— Не приедешь.

— Приеду! — он вновь притянул меня к себе. — Это несложно. Для меня это будет полезно.

— Ну, конечно! Сын миллионера, отстань от меня!

— Не плачь, — прошептав мне на ухо, он еще раз поцеловал меня в губы и отпустил. — Все, беги, а то не успеешь.

— Паш…

— Иди давай!

Вцепившись в его руку, я, кажется, до крови оцарапала его кожу своими острыми ногтями.

— Не смей плакать, — пригрозил он, проведя большим пальцем мне по щеке. — А то не приеду.

Меня окликнула проводница, предупреждая, что поезд отправляется с минуты на минуту.

— Паша, а ты что тут делаешь? — по перрону в нашу сторону шел Александр Алексеевич в сопровождении трех охранников.

— Людей провожаю.

Мятежный-старший окинул меня уничтожающим взглядом. Я в последний раз посмотрела на Пашку и, вскочив на ступеньки, попрощавшись с ним и его отцом, направилась по вагону.

— Девушка, пройдите на свое место. Сейчас поезд будет набирать скорость, и при этом надо находиться на своих местах.

— Хорошо.

— Ну что? — обратился ко мне Кир. — Я уж думал, что ты решила остаться! Ха-ха-ха! — пошутил он.

Глянув на него безразличным взглядом, я уселась к окну и, вставив в уши наушники, врубила музыку на полную громкость. Смотря в окно и наблюдая за куда-то бешено мчавшимися деревьями, я смахивала с лица периодически выступающие слезы. Меня жгло изнутри. Было больно. Я плакала и не могла остановиться. Еле-еле сдерживая всхлипы, чтоб, не дай бог, никто не поинтересовался, что со мной приключилось, я старалась не смотреть на Кира. Спустя полчаса пошел дождь. Небо плакало вместе со мной. По ноге пробежалась вибрация телефона. Брат, сидящий рядом, прислал сообщение: «Держись! Все будет хорошо».

Это еще больше расстроило меня. Теперь я не прятала слезы, не было смысла, Кир все понял. Я была благодарна брату, который чувствовал мое настроение и не лез ко мне, но оставался, как и прежде, рядом. Он был моей единственной поддержкой. Убаюканная дождем и монотонным пейзажем я заснула.