Смерть в ночном эфире

10

Пэрис подъехала к дому судьи Кемпа следом за сержан­том Кертисом. Они вышли из машин одновременно. Преж­де чем Кертис успел сказать что-либо, она его опередила:

– Я иду вместе с вами.

– Это дело полиции, мисс Гибсон.

Если он обратился к ней по фамилии, это значило, что он еле сдерживается. Но Пэрис не собиралась сдаваться.

– Я начала все это, когда сегодня утром приехала к вам. Если я никогда больше не услышу о Валентино и его зво­нок окажется блефом, то я принесу глубочайшие извине­ния лично вам, всей полиции Остина и семье Кемп. А если это не блеф, то я такой же участник, как вы и родители Джейни. Следовательно, я имею право с ними поговорить.

Детектив посмотрел на Дина, словно спрашивая у него совета, как поступить с этой упрямой женщиной. Но тот только пожал плечами:

– Вам решать, Кертис. Пэрис умеет разговаривать с людьми, в этом она профессионал.

Комплимент из уст опытного, специально обученного переговорщика оказался неожиданным. Кертис думал лишь секунду, потом неохотно проворчал:

– Ладно, согласен, только я не могу понять, зачем вам впутываться в это дело еще больше, чем вы уже впутались.

– Я не впутывалась. Меня впутал Валентино, – огрыз­нулась Пэрис.

Пэрис и Дин пошли следом за Кертисом. Она сказала очень тихо, чтобы ее слышал только Дин:

– Спасибо, что поддержал меня.

– Не стоит благодарности. Едва ли нас ожидает теплый прием.

Высокие двери дома открылись в ту же секунду, как они ступили на лестницу. Судья Бэрд Кемп, высокий, утончен­ный и даже красивый, с мрачной гримасой уставился на Кертиса, которого, очевидно,знал.

– Я изо всех сил стараюсь, чтобы никто ничего не узнал, а что позволяет себе полиция? Вы притащили в мой дом полицейских! Что происходит, скажите на милость? И кто эти люди?

Надо отдать Кертису должное, он хорошо держался, хотя его лицо и шея побагровели.

– Судья Кемп, разрешите представить вам доктора Дина Мэллоя. Он психолог в нашем управлении.

– Психолог? – ухмыльнулся судья.

Дин не стал протягивать судье руку, заранее зная, что от­ветного жеста не будет.

– А это Пэрис Гибсон, – Кертис кивком указал на нее. Если ее имя и было знакомо судье Кемпу, он не подал виду. Быстро оглядев женщину, он уставился на Кертиса.

– Это вы пустили слух о том, что моя дочь пропала?

– Нет, судья, я этого не делал. Это сделали вы. Вы сами позвонили полицейскому, который у вас на жалованье, и велели ему начать поиски.

На лбу Кемпа выступила жила.

– Я уже сказал вашему шефу, что требую немедленно выяснить, кто в ответе за разглашение, хотя все было в высшей мере преувеличено. А он послал ко мне вас, психо­лога и… – Он бросил взгляд на Пэрис. – Еще неизвестно кого. Зачем вы здесь, черт побери?

– Ради всего святого, Бэрд. – Из дома вышла женщина. и суровым взглядом призвала судью к сдержанности. – Не могли бы мы продолжить разговор в доме, где нас никто посторонний не услышит? – Она обвела приехавших не­проницаемым взглядом и холодно произнесла: – Вы не хотите войти?

Пэрис и Дин последовали за Кертисом. Их провели в вычурно и богато обставленную гостиную. Декоратор не пожалел выделенных ему средств на парчу, позолоту и го­белены.

Судья решительным шагом подошел к столику с напит­ками, налил в рюмку из хрустального графина и залпом выпил. Миссис Кемп присела на элегантную ручку дивана, словно не собиралась задерживаться надолго.

Кертис остался стоять, он выглядел настолько же не­уместным в этой гостиной, как пожарный гидрант.

– Миссис Кемп, Джейни дала о себе знать? Женщина посмотрела на мужа и только потом ответила:

– Нет. Но когда наша дочь вернется домой, ее ждут большие неприятности.

Пэрис подумала о том, что серьезные неприятности могли быть у Джейни именно сейчас, но промолчала.

– Она ведь подросток, что вы хотите! – Судья по-преж­нему стоял, свирепо глядя на них, словно собирался при­говорить их всех к двадцати годам каторжных работ. – Подростки всегда нарушают установленные правила, но когда это делает моя дочь, то любые мелочи попадают на первые страницы газет.

– Неужели вы не понимаете, что отрицательные отзывы в прессе только усугубляют ситуацию? – Голос супруги судьи звучал возмущенно.

Для кого? Пэрис изумилась тому, что миссис Кемп так обеспокоена ненужной рекламой, вместо того чтобы ду­мать в первую очередь об исчезновении дочери. Важно, что будет с девочкой, а не что об этом будут говорить.

Кертис все еще старался быть дипломатом.

– Судья, я пока не знаю, кто в департаменте полиции говорил с этим репортером. Вполне вероятно, мы никогда об этом не узнаем. Виновный не выйдет вперед и не приз­нается, а репортер будет защищать своего осведомителя. Я предлагаю забыть сейчас об этом и…

– Вам легко говорить.

– Совсем нелегко, – сказал Дин, и его тон был настоль­ко властным, что все обернулись к нему. – Я бы очень хотел, чтобы мы втроем пришли к вам только затем, чтобы принести извинения за допущенную ошибку, за разглаше­ние информации, за ложную тревогу. К сожалению, мы пришли к вам по иному поводу. Вашей дочери может гро­зить серьезная опасность, вот почему мы здесь.

Миссис Кемп соскользнула с ручки дивана на подушки. Судья раскачивался на каблуках взад и вперед.

– Что вы имеете в виду? Откуда у вас такие сведения?

– Возможно, мне следует рассказать, почему я пришла к вам, – вмешалась в разговор Пэрис.

Глаза судьи превратились в щелочки.

– Как ваше имя? Я забыл. Это вы школьный надзира­тель, который не давал нам покоя весь прошлый учебный год?

– Нет. – Пэрис еще раз назвала себя. – Я веду про­грамму на радио. Она идет по рабочим дням с десяти ве­чера до двух ночи.

– Радио?

– О! – воскликнула миссис Кемп. – Пэрис Гибсон. Ну конечно. Джейни слушала вашу передачу.

Пэрис переглянулась с Кертисом и Дином, прежде чем снова повернуться к судье, которому явно было ничего не известно ни о ней, ни о ее шоу.

– Мне звонят слушатели, иногда я даю их звонки в эфир, – пояснила она.

– Ток-шоу на радио? Кучка левых радикалов, болтаю­щих о том о сем и ни о чем конкретно.

Судья Кемп был на редкость несимпатичным челове­ком. Пэрис давно не сталкивалась с подобными типами.

– Нет, – ровным голосом ответила она. – Это не то, что вы подумали. – Она попыталась рассказать ему о своей программе, но Кемп прервал ее:

– Я все понял. Так в чем дело?

– Иногда наши слушатели рассказывают о своих лич­ных проблемах.

– Совершенно незнакомому человеку?

– Я не чужой человек для моих слушателей.

Судья изогнул седеющую бровь. Он определенно не привык к тому, чтобы ему противоречили или поправляли его. Но Пэрис не интересовала реакция человека, о кото­ром у нее уже сложилось не лучшее мнение.

Судья Кемп еще раз продемонстрировал свои дурные манеры и, не дослушав Пэрис, повернулся к Кертису:

– Я все же не понимаю, что в моем доме делает диджей.

– Полагаю, это поможет вам понять. – Детектив достал портативный магнитофон и поставил его на кофейный столик. – Позвольте включить?

– Это еще что? – вскинулся судья.

– Сядь, Бэрд! – резко приказала миссис Кемп. Пэрис заметила злой взгляд женщины. До нее, кажется, начала доходить вся серьезность ситуации. – Что на пленке? – спросила миссис Кемп Кертиса.

– Мы хотим, чтобы вы послушали. Возможно, вы узнае­те голос вашей дочери.

Судья недоуменно посмотрел на Пэрис:

– Джейни вам звонила? Зачем?

Пэрис не ответила, промолчали и все остальные. Зазву­чали голоса на пленке:

« Видите ли, я познакомилась с этим парнем несколь­ко недель назад».

Пэрис заметила, что Дин неотрывно наблюдает за мис­сис Кемп. Ее реакция была очевидной, но было это от того, что она узнала голос, или от описания коротких, но таких горячих отношений?

Когда пленка закончилась, Дин наклонился к миссис Кемп:

– Это голос Джейни?

– Похож на ее. Но она редко говорит с нами так ожив­ленно, поэтому точно определить трудно.

– Что скажете вы, судья? – поинтересовался Кертис.

– Я не могу быть на сто процентов уверен. Но какая, черт побери, разница, она это или нет? Мы знаем, что Джей­ни заводит себе приятелей. Она перелетает от одного к другому с такой скоростью, что мы не успеваем уследить за ней. Наша дочь весьма общительная девица. Но я не могу понять, в чем проблема?

– Мы очень надеемся, что проблемы нет, – ответил Кертис. – Но это может быть связано со звонком другого слушателя программы мисс Гибсон. – Говоря это, детек­тив поменял кассету. Прежде чем нажать на «пуск», он обратился к миссис Кемп: – Я заранее прошу прощения, мэм, за грубые выражения, которые есть в этой записи.

Они прослушали ее в молчании. К тому времени, когда Валентино пожелал Пэрис спокойной ночи, судья отвер­нулся к окну. Миссис Кемп зажала рот ухоженной рукой.

Кемп подошел к Пэрис и спросил ее:

– Когда вы получили этот звонок?

– Вчера ночью перед самым концом эфира. Я сразу же позвонила в 911.

Кертис продолжил ее рассказ и ввел Кемпов в курс дела:

– Джейни единственная, кого объявили пропавшей.

Если это она звонила Пэрис раньше, то Валентино мог го­ворить о ней.

– Если бы я услышал подобные доказательства в суде, я бы немедленно отверг их.

– Вы, судья, вероятно, так бы и поступили, но я этого сделать не могу. – Голос Кертиса звучал твердо. – После того как репортер обрушился на вас с вопросами, вы отме­нили неофициальные поиски дочери, и я вас понимаю. Но вы, сэр, должны знать, что пока мы с вами разговариваем, патрульные усилили поиски, наши сотрудники проверяют все возможные варианты.

Судья выглядел так, словно вот-вот взорвется.

– И кто за это отвечает?

– Я, – сказал Дин. – Я рекомендовал это, и сержант Кертис со мной согласился.

Миссис Кемп повернулась к Дину: – Простите меня, нас не представили. Я не знаю, кто вы. Мэллой назвал свое имя и должность и еще раз объяс­нил, почему принимает участие в этом деле.

– Вполне вероятно, что все это окажется блефом, мис­сис Кемп. Но пока мы не знаем этого наверняка, мы долж­ны принимать слова позвонившего всерьез.

Женщина неожиданно встала.

– Кто-нибудь хочет кофе?

И прежде чем ей успели ответить, миссис Кемп стреми­тельно вышла из комнаты. Судья выругался сквозь зубы.

– Неужели в этом была необходимость? – спросил он Дина.

Тот едва сдерживался. Пэрис заметила, как Дин напряг­ся, когда он обратился к судье:

– Я от всего сердца надеюсь, что у вас будет повод по­дать на меня официальную жалобу. Я надеюсь, что ваша дочь танцующей походкой войдет сюда, и я буду выглядеть полным идиотом. И тогда у вас будет возможность требо­вать моего увольнения. Но пока ваша грубость непрости­тельна, а ваше упрямство граничит с глупостью. Этот Ва-лентино дал нам семьдесят два часа, и вы истратили из них двадцать минут, потому что ведете себя по-идиотски. Я пред­лагаю нам всем забыть о гордости и заняться поисками вашей дочери.

Дин и судья смотрели друг на друга. Никто не хотел уступать в этом молчаливом противоборстве воли. Кертис от­кашлялся и спросил:

– Когда вы видели Джейни в последний раз, судья? Кемпу явно стало легче, потому что появился предлог отвести глаза от Дина.

– Вчера, – резко ответил он. – Во всяком случае, Мэри­ан видела ее вчера. Во второй половине дня. Вчера вечером мы поздно вернулись домой. Мы подумали, что Джейни у себя в комнате. Только сегодня утром выяснилось, что она не ночевала дома. – Он сел и перекинул ногу на ногу, но его беззаботная поза выглядела искусственно. – Я уверен, что она со своими друзьями.

– У меня сын возраста Джейни, – обратился к нему Дин. – С ним нелегко. Иногда может показаться, что мы с ним ненавидим друг друга. Если не считать обычных взле­тов и падений, которые всегда бывают в отношениях с подростками, вы можете сказать, что вы в хороших отно­шениях с дочерью?

Казалось, судья готов выпалить, что его отношения с до­черью Дина не касаются. Но он взял себя в руки и ответил:

– С ней было достаточно трудно временами.

– Она возвращалась позже, чем следовало? Экспери­ментировала с алкоголем? Общалась с ребятами, которые вам не нравились? Вы понимаете, я говорю, исходя из соб­ственного опыта.

Дин сознательно поставил себя и судью на одну плос­кость, и это помогло преодолеть барьеры, выставленные Кемпом. Кертис обрадовался такому повороту событий и не вмешивался.

– Всего понемногу, – признался судья и повернулся к Пэрис: – Сержант Кертис сказал, что этот дегенерат уже звонил вам раньше.

– Да, был звонок от человека, назвавшегося этим име­нем.

– Вам что-нибудь известно о нем?

– Нет.

– Вы не имеете представления, кто бы это мог быть?

– К сожалению, ни малейшего.

– Вы намеренно провоцируете такую откровенность ваших слушателей?

Вопрос застал Пэрис врасплох. Но прежде чем она суме­ла подобрать слова для ответа, вмешался Дин:

– Пэрис не может нести ответственность за действия тех, кто слушает ее программу.

– Спасибо, Дин, но я сама способна себя защитить. – Она с высоко поднятой головой встретила враждебный взгляд судьи. – Меня совершенно не волнует, что вы ду­маете обо мне и моей программе, судья Кемп. Мне не тре­буется ваше одобрение, и я его не жду. Я здесь только пото­му, что первая услышала угрозы Валентино, и я разделяю тревогу доктора Мэллоя. Я уважаю его мнение и как пси­холога, и как криминалиста. Детективные способности сержанта Кертиса трудно переоценить. Было бы весьма разумно с вашей стороны прислушаться к тому, что они вам говорят.

А моя точка зрендя основывается на многолетнем опы­те. Мне звонили люди в самом разном эмоциональном со­стоянии. Они говорили со мной и сквозь смех, и сквозь слезы. Они делились со мной радостью, горем, печалью, душевной болью, восторгом. Иногда они мне лгали. Обыч­но я могу понять, когда слушатели обманывают меня, когда они лишь изображают чувства, надеясь произвести на меня впечатление. Иногда они идут на это, надеясь, что такой спектакль заставит меня дать их звонок в эфир. – Пэрис указала на магнитофон. – Валентино даже намеком не дал мне понять, что хочет, чтобы я дала его звонок в эфир. Он позвонил не для этого. Он хотел сообщить о своем поступке мне. Я думаю, что он готов сделать то, о чем говорил– Вы можете оскорблять меня, если вам от этого легче, но что бы вы мне ни говорили, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь полиции вернуть вашу дочь в целости и сохранности.

Гнетущую тишину, повисшую в комнате после слов Пэрис, нарушило появление Мэриан Кемп. Казалось, она намеренно выбрала время.

– Я решила, что всем придется по вкусу чай со льдом.

За ней в гостиную вошла горничная с серебряным под­носом. На нем стояли высокие стаканы с напитком, куда были добавлены лимон и свежая мята. Каждый стакан стоял на вышитой льняной салфетке. К.серебряной сахар­нице с кусочками сахара прилагались тонкие серебряные щипчики.

Как только все взяли чай и горничная вышла, Кертис поставил свой стакан на кофейный столик.

– Есть еще кое-что, о чем вы должны знать, – обратил­ся он к Кемпам. – У вашей дочери есть компьютер?

– Она от него не отходит, – ответила Мэриан.

Судья и его жена слушали в напряженном молчании, пока Кертис рассказывал им о «Секс-клубе». Когда он за­кончил, Кемп требовательно поинтересовался, почему его супруга должна была выслушивать все эти непристойности.

– Потому что нам необходимо проверить компьютер Джейни.

Кемп запротестовал. Они с Кертисом пустились в ярост­ное обсуждение процедуры изъятия улик, неприкосновен­ности личной жизни и грубого нарушения прав личности.

В конце концов Дин не выдержал:

– Неужели безопасность вашей дочери не выше требо­ваний закона? – Его восклицание заставило спорящих за­молчать, и он воспользовался этой возможностью: – Нам необходимо скопировать все, что есть на жестком диске в компьютере Джейни.

– Я этого не позволю, – отрезал судья. – Если нечто подобное этому «Секс-клубу» и существует, то моя дочь не имеет к нему никакого отношения.

– Искать сексуальные отношения с незнакомыми людь­ми… – Мэриан Кемп передернула плечами. – Омерзи­тельно.

– И с точки зрения родителей это не может не пугать, – обратился к ней Дин. – Но я бы предпочел быть инфор­мированным, чем незнающим, а вы?

Судя по всему, они были другого мнения, понял Дин, когда ни судья, ни миссис Кемп ему не ответили.

– Мы не хотим нарушать ничью личную жизнь, ни вашу, ни вашей дочери, но ее компьютер может помочь найти ее.

– Каким образом? – поинтересовался судья.

– Он может рассказать нам о ее друзьях и знакомых, о которых вы не знаете, о людях, которые отправляли ей по­слания по электронной почте.

– Если вы найдете что-то противоправное, то это не будет иметь никакой силы в суде, потому что вы получили эти сведения в обход закона, – поспешил заявить Кемп.

– Тогда о чем вам беспокоиться?

Судья попался в ловушку, которую сам себе устроил, и понял это. А Дин продолжал:

– Если у Джейни есть записная книжка с адресами электронной почты, в чем я практически уверен, мы мо­жем послать всем адресатам сообщение с просьбой свя­заться с вами, если они видели ее или что-то слышали о ней.

– С тем же успехом мы с ее матерью можем объявить всему миру, что не способны уследить за нашей дочерью.

Дину не нравились эти люди, но у него не хватило духа озвучить очевидный факт. Если бы Кемпы ладили со своей дочерью или лучше следили за ней, ни он сам, ни Кертис не сидели бы теперь у них дома.

– Ее друзья узнают адрес и прочитают письмо, – про­должал Мэллой. – Мы подпишем письмо вашим именем, никто не узнает, что его посылала полиция. Мы пообеща­ем всем, кто что-то знает о Джейни, полную анонимность.

– Миссис Кемп, – мягко сказала Пэрис, – электрон­ная почта намного эффективнее полицейских, прочесыва­ющих город в поисках Джейни. И потом, молодые люди начинают нервничать при приближении полицейских, даже если они не сделали ничего плохого. Друзья Джейни не захотят разговаривать о ней с полицейскими. А по элек­тронной почте, вполне возможно, ответят.

Это было убедительно, да и произнесла это Пэрис своим неподражаемым голосом. Миссис Кемп бросила вырази­тельный взгляд на мужа и обратилась к Пэрис:

– Я провожу вас в ее комнату.

Судя по всему, приглашение относилось только к Пэ­рис. Она встала и направилась следом за хозяйкой дома.

Не говоря ни слова, судья развернулся и вышел из ком­наты.

Кертис хлопнул себя по колену и поднялся.

– Все прошло хорошо, как думаете? Дин усмехнулся этому замечанию:

– Я полагаю, его честь считает себя выше этого непри­ятного дела.

– Держу пари, что Кемп уже звонит начальнику депар­тамента полиции и устраивает ему разнос по поводу нового психолога.

– Мне все равно. Я готов подписаться под каждым сво­им словом и, если потребуется, повторю все снова.

– Мне приходилось давать показания в суде, когда он председательствовал. Я выступал и на стороне защиты, и на стороне обвинения. Но полагаю, в следующий раз, когда я окажусь на месте свидетеля, мои показания будут дискредитированы. – Кертис провел рукой по редеющим волосам. – Я выйду на улицу, позвонить. Проверю, нет ли новостей.

Дин прошел за ним в холл.

– Я подожду Пэрис.

– Думаю, вам следует это сделать, – усмехнулся Кер­тис.

У Дина не нашлось удачного ответа на эту шпильку, он промолчал. Сунув руки в карманы брюк, он принялся осматривать холл. Пол был выложен гладкими мраморными плитами, в которых отражалась хрустальная люстра. Свет играл на полированной поверхности двойных консолей, стоявших друг против друга в просторном холле.

Над одним из столиков висел портрет Мэриан Кемп, на­писанный маслом. С противоположной стены на нее смо­трела босая девочка лет семи в летнем платьице из легкой белой материи. Художнику удалось изобразить, как со­лнечные лучи пронизывают ее белокурые локоны. Ребенок был похож на ангела в своей беззащитности и невинности.

В боковом кармане завибрировал сотовый телефон. Дин проверил, кто ему звонит, и увидел номер Лизы. Он не от­ветил, сказав самому себе, что момент для этого неподхо­дящий. Она уже дважды звонила, и оба раза ему казалось неловким ответить.

Дин услышал шаги на лестнице, приглушенные толстым ковром. Он поднял голову и увидел спускавшихся Пэрис и Мэриан. Пэрис еле заметно кивнула ему. Подойдя ближе, она передала ему дискету. Дин сунул ее в карман.

– Спасибо, миссис Кемп.

Хотя она и согласилась им помочь, ее отношение к ним, похоже, не изменилось.

– Я провожу вас, – сухо сказала жена судьи. Миссис Кемп распахнула дверь, увидела размалеванную девицу, разговаривавшую с сержантом Кертисом, и не удержалась от восклицания:

– Мелисса? Я думала, ты в Европе.

Услышав свое имя, девушка повернулась к ним. Она была высокой, стройной и скорее всего красивой, если бы не косметика, щедро наложенная на лицо.

– Привет, миссис Кемп. Я только что вернулась.

– Это подруга Джейни? – спросил Дин у Мэриан Кемп.

– Это ее лучшая подруга, Мелисса Хэтчер.

Рядом с машиной Пэрис стояла последняя модель «БМВ» с откидным верхом, но по одежде девушки никто бы не до­гадался, что она из состоятельной семьи. С коротко обре­занных джинсовых шортов был срезан еще и пояс, так что они чудом удерживались на бедрах. Два крошечных сап­фира сверкали в проколотом пупке. Ворот и рукава на фут­болке были вырезаны настолько сильно, что ни для кого не было секретом, что под ней больше ничего не надето.

Полосатые гольфы выглядели не по-летнему плотными, а черные ботинки до щиколотки больше подошли бы серь­езному путешественнику или наемнику, знающему свое дело. Но сумочка, свисавшая с плеча Мелиссы, оказалась от «Гуччи», что совершенно не сочеталось со всем ее ви­дом.

– Ты говорила с Джейни после возвращения? – спро­сила миссис Кемп.

– Нет, – ответила Мелисса. – Этот тип уже задавал мне этот вопрос. Что случилось? – Девушка явно была удивлена.

– Джейни не вернулась домой вчера вечером.

– Ну и что? Она, вероятно, засела у кого-нибудь. Вы же знаете. – Девушка пожала плечами, и футболка съехала с одного из них. Она с вызовом посмотрела на Дина.

– Вы не могли бы назвать нам кого-нибудь из ее друзей? Мелисса повернулась к Кертису, задавшему этот вопрос, и удивленно переспросила:

– Зачем?

– Нам нужны имена тех людей, у которых Джейни мог­ла остаться ночевать.

– Вы сбрендили? – Мелисса покрутила пальцем у виска.

Детектив отвернул полу пиджака и показал свой жетон, прикрепленный к поясу.

– Вот дерьмо! – воскликнула девица. – Что она на­творила?

– Пока ничего, насколько нам известно.

– Джейни может угрожать опасность, Мелисса. – Пэ­рис спустилась по ступенькам и направилась к девушке.

Та с любопытством уставилась на нее:

– Опасность? Какая опасность? Вы тоже коп?

– Нет, я работаю на радиостанции. Меня зовут Пэрис Гибсон.

Мелисса открыла рот от изумления.

– Не гоните! Это типа шутка, да?

– Нет.

– Ничего себе! – Ее радость была, вероятно, самой ис­кренней из всех ее эмоций, которые она продемонстриро­вала за последние несколько месяцев. – Ничего себе, клево! Я слушаю ваше шоу. То есть когда не слушаю диски. Но иногда нет настроения их слушать, ну вы знаете. Так что я включаю вашу программу. Иногда музыка там у вас отстойная, но вы просто классная, супер!

– Спасибо.

– И мне нравятся ваши волосы. Это вы перышки сдела­ли, да?

– Мелисса, ты не знаешь, Джейни не звонила мне на передачу?

– Звонила, точно. Пару раз. Но это с месяц назад. Мы звонили по ее сотовому и говорили с вами, но мы себя не назвали, и вы не пустили нас в эфир. И это было здорово, потому что мы как следует накачались, и вы, наверное, это просекли.

Пэрис улыбнулась девушке:

– Может быть, в следующий раз вам повезет больше.

– А недавно Джейни не звонила Пэрис? – поинтересо­вался Дин. Темные глаза, обведенные черным каранда­шом, уставились на него. Пэрис представила его как док­тора Мэллоя. Он протянул Мелиссе руку.

Его вежливый жест словно поставил ее в затруднитель­ное положение, но она пожала протянутую руку.

– И что вы за доктор?

– Психолог.

– Психолог? Господи, что Джейни сделала? У нее пере-доз или что?

– Мы не знаем. От нее нет известий уже сутки. О ней волнуются родители и мы тоже.

– Вы? И вы тоже коп?

– Да, я работаю в полиции.

– Гм-м.

Мелисса обвела их подозрительным взглядом, и Дин по­чувствовал, как она насторожилась. Она больше не станет с ними разговаривать, Дин в этом не сомневался. Несмот­ря на то что она поклонница Пэрис Гибсон, ее верность на стороне подруги. Мелисса ничего не скажет о Джейни.

– Я вам уже сказала, что я ничего не слышала о Джейни и не знаю, у кого она может быть. Я только что вернулась из Франции. Я не спала уже часов тридцать, поэтому я еду домой, чтобы отоспаться. Когда Джейни появится, скажи­те ей, что я приехала. Ладно, миссис Кемп?

Ее сумочка описала большую дугу, Мелисса развер­нулась и направилась к машине. Она уже собралась от­крыть дверцу, когда вдруг развернулась, хлопнула себя ла­донью по лбу, сверкнув камнями многочисленных колец.

– Черт побери! До меня только что дошло! – Она ткну­ла пальцем в Дина. – Понятно, почему вы такой клевый. Вы же отец Гэвина!