36

– Так кто же все-таки его убил?

– Я бы назвал это совместными усилиями. Рондо не ос­тавил нам выбора. Многие из нас стреляли в него.

Пэрис откинулась на подушки, успокоенная ответом Кертиса. Она не хотела, чтобы Дин нес на себе груз вины за смерть Джона Рондо. Пэрис сказали, что именно Дин первым оказался в том коридоре, как она и ожидала. Но там были еще Кертис и несколько спецназовцев. Любая из пуль, попавших в Рондо, могла стать смертельной. В это утро Кертис выглядел еще более аккуратным, чем обычно, словно он специально принарядился, когда решил навес­тить ее в больнице. Детектив надел серый костюм, сшитый по техасской моде. Его ботинки сияли ярче, чем обычно.

Пэрис чувствовала запах дорогого одеколона. Кертис при­нес ей коробку шоколадных конфет.

Но поведение его оставалось сугубо деловым.

– Рондо был достаточно технически грамотным, чтобы суметь переадресовать звонки, – продолжал рассказывать сержант. – В конце концов наши ребята проследили его последний звонок с сотового телефона, но это он планиро­вал заранее. Телефон оказался незарегистрированным. Позвонил и выбросил.

– Он мог так легко менять свой голос. Я сама слышала это. Просто удивительно и пугающе.

Иногда Пэрис переставала думать о Рондо и о том вре­мени, что она провела с ним на складе. Но потом воспоми­нания возвращались к ней без предупреждения, и ей снова приходилось переживать эти страшные минуты.

Когда она описала свои ощущения Дину, он успокоил ее, сказав, что постепенно воспоминания будут возвра­щаться к ней все реже и станут не такими яркими. Хотя Пэрис никогда полностью не забудет случившегося с ней, эти события уйдут в подсознание. И еще Дин добавил, что сам проследит за тем, чтобы Пэрис жила только настоя­щим и будущим, не задерживаясь в прошлом.

– Рондо хотел перейти на работу в отдел расследова­ний, – продолжал Кертис. – Он уже говорил со мной об этом. Сказал, что хочет работать в отделе, который занима­ется сексуальными преступлениями против детей.

– Где он получил бы неограниченный доступ к детской порнографии.

Кертис кивнул с явным отвращением.

– В тот вечер Рондо отправился на радиостанцию. У не­го были свои планы, но он намеревался еще и отличиться как офицер полиции, якобы обнаружив Валентино. Убив вас и Криншоу, он бы оказался вне подозрений. На трупе Джейни не обнаружили ДНК преступника. Судя по всему, Рондо узнал, о существовании специального состава, когда работал в Далласе в отделе убийств. – Кертис печально по­качал головой. – Его хорошо обучили.

– А как себя чувствует Стэн? – спросила Пэрис. – У вас есть новости о нем?

– Его состояние стабильно. Думаю, что выкарабкается.

Каким-то чудом Стэн не погиб от выстрела Рондо, и хи­рургам удалось извлечь из груди пулю. У него спалось лег­кое и были повреждены ткани вокруг, но он будет жить.

Уилкинс Криншоу на частном самолете перевез племян­ника в Атланту.

– Я просила мистера Криншоу позвонить мне, как только Стэн сможет говорить по телефону. Я хотела изви­ниться, – сказала Пэрис.

– Уверен, ваш коллега не станет держать на вас обиду. Он будет слишком счастлив тем, что остался в живых.

– Рондо заявил мне, что выстрелил Стэну прямо в сердце.

– Он целился в сердце, но, видимо, маловато трениро­вался в тире. – Кертис мрачно усмехнулся. – Вам повез­ло, что это так.

Пэрис уже сказали, что она потеряла много крови, пото­му что пуля вошла ей в спину чуть ниже левого плеча и вышла наружу. У нее останется уродливый шрам, да и о ее великолепной теннисной подаче можно забыть, но она ос­талась жива.

Если бы пуля попала немного ниже, все было бы конче­но. Дин посоветовал ей не задумываться об этом, хотя это было бы обычной реакцией человека, избежавшего смерти.

– Не думай о том, почему ты осталась жить, Пэрис, – говорил он. – Это напрасные размышления. Вполне воз­можно, ты никогда не узнаешь ответа на этот вопрос. Про­сто радуйся тому, что не покинула этот мир. Я, например, очень рад этому. – Голос Дина был хриплым от волнения.

Кертис продолжал свой рассказ. Инцест, пережитый Рондо в детстве, оставил серьезный отпечаток.

– Не думаю, что Рондо сам понимал, насколько сильна его ярость, – сказал Кертис. – Он научился хорошо ее скрывать, но глубоко в душе жил гнев против женщин из-за того, что сделала с ним его мать.

– Дин объяснил мне это.

– Я перефразирую его слова, – признал Кертис. По­молчав немного, он спросил, видела ли Пэрис утреннюю газету. – Судья Кемп использует убийство дочери в своей предвыборной кампании.

– Это переходит всякие границы.

– Что поделаешь с такими людьми? – Кертис недо­вольно фыркнул.

– А что будет с Брэдли Армстронгом? – спросила Пэ­рис. – Он отправится в тюрьму?

– Против него выдвинуты обвинения в сексуальном до­могательстве с отягчающими обстоятельствами. Это, ко­нечно, повлечет за собой серьезный приговор, если его осудят. Но Мелисса Хэтчер признала, что добровольно пошла с ним и согласилась на несколько половых актов и только потом потребовала от него остановиться. Армс­тронг может взять на себя менее тяжкие проступки в обмен на более легкий приговор. Но я предполагаю, что он все-таки отправится за решетку. Будем надеяться, что за это время он вылечится.

– Интересно, его жена останется с ним? – Пэрис по­смотрела на букет, присланный Тони Армстронг.

– Поживем – увидим, – вздохнул Кертис. – Но если бы я был человеком азартным, я бы сделал ставку на то, что она останется. – Они немного посидели в тишине, потом детектив хлопнул себя по коленям и со вздохом встал. – Мне пора уйти и дать вам отдохнуть.

– Я уже опухла от отдыха, – рассмеялась Пэрис. – Не могу дождаться, когда меня выпустят.

– Не терпится вернуться к работе?

– Думаю, на следующей неделе я уже снова смогу вести передачу.

– Ваши поклонники будут счастливы. И персонал боль­ницы тоже. Они утверждают, что вестибюль буквально за­вален присланными вам цветами.

– Вчера Дин возил меня туда посмотреть на букеты. Люди невероятно добры ко мне.

– Приходится признаться, что мне тоже не хватает ва­ших передач. – Кертис покраснел до корней волос, но он все-таки добавил: – Вы отлично работаете.

– Вы тоже, сержант Кертис.

Немного неловко он потянулся к ее правой руке и легко сжал пальцы.

– Уверен, что мы еще увидимся. То есть теперь, когда вы и Мэллой… – Он не договорил.

Пэрис улыбнулась:

– Да, я не сомневаюсь, что мы обязательно увидимся.

Дин появился как раз в ту минуту, когда Пэрис заканчи­вала макияж.

– Пэрис? – позвал он, входя в палату.

– Я здесь, – откликнулась она из маленькой ванной комнаты. Он подошел к ней, и их глаза встретились в зер­кале над раковиной. – Как я выгляжу?

– Потрясающе.

Пэрис с сомнением нахмурилась:

– Не так-то легко причесаться одной рукой. Хорошо еще, что вышла из строя левая.

Дин коснулся ее правой руки, тыльная сторона которой еще сохранила след от внутривенного катетера, снятого только накануне. Он поцеловал это место.

– С моей точки зрения, ты выглядишь фантастически.

– Твое мнение много для меня значит. – Пэрис повер­нулась к нему, но, когда он лишь на мгновение коснулся ее губ, она посмотрела на него с явным разочарованием.

– Я не хочу причинить тебе боль. – Дин указал на ее перевязанную и подвязанную левую руку.

– Я не сломаюсь.

Правой рукой она притянула его к себе и поцеловала по-настоящему. Дин не мог ей не ответить. Они страстно це­ловались, снова вспоминая о том, что они едва не потеря­ли друг друга навсегда.

Когда они оторвались друг от друга, Пэрис сказала:

– Я получила карточку с пожеланиями скорейшего вы­здоровления от Лизы Дуглас. Очень мило с ее стороны при сложившихся обстоятельствах.

– Она настоящая леди. В ней был только один недоста­ток. Она не была тобой.

Они снова поцеловались, и его губы прошептали:

– Когда мы приедем домой… –Да?

– Не могли бы мы отправиться прямиком в постель?

– Ты собираешься…

– Я готов на подвиги. Мы испробуем все. – Он быстро поцеловал ее. – Давай выбираться отсюда поскорее.

Они забрали кое-какие мелочи, еще остававшиеся в па­лате, и уложили в сумку. Пэрис надела солнечные очки. Дин усадил ее в кресло на колесиках и повез к лифту.

Когда они спускались на первый этаж, Пэрис сказала:

– Я думала, что Гэвин приедет вместе с тобой.

– Он шлет тебе наилучшие пожелания, но сегодня утром он уехал в Хьюстон, чтобы провести выходные с Патрисией. Он надеется помириться с ней и, возможно, даже протянет оливковую ветвь ее мужу.

– Я рада за него.

– Меня его слова не обманули, – усмехнулся Дин.

– Ты не веришь в его искренность? – удивилась Пэрис.

– Нет, когда он говорил о своем намерении наладить отношения с матерью и ее новым мужем, он не солгал. Но поехал он именно в эти выходные, чтобы мы могли побыть наедине. – Когда двери кабины плавно разъехались в сто­роны, Дин нагнулся к Пэрис и прошептал ей на ухо: – Я у него в долгу.

– Я тоже, – улыбнулась Пэрис.

– Теперь-то ты выйдешь за меня замуж? Она изобразила возмущение:

– Иначе я бы не согласилась на медовый месяц.

– Гэвин обрадуется. Он хочет обзавестись друзьями в новой школе и заявил мне, что у него будет изрядное пре­имущество, если его мачеха окажется не только знамени­тостью, но и настоящей красоткой.

– Твой сын считает меня красоткой?

– И еще он называет тебя клевой. Ты получила стопро­центное одобрение.

– Так приятно, когда тебя любят.

Уже без намека на шутку Дин встал перед креслом, на­гнулся к ней и сказал:

– Я хочу тебя.

Их слушали персонал больницы и люди, пришедшие на­вестить родственников или друзей. Не обращая на них внимания, Дин взял руку Пэрис и поднес ее к губам. Они обменялись взглядами, исполненными глубоким смыслом и обещаниями. Дин выпустил ее руку и спросил:

– Готова?

– Готова.

– Должен тебя предупредить, Пэрис. Тебе придется пройти сквозь строй. На улице тебя с нетерпением ждут журналисты, фотографы, операторы. Их целая толпа. Все каналы от Далласа до Хьюстона и Эль-Пасо прислали своих людей, чтобы снять твой выход из больницы. Ты – сенсация!

– Я знаю.

– И тебя это не волнует?

– Нет. И потом… – Пэрис сняла солнечные очки и по­смотрела на Дина. – Пришла пора выйти из тени.

Улыбающийся Дин повез ее коляску к автоматическим дверям. Они распахнулись, защелкали камеры. Пэрис даже не моргнула.

Загрузка...