Смерть в ночном эфире

3

Красный свет на контрольной панели погас. Валентино повесил трубку.

Прошло несколько секунд, прежде чем Пэрис поняла, что единственный звук в студии – это биение крови у нее в ушах. Музыка смолкла. На мониторе она увидела ряд нулей на том месте, где обычно высвечивалось время, ос­тавшееся до конца песни. Как давно молчит ее волна?

За двадцать три секунды до конца программы она нажа­ла на кнопку микрофона, чтобы сказать заключительные фразы, но голос начисто пропал. Помолчав, она попробо­вала еще раз:

– Я надеюсь, что вам понравился вечер «Песни о люб­ви». Жду встречи с вами завтра в обычное время. С вами была Пэрис Гибсон на волне 101.3 FM. Спокойной ночи.

Нажав еще две клавиши, Пэрис вышла из эфира. Она тут же вскочила со своего высокого вращающегося кресла, распахнула массивную дверь студии, пробежала по темно­му коридору и ворвалась в аппаратную.

Комната была пуста. На столе Стэна стояла картонка с жареной курицей. Пэрис бросилась дальше, повернула на­право на пересечении коридоров и буквально налетела на Марвина, возившего грязной тряпкой по стеклянной двери.

Она задохнулась от неожиданности и тут же выпалила:

– Ты не видел Стэна?

– Нет.

Марвин говорил мало. Если он открывал рот, то ограни­чивался односложными словами.

– Он уже ушел?

На этот раз он вообще не удостоил ее ответом, а лишь пожал плечами.

Оставив в покое уборщика, Пэрис влетела в мужской ту­алет. Стэн стоял у писсуара.

– Стэн, иди сюда.

Удивленный ее неуместным появлением, он повернул к ней голову:

– Что такое? Видишь ли, Пэрис, я в некотором роде занят.

– Поторопись. Это важно.

Она вернулась обратно в студию и подкатила свое крес­ло к устройству, записывающему все входящие звонки, чтобы у ведущего была возможность при необходимости связаться со слушателями. На пленку записывалось также и все то, что выходило в эфир, но этим занималась другая машина. В данный момент Пэрис интересовали только входящие звонки.

– Что происходит? – поинтересовался Стэн, погляды­вая на свои часы. – У меня есть планы.

– Послушай это.

– Ты помнишь, что моя смена заканчивается в ту секун­ду, когда ты выходишь из эфира?

– Заткнись, Стэн, и слушай.

Он прислонился к контрольной панели.

– Ладно, но я все равно не могу задерживаться надолго.

– Валентино только что назвал себя. Этот слушатель звонит не в первый раз.

Судя по всему, Стэна больше интересовала складка на его льняных брюках. Но когда Валентино сказал, что Пэрис об этом пожалеет, его брови взлетели вверх.

– Что это все значит?

– Слушай.

Он молчал, пока звучала запись разговора. Когда она за­кончилась, Пэрис выжидающе посмотрела на него. Стэн недоуменно пожал узкими плечами:

– Этот парень просто псих.

– Вот как? Это твое мнение? Просто псих и все?

– А ты думаешь, он это серьезно?

– Я не знаю. – Пэрис развернулась и нажала клавишу на панели, включая телефонную линию, предназначенную для личного пользования диджеев.

– Кому ты звонишь? – поинтересовался Стэн. – Копам?

– Думаю, мне следует это сделать.

– Почему? Сумасшедшие часто тебе звонят. Разве ты не помнишь того чудака, который на прошлой неделе просил тебя нести гроб с телом его матери?

– Это другое. Каждую ночь я говорю со многими людь­ми. Но этот… Просто не знаю, – добавила Пэрис взволно­ванно.

Когда ей ответила диспетчер службы 911, Пэрис назвала себя и коротко пересказала все, что произошло.

– Вполне вероятно, это ложная тревога. Но я думаю, что кому-нибудь следовало бы послушать этот разговор, – закончила она.

– В свободные вечера я слушаю вашу передачу, мисс Гибсон, – сказала диспетчер. – Вы не производите впе­чатления паникерши. К вам подъедет патрульная машина.

Пэрис поблагодарила женщину и повесила трубку.

– Они едут. Стэн поморщился:

– Мне остаться?

– Нет, ты можешь идти. Со мной все будет в порядке. Да и Марвин все еще здесь.

– Вообще-то он уже смылся. Я видел, как он уходил, когда шел к тебе из туалета, где меня грубо прервали на се­редине потока. Знаешь, так парня можно и изувечить.

У Пэрис не было настроения шутить со Стэном.

– Сомневаюсь, что тебе был причинен хоть малейший вред. – Она отмахнулась от него. – Иди. Просто закрой за собой дверь. Я сама могу впустить полицию.

Вероятно, ей не удалось скрыть свою тревогу, и Стэн по­чувствовал себя дезертиром.

– Нет, я дождусь их вместе с тобой, – мрачно сообщил он. – Иди сделай себе чаю или еще чего-нибудь. Ты не­важно выглядишь.

Она и впрямь чувствовала себя плохо. Ну что ж, чай так чай. Пэрис отправилась на кухню для персонала, но войти не успела. Раздался звонок, оповещающий о том, что кто-то стоит у главного входа.

Пэрис поспешила в вестибюль. За стеклянной дверью она с облегчением увидела двух полицейских в форме. Один из них был так молод, что наверняка недавно начал бриться. Но они казались воплощением деловитости и представились по всей форме.

– Спасибо, что приехали так быстро.

– Мы выезжали по вызову неподалеку и направлялись в участок, когда диспетчер сообщила о вашем звонке, – объяснил один из них.

Они разглядывали ее, как всегда делали люди, видевшие ее впервые. Особенно их заинтересовали солнцезащитные очки.

Не давая понять, что она заметила их пристальное вни­мание, не объясняя, почему носит темные очки в помеще­нии ночью, Пэрис повела стражей порядка Григса и Кар-сона по лабиринту темных коридоров.

– Телефонный разговор записан на пленку в студии. Невзрачный фасад здания не подготовил полицейских к тому, что они увидят студию, оснащенную по последнему слову техники. Офицеры оглядывались по сторонам с от­кровенным любопытством и даже с восхищением. Пэрис вернула их к действительности, представив им Стэна Криншоу. Мужчины не пожали друг другу руки, ограничились лишь кивками. Пэрис включила запись своего разговора с Валентино.

Все молчали, слушая запись. Офицер Григс смотрел в потолок, а офицер Карсон в пол. Когда голоса на пленке смолкли, Григс опустил голову и откашлялся, явно сму­щенный теми грубостями, которые произносил Валентино.

– Вы часто ведете подобные разговоры, мисс Гибсон?

– Мне иногда звонят сумасшедшие или просто стран­ные люди. Бывает, что кто-то просто громко дышит в труб­ку, порой меня осыпают непристойностями, но ни разу не было ничего подобного тому, что вы только что слышали. Никто никогда мне не угрожал. Этот Валентино уже зво­нил на передачу. Он рассказывал мне либо о замечатель­ной девушке, с которой он начал встречаться, либо о том, что он расстался с очередной пассией и у него разбито сердце.

– Ты думаешь, что это один и тот же парень?

Все обернулись к Стэну, прервавшему Пэрис. Он про­должал:

– Кто-то еше мог воспользоваться именем Валентино, потому что слышал его во время твоего шоу и знает, что он звонит постоянно.

– Это возможно, – медленно ответила Пэрис. – Я прак­тически уверена, что голос этого человека намеренно из­менен. Он никогда не казался мне достаточно естествен­ным.

– Но имя довольно редкое, – заметил Григс. – Вы ду­маете, оно настоящее?

– Я не могу знать наверняка. Иногда слушатели не хо­тят называть даже своего имени, не говоря уж о фамилии, предпочитают оставаться анонимными.

– Вы можете проследить, откуда был сделан звонок?

– У нас обычная система идентификации звонящего. Один из наших инженеров усовершенствовал записываю­щее устройство, чтобы в памяти оставался номер телефона звонившего, если его можно определить. Отмечается так­же дата звонка и время.

Она вывела информацию на экран компьютера. Фами­лии не оказалось, был только местный телефонный номер, который Карсон записал в свой блокнот.

– Это хорошее начало, – сказал он.

– Может быть, – согласился Григс. – Но, учитывая то, что он наговорил, зачем ему было оставлять номер телефо­на, по которому его можно вычислить?

Пэрис все поняла.

– Вы думаете, это был обман? Полицейские не ответили прямо на ее вопрос.

– Я позвоню, и мы посмотрим, кто нам ответит, – предложил Карсон.

Он набрал номер на своем мобильном телефоне, в ответ раздались долгие гудки. Трубку никто не снял.

– Голосовой почты нет. Надо проверить этот номер. Карсон позвонил диспетчеру соответствующей службы и попросил проверить номер, с которого звонил Валенти­но. Григс пообещал Пэрис и Стэну, что они все выяснят.

– Но я думаю, – добавил он, – что этот парень просто назвался тем именем, которое слышал во время вашей передачи, и теперь пытается добиться вашей реакции.

– Как те психи, которые звонят в эфир и изрыгают не­пристойности, – прокомментировал Стэн.

Григс кивнул головой:

– Именно так. Держу пари, что мы выйдем на пьянчугу или заскучавших подростков, которые просто пытались повеселиться на свой манер.

– Хочется надеяться, что вы правы. – Пэрис обхватила себя руками и потерла плечи, словно желая согреться. – Честно говоря, мне трудно представить человека, который шутил бы подобным образом, но пусть лучше это будет дурная шутка.

Карсон закончил разговор.

– Они вышли на этот номер. Сейчас его проверят, – со­общил он.

– Вы скажете мне, что удалось выяснить? – попросила Пэрис.

– Конечно, мисс Гибсон.

Стэн предложил проводить ее до дома, но сделал это очень неохотно, и у него явно отлегло от сердца, когда Пэрис от­казалась. Криншоу пожелал всем спокойной ночи и ушел.

– Как нам связаться с вами, мисс Гибсон, когда у нас будет информация? – спросил Григс, когда они все вместе шли к выходу.

Пэрис дала ему свой домашний номер телефона и преду­предила, что он не значится в справочнике.

– Я понимаю, мисс Гибсон.

Полицейских удивило, что именно Пэрис закрывает здание на ночь.

– Вы здесь одна каждую ночь? – спросил Карсон, про­вожавший ее до машины.

– Если не считать Стэна Криншоу.

– Что он делает на станции и как давно работает? Пэрис задумалась на секунду. Ничем особенным Стэн, собственно говоря, и не был занят, но сказала, что он ра­диоинженер.

– Стэн всегда рядом на тот случай, если оборудование вдруг выйдет из строя. Он работает на станции пару лет.

– И больше никого в ночной смене?

– Есть еще Марвин. Он работает здесь всего несколько месяцев. Уборщиком.

– И как его фамилия?

– Не знаю. А что?

– Ничего нельзя знать наверняка, – заметил Григс. – Вы ладите с этими парнями?

Пэрис рассмеялась:

– С Марвином никто не может поладить, но он не из тех, кто будет звонить по телефону, чтобы напугать. Он го­ворит только тогда, когда его о чем-то спрашивают и когда без слов нельзя обойтись. В основном он что-то бурчит себе под нос.

– А как насчет мистера Криншоу?

Пэрис показалось предательством говорить о Стэне у него за спиной. Если она будет откровенной, то описание получится весьма нелестным. Пэрис не стала входить в по­дробности.

– Мы отлично ладим. Я уверена, что ни один из них не мог скрываться под именем Валентино.

Григс улыбнулся ей и закрыл свой маленький блокнот.

– Никогда не повредит все хорошенько проверить.

Когда Пэрис открыла дверь в квартиру, ее телефон раз­рывался от звонков. Она поспешила снять трубку.

– Алло?

– Мисс Гибсон? Это офицер Григс.

– Слушаю.

– У вас все нормально?

– Да, я задержалась, пока отключала сигнализацию. Есть новости?

– Звонили из телефона-автомата недалеко от универси­тетского кампуса. Туда поехала патрульная машина, но ре­бята никого не видели. Этот телефон рядом с аптекой, она закрывается в десять. Ни на улице, ни на парковке никого не оказалось.

Итак, они вернулись к тому, с чего начали. Пэрис в глу­бине души надеялась, что они найдут отчаявшегося парня, какого описывал Григс, потерянную душу, человека, кото­рый угрожал ей в тщетной попытке привлечь к себе внима­ние.

Тревога ее вернулась.

– И что теперь?

– Мы ничего не можем сделать, пока он снова не позво­нит. Хотя вряд ли он позвонит еще. Возможно, кто-то хотел пощекотать вам нервы. Завтра вечером патрульная машина будет дежурить неподалеку от телефонной будки, полицейские будут наблюдать за всем, что происходит во­круг.

Вряд ли это разумно, но едва ли она может желать боль­шего. Пэрис поблагодарила Григса и его напарника. Они сделали то, что должны были. Но страх уже поселился в душе Пэрис, и никакие доводы разума не могли с ним со­владать. Сам звонок был подозрителен. Разве человек, если он и вправду жаждет внимания, не сделал бы все для того, чтобы его могли найти, идентифицировать, чтобы им занялась полиция, чтобы о нем написали в газетах?

Валентино воспользовался телефоном-автоматом спе­циально, чтобы его не смогли выследить. Он не хотел, чтобы его обнаружили.

Эта тревожная мысль не давала Пэрис покоя, пока она шла в спальню. В доме стояла гнетущая тишина.

Соседние дома тоже стояли темные в этот час, но все же разница была. Из тех домов доносились звонкие голоса до сих пор не угомонившихся детей. Люди желали друг другу спокойной ночи, укладывались в свои постели, занима­лись любовью. В темноте тускло светили ночники в спаль­нях, жизнь затихала до утра.

В доме Пэрис, безупречно чистом, царил полумрак. Только ее шаги нарушали ночную тишину. Пэрис жила одна. Она не выбирала такую жизнь, но ей пришлось к ней привыкать.

Но этой ночью одиночество действовало ей на нервы, и все это из-за звонка Валентино.

У нее за плечами был многолетний опыт, она привыкла слушать чужие голоса, обращала внимание на нюансы, по­нимала невысказанное, отделяла правду от вымысла и слышала больше того, что говорилось вслух. Пэрис могла многое сказать о человеке только по его манере говорить. Звонки слушателей приносили ей радость, заставляли раз­мышлять, анализировать, изредка – раздражали.

Но никому не удавалось напугать ее. До сегодняшнего вечера.