Спаситель

Глава 5

Хекс не должна была оказаться рядом с этой автомобильной аварией по целому ряду причин. Во–первых, ей полагалось быть в «тЕнЯх», как главе службы безопасности контролировать очередь желающих попасть в клуб… и, учитывая, что была полночь субботы, там сейчас царило веселье. Во–вторых, ее никто не приглашал в Королевской Дом для аудиенций, предназначенный только для дел Братства.

И, в третьих, она совершенно точно не хотела видеться с Мёрдером.

Однако, как бы то ни было, она оказалась на этом дурацком шоу и погрязла в нем слишком глубоко, чтобы вырваться.

Естественно, все три идиота, что вывалились из папочкиной «БМВ», уставились на нее так, словно она была их влажной мечтой, упакованной в черную кожу. Отчего захотелось мгновенно вправить им мозги и научить хорошим манерам. Но времени на это не было. Брат, с которым она думала уже никогда не пересечется, лежал посреди дороги лицом вниз, словно парализованный… и, учитывая, что дом, перед которым он валялся, кишел вампирами, а сам особняк располагался в районе богатеев, что держали охрану на территории и не расставались с айФонами даже в туалете, важнее было очистить сцену.

– Убирайтесь на хрен отсюда, – приказала она парням. – Или я звоню в полицию.

Тодд Первый, Второй и Третий посмотрели друг на друга, словно общались телепатически, или же были настолько ошеломлены ее внешностью, что потеряли способность говорить.

– В темпе, – рявкнула она.

Все трое заторопились, поскальзываясь на льду, пытаясь вернуться в машину, и тот, что сидел за рулем, вдарил по педали газа так сильно, что снег из–под шин прилетел прямо ей под ноги.

Она повернулась к Мёрдеру, с надеждой, что сейчас он встанет на ноги. Нет. Он все еще лежал на животе, его лицо повернуто в сторону, глаза закрыты, а темные ресницы лежали на острой скуле.

Опустившись на корточки, она тяжело сглотнула, пытаясь просканировать его состояние. Несмотря на общую темноту, по переулку равномерно светились фонари персикового цвета, весь район горел так, словно богатство домовладельцев было вывезено на бордюры и сложено в виде золотых слитков. И в этом освещении Хекс видела все его нюансы.

По крайней мере, Мёрдер дышал, и, убедившись в этом, она обратила внимание и на другие вещи: его черные волосы были такими же длинными, их украшали красные пряди. И он все еще был очень большим. И его аромат не изменился.

Боже... столько всего. Она и Мёрдер пережили столько всего вместе, и так мало хорошего.

– Тебе нужна медицинская помощь? – хрипло спросила Хекс.

Она словно обращалась к незнакомцу, которого сбила машина. А не к мужчине, с которым побывала в аду и вернулась обратно.

Ну, на самом деле, эта гипербола не совсем отражала реальность. Она вернулась к жизни. А вот он нет.

– Мёрдер? Ты умер? – когда Хекс прошептала эти слова, ее дыхание вырвалось облачком холодного воздуха и уплыло вверх.

– Странный вопрос, – прохрипел он.

В ее глазах вспыхнуло облегчение, Хекс посмотрела в направлении, в котором исчез из вида «БМВ».

– Так я понимаю, что ответ – нет.

Мёрдер открыл глаза и посмотрел на нее. Непролитая слеза заставила радужку его глаз мерцать.

– Ты ничуть не изменилась.

Они смотрели друг другу в глаза, и влияние их общего прошлого было настолько велико, что буквально сбивало с ног… Хекс села задницей на холодный снег, ее мозг не смог остановить поток воспоминаний: как он ворвался в то помещение в колонии симпатов, считая, что спасает ее из плена. Его шок, когда он понял, что она пришла туда добровольно... чтобы увидеть свою кровную семью.

Что означало, что она была не той, кого из себя изображала.

А затем ворвались ее родственники и поняли, что их она тоже обманывала.

Симпаты и вампиры не заводили отношений в те дни. До сих пор не заводят.

То, что произошло после того, как истина раскрылась, стало чередой кошмаров. Ее родственники пытали его так, как умели только симпаты, проникая в подсознание и влияя на каждый кирпичик того, кем являлся Мёрдер как мужчина, как вампир, как смертное существо. Затем они изгнали ее из колонии… и не просто выгнали на улицу, ее продали людям в качестве лабораторного животного, на котором можно проводить эксперименты.

И на этом история не закончилась.

– Я не должен был приходить, – сказал он хрипло.

Когда Джон Мэтью написал ей, что собирается на дежурство с Блэем, потому что у Братства запланирована особенная встреча в Доме для аудиенций? Она должна была просто ответить как обычно «Береги себя. Люблю». Затем ей следовало положить свой телефон в задний карман и продолжать следить за толпой в баре, танцполом и дальними коридорами, где были расположены уборные. Ей следовало остаться на своем месте, потому что у нее, как и у любого другого вампира, не входящего в ряды Братства, не было ни одной гребаной чёртовой причины появиться здесь.

Но как симпат, она чувствовала беспокойство в особняке в течение последних нескольких ночей. Тревога была глубокой, душевной, и каждая из эмоциональных решеток Братьев была одинаково выведена из строя. Объяснение могло быть лишь одно, и хотя она пообещала себе, что не будет использовать способности своего вида на вампирах, которые стали ее семьей, она проникла в голову одного из воинов.

Мёрдер направлялся сюда из Южной Каролины...

Мужские голоса привлекли ее внимание, и она подняла голову. Члены Братства высыпали из старого особняка Дариуса на заснеженную улицу, их тяжелые тела покрывали свободные плащи, скрывая оружие.

– Помощь уже в пути, – сказала она, поднявшись на ноги.

– Не уходи.

Когда она отвернулась, в груди кольнуло чувство вины, и совсем не потому, что она оставляла его на улице.

– Удачи с твоими Братьями.

– Я больше не один из них.

Хекс дематериализовалась, злясь на то, что ее засекли. Все Братья были в курсе, что связывало ее с Мёрдером еще до того, как она в тот последний раз отправилась в колонию, и сейчас они засекли ее поблизости с этим мужчиной.

А что касается Джона Мэтью, то да, он знал кто–что–где–когда–и–как она проводила время с Мёрдером, но для него это так и осталось на уровне «газетных заголовков». В конце концов, она – как они это называли – «переварила» произошедшее, в том числе и то, что с ней сделали, при каких обстоятельствах Мёрдер потерял рассудок и все, что мужчина сделал после.

Все кончено. И точка. Все прошло, двигайся дальше, сосредоточься на будущем.

И не было никаких причин что–то снова начинать...

И все же она пришла сюда. Увидеть его.

Хекс удивилась, узнав, что он жив.

Джон не знал, что она разыскивала Мёрдера… хотя, совершенно очевидно, не для того, чтобы заняться сексом, сблизиться, взять его кровь или что–то подобное… и это казалось предательством по отношению к супругу. Потому надо было признать, между ней и Братом, который впал в безумие, осталось незаконченное дело, как бы ненавистно ей это ни было, как бы она не желала, чтобы это было неправдой.

Дело, которое угрожало каждой крупице жизни, которой она так дорожила.

Не так он хотел вернуться, подумал Мёрдер: мордой об асфальт. Глаза на мокром месте. Горло свело.

Когда Хекс дематериализовалась, и Братство приблизилось плотным строем, Мёрдер подумал, что совсем не так он хотел снова встретиться с этой женщиной… хотя ему было трудно определить, при каких условиях он бы выбрал встречу с ней. Она была отправной точкой его падения, эпицентром шторма, который ввел его в безумие, катализатором, хотя и не точной причиной его распада.

Учитывая все обстоятельства, было облегчением встретиться с Братьями… это о многом говорит, ведь у него же не было никакого желания видеть их.

Мёрдер приподнялся с заснеженной поверхности и, перевернувшись, сел на задницу. Посмотрел на мужчин, подошедших к нему. Он узнал всех, кроме двух, и заметил, что двоих не было: например, Рофа, да и Дариуса он не видел… несомненно, потому что последний остался внутри, чтобы охранять первого.

Он попытался подняться на ноги и понял, что его правая бедренная кость, вероятно, сломана. Боль, которая ощущалась при движении ногой так, словно бензопила резала спину вверх вдоль позвоночника и пронзала мозг, его зрение то пропадало, то снова появлялось, пока он пытался встать на ноги. И он снова оказался на заднице.

Поэтому просто застыл, глядя на всех, когда они обступили его кругом.

Как будто они не доверяли его реакции на них.

Оправданно. Его мозг, благодаря родственникам Хекс, находился в таком функциональном состоянии, что он не обижался на молчаливое напоминание реальности.

Черт возьми, он уже привык к тому, что безумен.

– Кто–нибудь дайте мне руку, – сухо попросил он.

Не просьба. Скорее «если кто–нибудь из вас, придурков, не подаст мне руку, мы проторчим здесь до рассвета».

Прямо перед его лицом возникла ладонь, и он взял предложенную руку, не заботясь о принадлежности. Подъем был медленным и твердым, и после того, как он глубоко вздохнул и забалансировал на левой ноге, встретился взглядом с парой светящихся желтых глаз.

Ожидаемо, Фьюри. Он всегда был порядочным парнем, таким как Дариус и Тор.

– Добро пожаловать в Колдвелл, – произнес мужчина.

Фраза «Брат мой» не прозвучала, потому что была не применима к нему. И от этого было больнее, чем от сломанной ноги.

Он не мог посмотреть на остальных.

– Давайте покончим с этим, – Мёрдер кивнул в сторону особняка. – Роф там, я так понимаю?

Вместо ответа Фьюри подошел ближе и подхватил Мёрдера за талию.

– Обопрись на меня.

– При нормальных обстоятельствах я бы возразил.

– Сейчас необычная ситуация.

– Стой, кто–то должен забрать тот конверт. – На самом деле, ему было наплевать, если бы «ФедЭкс» остался валяться на улице, – Там бумаги, которые просил Роф.

Кто–то поднял конверт, а он с Фьюри медленно двинулся к придорожному сугробу, который по сути был невысоким, но из–за произошедшего с ним теперь казался неподъемным Эверестом. На спуске и подъеме Мёрдеру приходилось останавливаться, чтобы отдышаться от боли, прежде чем они могли продолжить свой путь.

Они возобновили движение, направляясь к вымощенной дорожке, ведущей к элегантному особняку, и Мёрдер вдруг остро осознал, что все молчат. Никто не прикасался к нему, кроме того, что требовалось по медицинской необходимости. Никто не приближался слишком близко.

И все они держали руки на оружии. Кто–то на пистолетах, а кто–то на черных кинжалах, которые и он когда–то крепил в ножнах на груди.

Боже, всего–то раз ты теряешь контроль и убиваешь толпу народа из–за того, что они подвергли пыткам твою девушку, и тебя сразу объявляют изгоем.

Вдоль по дорожке, очищенной от наледи и посыпанной солью. От ветра, свистевшего среди голых веток, ему хотелось прикрыть уши. Тональность была слишком похожа на женский крик, что беспрерывно звучал у него в голове.

Вверх по ступеням, тоже чистым от наледи. На крыльцо, что тянулось до самой передней части особняка и с которого убрали всю прекрасную плетеную мебель, без сомнения, по причине ненастной погоды.

Теперь они стояли у широкой парадной двери, и Мёрдер помнил, как пересекал этот порог вместе с Дариусом бесчисленное количество раз.

Фьюри остановился и ослабил хватку.

– Мы должны тебя обыскать.

– У меня пистолеты, две штуки. На этом все… впрочем нет, еще охотничий нож в заднем кармане штанов. Письма не трогайте.

Мёрдер смотрел прямо на деревянные панели, пока у него забирали оружие. А потом кто–то похлопал его вдоль всего тела.

Он закрыл глаза и опустил голову.

– Боже, да не лгу я.

– Давай. – Фьюри открыл дверь. – Направо.

– Столовая.

– Ты помнишь.

– Я практически жил здесь с вами, сам–то не забыл?

При ходьбе бедро словно прижигали раскаленным металлом. По десятибалльной болевой шкале Мёрдер ставил десятку. Пот выступил на груди, горле и поднимался к лицу, и, черт возьми, он был рад, что не поел перед встречей, а то было бы чертовски неприлично проблеваться прямо сейчас.

Фритц все еще служил дворецким в этом доме? – задался он вопросом.

– Сюда…

– Я знаю, – рявкнул он.

Рычания, которые раздались позади него, он легко проигнорировал. Если бы Братья собирались его убить, то никогда не пустили бы в этот дом. Они бы бросили его в багажник седана, чтобы отвезти в более отдаленное место.

Двойные двери в столовую были закрыты, но он чувствовал присутствие Рофа на противоположной стороне… и подумал о том, что некогда старая традиция возродилась: когда Братство служило личной охраной Короля. Раньше в этом не было необходимости, потому что Роф всегда отказывался руководить своим народом.

Что–то очень сильно изменилось.

– Мне придется попросить тебя постоянно держать руки на виду, – сказал Фьюри. – И никаких резких движений…

Послышался стальной мужской голос.

– Я, мать твою, голову тебе оторву, если приблизишься к нему.

Мёрдер улыбнулся и посмотрел через плечо, встречая алмазный, острый как лезвие взгляд.

– Ви. Сентиментальный, как и всегда.

Брат с ледяным взглядом и татуировками на висках, обзавелся еще и бородкой. Но больше ничего в нем не изменилось, его интеллект сражал не хуже, чем желание убивать. И, посмотрите, он так и не бросил курить.

– Мне на тебя глубоко плевать, – произнес Вишес на выдохе.

– Тот же сорт турецкого табака. Ты все еще покупаешь его в том хэдшопе[27], на Маркет?

– Пошел в задницу.

– Ну, ты всегда этого хотел…

Фьюри одернул Мёрдера:

– Ты делаешь себе только хуже.

Двери распахнулись, и в центре столовой, под люстрой, где должен был стоять длинный стол из красного дерева, сидел Король.

Мёрдера окатила волна грусти, настолько неожиданная, что он отшатнулся и заморгал, хотя слез не было. Не то, чтобы Роф стал другим… черт, ад бы покрылся льдом, изменись что–то в этом аристократе, лидере расы. И не то, чтобы Мёрдер оказался в доме своего старого друга, Дариуса, и нервничал от предстоящей встречи. И дело даже не в том, что это могло оказаться глупой кроличьей норой, в которую он скоро провалится.

На пальце Рофа сияло кольцо.

Древнее, с огромным черным бриллиантом, единственное в своем роде.

Мужчина не надевал его раньше. Он отказывался нести бремя своего рода. Избегал всего того, что его отец, отец его отца и отец отца его отца делали с великим смирением и силой.

Роф, сын Рофа, был истинным Королем.

И впервые за все это время Мёрдер осознал, как много он упустил. Годы не имели для него значения, те, что он провел на старом чердаке в Южной Каролине: ночи сменяли ночи, переходили в недели, месяцы, годы... и десятилетия... все это не имело значения. У него не было абсолютно никакой причины отмечать какое–либо течение времени как существенное, настолько велика была глубина его падения.

И сейчас, смотря на это кольцо, Мёрдер словно осознал всю смертность бытия… хотя не собственная потеря сейчас опустошала его.

Мёрдер достал письма и заговорил еще до того, как к нему обратились.

– Мне нужно, чтобы вы помогли мне найти эту женщину.