Судьба королевского наследника

Два

Найт

Крид передает мне еще одну кружку дерьмового несвежего пива, раздражение на его лице отражает мое собственное. Если бы мы знали, что так легко обыграем Бездарных сегодня, мы бы нашли себе кого-нибудь, с кем можно было бы поиграть, а оттуда прямиком отправились на вечеринку с себе подобными.

Нам требуется чертова тонна спиртного, чтобы получить кайф, не говоря уже о том, чтобы опьянеть, а это именно то, что я пытаюсь сделать после той недели, которая у меня была. Черт… После того месяца, который у меня был.

Мы с братьями провели большую часть лета в поместье нашей семьи на севере, прежде чем нам пришлось вернуться к тренировкам. Не знаю зачем нам беспокоиться о предсезонной подготовке.

Мы превосходим Бездарных во всех отношениях, но думаю, в этом весь смысл. Мы вынуждены жить тут четыре гребаных года, поэтому, конечно, они не разрешают нам проявлять дар ради безопасности окружающих нас людей. Причина номер сто, блядь, заставляющая одаренных выпускников посещать Университет Рата — чушь собачья.

Ни одному ублюдку не должно быть позволено указывать нам, когда мы можем, а когда нет использовать способности, с которыми мы родились, и все же мы здесь, играем по их правилам, просто чтобы провести немного времени на льду, пока застряли здесь.

Крид соглашается с этим, всегда будучи гребаным дипломатом, когда на него смотрят другие, но Синнер чувствует то же самое, что и я, когда дело доходит до правил. Он блядь, ненавидит и игнорирует их.

Наш младший брат, Ледженд, чувствует то же самое, но он уступит, если почувствует, что это правильно.

Син и я? Спросите нас: «когда правильно не стоять выше всех остальных?», и мы ответим вам «никогда». Никогда, нахуй.

Думать по другому, значит плюнуть на наш вид и притвориться, что ты сделал это случайно, когда на самом деле речь идет о контроле. Мы не созданы для того, чтобы нами управляли. Это неестественно.

Конечно, не все согласны, но черт возьми, меня это должно волновать?

Мы с Сином занимаемся тем, что некоторые назвали бы сомнительным дерьмом, и они, возможно, не ошибаются, если думают с той человечностью, которой обладаем все мы. Так что, хотя мы и думаем, что все гребаные дураки, мы не собираемся тратить наше время, заставляя их поверить в это. Мы оставляем это нашему старику, пока корона не перейдет по наследству, и нам не придется беспокоиться об этом дерьме. И под «мы» я подразумеваю Крида.

В любом случае, мы вернулись в Университет Рата чуть больше шести недель назад, и с того дня, как мы вернулись в Дараган, в это жалкое подобие городка, мои нервы были на пределе.

Прошлый год был не более чем тем дерьмом, которого я ожидал, не говоря уже о зря потраченном времени, но есть в этом семестре что-то такое, что выводит меня из себя, и мне это чертовски не нравится. Это не имеет ничего общего с испытаниями, с которыми нам скоро придется столкнуться, я знаю, где мое место, когда дело доходит до Светлой и Темной магии.

Син говорит, что нам нужно играть немного жестче, но мы пробовали это, и все равно я нахожусь в постоянном состоянии: «Я хочу оторвать твою гребаную голову».

И если красавчик из Университета Рата, Зик Мортар, не перестанет смотреть в мою сторону, я вырву у него из черепа зубы, включая те, которые еще не выросли, и воткну их ему в глаза.

Должен сказать, это отличный способ заставить наших тренеров перестать притворяться, что Зик и вполовину так же хорош, как Ледженд, и заставлять их тратить время на льду. Это дерьмо никогда бы не прокатило в Рате, но с миром людей бонусом идет человеческая политика, и извращенный тип игры — это дерьмо, в которое они здесь играют.

Поскольку тренеры делают все это, чтобы угодить ректору Университета Рата.

Жалкие.

— Парень хочет, чтобы его красивые блондинисиые волосы превратились в пепел, не так ли? — спрашивает мой друг Сильвер, подходя.

Я усмехаюсь, громко говоря:

— Я начинаю думать, что он хочет мой член.

Зик отводит взгляд, поднося бутылку к губам, и я ухмыляюсь Сильверу.

Он с усмешкой качает головой, проходит между нашим маленьким кружком и плюхается рядом с Кридом. Он легонько пихает его локтем в ребра.

— Легкая победа для нас сегодня вечером, а, капитан?

— А когда не так? — он допивает четвертый бокал, все еще трезвый, как стеклышко, и с каждой секундой становится все более раздражительным. — Даже без использования наших даров — конкуренция слабая. Никакой выносливости.

Его темно-синие глаза встречаются с моими, сужаясь.

— Ты уже выбрал?

— Сегодня ночью Син на охоте. Все, что мне нужно сделать, это подождать, пока он притащит кого-то, — я ухмыляюсь, отталкиваясь ногой.

— Ну, найди его, — огрызается он, его собственная потребность потрахаться затуманивает его гениальный мозг. — Скажи ему, чтобы он перестал быть чертовски придирчивым. Я готов отправиться на вечеринку Университета Рата.

Я с минуту смотрю на своего старшего брата. Ни по какой другой причине, кроме удовольствия, которое разливается по моей коже, как укол токсичного адреналина, когда я отказываюсь следовать приказу. Я получаю болезненное удовлетворение, о чем во всеуслышание заявили наши родители, но мы с Кридом оба знаем, что прямо сейчас он не собирается со мной спорить. Он просто хочет, чтобы мы, блядь, поторопились и запудрили разум какой-нибудь цыпочки, и могли по-настоящему повеселиться этой ночью.

Наконец, низкий смешок моего брата наполняет воздух, и он отводит взгляд.

— Блядь.

Уголок моего рта приподнимается, и я достаю телефон, чтобы позвонить Сину, но затем десятки голосов затихают, музыка смолкает, и чистая тишина заполняет уши, когда мои чувства обостряются. Подобно волне, они вырвались из меня, сильные и необъятные, невидимая сила как для Бездарных, так и для Одаренных.

Острые уколы начинаются у основания моего позвоночника и ползут змеями вверх, сухожилия на моей шее растягиваются, и моя голова поворачивается влево. Мой дар вцепляется в мои внутренности, пробиваясь на поверхность, но я сдерживаю его, пристально глядя, будто сфокусированным лазером, на боковые ворота двора, где проходит домашняя вечеринка.

Сквозь него проносится белый вихрь, взлетающий в воздух, когда девушка, которой он принадлежит, разворачивается, пятясь назад, не потрудившись посмотреть, куда идет.

Там может быть гребаный утес, с которого она могла бы упасть, и она не узнает об этом, пока не полетит по воздуху.

Мои губы кривятся, гнев вызывает жар на моей коже.

Беспечная, блядь, Бездарная.

Она делает еще несколько шагов, теперь ее профиль виден полностью, и мои глаза сужаются от узнавания. Девушка с арены.

Какая же ты крошечная… Вроде как куколка, милая на вид, но стойкая. Хотя я бы не отказался попробовать. Без сомнения, я выше нее на полный фут. В ней, может быть, максимум пять футов. Ее светлые волосы такого платинового цвета, что они почти прозрачны. Настолько, что они даже не сравнятся с бледным оттенком моего кулака, если обернуть их вокруг него.

Она поворачивается, ее короткая юбка задирается выше и обнажает более шелковистую бледную кожу. Затем черты ее лица напрягаются, и она замирает на месте. Ее глаза обшаривают пространство, ища, выискивая что-то. Мои делают то же самое.

Я осматриваю каждый дюйм пространства, задаваясь вопросом, какого черта она ищет, но затем ворота снова распахиваются, и входит парень, с которым она была на игре.

Звук его оскорблений выводит ее из застывшего состояния, и она бросается в толпу. Тень злобы шевелится внутри меня, когда низкое рычание срывается с моего рта.

— Если бы наши родители не приезжали в город на следующей неделе, я бы свалил, — говорит Ледженд, наш младший брат, и мое внимание переключается на него.

— Подожди, что?

Он кивает.

— Почему мне никто не сказал? Син знает?

— Я должен был рассказать вам, ребята, когда мы вернемся. Я узнал только перед игрой.

— Неожиданно, — Сильвер хмурится, глядя на меня.

— Они были здесь на церемонии открытия. Не думал, что мы снова увидим их в кампусе в ближайшее время.

— Вот именно, — огрызаюсь я, прищурив глаза на Ледженда. — Тебе следовало сказать раньше.

— И испортить весь вечер? — он ухмыляется, качая головой. — Я знаю, что лучше.

Гребанный Ледженд. Черта нашего младшего брата, у которого точно есть зубы.

— Если они прибудут, то на это есть причина, — вмешивается Крид, но я не могу больше вдумываться в то, что они говорят прямо сейчас. Приезд наших родителей — не просто красный флаг, а целая гребаная арена, выкрашенная в красный цвет. Это нехорошо. Мы все знаем.

Пара девушек выбирают этот момент, чтобы пройти между нами, как будто мы не были в середине гребаного разговора.

Какая-то рыжеволосая цыпочка подходит прямо к Криду, поигрывая длинной соломинкой во рту.

— Ты играешь за Рат, верно? — она улыбается ему. Это слово звучит странно на языке обычного человека.

Я толкаю ее в спину, пока она не поворачивается и не смотрит на меня. Бросив быстрый взгляд вокруг, я наклоняюсь ближе.

— Ты не хочешь быть здесь, — шепчу я.

Ее зрачки расширяются, вдоль бровей собирается небольшая морщинка.

— Я не… думаю, что хочу быть здесь.

— Тебе следует уйти.

— Я собираюсь… уйти, — заикается она, замыкаясь в себе, черты ее лица напрягаются. Схватив ее за плечи, я разворачиваю ее, и она медленно уходит.

Я снова сосредотачиваюсь на Криде.

Он смотрит, как девушка уходит, качая мне головой.

— Тебе не следует делать это здесь.

— Отвали, как будто ты не делаешь этого. Почему ты кажешься невозмутимым, услышав, что мама с папой приезжают на следующей неделе? Что ты знаешь?

— Я ни хрена не знаю. Ты что-то сделал? — он поднимает темную бровь.

Я отмахиваюсь от него, и он хихикает.

Ледженд подталкивает мою руку своей, когда я опускаюсь обратно в кресло.

— Не зацикливайся на этом, — говорит он. — Если есть что-то, о чем нам нужно беспокоиться, они скажут. Они никогда не оставляют нас в неведении.

Мой младший брат, блядь, всегда оптимист.

Разговор заканчивается, и мы здесь закончили.

Время перезвонить Сину. Если он до сих пор не выбрал девушку на ночь, я сделаю выбор.

Я набираю его номер, но прежде чем успеваю нажать «Позвонить», моя голова дергается влево.

Там беловолосая девушка, она сжимает в кулаке рубашку моего брата, а затем ее грудь ударяется о его.

Мышцы на спине напрягаются, глаза сужаются, когда ее губы прижимаются к его.

Син реагирует мгновенно, обнимая ее и крепко притягивая к себе, когда завладевает ее ртом.

Жар окатывает меня с головы до гребаных пят.

Я весь горю.

Чертовски тлеющим пламенем, и если бы я был одарен прикосновением огня, то, без сомнения, пламя вырвалось бы из моих пальцев.

Потребность и что-то постороннее покалывает мою кожу, и мой член твердеет в джинсах. Я не осознаю, что стою, пока Крид не шлепает меня по руке.

— Похоже, Син нашел игрушку, — говорит он, и все встают при его словах.

Я игнорирую их, мои мышцы напрягаются, язык пробегает по нижней губе, пока я смотрю на их пару. На девушку.

Да. Она.

Она та единственная на сегодняшний вечер. Моя.

На сегодняшний вечер.

Син начинает направлять ее, ведя к ограде, и я делаю один шаг вперед.

Прохладная жидкость брызгает мне на руку, пропитывая толстовку, и я рычу, резко оборачиваясь, чтобы посмотреть на тупого ублюдка, который пролил ее на меня.

— Следи за собой, блядь, — огрызаюсь я.

Бездарный придурок поднимает руки, в одной из которых все еще пустой бокал.

— Ого, братан, ты налетел на меня.

Я бросаюсь к нему, моя кровь бурлит в теле, адреналин достиг максимума, когда быстрая тень гнева накрывает меня.

Моя рука взлетает прежде, чем я осознаю это, глаза прикованы к горлу слабого ублюдка, и я знаю, что собираюсь убить его, но внезапно Крид оказывается между нами, его пальцы крепко сжимают мое запястье, когда его глаза встречаются с моими.

Мышцы моей шеи напрягаются, конечности дрожат, но затем я моргаю.

Хватка Крида ослабевает, его подбородок опускается, когда он изучает меня.

— Что, черт возьми, с тобой сегодня происходит?

Я вырываюсь из его хватки, пожимая плечами.

— Я в порядке. Хватай девушку и уходим.

Мои слова обрываются, когда я оглядываюсь назад, Син направляется сюда с ухмылкой, а девушки нигде нет.

Он подходит к нам, открывая рот, чтобы заговорить.

— Где она?

Глаза Сина сужаются.

— Кто?

— Девушка, чье лицо ты пожирал.

— О, она, — он ухмыляется, пожимая одним плечом. — Убегает от какого-то чувака.

Я хмурюсь сильнее, но он хлопает меня по плечу.

— Все хорошо, брат. У меня есть для нас одна.

Словно по сигналу, появляется девушка в коротком голубом платье с застенчивой улыбкой. Я даже отсюда чувствую запах ее отчаяния. Ее волосы такие же каштановые, как и глаза.

Она слишком высокая. Слишком простая.

Но она подойдет.

Проглатывая свое раздражение, я встаю перед ней, прижимая костяшки пальцев к ее подбородку и поднимая ее глаза к моим. Ее зрачки расширяются, когда я говорю:

— Ты сегодня ела грибы. Поездка обещает быть трудной, но ты будешь делать только то, что хочешь.

Медленно она кивает, беря руку Сина, когда он предлагает ее ей, и затем мы заканчиваем это жалкое подобие вечеринки, направляясь обратно в Рат за настоящей.