Судьба самозванки

Двадцать восемь

Лондон

Мой отец.

Моему отцу судьбой была предназначена Козима, а она отвергла его. Из-за нее он стал диким и жаждущим крови. Он отвернулся от своего народа, потому что его пара отвернулась от него из-за титула, которым он не обладал.

Слова короля возвращаются ко мне, и я закрываю глаза.

Дар темных богов не должен переходить к кому попало, и все же ты держишь ключ в своих руках. Помни это, маленькая Кроу, и как только на тебя упадет изумрудный взгляд, пируй, пока не почувствуешь его душу.

Я моргаю. Мне еще предстоит увидеть изумрудные глаза, но дар.

Дар был передан мне.

Я смотрю вниз, и длинные шрамы на руках блестят в ответ, темнота под ними мерцает, словно в ответ.

Король спас мне жизнь.

Подождите. Маленькая Кроу?

Я вскидываю голову, слезы покалывают уголки глаз.

‒ Мой дядя…

Один мягко улыбается.

‒ Он незаконнорожденный брат короля Артуро. Был изгнан из этих земель много лун назад. Когда король попросил моей помощи, я отправился и нашел его на Острове Изгнания.

Я смотрю на Хайде, но она занята тем, что шарит по комнате.

‒ Я хочу его видеть.

Один кивает.

‒ Я уверен, что, как только тебя коронуют, ты без проблем сможешь вернуть его домой.

Он жив. Мой дядя, или, ну, человек, которого я знаю и люблю, как своего дядю ‒ жив. Я была уверена, что Найт убил и его тоже…

Обрываю эти мысли, когда в груди разверзается небольшая трещина, и я отталкиваю ее. Скоро я разберусь с сердечной болью, но сегодня не тот день.

‒ У тебя есть какие-нибудь вопросы? ‒ спрашивает Один, лезет в карман и достает длинную сигару.

Есть ли? Разве я не всегда хотела этого? Иметь возможность спросить о моем отце, обоих моих родителях, не поднимая тревогу из-за простого упоминания Слэшера.

Я качаю головой.

‒ Мне не нужно знать ничего больше того, что ты мне только что показал, Один.

‒ Твой отец не был злым человеком, не по своей воле. Именно такими становятся некоторые, когда их пара отвергает свою судьбу, ‒ разве я не знаю этого, я была на верном пути. ‒ Я думаю, это так сильно ударило по нему, потому что его пара была не просто обыкновенной девушкой, которую ему никогда не приходилось бы видеть, но королевой, перед его глазами, она должна была создавать семью с другим, публично. Когда он встретил твою мать, я подумал, что с ним все может быть в порядке, он изо всех сил старался любить ее, но у него не было любви, которую можно было бы кому-то подарить, и она скормила себя драконам после твоего рождения.

Я жду, когда меня охватит печаль из-за правды о смерти матери, но она никак не приходит. Я не знала ее, так что единственная печаль, пронизывающая меня до костей ‒ это печаль по отцу. Конечно, в конце концов, он был извращенным маньяком-убийцей, но для него все могло сложиться по-другому, и это не похоже на то, что он был человеком и принял решение убивать. Это было глубже, и находилось вне его контроля.

‒ Лондон, тебе следует знать…

Портал закрывается, и я вскакиваю со стула, взгляд устремляется прямо на Найта. Кровь окрашивает его лицо и волосы, его расширенные черные глаза устремлены прямо на Одина.

Я быстро встаю между ним и Одином, моя рука ложится на грудь Найта. Я задерживаю дыхание, когда чувствую, как гнев бьется в его пульсе. Но он не сводит глаз с Одина, и я поднимаю руку к его подбородку, заставляя наклонить лицо к моему.

‒ Посмотри на меня.

Он не сдвинулся с места. Кровь ‒ любимая закуска Найта, и он только что наелся досыта.

‒ Найт.

Он несколько раз сжимает челюсть, прежде чем, наконец, переводит взгляд на меня. Гнев, боль, сожаление? Углы немного смягчаются и этого достаточно, чтобы он обхватил меня за спину и притянул ближе.

Он прижимается лбом к моему, на мгновение, закрывая глаза.

‒ Прости, детка.

‒ Там слишком весело, да? ‒ я поддразниваю, приподняв бровь.

Он ухмыляется, наклоняясь и прижимаясь губами к моим. Жидкий металл касается кончика языка, и я чувствую, как огонь под кожей слегка разгорается.

Я отрицательно качаю головой, отступая назад.

‒ Он защищал меня все это время.

Уголок рта Найта слегка приподнимается.

‒ Да? ‒ его рука скользит вниз, чтобы обхватить мою задницу. ‒ Тогда я должен сказать… он проделал ужасную работу, ‒ он оглядывается через мое плечо, поворачивая меня в объятиях так, что я оказываюсь лицом к Одину, а Найт у меня за спиной.

‒ Один был лучшим другом моего отца.

Рука Найта скользит по нижней части моего живота, и я в защитном жесте накрываю его своей.

‒ Это правда?

‒ Найт…

‒ Прошлые дружеские отношения не позволяют тебе сохранять хладнокровие.

Один откидывается на спинку стула, переводя взгляд между нами.

‒ Вы, ребята, очень милые вместе, но я должен спросить, ‒ он встает со стула. Мне не нужно видеть остальных лордов позади нас, чтобы знать, что они там. ‒ Ты собираешься рассказать ей?

Слова Одина теряются, когда раздается потрескивающий звук электричества, прорывающегося сквозь воздух, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как открывается еще один портал, на этот раз через него протискивается Ледженд с дикими глазами.

‒ Какого хрена он все еще жив?

‒ Он не представляет угрозы, ‒ отвечаю я, не сводя глаз с Одина. ‒ Я видела это. Он дружил с моим отцом.

‒ Ну и что, блядь? ‒ Синнер шипит сквозь стиснутые зубы, наклоняет голову и обходит стол, готовый наброситься.

Затем в комнату входит Висенте, становясь между Синнером и Одином. Он поднимает подбородок.

‒ Это был король Артуро, который доверил Одину безопасно доставить нашу будущую королеву на Землю. Он ‒ единственная причина, по которой она выбралась из Рата живой.

Мои губы приоткрываются, и хватка Найта на мне усиливается, когда глазами встречаюсь с глазами Одина. Он не показал мне этого.

Его взгляд смягчается, когда он смотрит на меня, слегка улыбаясь, но его лицо становится пустым, и он снова поворачивается к братьям.

‒ Все еще думаю, что мы должны убить его, ‒ Синнер пожимает плечами. ‒ Зачистка всех членов совета и все такое.

‒ Син… ‒ из меня неожиданно вырывается смех. Я тянусь к нему, но прежде чем я успеваю, комната вокруг превращается в пыль, и я парю в вышине, затерянная в густом небе из темных вихрей и ярких звезд. ‒ Срань господня.

Рука Найта ложится спереди на мое горло, поворачивая меня обратно к нему лицом. Мои губы почти соприкасаются с его губами, и я поднимаю руку, обхватывая его затылок, чтобы удержаться. Вены набухают на поверхности его кожи, когда я провожу пальцем вниз по мышцам его рук.

‒ Ты содрал с него кожу заживо…

‒ Я сделал это, ‒ его руки опускаются с моей поясницы вниз, к заднице. Он толкает меня вверх, и я стараюсь не смотреть вниз.

‒ Мы плывем?

‒ Мы… ‒ он зарывается лицом в изгиб моей шеи, вызывая тихие всхлипы, прокатывающиеся по моему телу.

Он, должно быть, ловит их, потому что рычание вибрирует у меня в горле. Оно не было мягким или нежным. Оно было животным и сильным. Это звук оголодавшего волка, умиравшего от голода и, наконец, впервые почувствовавшего вкус крови. Это был Найт Деверо… Наконец-то заключивший меня обратно в объятия, без намерения когда-либо отпускать.

‒ Почему? ‒ спрашиваю я, мои глаза закатываются. Я даже не могу бороться с тем, как тело реагирует на него, если бы я этого не хотела. Все в огне, и больше ничего не существует, кроме нас. Он, я и этот момент прямо здесь.

‒ Потому что на сегодня с меня хватит этого дерьма, ‒ он касается легкими поцелуями вверх по моей шее, захватывая зубами мочку уха и нежно потягивая ее. ‒ И я хочу трахнуть свою пару где-нибудь, где ни один ублюдок не помешает нам.

Я взбираюсь вверх по его длинному телу, обхватываю ногами талию и запускаю пальцы в волосы. Отстраняясь, я заставляю его поднять глаза, мои губы на расстоянии призрака от его.

‒ Так трахни меня.

Его рот сталкивается с моим, и мой язык скользит между его губами. Он обжигающе сталкивается с моим, углубляясь, толкая меня назад, пока моя спина не упирается во что-то твердое. Я даже не удосуживаюсь обернуться, чтобы посмотреть, что это, потому что мне все равно. Все, что меня волнует, это быть так жестко оттраханной Найтом, что я буду чувствовать его внутри себя долгие годы. Я всегда хочу чувствовать его внутри себя. Моя одежда растворяется в воздухе, и его рука ложится на мою грудь, его большой палец скользит по моему набухшему соску.

Я шиплю, прижимаясь к нему в ожидании разрядки. Любой вид разрядки, на данный момент.

‒ Почему я голая, а ты нет?

Он смеется мне в рот, и, черт возьми, если я не хочу чувствовать это у себя между ног ‒ прежде чем я успеваю закончить мысль, он поднимает меня, и я закидываю ноги ему на плечи, те же пальцы, что зарылись в его волосы, теперь используются, как рычаг, для контроля. Или попыткой контроля. Тепло покрывает киску, и пастельные оттенки розового и голубого сливаются воедино, когда мои глаза наполняются слезами. Пальцы на ногах поджимаются, а его язык прижимается к клитору, обводя его скользкими, горячими кругами, как будто он сам это придумал.

Мои бедра поднимаются вверх, и я добиваюсь большего, в то время как его рот движется по мне совершенными поглаживаниями.

‒ Ты нужен мне, Найт…

Его пальцы впиваются мне в спину, и я выгибаюсь больше, чтобы быть ближе к нему. Могут ли Демоны дышать другими местами, кроме рта? Я надеюсь на это. Потому что я собираюсь его задушить, черт возьми.

Он отводит нас назад, прежде чем медленно опустить меня, пока я не оказываюсь распластанной на столе. Наклонившись ко мне, он нависает над моим лицом, прежде чем его рука берет меня за подбородок, крепко сжимая.

‒ Я, черт возьми, люблю тебя.

Я замолкаю, но мои ноги обвиваются вокруг его талии, притягивая его ближе.

Он снова сжимает, опускаясь, пока не оказывается прямо надо мной.

‒ Эти слова ничего не значат для нас, но если бы когда-нибудь существовали слова, чтобы описать, что я чувствую к тебе, Лондон, это были бы эти гребаные три слова прямо здесь, но я не просто люблю тебя.

Я перестаю дышать, сердцебиение достигает критического уровня. Он прижимается языком к основанию моего горла и медленно облизывает до подбородка, прежде чем снова нависнуть над моим ртом.

‒ Я хочу, черт возьми, разрушить тебя.

Он сжимает мои щеки, пока мои губы не приоткрываются, плюет мне в рот, как раз в тот момент, когда я чувствую, как его член входит в меня с такой силой, что, я уверена, упирается в шейку матки. Следы когтей остаются после крика, который вырывается из меня, и моя спина выгибается дугой над столом. Я пытаюсь снова дотянуться до него, но его рука уже за моей шеей, вынуждая меня принять сидячее положение, в то время как он продолжает входить в меня идеально ритмичными толчками. Он заводит другую руку мне за спину, прижимая меня как можно ближе к себе. Я наваливаюсь на него изо всех сил, подстраиваясь под его ритм, в то время как его обхват продолжает растягивать меня все больше и больше, пока я не почувствую себя настолько наполненной им, что могу взорваться, черт возьми.

‒ Мой.

Я крепко целую, впиваясь зубами в его нижнюю губу, пока кровь не стекает по моему горлу. Ухмыляясь, я перекатываюсь через него, когда он набирает темп, и единственное, что нарушает тишину ‒ это наши скользкие тела, соприкасающиеся друг с другом, голодные и отчаянно нуждающиеся друг в друге. После того, как меня лишили этого, я хочу, блядь, уничтожить его. Трахать его так жестко и долго, чтобы его член никогда не захотел другую киску. Что бы я забыла, что он когда-либо был внутри кого-то другого ‒ прекрати идти по этому пути. Низкое рычание срывается с моих губ, когда я сильнее прижимаюсь к нему. Горячее покалывание распространяется от моей сердцевины вниз к пальцам ног, когда я оказываюсь ближе.

‒ Я собираюсь создать новую королевскую династию…

Его шепот теряется в моих стонах, а оргазм проносится внутри меня, оставляя после себя шрамы. Прежде чем я успеваю перевести дыхание, он прижимает меня еще ближе к себе, и я вскрикиваю от боли, когда горячая сперма заполняет меня изнутри. Его дыхание успокаивается на моей груди, прежде чем он, наконец, опускает меня на ноги, наши тела отрываются друг от друга.

Он одаривает меня редкой улыбкой, демонстрирующей все зубы. Черт. Ему действительно следует почаще так улыбаться.

‒ Ну и дерьмо. Если это не даст нам маленьких демонических детенышей, я не знаю тогда, что.

Я пристально смотрю на него, качая головой, но приподнимаюсь на цыпочки, чтобы нежно поцеловать его в губы.

‒ Если я забеременею от тебя, Найт, ‒ я мило хлопаю ресницами, глядя на него, ‒ я тебя выебу.

Он отрывисто смеется над моей, в основном, человеческой реакцией, лениво махая рукой. Тяжесть одежды на моей коже раздражает меня больше, чем я могла бы надеяться, но мне нравится, что он не смыл себя с меня.

‒ Черт возьми, это катастрофа… ‒ шепчу я, глядя вниз на Рат, пока мы летим по орбите сверху.

‒ Все будет хорошо. Людям никогда не нравилось Министерство, я просто сделал то, чего они все слишком долго хотели.

Он обнимает меня сзади, целуя в макушку, как раз в тот момент, когда у него в кармане начинает звонить телефон.

‒ Ебать. Брат умеет выбрать момент.

Он отвечает, нажимая на громкую связь. Не знаю, почему это меня успокаивает. Может быть, потому, что показывает, что он больше не скрывает от меня ничего, а может быть, это просто все у меня в голове.

‒ Йоу, у нас проблема… ‒ раздается в трубке голос Ледженда, и волосы у меня на затылке встают дыбом. ‒ Отправляйся на территорию. Сейчас же.

Ветер обвивает нас, и не успеваю я моргнуть, как наши ноги касаются тротуара.

Найт напрягается напротив меня, и я смотрю на него, нахмурив брови.

‒ Найт, что случилось?

‒ Привет… подружка.

Кожу покалывает лед, и я резко втягиваю воздух. Медленно голова поворачивается, и мои голубые глаза встречаются с очень знакомой парой.

‒ Темперанс?