Сводные... Запрет на любовь...

Глава 23. Яр.

Отрываюсь от отцовских отчетов, откидывая ноутбук в сторону.

На улице уже стемнело, и я даже не сразу понимаю, как давно это произошло.

Не все получается так, как хотелось, и я устало растираю прикрытые веки пальцами до мерцающих пятен перед глазами, снова погружаясь в водоворот собственных мыслей.

Вот они, неправомерные растраты… прямо перед носом… Переводы на неизвестные счета. Покупка оборудования не того класса, что планировалось изначально… И вроде бы все по мелочи, но таких переводов сотни, и с каждого списывается интересная сумма денег. Плюс аренда, эксплуатация и техническое обслуживание строительного оборудования, страховка самого объекта и сотрудников.

Слишком много косяков и непонятных переплетений. Проектировка, контроль, закупка, финансы, прорабы, предприниматели, местные депутаты, счета и снова люди по кругу... Какое-то прогнившее бюрократическое колесо. Персонажи меняются, а колесо все вертится… без конца, и края…

И доказательств практически нет. Не первый год мошенничают… Зацепиться не за что, все подчищено.

Нужны переписки и реально предоставляемые накладные, а не откатные. А их не так просто достать.

Смотрю на фотографии последних строительных объектов, пытаясь найти несоответствия, но голова совсем отказывается соображать, включаясь лишь услышав грохот передвигаемой мебели в квартире этажом ниже.

Романова Анастасия Игоревна… домой вернуться изволили-с…

Начало десятого, а шума от соседки снизу столько, будто в преисподней котлы передвигают. Какого черта она там устроила?

Проверяю телефон, замечая лишь уведомление о рассылке местной пиццерии.

Обиделась, принцесса. Не звонит, не пишет…

Есть одному абсолютно не хочется, а мелочь, судя по звукам, за день еще не успела перебеситься. Остаточные всплески ее «самодостаточности», так уж и быть согласен взять на себя.

С горем пополам договариваюсь с ней о перемирии. Дуется на меня, будто это я свинтил из ее квартиры утром и даже записки не оставил.

Это умиляет, заставляя улыбаться. Значит все-таки ждала звонка, хоть и вряд ли сознается.

Поднимаюсь на тринадцатый этаж вместе с шуруповертом, нетерпеливо прокручивая его в руках.

Прохожу в квартиру, замирая на мгновение и разглядывая погром на кухне.

На полу валяются ошметки бывшего потолка… и носящееся между ними черное облако скользит массивными лапами по ткани, словно скоростной автомобиль сквозь подземный дорожный туннель, дрифтуя на поворотах.

Стася меня не слышит. Срезает оставшиеся куски ткани, скидывает их на пол, периодически подпевая и плавно двигая бедрами под новый хит Coldplay.

Залипательная картинка…

Стою посреди этого беспорядка и, кажется, меня начинает отпускать нервное напряжение.

Слежу за тем, как оголяется поясница под короткой футболкой, когда тянется к очередному свисающему куску на потолке, обнажая проступающие ребра… и крохотную темную родинку на плоском животике сбоку, к которой до покалывания в губах хочется коснуться.

Хорошенькая засранка.

Маленькая, пластичная, с высокой тонкой талией и округлыми бедрами, притягивающими к себе не только взгляды, но и мужскую извращенную фантазию.

Ругаться с ней или спорить сейчас хочется меньше всего. Стася умеет вовремя остановиться, не превращая ссору в скандал или истерику… и мне в ней это нравится больше всего.

Я устал и единственное, что мне сейчас нужно, это чувствовать ее поддержку.

Пробираюсь ледяными пальцами под ткань футболки и не сдержавшись прикусываю животик с манящей родинкой, стягивая девчонку со стола на пол. Смеется так заразительно, что хочется дразнить ее бесконечно.

Тянется ко мне, забавно приподнимаясь на носочках. Такая хрупкая, по сравнению со мной, и такая сильная.

Хочу ее себе такую. Маленькую ядовитую язву. На всю жизнь. Чтобы могла встряхнуть лишь одним своим присутствием, и приободрить улыбкой и объятиями.

Кусает губу, и мне этого до безумия мало. Кажется, я на ней совсем помешался.

Перекидываю на кровать, избавляясь на ходу от футболки и спортивных джоггеров.

Под одеждой нет никакого белья, и я не могу оторвать от нее взгляда. Будто раньше ни разу обнаженных девушек не видел.

Долбанутый, на всю голову.

Хочу ее всю, без остатка. Маленькую болтунью.

Подминаю под себя, проскальзывая пальцами по мягким изгибам. Плавится от прикосновений. Такая чувственная и податливая, что у меня от ее близости крышу сносит.

Заполняю ее собой полностью, и она вздрагивает, выгибаясь навстречу. Моя нежная девочка... Тихо стонет, откликаясь на каждый поцелуй.

Мне ее всегда будет мало.

Цепляется пальчиками в мои плечи. Сегодня не будет долгих прелюдий. Двигаемся рвано и размашисто, и я хочу, чтобы она кончила… быстро и не задумываясь о том, что сейчас делает. Не принижая себя и не сравнивая с прошлыми отношениями.

Стоны в комнате перекрывают остальной шум, и нас разматывает волной оргазма, практически одновременно. Заливая жаром, но все-равно примагничивая друг к другу. Трепещет в моих руках, пытаясь отдышаться. Льнет к телу ближе, касаясь обнаженной кожей и все еще напряженной грудью к моему боку.

Обнимаю крепче и неосознанно веду кончиками пальцев по обнаженному бедру, понимая, что замирает, когда касаюсь контуров бледных послеоперационных шрамов. Ничего особенного… Всего несколько рубцов на бедре и один на ножке. Их даже практически не видно, но я чувствую, как она напрягается все сильнее.

– Я хотела убрать их этим летом, – проговаривает тихо. – Даже с хирургом договорилась. А потом струсила и отменила… Не хочу больше операций.

Моя кроха. Сердце болезненно пронизывает эмоциями.

– Что за ерунду ты себе напридумывала? – возмущенно шепчу, сводя брови к переносице и приподнимаясь. Осматриваю ее, спускаясь ниже. Вздрагивает от каждого прикосновения моих губ к светлым рубцам, но не отстраняется. – В них нет ничего страшного, чтобы заставлять себя ложиться под хирургических нож. Они как часть яркого воспоминания нашей жизни. Может и хотелось бы выкинуть их из головы, но все-равно не получится. Тогда не понимаю, зачем вообще нужно от них избавляться?

Хочет прикрыться, но я не позволяю. Аккуратно обвожу кончиками пальцев каждый из них.

– Яр, я…

– Ты красивая, – перебиваю ее, касаясь губами не дающей мне покоя родинки, и постепенно нависая над мелкой. – Очень… Неважно, есть ли на тебе эти едва заметные следы или нет. Запомнила?

Кивает нерешительно.

– Вот и молодец, – целую ее в сладкие губки.

Слышим звонок в дверь, и оба хмурим брови, не понимая, кого к нам черти ночью принесли.

– Доставка, – доходит до меня с опозданием.

Смеюсь, чмокая девчонку в нос. Натягиваю одежду практически на ходу, чуть не навернувшись в прихожей о кошку.

– Нами! – перепрыгиваю ее, спотыкаясь.

Смотрит на меня желтыми глазищами, не понимая, с чего вдруг я на нее взъелся, и мне тут же становится стыдно.

– Прости, – чешу живность за ухом. – Я просто не привык к четвероногим в доме.

Снисходительно мурчит, укладывая удивленную морду дальше спать на коврик.

Разбираюсь с доставкой.

– Стась, – зову мелочь, и она выныривает из комнаты, натягивая на себя футболку. – А я тебе уже предлагал со мной съехаться?

– Что, передумал? – смеется, переводя взгляд с меня на разгромленную кухню.

– Я серьезно, – хмыкаю, почесывая нос мурчащему мейн-куну. – В спальне мы это есть точно не будем. А у тебя на кухне сейчас только твоему животному весело.

– Она девочка! – возмущается мой бесенок. – И я к тебе максимум поужинать забегу, затем уберу этот кавардак и баиньки. Я завтра в командировку на пару дней с малышней уезжаю.

– Зачем?

– На соревнования.

– А мне сказать?

– Говорю.

– Раньше нельзя было?

– Это когда? – скрещивает руки на груди, приподнимая вопросительно бровь. – Во время секса, или когда ты забил на меня и за весь день ни разу сообщение даже не отправил?

– Не начинай, ты сама струсила и сбежала.

– Не начинаю, – хмыкает она. – Просто сообщаю тогда, когда появляется возможность. Меня несколько дней не будет в городе.

– Горин с вами едет? – во мне мгновенно вспыхивает волна недовольства.

– Обязательно, – кивает улыбаясь, тут же успокаивая. – А еще Егор, Дашка, Паша и полный автобус десятилеток.

– Я еду с вами.

– Нет, – не раздумывая отрезает.

– Почему?

– Я так решила, – пожимает плечами, тут же переводя стрелки. – Обещаю вести себя максимально примерно… Чай к ужину заваришь?

Еще и из квартиры технично выставила вместе с пиццей. Маленькая манипуляторша.

Молча распечатываю пиццу и суши. Заливаю кипятком чаинки в заварнике и готовлю чашки.

Злюсь. Причем понимаю, что больше сам на себя. Кто мы друг другу, чтобы мелкая отчитывалась передо мной? Я еще как-то сам со своим статусом не определился.

Брат, друг, парень? Первые двое сами собой отметаются, а до третьего нужно дорасти. У нас с мелкой еще ни одного свидания не было. Из проблем в секс, а потом с головой обратно. С этим нужно что-то делать, только некогда.

– О, Франкенштейн, – оборачиваюсь на ее голос. Забирается с ногами на диван, разглядывая фотографии стройки. – Ты где его откопал?

Отбираю фото из ее рук, глядя на башенный кран.

– У отца на объекте стоит, – висну, разглядывая его конструкцию и все еще не понимая, что именно она в нем увидела.

– Дело плохо, – качает кудрявой головой, присматриваясь к деталям. – По документам небось, как профессиональное строительное оборудование проходит, выкупленное у твоих китайских собратьев, а по факту… Собранное нашими умельцами нечто в местных доках из сохранившихся запчастей башенных кранов морского порта. Еще и серии с кодами на запчастях небось перебили.

– Ты откуда все это знаешь?

– Практическая работа, четвертый курс, специальность: инженер-проектировщик, – наивно хлопает глазками. – У вас в Поднебесной что, все честные? Такому в универе не учат?

– Стась, где ты раньше была? – закапываюсь мгновенно в бумажках. – Теперь я точно знаю, с кого начинать нити распутывать… Чужие переписки случайно взламывать не умеешь, чудо ты мое?

– Нет, – машет головой, перебираясь за барную стойку и откусывая кусочек пиццы. – Но знаю, кто может. И ты с ним, кстати, тоже очень неплохо знаком.

– Нет, – тут же отрезаю, зная, кого она предложит.

– Почему? – наливает себе в чашку чай. – Потому что вы оба, два упрямых оленя?

– Не хочу быть ему должен.

– Вам просто нужно принять тот факт, что вы оба неправы, – пожимает плечами. – Тёма хоть и раздолбай, но программист от Бога. Электронику в машинах хакает на раз-два. С ноутами и телефонами тоже, в случае чего, все бегут к нему. Две минуты нервных вздохов и готово. Хочешь, я поговорю с ним?

– Нет, – захлопываю крышку ноута и складываю документы. – Я в состоянии оплатить работу квалифицированного специалиста, а не просить помощи у дилетанта в случае необходимости.

– Ремонт моей квартиры оплати сначала, – ядовито улыбается мелочь, звеня ключами перед моим носом. – Прям острая необходимость. И это… за Нами присмотришь, пока меня не будет?

Киваю, усаживаясь напротив. Сжимаю ее щеки пальцами одной руки, притягивая мелочь к себе и чмокая в сладкие губки.

Прибил бы язву, если б не была моей.