Сводные... Запрет на любовь...

Глава 24. Яр.

Два дня проходят, как в тумане.

Нанимаю человека для проведения аудита фирмы отца. Он же дает контакты хорошего айтишника, вскрывающего переписки с поставщиками оборудования и электронными накладными.

Работаем по ночам, неофициально и очень аккуратно. Чем меньше народа в это втянуто, тем меньше шансов накосячить. Не мелькаем перед сотрудниками и не поднимаем шумиху вокруг документов. Оставляем все в таком же первозданном виде, не вызывая ни единого подозрения.

Перед глазами в который раз мелькают суммы, договора, встречи, страховки, счета. Но только цифры там указаны слегка другие…

Пытаюсь поспать днем, но сон не идет.

Слишком светло… мягко… жарко…

Слишком много мыслей в голове…

Психую… Перетаскиваю к себе в квартиру живность, чтобы не мешалась под ногами и занимаю себя днем физически, развлекаясь ремонтом кухни и прихожей мелкой.

Работать руками, кажется, не разучился… и даже периодически ловлю себя на мысли, что получаю удовольствие от того, что делаю это самостоятельно.

Действует не хуже медитации, выкидывая ненужный хлам из головы.

Постепенно все становится на свои места. Цепочка выстраивается и к концу второго дня я удовлетворенно смотрю на проделанную работу в квартире Стаси. Светлая кухня и прихожая, выровненный высокий потолок и обновленные люстры в стиле лофт. Думаю, хозяйка будет довольна и не разозлится, если я воспользуюсь ее стиральной машинкой пару раз в ее отсутствие. Мою привезут только через несколько дней.

Отвлекаюсь на звонок, выкидывая вещи из стиралки и засыпая их сверху своими из принесенной корзины. Разбираю их на автомате по цвету.

Договариваюсь о встрече. Усталость дает о себе знать, и я чувствую себя некомфортно, но покончить с отчетом отца нужно сегодня.

К вечеру вновь оказываюсь в офисе с папкой документов и распечаток, кидая их на рабочий стол Никитина старшего.

Просматривает ее, меняясь в лице несколько раз.

Примерно этой реакции я и ожидал от человека узнавшего, что в его команде целая паучья сеть подставных лиц.

– Что хочешь взамен? – откидывает бумаги, поднимая на меня взгляд.

Не сомневался. Никитин никогда позволит себе остаться в долгу, даже перед собственным сыном.

– Я присмотрел себе офис под архитектурное агентство, – сажусь за стол напротив него. – Пока улажу все вопросы с документацией и организационными процессами, месяца два пройдет. Команду практически собрал. Как только будет готово, подадим заявку на тендер по реставрации «Дома Амфибий». Нужна строительная организация, которой смогу доверить работу в здании. Проектировщика пригласим из Москвы, все рабочие нюансы по факту обговорим с ним на месте.

– Настолько уверен, что тендер одобрят? – приподнимает удивленно бровь. – Даже если и получится, не факт, что проект отдадут агентству, которое впервые в глаза видят. У нас в городе все так легко не решается, сын.

Где-то внутри меня царапает это слово. «Сын»… слишком снисходительно оно звучит из его губ.

– Спорим? – хмыкаю, отстукивая пальцами по столешнице. – Все вопросы с тендерами беру на себя.

– Самонадеянно... – улыбается отец. – А давай... В случае победы на несуществующем тендере, я продвигаю твое агентство у своих клиентов.

– А в случае поражения?

– Ты оставляешь Стасю в покое и уезжаешь из города.

Внутри что-то вздрагивает, скручивает в болезненный узел и разливает жаром по всему телу.

– Слишком неравноценные ставки, тебе не кажется? – выдавливаю из себя, закашливаясь и прикрывая на мгновение глаза от усталости. – Не терпится избавиться от меня? Нужно было с мамой постараться и еще как минимум одного, достойного отпрыска родить.

– Чтобы вы на хрен поубивали друг друга за возможность получить кампанию? Мне вас со Стасей на свою голову достаточно.

– Не вижу за тобой очереди, горящей желанием получить наследство, – отзеркаливаю. – Разорвать на части, да. Сохранить и приумножить – вряд ли. Да ты и сам не в состоянии за своим детищем проследить. Расплодил крыс по офису… Теряешь хватку? Стареешь?

Взгляд у обоих в мгновение стеклянеет.

– Тебе надоест с ней играть, а нам с мамой ее потом вытаскивать.

– Мы оба взрослые, и не нуждаемся ни в чьей опеке, – чеканю холодно.

– Уверен? – упирает локти о стол, прижимая пальцы к губам. – Что вы будете делать, когда ты захочешь ребенка?

– Мне нужна Стася, не более того.

– Сейчас да, а позже? Любовница? Суррогатное материнство или заставишь ее пройти через выкидыш еще раз?

– Не вмешивайся в мою жизнь, ты о ней ничего не знаешь.

– Я пытаюсь спасти тебя от опрометчивых поступков.

– Спасибо за заботу, отец, я обязательно ее проигнорирую, – встаю, едва сдерживая себя в руках. – И да, – стучу пальцем по брошенной на стол папке. – Не за что.

Выхожу из офиса, понимая, что меня ведет. Не от злости или усталости. От раздражения. К себе, отцу, к городу. Ощущение подкатывающей тошноты к горлу не отпускает.

Он прав, я знаю это… Так же как и понимаю, что мелкая скорее со мной расстанется, чем доведет до подобного. О суррогатном материнстве вообще молчу. Для нас обоих это будет хуже измены. Не понимаю, как поступить правильно в такой ситуации.

В мыслях раздрай. Ненавижу это состояние.

Прихожу в себя, паркуя машину у дома. Как сюда попал не помню. Перевожу взгляд на темные окна тринадцатого этажа и внутри все стягивает.

Хочу увидеть ее улыбку. Почувствовать мелочь в своих объятиях и убедить себя, что между нами все в порядке.

Набираю номер телефона.

Абонент не отвечает.

Оставляю записку на столе отремонтированной кухни и сваливаю к себе.

Падаю на диван гостиной, где меня мгновенно прижимает тяжелой кошачьей тушей. Укладывается рядом, отталкивая подальше от края и мурча на ухо, как заведенный трактор. Но сегодня меня это не раздражает, и даже немного успокаивает. Выдыхаю, почесывая урчащее животное за ухом. Притягиваю к себе, медленно погружаясь в состояние полудрема.

* * *

Ее всего неделю, как выписали из больницы. Бледную и худющую. С проколотым спицами бедром после операции. И я не знаю, чем ей помочь.

Бегаю вокруг нее, как заведенный, и она пытается улыбаться в ответ, каждый раз уверяя меня в том, что в случившемся нет моей вины.

Но я ей не верю. Пытаюсь отвлечь от рутины. Приношу любимые вкусняшки после универа и выискиваю интересные книги в магазинах по дороге домой. Смотрим вечерами фильмы с поп-корном и учимся складывать оригами из подручных бумажек, смеясь, когда из этого ничего не получается.

Она тянется ко мне, и я не могу этому сопротивляться, все чаще замечая, как вечерами засыпает на моем плече, со мной в обнимку.

Ей так спокойнее. Мне тоже… зная, что смогу помочь ей выполнить любую просьбу в случае необходимости.

– Зайди ко мне! – требует отец, как только я в очередной раз появляюсь из комнаты мелкой.

Молча следую за ним, готовясь к моральной взбучке.

– Вы слишком близко друг к другу, – садится за стол, и я вздергиваю вопросительно бровь, делая вид, что не понимаю, о чем он. – Стася не подпускает никого к себе, кроме тебя.

– Когда ей было восемь, вас это не беспокоило.

– Яр, ты знаешь, о чем я говорю. Если она в тебя влюбится, ничем хорошим это не закончится.

– Я не распускаю руки и прекрасно понимаю, сколько ей лет, отец!

– Меня уже трижды соц. опека вызывала. Домой приезжали, проверяли, в каких условиях проживает ребенок. Со Стасей разговаривали… – взъерошивает волосы, подбирая слова и снижая тон. – Тебе нужно уехать, Яр. Один твой неверный шаг, и они заберут ее из дома.

– Я могу забрать ее с собой!

– Тебя выпрут из кампании, как только начнешь косячить. А ты начнешь, поверь мне… Что ты с ней делать будешь после операции? Стасе нужны восстановление и уход. У тебя учеба и работа. Запрешь ее дома и будешь навещать, когда время появится?

– Значит, останусь здесь!

– Потеряешь все и пойдешь ко мне на стройку работать? – хмыкает, поднимая на меня раздраженный взгляд. – Что сможешь дать, кроме мороженного и книжек без родительской поддержки? Ради этого столько корячился? Дай шанс вырасти не только ей, но и себе, Яр.

– Кажется, ты все за меня давно решил, – произношу тихо и сам не узнаю своего голоса.

– Политехнический университет Гонконга. Курс «Архитектура и строительство». Четыре года бакалавриата, год магистратуры, плюс языковая и рабочая практика, – устало растирает переносицу. – Стася в последнее время неплохо подтянула языки. Через два года отправится учиться в МГИМО, факультет «Международных отношений».

– Мелкая технарь, – слышу себя будто со стороны. – Ты ее совсем не знаешь.

– Неважно… Выберет что-то подходящее, когда придет время. Со спортом все-равно завяжет после травмы, – смотрит на меня, чеканя каждое слово. – Как вариант, после реабилитации, могу отправить её в частную школу. Окончит её, поступит в универ.

– Интернат? – вскидываю на него презрительный взгляд. – Ты не посмеешь...

– Частная школа! – перебивает меня.

– Это тоже самое! – взрываюсь наконец.

– Будет приезжать домой на выходные и каникулы!

Встаю, нависая над столом, впиваясь пальцами в столешницу до побеления костяшек.

– Либо ты, либо она. Третьего не дано. Ты уже взрослый, Яр, – смотрит на меня исподлобья, но взгляд не отводит. – И я надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.

Не блефует. Реально готов отправить мелкую в частную школу, только ради того, чтобы ее не отобрала соц. опека. В голове не укладывается...

– Готовь документы, – откидываю стул и срываюсь из дома на улицу.

Мне нужен воздух…